Эй ты, бастард! Том I

Глава 11

Левитация — это удобно. Но она вполне заменима телекинезом, даже если потребляет много сил.

Ударная волна — быстро, мощно. Но опять же, её тоже вполне можно заменить.

А вот поглощение энергии было уникальной силой, которая представляла собой наибольшую опасность от пиявки. И именно она могла сделать меня непобедимым в битве с большинством магов. Кроме. разве что, проклятых с их дурной аурой.

Так что выбрал я поглощение магии. Кристалл растворился на зелёный свет, который я поглотил через щупальца.

Тело бросило в жар, будто я выпил горячего чая в бане. А затем в холод, будто глотнул холодной воды, стоя по пояс в проруби.

Перед глазами запрыгали огоньки — нагрузка на мозг была слишком большой.

А потом всё потемнело. Я вырубился. И это было отлично, потому что именно так псионики переходят на следующий ранг.

Проснулся я под утро. Настолько бодрым и свежим, насколько это вообще было возможно.

— Дельта-ранг, — я произнёс эти слова вслух. — Всё ещё внизу, но уже не на дне, — я сжал кулак.

Фиолетовые частички телекинеза вспыхнули вокруг меня, как рой светлячков. Они облепили сразу несколько предметов и я поднял их все разом, практически не чувствуя напряжения.

Они поднялись ровно, словно были идеально зафиксированы в воздухе. Это был совершенно иной уровень псионических возможностей.

В воздухе образовалось сразу два Псионических Клинка. Один из них я отправил в окно, где он отлетел на десяток метров и только потом растворился. Дальность действия увеличена.

— Друг проснулся. Друг стал сильнее, — Зырик с интересом наблюдал за мной, летая вокруг Клинков. А потом уставился на меня. — Зырик тоже хочет стать сильнее.

— Станешь, дружище, — я протянул к нему палец. Зырик посмотрел на него, а затем коснулся кончиком щупальца. — Ты очень хорошо поработал. Так что в следующий поход по макрам ты получишь не меньше тройки.

— Зырик рад, — он растворился в облаке тумана, и в этой форме облетел вокруг меня, а потом вновь превратился в глаз.

После быстрого завтрака в одиночестве — встал раньше всех — я оделся в походную одежду брата. Затем предупредил Филарета, что отлучусь ненадолго, и скрытно выскользнул за пределы усадьбы.

Заражённые окончательно разбрелись по острову. Кто-то в одиночку, кто-то парами или небольшими группами.

Я легко огибал их, приближаясь к Кальмарскому гроту. Там, куда отправил меня отец в своём послании.

Пусть я и получил кольцо вместе с признанием Кальмара. Однако хотел поговорить с ним самим, в первую очередь насчёт природы этого проклятья и того, как его можно снять.

Войдя под тёмные своды, я поджёг взятую с собой масляную лампу. Даже без Чутья здесь бы ощущалось чьё-то присутствие. Чего-то древнего и могущественного.

В центре грота было широкое озеро из морской воды, проходившее по подземным тоннелям. Оно выглядело чёрным.

— Ты вовремя, — прозвучало в моей голове. — Только здесь можно стать настоящим главой клана Кальмаровых.

— Сестра считает что отец Ярослава жив! Это так?

— Твой вопрос лишён смысла. Отпусти эмоции чужой для тебя души. Твоё дело — защищать мой клан, а не искать его бывшего главу, который с этим не справился.

Жёсткие, даже жестокие слова. Хорошо, что Аня его не слышала.

— Девчонка малополезна. Она — лишь инструмент к влиянию рода среди смертных и как носительница моей крови, не более. Главная ценность Кальмаровых в твоём теле.

— Она тоже часть рода.

— Пока не войдёт в другой, затем она будет под защитой другого покровителя.

— Ты хочешь, чтобы я защищал род Кальмаровых, но при этом не считаешь ценными ни кого из его выживших членов, кроме меня? — меня начал раздражать этот подход. Слишком прагматичный.

— Ты — корень, от которого пойдут плоды. Теперь войди в воды озера, чтобы пройти инициацию, как это принято в твоём роде.

— Я уже инициирован.

— В тебе действительно есть всё, кроме одной важнейшей вещи, без которой ты никогда не победишь Каина. Ты должен обрести связь с морем.

— Это та самая сила, которая позволяет Кальмаровым быть лучшими навигаторами?

— Верно. Заходи, — я ощутил давление на свои плечи. Но не спешил сразу исполнять волю надменного божества.

— Сначала ты расскажешь мне, что такое это проклятье, которое распространилось по острову.

Молчал.

Неужели и сам не знал?

— Кальмар?

— У меня нет ответа на этот вопрос. Тебе придётся найти его самостоятельно. Я вижу лишь моря и то немногое, до куда распространяется взор моих слуг. Земля и небо, по большей части, от меня сокрыты. Так что не ищи в них моей помощи.

— Ясно, — вздохнул я и принялся раздеваться.

Закончив, я стал потихоньку заходить в удивительно холодную, прямо-таки ледяную воду подземного озера.

В последний раз настолько в настолько холодной воде я оказался, когда в прошлой жизни охотился на подлодки искуственного интеллекта на Северном полюсе.

Несмотря на пробирающую дрожь…

Несмотря на перехваченное дыхание…

Несмотря на боль от ледяной влаги…

Я продолжал идти вперёд, погружаясь в тёмные глубины озера.

И когда зашёл туда с головой, весь холод исчез. Его словно и не бывало.

Была только тьма. Я. И озеро.

Но потом напротив меня, как тогда, на корабле, появился огромный белый Кальмар.

Его голос теперь звучал отовсюду.

— Твоя плоть, кровь и душа отныне едины с глубинами морей, — огромные щупальца окружили моё тело. — Где бы ты не оказался, но воды морские и океанские всегда будут подвластны твоему взору. А в самой чёрной пучине ты всегда найдёшь приют.

Всё померкло.

А потом я открыл глаза, стоя под водами всё того же озера. Самого обычного. И никаких огромных кальмаров там не было. Как не было ни холода, ни боли.

Зато теперь я чувствовал воду, в которую вошёл, как самого себя. Каждый камешек на дне, каждую скалу, которая омывалась волнами, каждую косточку, которые десятками покоились на дне озера.

Это были останки Кальмаровых, которые не справились со своей инициацией.

И не будь я псиоником, эта гамма новых чувств свела бы меня с ума. Просто потому что слишком их было бы много.

Но, как ни странно, дышать под водой я не мог. Так что всё равно пришлось выйти, под внимательным взором ожидавшего меня на берегу Зырика.

— Большое, — прокомментировал он.

— Что?

— То, что было рядом с другом. Большое. Сильное.

Он заметил Кальмара? Впрочем, Зырик энергетическое создание, так что наверняка мог почувствовать прагматично-пафосного моллюска.

Я оделся и вышел.

Печатка моего кольца приобрела кайму из белого металла, с острыми зубцами, напоминающими корону. Кальмар пометил моё кольцо, как кольцо главы рода.

Теперь я мог сам раздавать перстни другим членам клана. По праву, дарованному мне Кальмаром.

После выхода из воды, я всё равно чувствовал волны, которые бьются рядом о скалы. Но стоило мне отойти на несколько метров вглубь острова, как это чувство пропадало.

Ради эксперимента я вышел к воде и погрузил в неё руку, прислушиваясь к ощущениям. И я ПОЗНАЛ море.

На несколько километров от берега, я ощущал практически всё, на что хватало внимания. Косяки рыб, ползающих по дну крабов и даже стаю игривых косаток.

Я не видел. Но воды видели за меня и касались за меня. Море словно стало продолжением моего тела.

Но это выматывало. Слишком много информации за короткий период. Поэтому я не стал увлекаться и вытащил ладонь из воды.

На обратном пути в усадьбу я отследил одного из заражённых, который отбился от остальных. Я подкрался к нему сзади, подрезал ноги и руки, а затем приложил телекинезом о камень.

Не убил, но временно обездвижил, после чего с помощью того же телекинеза потащил в усадьбу. Периодически приходилось останавливаться на передышку и чтобы ещё приложить заражённого о камень, потому что восстанавливался он быстро.

В усадьбе меня встретили с удивлением, но впустили по первому приказу. Заражённого тут же связали, засунули в рот кляп и запрятали в сарае.

И за ним я наблюдал, приходя в течение всего дня, чтобы отследить с помощью Истинного Виденья, как меняется его энергетическая аура.

У меня было предположение, что после уничтожения управляющего макра заражённые начнут меняться. Возможно, будут гибнуть.

Но результат превзошёл все мои ожидания.

К концу дня, тёмно-красная аура заражённого становилась всё более бесцветной. А причиной тому стала тоненькая прореха в ауре, прямо над головой заражённого. Словно оттуда что-то вырвали и теперь её содержимое вытекало оттуда.

Что-то тонкое. Например, нить?

Слуги не понимали моего интереса, но исправно несли бдительную службу рядом с заражённым. Особенно тот паренёк, которого я застал на стене спящим. Его я поставил к заражённому на постоянной основе и он даже не отворачивался от него.

К концу второго дня с заражённым стали происходить ещё более глубокие изменения. Тёмная магия проклятья выходила из его ауры и рассеивалась.

Менялся он и физически. Опухоли стали отваливаться с его тела, а лицо принимало более естественный человеческий вид. Красный огонёк в глазах тускнел. Мне казалось, что временами в нём проскакивает искра разумности.

Но более того — я начал его Чуять.

А потом я вышел за стену и обнаружил, что подобное происходит со всеми заражёнными на острове. Кроме того, они становились медленнее. Иногда ложились на землю, словно для сна.

На четвёртый день я рискнул вытащить изо рта наблюдаемого тряпочный кляп. На тот момент все опухоли с него поотваливались, а глаза практически вернулись к естественному цвету.

Как только его рот освободился, он с трудом прохрипел:

— Пить.

И, стоит сказать, это был шок как для меня, так и для всех в усадьбе.

Потому что я искренне думал, что в лучшем случае все заражённые умрут, с минимальным шансем на спасение. Но он сыграл.

Бедолагу тут же напоили и дали ему тёплые вещи. Но отвязывать не торопились.

Как только он напился, то сразу же вырубился.

Тогда я принял решение, вынести к окрестностям усадьбы несколько бочек с запасной водой. Филарет сначала пытался отговорить меня, вместе с Ириной.

Но я доходчиво объяснил, что подданным клана Кальмаровых будет оказана вся необходимая помощь.

Так что под моей охраной наружу выкатили несколько бочек, поставили рядом черпаки и кружки, после чего засели наблюдать.

Заражённые подходили к бочкам, пили воду и там же ложились. Вскоре вокруг водопоя образовалось небольшое лежбище.

А через пару дней очнулся наш наблюдаемый. Внешне на нём уже совсем не оставалось никаких признаков проклятья, и он даже попытался говорить.

Получилось не очень внятно. Но я на несколько минут отвязал его и велел прогуляться по двору. Он сделал всё спокойно, без малейших признаков агрессии. Только вскоре снова выключился.

— Они все приходят в себя, — подметил Филарет, смотря со стены на заражённых.

— Да, пойду, поговорю с ними, — ответил я и шагнул со стены, замедляя падение телекинезом.

Проснувшиеся люди смотрели на меня, как дикари. Со страхом, но и любопытством.

Я тактично объяснил им, что происходит и попытался поговорить. Не вышло. Зато они вполне понимали мои команды, в том числе команду идти по своим домам.

В итоге кучка мутно соображающих людей двинулась к ближайшей деревушке, рядом с гаванью. А я праздновал неожиданный успех.

Потому что именно он мог помочь моему клану выбраться из долгов.

Но сначала, нужно было сообщить во Владивосток, что карантин пора ослаблять.

Вместе с Филаретом мы пошли в деревушку, к единственной на острове радиоточке. К сожалению, вся аппаратура была самым варварским образом уничтожена, причём довольно давно.

— Николас постарался, — вздохнул я.

— Господин, возможно, это мог быть кто-то другой, — сказал Филарет.

— Например?

— Видите ли, незадолго до заражения острова, нас посещал странный господин. У него на руке был перстень с затёртым изображением. И он как раз просил нас допустить его к радио, чтобы поговорить со своим другом во Владивостоке.

— Как он выглядел?

— Я не видел лица. Оно было скрыто за тканями, но он посетил нас в последнюю спокойную ночь. Именно после этого началось заражение.

— И ты говоришь об этом только сейчас?

— Простите, ваше сиятельство. Виноват, — он опустил голову.

— Ладно, забудем. Всё помнить невозможно. Но вот связаться с большой землёй нам всё равно необходимо. И у меня как раз есть пара идей.

И я решил воплотить их обе.

Первая — зажечь маяк, впервые за весь карантин. Вспыхнувший на нём свет станет сигналом, что жизнь вернулась на остров.

Вторая — перехватить старика Лампу, который как раз этой ночью должен был проплывать у острова.

Так что к вечеру несколько слуг под моей охраной проследовали к маяку и подожгли его фонарь. Старый смотритель пропал, так что пришлось назначить нового из числа его внуков.

Когда солнце скрылось и в небе поднялась неполная луна, я стоял у тех самых скал, по которым забрался на остров. Рыбацкая лодка Лампы вскоре появилась на виду.

— О, да ты жив! — рассмеялся он, не морщась от солёных брызг. — Вижу, маяк снова заработал. Да и в гавани какие-то огоньки горят, неужели отбил свой остров?

— Отбил-отбил, — усмехнулся я. Заходи в гавань, встречу тебя там.

— А заражённые-то не встретят? А то не хотелось бы стать ужином на старости лет.

— Нет, сам всё поймёшь.

Через двадцать минут он мирно причалил в гавани и сошёл на берег, с удивлением смотря на местных. Они всё ещё не разговаривали полноценно. Но кое-как торговали друг с другом и совершали привычную работу.

Деревушка постепенно возвращалась к жизни. Только из-за сбитого распорядка дня, многие люди бродили по улицам именно ночью.

— Ты же не хочешь сказать что это и есть заражённые? — неверяще посмотрел он на меня.

— Были ими. Сейчас они живы и постепенно приходят в себя. «Красное Безумие» излечимо и я знаю, как это делать. Так что возвращайся во Владивосток и сообщи об этом всем.

— Маяк горит. Завтра к тебе и так прибудут военные, я даже не сомневаюсь.

— Прибудут. Но лучше, если о происходящем на острове будет знать не только адмирал Косаткин и его приближённые.

— Будь по твоему, парень, — он протянул мне мозолистую руку, которую я крепко пожал. — Пущу слушок, что Кальмаров излечил своих подданных от болезни всего за одну неделю. То-то у важных шишек из целительских кланов глаза на лоб повылезают.

Я хмыкнул и кивнул. — Только не сильно приукрашивай там.

Он притворно оскорбился, положив руку на сердце. — Чтобы моряк, да не приукрашивал⁈ Нет, извини, дружище, на такое я не согласен! Скажу всё как есть и немного сверху.

Я покачал головой. — Всё тебе шутки, старик Лампа. Главное — донеси главный посыл.

— Уж в этом не сомневайся!

На этой ноте мы расстались. Он скрылся в ночном море, а я вернулся в усадьбу, готовиться ко встрече «гостей».

Филарет разбудил меня рано утром. С тревожным лицом.

— Господин, к гавани причалило два катера Тихоокеанского флота!

Всё, как я и планировал.

Встречали мы их без фанфар и праздничного блеска. Только я, Филарет и пара слуг.

С кораблей сошёл капитан одного из катеров, в сопровождении двух матросов. Высокий, широкоплечий, в белоснежной форме и с аккуратными усами — эталонный офицер императорского флота.

Он с суровым видом осмотрел меня, мою свиту и жителей деревушки. Затем отдал воинское приветствие и представился: — Командир катера Юрий Кораллин. Сударь, вы представитель клана Кальмаровых?

— Да, — сказал я. — Ярослав Кальмаров, последний сын Александра Кальмарова.

Мы пожали друг другу руки. А у меня на границе памяти вертелась его фамилия — Кораллин. Чем-то она запомнилась Ярославу.

— Проследуйте за мной, чтобы прибыть во Владивосток и дать показания о произошедшем на острове.

— Не будем спешить. Сначала ответьте, вы прибыли сюда по приказу адмирала Косаткина?

— Так и есть, — он прищурился. — Адмирал приказал доставить вас в город, для дачи показаний.

— В таком случае, я прошу прислать за мной гражданский катер. Потому что к Тихоокеанскому флоту я не имею никакого отношения.

А моё Чутьё всячески намекало, чтобы так продолжалось и впредь. Пусть я и не чувствовал опасности прямо здесь или в ближайшем будущем, но доверять Косаткину, который обобрал мой род, я не собирался.

К тому же, у него с моим отцом были конфликты. А его дочь самым наглым образом похитила мой макр и пыталась убедить меня присягнуть на верность Косаткиным от лица Кальмаровых.

— Тогда я буду вынужден настаивать, сударь, — непреклонно заявил капитан. — Ваш остров сейчас на особом положении и вы обязаны подчиниться приказу военного лица.

— В таком случае, вам придётся силой затащить меня на свой катер. Потому что по своей воле я туда не ступлю, а в при попытке заставить окажу сопротивление. Это понятно?

Он замешкался. К такому повороту событий он был явно не готов.

Тем не менее, напряглись и матросы, и мои слуги.

— Мы можем поговорить с глазу на глаз? — спросил Юрий.

— Можем, — сказал я и отошёл в сторону, поманив его за собой.

Остальные остались стоять друг напротив друга.

Я мог только догадываться, что он задумал. Но в любом случае, я был сильнее. Я это проверил, взглянув на его ауру Истинным Виденьем, силы в ней было немного.

Мы отошли достаточно, чтобы никто не мог нас услышать. И тогда он сказал:

— Я не хочу лгать вам, Ярослав. Мне приказано доставить вас к адмиралу и я намерен выполнить этот приказ. Это вопрос принципа. Но я совершенно не хочу, чтобы между нами возникло недоразумение или личная вражда.

— Не выйдет. Я отказываюсь идти с вами добровольно.

— Понимаю. Ваш отец тоже часто конфликтовал с адмиралом, когда они работали вместе. Но я хочу вас заверить, что никакого вреда адмирал не задумал.

— Возможно, потому что нужен ему секрет излечения «Красного Безумия», не так ли?

По его молчанию я догадался, что это так.

— Я также прошу вас войти в моё положение. Из уважения к вашему отцу, я не хочу тащить вас на свой корабль или выводить из строя.

— Кораллин, — я проговорил фамилию вслух. — Разве вы командовали патрульным катером? Насколько я помню, вы руководили одним из крейсеров.

Он резком помрачнел. — Я не желаю говорить на эту тему.

— Потому что она больная, я понимаю. Но уж не это ли стало причиной такого рвения в моём задержании? Вам обещали вернуть чин, из которого разжаловали?

— Сударь, — он разозлился. — Я не желаю говорить на эту тему! Будьте так добры, не лезьте мне в душу, иначе, клянусь предками, я не буду с вами столь учтив! — на его лице вдруг выросла небольшая коралловая корка. Магия рода, вызванная гневом.

— Значит, и приказ был отдан вам лично от адмирала?

— Тема закрыта, — процедил он сквозь зубы.

Положительный ответ был очевиден.

— Хорошо. В таком случае, нам с вами более не о чем разговаривать. Предлагаю вам вернуться к адмиралу с моим отказом.

Юрий тяжело вздохнул и прикрыл глаза. — Я видел перстень на вашей руке, значит, предок признал вас.

— Именно.

— Значит, вы совершеннолетний. Я вызываю вас на дуэль! — он сорвал белую перчатку с левой руки и кинул мне в грудь. — В случае победы вы отправляетесь со мной!

Он произнёс это во всеуслышанье, чтобы дошло до каждого на пристани.

Я взглянул на его правую руку. Там был перстень, изображающий разросшиеся кораллы.

— Принимаю, — спокойно ответил я. — Условия назначу я. Дуэль будет с использованием магических сил, до потери боеспособности.

— Вы уверены? Насколько я знаю, у вашего рода нет боевой магии.

— Абсолютно. Или вы передумали?

— Нет! — твёрдо ответил он, на его лице заиграли желваки.

— Филарет, — подозвал я слугу. — Будешь распорядителем.

— Слушаюсь, ваше сиятельство, — поклонился слуга.

— Сиятельство? — нахмурился Юрий, выходя на позицию напротив меня. — Насколько я знаю, единственный законнорождённый сын пропал вместе с Александром.

— Скоро поймёте, Юрий, — я встал на своё место.

Вокруг уже столпились зеваки, недавние заражённые. И мои слуги, и матросы смотрели на них с осторожностью, стараясь не подходить близко.

— Начали, — скомандовал Филарет.

Наши с Юрием взгляды пересеклись и… дуэль закончилась.

Псионический Импульс отправил его в отключку в первую же секунду. После чего Филарет объявил меня победителем.

Ничего не понимающие матросы подбежали к телу своего командира.

— Он скоро придёт в себя. Обспечьте ему покой, — пояснил я и развернулся, отправившись к своей усадьбе.

Я на своём острове! И никто не смеет указывать мне, куда мне плыть!

И судьба не упустила шанс проверить мою решимость.

Через несколько часов, на горизонте показался огромный линкор Тихоокеанского флота Российской Империи — «Арктида». Флагман под личным руководством адмирала Косаткина.