Этот мир не выдержит меня (Том 1)

Глава 15

— Неужели задел? — спросил кто-то из толпы.

— Сейчас посмотрим, — спокойно сказал Гийом и подозвал Косту движением руки.

Честно говоря, я сам не понял, удался ли мой план или нет, поэтому ожидал вердикта Гийома с не меньшим интересом, чем остальные.

— Задел, — коротко сказал тот, после минутного осмотра. — Есть след на волосах.

Лагерь встретил известие криком. Поставившие на меня — радовались, поставившие против — грустили, а остальные, похоже, орали просто так, за компанию.

— Молодец, — сказал Коста. — Мог бы стать настоящим легионером.

— Благодарю, — не заметив и тени злости в его глазах, я протянул руку. — Это был нелёгкий бой…

Окружившие меня со всех сторон ветераны тоже выражали слова поддержки, хлопали по плечам, заставляя морщиться от боли, и шёпотом предлагали выпить за победу. Я жал протянутые руки, благодарил всех вместе и каждого по отдельности, но от выпивки категорически отказывался — хватит и того, что вчера пришлось квасить к Дареном.

Через несколько минут бойцы успокоились и вскоре разошлись по своим делам. На площади осталось десять человек — они снова приступили к тренировкам, вооружившись деревянными мечами и щитами.

— Жди, — коротко бросил Гийом, заметив мой взгляд. — Обсудим всё, когда вернётся Марк.

Я кивнул и присел у борта одной из телег. Спорить не имело смысла — если верить словам Дарена, то раздобыть упряжь больше всё равно негде.

Появившееся время я решил потратить с пользой. Во-первых, отдых — утро выдалось насыщенное, и рана в плече болела куда сильнее, чем после пробуждения. Во-вторых, проверка внутреннего «океана» — со вчерашнего дня он стал ещё спокойнее, и рябь была уже почти незаметна. В-третьих, наблюдение за тренировкой легионеров — они отрабатывали как индивидуальные, так и групповые действия, что могло пригодиться мне в дальнейшем.

Я смотрел и запоминал, как они держат оружие и как управляются со щитом, на какую ногу опираются при атаке, а на какую переносят вес при отходе… Плюс ещё миллион нюансов в движениях и во взаимодействии друг с другом.

Разумеется, всё это не сделает меня хорошим бойцом — чтобы овладеть таким навыками, нужны длительные тренировки. Однако теперь я буду знать, на что стоит обратить внимание… и чего ожидать от легионеров, если судьба вдруг столкнёт с ними на поле боя.

Их прямоугольные щиты были огромны — это давало хорошую защиту, однако не позволяло быстро маневрировать и лишало свободы движения. Короткий меч мог очень быстро нанести десяток молниеносных уколов, но вынуждал слишком сильно сближаться с противником. В общем, такое снаряжение замечательно подходило для боя в строю, где все недостатки компенсировались прикрывавшими друг друга бойцами, и куда хуже показывало себя в поединках один на один.

Марк вернулся в лагерь часа через четыре. Покрытый дорожной пылью с ног до головы, он быстро подошёл к Гийому и о чём-то кратко ему рассказал, изредка посматривая на меня. Во взгляде не было угрозы, но я всё же почувствовал какое-то напряжение.

Гийом внимательно выслушал разведчика, несколько раз кивнул, а потом вдруг скрылся за повозкой. Остальные легионеры поступили примерно так же: кто-то присел за ящиками и мешками, а кто-то просто отошёл подальше. Происходящее нравилось мне всё меньше и меньше, но показывать тревогу было нельзя.

Я встал, будто для того, чтобы размять затёкшие ноги, и встретил подошедшего Марка с доброжелательной улыбкой. Правая рука ушла в сторону и показательно легла на борт телеги — расслабленная поза, никакого напряжения, никакой опасности… Левая же рука скользнула за спину, под рубаху, сжав рукоять чёрного кинжала, о котором никто из присутствующих знать не мог.

— В этой суете мы не успели как следует познакомиться, — разведчик ответил не менее доброжелательной улыбкой и слегка поклонился. — Меня зовут Марк. Марк Лис. Я был деканом разведывательного контуберния.

— Феликс, — я вернул поклон. — Феликс Обрин. И я был и являюсь воспитанником отшельника Хольда.

— Рад встрече!

— Взаимно.

Пока происходил обмен любезностями, я напряжённо следил за руками этого Марка. Не нравился он мне. Я буквально кожей чувствовал исходящую от него опасность.

Когда-то давно, в прошлой жизни, судьба свела меня с одним из ветеранов НКВД, который во время Великой Отечественной Войны отлавливал немецких шпионов и диверсантов. Уже давно отошедший от дел, старый, если не сказать древний, он внушал мне примерно те же чувства — затаённая опасность пополам с уважением. Так, наверное, волк чувствует себя рядом с волкодавом.

— Говорят, ты сумел задеть Косту… — с нескрываемым интересом произнёс разведчик.

Неплохо, что сказать. Марк только вернулся в лагерь, но уже знал о том, что произошло в его отсутствие.

— Мне повезло.

— Люди говорят другое. Мне сказали, что ты двигаешься как опытный воин… Хотя заметно, что ни меча, ни щита ты раньше в руках не держал.

Получается, он успел расспросить легионеров не только о результате, но и о ходе схватки. Профессионал, сразу видно. С ним нужно держать ухо востро.

— Хольд кое-чему научил меня, — сказал я.

— Да? Значит, он был хорошим учителем, а ты — хорошим учеником…

— Благодарю.

— Я побывал на том месте, о котором ты рассказывал, — Марк вдруг понизил голос почти до шёпота. — Весьма интересное зрелище. Три трупа, один без головы… Поваленные деревья, расколотые камни…

Разведчик замолчал, пристально глядя на меня. Он явно ожидал какой-нибудь реакции, но я только пожал плечам.

— Сколько было разбойников?

— Пятеро, — сразу же ответил я. Наверняка он мог определить их число по следам, поэтому врать не имело смысла.

— Но тела только три.

— Один из разбойников побежал за Ингваром, и я не знаю, что с ним стало, а другого ранили, но он сумел сбежать.

Марк улыбнулся.

— Не знаешь, что стало с тем разбойником, который убежал за Ингваром? — спросил он. — Я могу тебе рассказать. Этот Ингвар очень хитёр и прекрасно подготовлен… Он завёл преследователя в ловушки, а потом убил его и разрубил тело на части, бросив их в озерцо.

— Ничего себе! — я удивился совершенно искренне. Правда, не поведению «Ингвара», а тому, как ловко Марк восстановил всю картину произошедшей между мной и Лэйлой схватки.

— Как считаешь, зачем он это сделал?

— Да кто же этих душегубов поймёт.

— Действительно… — Марк на мгновение замолчал, задумавшись о чём-то, а потом быстро спросил: — Что стало с пленниками?

Он ожидал, что этот вопрос выбьет меня из равновесия, но я был готов к нему. Такой умелец просто не мог не заметить следов, оставленных двумя связанными людьми.

— Они в доме отшельника. Мужчина и девушка.

— С ними всё в порядке?

— Девушка — крепостная. Она без сознания… А мужчина вполне здоров и даже согласился помочь мне доставить её к графскому замку.

— Так вот зачем тебе телега и лошадь… — пробормотал Марк. — Ничего больше не хочешь мне сказать?

Я покачал головой, изобразив полное непонимание. Не знаю, чего он от меня ждал. Если надеялся, что я признаюсь в убийстве бандитов, то напрасно — это непременно вызовет лишние вопросы, а они мне совершенно ни к чему.

— Ну хорошо… — через пару секунд сказал он. — Тогда прощай.

Разведчик прищурился, отошёл на несколько шагов, но вдруг замер, словно вспомнив о чём-то.

— Да, к слову… Глянь, что мы нашли в лесу, прямо в лагере разбойников…

Марк распахнул полы жилета: с одной стороны висел сильно изогнутый кинжал, а с другой — пара метательных ножей, которые тут же оказались в его руке.

Я напрягся. Ничего такого в лагере не было и быть не могло, ведь мы с Фольки всё тщательно осмотрели. Зачем же тогда он врёт?

— Взгляни, неплохие клинки, правда?

Марк очень медленно потянул ладонь с оружием в мою сторону. Настолько медленно, что это показалось мне странным.

— Не знаю, — осторожно ответил я. — Не сильно разбираюсь в оружии.

— Вот как? — хмыкнул Марк.

Небольшие ножи весело поблёскивали на солнце. Хорошая сталь, сразу видно. Да и баланс, судя по форме, что надо. Если бы вместо дурацкого щита и не менее дурацкого меча мне дали эти клинки, то поединок с Костой закончился бы гораздо быстрее. Метать ножи меня учили лучшие инструкторы Управления… И за долгие годы службы я неплохо отточил этот навык.

— Не разбираешься в оружии? А в драгоценных камнях что-нибудь смыслишь? — Марк завёл свободную руку за спину, словно собираясь достать что-то висящее сзади на поясе. — Вот, посмотри…

Воздух вокруг стал густым от напряжения. Или я ничего не понимаю в происходящем, или Марк собирается напасть на меня.

Он специально отошёл на расстояние, удобное для броска ножа. Он нарочито медленно двигался, чтобы усыпить мою бдительность. Наконец, он пытался смутить меня фальшивыми находками и выдуманными драгоценными камнями, которые должны были отвлечь внимание, пробудив алчность… В общем, разведчик действовал несколько топорно, но вполне умело.

— Так что скажешь, Феликс? — спросил Марк, резко вытащив руку из-за спины.

Попавшийся на эти уловки человек сейчас ожидал бы появление драгоценного камня, позабыв обо всём на свете. Более осторожный — отвлёкся бы на быстрое движение, полагая его самым опасным. Я же смотрел только на ладонь, в которой лежали метательные ножи.

Время замедлилось. Звуки пропали, а тени обрели чёткие контуры.

Марк улыбнулся, и в этот миг в мою сторону полетели два стальных жала. Молниеносно и стремительно.

В ушах зашумело от прилившей к голове крови. Марк выбрал идеальное расстояние — на таком я мог увернуться только от одного ножа. Второй же не оставлял мне шанса.

Мышцы загудели от чудовищной нагрузки. Рывок в сторону. Чёрный кинжал, прятавшийся за моей спиной, покинул ножны — экономное, но резкое движение кистью отправило его навстречу собрату…

Время возобновило свой бег.

Первый нож с гулким треском вошёл в борт телеги, а второй — столкнулся в воздухе с моим клинком, задорно звякнув металлом о металл. Всё кончилось за мгновение.

Марк стоял, опустив руки. Торжество в его взгляде смешалось с удивлением. Словно я, с одной стороны, подтвердил его догадки, а с другой — сделал что-то такое, чего от меня не ждали.

Я не стал дёргаться — это не имело никакого смысла. Раз уж Марк не собирался продолжать, то зачем самому лезть на рожон? Здесь, в ветеранском лагере, сила не на моей стороне, поэтому глупо предъявлять претензии — их просто не станут слушать. Но это не означало, что я обо всём забуду. Не люблю, когда меня пытаются убить.

К нам приблизились Гийом и другие легионеры. И если простые бойцы смотрели на меня с таким изумлением, словно я только что превратил воду в вино, то вот их командир выглядел скорее уставшим, нежели удивлённым. Он, в отличие от остальных ветеранов, которые не ожидали подобной ловкости от обычного деревенского паренька, явно был готов к куда худшему развитию событий. Что же такого ему про меня наговорил Марк?

Впрочем, ни удивление легионеров, ни усталость их декана нисколько не мешали воинам уверенно держать в руках уже совсем не учебное оружие. Направленные на меня короткие мечи поблёскивали на солнце голубоватой сталью.

— Зачем? — единственное, что спросил я у разведчика.

— Хотел убедиться кое в чём.

— И как? Убедился?

— И да, и нет, — улыбнулся Марк. — Ты действительно Феликс Обрин, а не перевёртыш, принявший его облик. Ни один из этих бесов не способен так быстро двигаться и одновременно с этим держать иллюзию…

Да уж. Фольки принял меня за утбурда, здесь посчитали за какого-то перевёртыша — неужели я и вправду так похож на нечисть? Впрочем, главное в другом: нужно иметь в виду, что здесь существуют твари, способные выдать себя за человека — это весьма важная информация.

— Ты вряд ли шпион Ворона или западных баронов, — продолжил разведчик, — ведь твою личность подтвердили в деревне… И раз ты всё-таки не перевёртыш, то сам собой напрашивается вопрос — где ты научился тому, что умеешь?

— Я же говорил, меня учил Хольд.

— Да? — хмыкнул Марк. — Это благодаря урокам старика ты смог расправиться с шайкой бандитов?

— Ты что-то путаешь, — покачал головой я. — Их убил Ингвар.

— Да, действительно… И как я мог перепутать? Но вот в чём я уверен совершенно точно, так это в том, что именно ты, а не загадочный Ингвар, сумел увернуться от одного моего клинка и сбить другой…

— Мне просто повезло.

— Если так, то твой удаче остаётся только позавидовать Феликс Обрин…

— Надеюсь, больше никаких проверок не будет?

Марк несколько долгих минут переглядывался с Гийомом. Похоже, именно в этом немом диалоге решалась моя судьба. Я принял демонстративно расслабленную позу и улыбнулся, но внутри сжалась пружина, готовая распрямиться в любой момент. Шансов победить такую ораву у меня, конечно, нет, поэтому, в случае нападения, придётся убегать. Перед мысленным взором встал план той части лагеря, которую я видел: вероятность уйти была вполне неплохая, если удастся преодолеть самое опасное, самое «узкое» место — ворота…

Пока я обдумывал план побега, Гийом едва заметно покачал головой, и Марк наконец ответил на мой вопрос:

— Проверок больше не будет.

Напряжение вокруг сразу спало.

— Интересный у тебя клинок… — добавил разведчик.

— Нашёл в лесу во время прогулки, — я поднял с земли чёрный кинжал и спрятал его в ножны. — Доводилось раньше видеть такой? Скажи, и я верну кинжал владельцу.

Марк криво усмехнулся.

— Видел похожий. Но его хозяин давно мёртв.

Разведчик ещё раз мельком глянул на Гийома, а потом громко сказал:

— Я узнал всё, что хотел. Слова Феликса полностью подтвердились. Думаю, мы должны дать ему и сбрую, и сопровождающего.

После этого он улыбнулся и шагнул назад, ловко протиснувшись между товарищами. Через миг его уже не было видно.

Легионеры выдохнули с облегчением и спрятали мечи в ножны. Моей жизни здесь больше ничего не угрожало. Пока, по крайней мере.

Решение, принятое Гийомом и Марком, было вполне разумным. У них не нашлось прямых доказательств тому, что я представляю какую-то опасность для лагеря, а подозрения, как говорится, к делу не пришьёшь. Не знаю, как они собирались действовать дальше, но у меня на их месте возникло бы стойкое желание понаблюдать за столь интересным парнишкой, как Феликс Обрин.

— Теперь поговорим о цене, — спокойно сказал Гийом, которого, похоже, совершенно не смущало то обстоятельство, что меня только что хотели убить.

— Поговорим, — согласился я. — До того, как в меня полетели два ножа, я хотел предложить вам половину серебряной монеты, но теперь дам не больше медяка.

Если с Гельмутом торговаться не стоило, то вот с Гийомом всё было наоборот. Не буду спорить, и он сразу перестанет меня уважать.

— Не больше медяка? Ты, наверное, хотел сказать «не больше полновесного золотого»?

— Я сказал то, что хотел сказать.

— Так и быть, — Гийом ухмыльнулся, — мы возьмём с тебя пару серебряных монет. Но только потому, что мы очень добрые…

— Разве добрые люди пытаются убить ребёнка?

— А кто здесь ребёнок? Ты, что ли? Таких «детей» любой легион с руками оторвёт…

— Две медных монеты. И то только из уважения к тебе, Гийом.

— Одна серебряная. И можешь забрать клинки, которые оставил Марк.

— Договорились, — сразу же согласился я. Пара метательных ножей никогда не помешает. — Где упряжь?

— За воротами. Вместе с лошадью и телегой.

Оказалось, что он отправил человека к Гельмуту ещё до того, как вернулся Марк. Это хорошо — не придётся видеть недовольную рожу жадного старика.

— А что насчёт сопровождающего?

— Он будет ждать тебя по пути к замку нашего славного сеньора. Там, где дорога огибает большой камень.

Я кивнул, поскольку знал это место. Недалеко отсюда, в паре километров от деревни, на земле лежала целая россыпь валунов, один из которых отличался гигантскими размерами. Хольд говорил, что это последствия какого-то мощного заклинания, применённого в ходе войны с курфюрстом. Не хотелось бы оказаться на месте тех, по кому жахнули таким колдовством.

Когда очередная монета покинула кошелёк (и без того не сильно толстый, а теперь совсем похудевший), настало время уходить. Ветераны проводили меня до ворот лагеря, за которыми стояла небольшая серая лошадка, запряжённая в телегу. Будь её уши чуть подлиннее, и мало кто смог бы отличить эту лошадь от осла.

— Красавица! — один из легионеров передал мне поводья и пару бледных морковок. — Угостишь её…

— Как звать?

— Тит, — отрапортовал легионер.

— Да не тебя, — усмехнулся я. — Её.

— Заноза.

Хорошее имя. Судя по злобному блеску маленьких глаз и желанию цапнуть любого, кто стоял рядом, оно прекрасно подходило этому милому существу.

Я попрощался с ветеранами и повёл Занозу к дому отшельника. Не скажу, что у нас с лошадью сразу сложились тёплые отношения, но вскоре дело пошло на лад. Уже через пару минут, получив первую морковку, она перестала недовольно дёргать поводья, а через полчаса, после второго угощения, отказалась от дурной привычки клацать зубами возле моего уха.

Кто знает, до чего могла бы дойти наша дружба, но, во-первых, закончилась морковь, а во-вторых, мы добрались до цели.

У дома нас поджидал недовольный Фольки, который, судя по виду, только-только проснулся.

— Твои дружки не давали мне спать половину ночи, — проворчал он. — Твой путь явно свернул куда-то не туда, если ты даже за повозкой сходить не можешь, не заполучив ворох неприятностей…

Доля правды в его словах была, но не дезертиру и бандиту попрекать меня неправильной жизнью. Да и нет моей вины в том, что Феликс не сумел поставить себя в коллективе, и пришлось разгребать его проблемы с деревенской шпаной.

— Слышь, философ, — сказал я. — Ты все поручения выполнил?

— Девку напоил и накормил, палки от коры отчистил… Дом твой от врагов защитил… В общем, пора говорить об увеличении платы!

— Говори, не вопрос. Только шёпотом, чтобы я не слышал.

Фольки скривился словно от зубной боли.

— Что это за кляча? — спросил он, быстро утратив надежду на доплату. — Дочь ишака и полевой мыши?

— Лошадь зовут Заноза. И ты сможешь выяснить её родословную, когда будешь за ней ухаживать.

— Почему я? — взвыл Фольки. — Ты слишком многого хочешь за одну жалкую серебряную монету!

— А кто, если не ты? И глянь, как она на тебя смотрит! Если это не любовь с первого взгляда, то я даже не знаю…

Заноза буравила Фольки тяжёлыми, налитыми кровью глазами. Её ноздри грозно раздувались, а земля комьями вылетала из-под копыт — уж не знаю почему, но лошадка действительно прониклась к северянину какой-то особой «симпатией».

— Тащи девушку в телегу, — сказал я. — И положи ей под голову что-нибудь мягкое.

— Когда поедем-то?

— Прямо сейчас.

Дело осталось за малым — нужно собрать вещи. Благо их было не так уж много.

Растения, притащенные мной из леса, нашлись на втором этаже, в комнате, где спал отшельник. Старик подготовил их для продажи, аккуратно сложив в берестяной короб, который сунул под кровать.

Там же, под кроватью, обнаружился закрытый лакированный сундучок и небольшой кошель с четырьмя серебряными монетами да пригоршней медяков внутри. Деньги я сразу же присвоил себе, не испытав по этому поводу особых душевных мук, а вот на счёт сундучка имелись сомнения. Не морального плана (в конце концов, средства нужны мне для спасения самого Хольда), а исключительно технического — вдруг старик каким-то образом защитил своё имущество при помощи магии?

— Фольки, — я выглянул в окно. — Отведи телегу подальше от дома.

— Зачем? — северянин задрал голову и с недоумением смотрел на меня. — Ты же ещё не спустился…

— Я приятно удивлён твоей наблюдательностью, но ты не мог бы просто сделать то, о чём тебя просят?

— Плати больше, и я вообще ни одного лишнего слова не скажу!

— Обойдёшься.

Фольки недовольно махнул рукой, но больше спорить не стал.

— Далеко отводить-то? — спросил он.

— Шагов на пятьдесят. И сам оставайся там же.

— Как скажешь.

Через мгновение Заноза недовольно фыркнула, колёса негромко заскрипели, и Фольки вместе с телегой скрылся за деревьями.

Я взял покрывало, чтобы не трогать лакированную поверхность голыми руками, а потом вытащил сундук из-под кровати. Выглядел он совершенно обычно: размером с обувную коробку, с крохотным и несерьёзным на вид замочком — казалось, стоит разок стукнуть топором, и тот непременно сломается. Однако делать так я не стану.

Чтобы избежать риска, придётся выбросить сундук в окно. Ударившись о землю, он развалится на части, а магия, если она есть, сработает… Не думаю, что Хольд стал бы «минировать» сундук чем-то очень убойным (всё-таки дети в доме), поэтому расстояние в несколько метров — это вполне достаточная защита. Главное, чтобы содержимое не пострадало.

Я поставил сундук на край оконного проёма и самым наглым образом нарушил неприкосновенность частной собственности, спихнув его вниз. На мгновение появилось совершенно идиотское (и очень опасное) желание проследить за падением, но не с моей подготовкой допускать такие «детские» ошибки. От подобного меня отучил Афган — те, кто забывал о технике безопасности и хотел поглядеть, куда же прилетела брошенная граната, очень быстро платили за глупое любопытство самую высокую цену.

Стёкол в доме не было, поэтому осколки мне не угрожали. Я просто шагнул назад, в глубину комнаты, выждал несколько минут, а потом осторожно посмотрел в окно. На земле валялся треснувший сундук, вокруг которого клубилась розоватая дымка. Интуиция подсказывала, что контакт с ней грозил серьёзными проблемами для здоровья.

Пока дымка развеивалась, можно было заняться чем-нибудь полезным — например, привыкнуть к новым ножам. Они здорово лежали в руке, и я с большим удовольствием посвятил им следующие четверть часа, наделав в стене с десяток аккуратных отверстий. Затем приспособил пару кусков ткани под перевязи для скрытого ношения и спрятал один из клинков на лодыжке, а второй — на предплечье, под рукавом рубахи. Теперь у меня появилось малозаметное средство для гарантированного поражения двух не защищённых бронёй целей — приятно, чёрт возьми. Даже неприязнь к Марку слегка ослабла.

Когда розоватые клубы окончательно испарились, я вышел из дома, чтобы рассмотреть сундук поближе. Сквозь трещины проглядывала бархатная обивка — дорогая ткань, которую вряд ли стали бы тратить ради какой-то бесполезной ерунды. Думаю, содержимое сундука представляло большую ценность.

Позади меня, шагах в двадцати, едва слышно зашелестели кусты. Навыки, вколоченные в подсознание, сработали практически без участия разума: я резко сместился в сторону — так, чтобы между мной и источником звуков оказалось дерево — и вытащил топор. Уверен, это Фольки не сумел усидеть на месте и припёрся посмотреть, что же здесь такое происходит. Однако об осторожности забывать нельзя.

— Выходи. Я тебя слышу.

Шелест усилился, и через миг передо мной появилась косматая борода северянина.

— Ловкий ты парень, Феликс, — с ехидной усмешкой сообщил он. — Как скаканул! Я уж думал, что на крышу дома запрыгнешь!

Северянина забавляло моё поведение, однако лучше выглядеть глупо в глазах окружающих и быть живым, чем с самым достойным видом лежать в гробу.

— Ты мне зубы не заговаривай. Почему от телеги ушёл?

— Скучно стало, и лошадь цапнуть норовит. Что в сундучке, как думаешь?

— Понятия не имею, но, надеюсь, что-нибудь дорогое.

— Давай-ка я гляну, — сказал Фольки и потянул к сундуку руки.

— Погоди, — я остановил его жестом. — Лучше не лезь…

— А чего? Думаешь, там ещё колдовство осталось?

— Не знаю… А ты хочешь рискнуть?

— Нет, — Фольки покачал головой.

— Тогда не лезь.

Пусть мы с Хольдом знакомы совсем недавно, но мне почему-то казалось, что такой параноик не мог сделать только одну ловушку. Не исключено, что для самых догадливых отшельник приготовил дополнительный сюрприз…

Я достал длинный отрез бечёвки и сделал на одном конце петлю, сквозь которую пропустил рукоять Лэйлиного кинжала. Получившийся «гарпун» на верёвке сразу же улетел в цель и впился в треснувшую крышку сундука.

— Это зачем? — спросил Фольки, с большим интересом наблюдавший за моими действиями.

— Иди за мной, — вместо ответа приказал я.

На это раз северянин не стал припираться и быстро выполнил распоряжение. Когда речь шла о сохранности его шкуры, Фольки становился на удивление покладист.

Мы укрылись за углом дома, присели на корточки, а затем я дёрнул бечеву на себя, сдвинув сундук с места. Самый лёгкий способ разминировать неизвестное взрывное устройство — это заставить его сработать. Кто бы знал, сколько раз меня выручал банальный крюк на верёвке или цепи — простой до примитивности, он всегда действовал безотказно. Впрочем, в трудных жизненных ситуациях именно простое и примитивное работает лучше всего. В этом я сумел убедиться и в Афгане, где душманы массово минировали тела наших погибших бойцов, и во время службы в Управлении, когда за мной охотились разные нехорошие граждане из конкурирующих организаций.

— И чего? — спросил Фольки, но ответа не потребовалось.

Там, где находился сундук, что-то подозрительно булькнуло, а в воздухе повис запах гари. Похоже, предчувствие меня не обмануло — Хольд не стал ограничиваться только одним заклинанием.

Услышав странный звук, Фольки собрался было выглянуть из-за угла, но я остановил его:

— Стой, нужно выждать немного.

— Зачем? Чары уже сработали!

— А ты знаешь, как они действуют? Лучше подождать — это снизит риск.

— Хорошо, — согласился Фольки. — Ты — волхв, тебе виднее…

Я ещё несколько раз дёрнул за верёвку, но ничего не произошло. Видимо, больше никаких сюрпризов не было.

Через полчаса мы осторожно вышли из-за угла — рядом с перевёрнутым сундуком лежала слетевшая с петель крышка, а на земле зияли чернотой неровные «кляксы», выжженные каким-то колдовством. Уверен, эти чары были куда опаснее розовой дымки.

Внутри сундучка оказалось сразу несколько предметов. Сбоку ютился уже знакомый мне драгоценный камень — атрибут Хольда, который мог менять свой цвет. Рядом с ним — покрытая воском табличка с металлической спицей, прикреплённой к ней тонкой цепью.

Я взял первую попавшуюся ветку и аккуратно сдвинул табличку в сторону. Под ней обнаружился блестящий медный кастет, а также некое подобие компаса — текучая «ртутная» стрелка, заключённая в шестигранном стальном корпусе, покрытом какими-то письменами.

И эта стрелка почему-то указывала прямо на меня.