Face control

9

21 октября, четверг

09:15. Блин, я проспал. Не разобравшись в собственном настроении, поспешно натягиваю брюки и сорочку от Hugo Boss. Какой бы нацепить галстук? Хотя черт с ним, с галстуком. Нет времени бриться, завтракать и срать. Как отвратительно опаздывать, особенно если это случается ежедневно. «Точность – вежливость королей» – что за мудак придумал эту шнягу? В большом городе 15 минут – не опоздание, а вероятный допуск. Хотя я, конечно, опаздываю не на 15 минут. Ну что же все-таки с галстуком?

10:00. Приходится звонить Маркину и переносить встречу с его инвесторами на полчаса. После этого всегда чувствуешь себя обязанным. Интересно кому? Не Маркину же. Это он пусть чувствует, что должен мне. Наконец с ним не какой-нибудь таганский авторитет встречается, а нормальный интеллигентный бизнесмен. Это подчеркивает его, Маркина, социальный рост. Его значимость и адекватность. Оденусь скромно – синий галстук «US Polo Association».

11:30. Офис. Два раза перенесенная встреча все-таки состоится! Радостно шмурыгаюсь по офису, мешаю всем работать, вношу сумятицу: даю ненужные советы, предлагаю помощь. Удивленные сотрудники опасливо помалкивают.

12:00. А опаздываю-то не я один. На душе становится еще светлее и легче.

13:15. Наконец-то приехали. Ради такого случая Маркин изменил своему вечному спортивному стилю и надел светло-серый пиджак с черными джинсами. (Опять эти джинсы!)

Все рассаживаются в моем кабинете. Приехавших пятеро – владельцы каких-то строительных фирм и – по совместительству – крупные акционеры пивного завода в Очаково. (Сразу решаю дать им групповое прозвище «пивовары».)

Начинаем ерзать, представляться, обмениваться визитками. Напротив меня – Андрей Бебедев, хитрый мужичонка околосорокалетнего возраста, в меру бородатый, являющий собой удивительный симбиоз шестидесятнического интеллигента и матерого кулака. Похоже, что он в этой компании главный. Рядом с Бебедевым разместился его ближайший друг и соратник Сергей Кунчев. Сразу видно, что человек он сильно пьющий.

– Надо прозвать его Синяком, – шипит мне на ухо Маркин.

Чуть поодаль сидит Андрей Бешняков – долговязый и нескладный, одетый в мелкоклетчатый пиджак, бывший эфэсбешник, видимо, он – представитель их крыши. Его младший брат Слава, парень крепкий, с виду добрый и недалекий, за стол не сел. Он уютно расположился в углу комнаты на диване. «На том самом диване… Знал бы Слава, поди побрезговал бы», – думаю я. Последний из посетителей – директор одной из их контор Рома. Своим имиджем он как бы говорит: «Я топ-менеджер и технократ. Вон как у меня повязан желтый галстук, вон как у рубашки рукава засучены. Значит, знаю, что и как надо делать».

Бебедев хитро щурится:

– Наконец-то добрались, такие пробки.

– Да, машин стало много больше, чем раньше, – поддерживаю его я.

– Растет благосостояние, – вставляет Маркин.

Бебедев, все так же щурясь, продолжает:

– У кого это благосостояние растет? У нас пока только убывает.

– С-с-слушай, Бебедь, – внезапно прерывает его Синяк, – хватит уже хуйню эту м-молоть. Давай по делу говори. А то сидит, м-м-мандавошек из п-п-пизды выковыривает.

«Вот, однако, дядя непосредственный!» – внутренне умиляюсь я.

Бебедев раздраженно поворачивается к Синяку:

– Серега, блядь! Мы только первый раз к людям приехали, а ты уже свои истории про мандавошек начал рассказывать.

– Ну-ну и пусть люди послушают, не-не тебя же, долбоеба, слушать: «пробки, благосостояние» – хуйня какая-то.

Молчавшая до этого часть пивоваров начинает посмеиваться, подтрунивать над обоими спорщиками.

«Какие теплые отношения! – думаю я. – Прямо правление колхоза „Парижская коммуна“».

– Андрей сказал, – Бебедев кивает на Маркина, – что ты имеешь хорошие связи в префектуре Юго-Западного округа. Строишь там павильоны, рекламные щиты устанавливаешь.

– Что есть, то есть. Давно уже с этой префектурой работаю. Очень тесно работаю. Так, что даже печень порой отваливается. Но помимо Юго-Запада хорошие связи и на Юге, и в самой мэрии. Вот сейчас концепцию праздничного оформления Москвы к восьмисот-пятидесятилетию готовлю.

– Это когда будет? – интересуется Слава.

– В следующем году, в сентябре.

– Хотелось бы объединить усилия, – Бебедев прищуривается, наверное, в сотый раз, – у нас есть некоторые свободные средства. Ты бы использовал свои связи.

– Давайте для начала я вам вот что расскажу, – я устраиваюсь в кресле поудобнее и закуриваю. – У меня есть почти готовый землеотвод под строительство магазина на улице Миклухи-Маклая. Место можно съездить посмотреть. Очень бойкое. Вложений требуется еще тысяч пятьдесят, ну, может, шестьдесят. Если договоримся принципиально, то я вам точный финансовый план предоставлю. Деньги нужны не сразу – пока документы дооформим, проект сделаем. Месяцев восемь уйдет. Потом построим и сдадим в аренду. Отобъемся за год с небольшим.

– Надо подумать, – Бебедев смотрит на Кунчева. Тот решительно рубает рукой воздух:

– Х-хули думать. Как прибыль делить будем?

– Пятьдесят на пятьдесят. Обычная схема.

«Пивовары» начинают тихонько перешептываться. Я улавливаю управленческие тезисы Ромы, многоэтажный мат Синяка, рассуждения Вешнякова.

– Л-ладно, Володь, – говорит Кунчев, – почти согласны. Только как насчет шестьдесят на сорок?

Я обескураженно развожу руками.

– Ребята, помимо моих связей я уже и денег вложил. Немного, а тысяч восемь наберется. Тем более что мне этим магазином управлять, сдавать его, решать все проблемы с властями. Опять же с Маркиным, – кивок в сторону Андрея, – делиться придется.

– Да с Маркиным мы сами поделимся, – подает свой голос Андрей Вешняков.

– Это, конечно, пожалуйста. Однако я Маркину все равно проценты дам. Такие уж у нас договоренности и отношения.

– О-пу-пу-пу-пу-пу! – расстроенно вздыхает Бешняков. «Пивовары» вновь начинают шушукаться. Они делают это так долго, что я уплываю своими мыслями куда-то далеко, к просторным кабинетам на Уолл-стрите, спортивным «Ягуарам» и костюмам от Ermenegildo Zegna.

– Согласны, – говорит Кунчев. – Готовь финплан.

Кабинет на Уолл-стрит становится чуть ближе.

19:10. В ресторане «Иверия» с Маркиным, Аркатовым и кунцевским бандитом Барсуком. Последний, как всегда, не пьет, но уже выкурил свой дежурный косяк.

– Дело верняк, пацаны, – говорит он. – Мне об этом еще Тритон рассказывал.

– Какой Тритон? – уточняет Аркатов.

– Младший. – Барсук потрошит папиросу. – Фильдеперсовое дело. Банк сладкий, в кредитном отделе своя телка. Подгоняешь ей контору – ну как положено: директор бомж, бухгалтер алкоголичка, печать синяя, штамп квадратный, телефон, факс и телекс. Готовишь маляву. Типа, для поддержки малого предпринимательства, за родину-мать, ради всего святого, срочняк нужно получить в вашем банке три-четыре миллиона долларов.

Мне становится скучно, когда я представляю, сколь долгую байду затеял Барсук. Кто-то из их бригадиров года два назад кинул таким образом Сбербанк, и теперь все они мечтают о карьере финансового махинатора.

– Давайте выпьем, – предлагаю я.

Все послушно чокаются и пьют, за исключением Барсука. Тот уже забил второй патрон и продолжает нести свою ахинею:

– Телка в банке сама все подпишет, на кредитном совете слово доброе скажет. Придется откатить ей конечно процентов двадцать, а потом девки, кабаки, новый «Лэнд-крузер».

Я ужасаюсь от схожести и запараллеленности наших мечтаний. Какая, в сущности, разница между спортивным «Ягуаром» и новым танкообразным джипом? Различия присутствуют только в нашем восприятии, а на самом деле и то и другое – квинтэссенция труда дизайнеров, инженеров, эргономистов. И то и другое лишь игрушка для обеспеченного человека. Просто джип служит для удовлетворения желаний казаться больше, сильнее и страшнее, а ярко-желтый «Ягуар» – выражение моих амбиций. Я смотрю на часы, пора уже сваливать из этого отстойника. Добраться до дому, сбросить опостылевший за день костюм, нацепить что-нибудь от бельгийцев и двинуть в сторону «Пропаганды» к Санчесу на вечеринку.

– Ну, сейчас Федосова облапошим и за банк примемся, – пьяный Маркин лукаво подмигивает.

– Чего ты городишь-то. Я в жизни никого не облапошивал, – мой голос дрожит от благородного гнева.

– Это, наверное, в прошлой жизни. Когда ты червяком был.

23:30. Изрядно навеселе прибываю домой. Все спят. Я переодеваюсь, вставляю сережки, надеваю кольца и браслеты. Видели бы меня бандюки! То-то разговоров бы было: «пидар – не пидар, отстой – не отстой». Все, еду в «Пропу»!