Эта книга сделает вас умнее

Антропоценовое мышление

ДЭНИЕЛ ГОУЛМАН

Психолог, автор книги Emotional Intelligence[14]

Вы знаете PDF своего шампуня? Этот индекс показывает, какой урон данный продукт наносит экосистеме. Если ваш шампунь содержит масло пальмы, выращенной где-нибудь на острове Борнео, где раньше были джунгли, то этот показатель будет высоким. А какой DALY у вашего шампуня? Это индекс, отражающий годы жизни с учетом возможного тяжелого ущерба здоровью, он позволяет оценить время, потерянное из-за болезней, вызванных длительным воздействием того или иного промышленного химиката. Если ваш любимый шампунь содержит два распространенных ингредиента – канцероген 1,4-диоксан и воздействующий на эндокринную систему бутилоксианизол, то его DALY будет высоким.

Эти два индекса являются примером антропоценового мышления; они показывают, как системы, изобретенные человеком, влияют на глобальные системы, поддерживающие жизнь на Земле. Такой подход к оценке взаимодействия искусственного и естественного мира пришел из геологии. При более широком применении он поможет в поиске решения основной проблемы нашего вида: исчезновение нашей экологической ниши.

С развитием сельского хозяйства и промышленности наша планета из эпохи голоцена перешла в антропоцен, как называют эту эпоху геологи. Антропоцен характеризуется тем, что созданные человеком системы разрушают природные системы, необходимые для жизни. Ежедневная работа энергосетей, транспорта, промышленности и коммерции неумолимо разрушает глобальные биогеохимические системы, такие как круговорот углерода, фосфора и воды. Наиболее тревожные данные показывают, что начиная с 1950-х темпы производства растут, и в течение следующих десятилетий это приведет к тому, что некоторые естественные системы окажутся в точке невозврата. Около половины общего объема углекислого газа в атмосфере приходится на последние тридцать лет – а из всех глобальных систем жизнеобеспечения круговорот углерода ближе всего к точке невозврата. Такая «неудобная правда» об углероде является живым примером нашего медленного самоуничтожения, и это лишь часть общей картины, в которой все восемь глобальных систем жизнеобеспечения страдают в результате нашей повседневной жизни.

Антропоценовое мышление говорит, что коммерция и энергетика необязательно приводят к уничтожению природы; возможно, их удастся перевести на самообеспечение. Реальный корень проблемы лежит в нашей нейронной архитектуре.

Мы вошли в антропоцен с мозгом, сформированным эволюцией для выживания в предыдущую геологическую эпоху – голоцен, когда сигналами опасности были рычание и топот в кустах. Отсюда наша врожденная неприязнь к паукам и змеям: наша нейронная сторожевая система все еще настроена на эти устаревшие признаки опасности.

Зато у нас очень плохо обстоит дело с распознаванием современных угроз – у нас нет нейрорегистратора для опасностей эпохи антропоцена, которые слишком велики или слишком малы для наших органов чувств. Например, мы не обращаем внимания на то, что в наших телах накапливаются ядовитые промышленные химикаты.

Конечно, мы можем оценить накопление СО₂ в атмосфере или измерить уровень бутилоксианизола в крови. Но для подавляющего большинства людей эти величины не имеют эмоциональной значимости. Миндалина нашего мозжечка на них не реагирует.

Поиск способов борьбы с антропоценовым эффектом должен быть приоритетным в науке и политике. Разумеется, все научные области признают наличие данной проблемы, но ни одна из них не занимается ее корнем – человеческим поведением. Самая многообещающая в этом плане наука меньше всего интересуется антропоценовым мышлением.

Ключевые области для решения проблемы включают экономику, нейробиологию, социопсихологию и когнитивные науки, а также различные их сочетания. Уделив внимание теории и практике антропоцена, эти науки могут помочь нашему виду выжить. Но сначала им нужно заняться вопросами, которые до сих пор лежали вне их интересов.

Например, когда нейроэкономика наконец займется исправлением нашего безразличия к новостям о разрушении планеты, не говоря уже о коррекции нашего слепого пятна, касающегося современных угроз? Может быть, когнитивная нейробиология когда-нибудь предложит решение, которое изменит наше упорное продвижение в сторону самоуничтожения? Могут ли компьютерные, поведенческие или биологические науки придумать какой-нибудь способ изменить курс, по которому мы движемся?

Термин «антропоцен» ввел десять лет назад голландский метеоролог Пауль Крутцен – лауреат Нобелевской премии, получивший ее за изучение озонового слоя. Этим термином все еще редко пользуются в научных кругах (кроме геологии и экологии), не говоря уже о широкой общественности. Запрос в Google по слову «антропоцен» выдает 61 800 ссылок (большая часть которых касается геологических наук), в то время как запрос по слову «плацебо» (когда-то непонятный медицинский термин, который сегодня стал распространенным мемом) выдает почти полтора миллиона результатов (а не так давно появившееся в нашем языке слово «вувузела» дает 203 000 ссылок).