Фальшивая няня для генерала

34

Всю дорогу я думала, если Альберт предан прежней власти, то наверняка есть и другие, кто мечтает избавится от захватчика Тира и его правой руки — генерала Олэнтора! Мы могли бы сплотиться. Я могла бы встать во главе… Я должна хорошенько всё обдумать. И кстати, находиться на месте няни в доме врага — это лучшее, что я сейчас могу сделать.

Когда экипаж подъехал к водному центру и Альберт подал мне руку, помогая выбраться, я ухватилась за него и прошептала:

— Проводите меня в раздевалку.

— Эм-м-м… хорошо.

— Не подумайте ничего такого! Мне угрожают. Вы должны меня защитить. Не оставлять одну. Кто бы и как сильно не гнал, не отходите от меня.

Альберт кивнул и двинулся за мной. Я снова надела “маску” иллюзии, делающую меня старше, когда Сьюзан вышла навстречу.

Герцогиня причитала, что возничему никак не место в детской раздевалке, от него лошадьми за версту несёт, пусть идёт обратно. Но я настояла со всей твёрдостью, и мы прошли в холл.

— Как же так вышло, что нашему красавчику свернули нос! А он правда сбежал за границу? У него же особняки, должность при короле, массажи, в конце концов, расписаны на месяц вперёд! — пробормотала одна из служащих, протирая пыль влажной губкой.

— Да-а-а, Фон Трей, видимо, наконец перешёл кому-то дорогу… Кому-то опасному. Он ведь ни одной смазливой девицы не пропускал. Наверное, попался с чьей-то дочкой, — ответила вторая, проводя по стене сухой тряпочкой.

— Ну, и хорошо, что сбежал… Надменный слишком, даром что красавчик!

Ого, вот это новости! Фон Трей уехал! Вот это мне повезло!

Я возликовала, готова была прыгать и всех вокруг обнимать от радости.

Весёлая, словно на празднике, я быстро переодела детишек, позвала Альберта, стоявшего под дверью, караулить раздевалку, и мы отправились в бассейн.

Занятия прошли очень хорошо, спокойно. Девочки проявляли большие успехи, много смеялись, и я, как мне кажется, даже отдохнула и набралась энергии после милых бесед с леди Ирэн.

После занятия, мы вернулись в раздевалку, где нас ожидал Альберт. Увидев меня, он встал и стянул шляпу. Я расспросила его на всякий случай, приходил ли кто-то, и возничий отрицательно помотал головой. Альберт вышёл за дверь, и мы принялись одеваться. А когда закончили и покинули раздевалку, то у самых дверей нас поджидал генерал Олэнтор.

Ой.

Мы сухо поздоровались. Мужчина был мрачным, и я затаила свою сияющую улыбку. Он сухо спросил про детей, я коротко ответила на вопросы. Закончив формальный допрос, Олэнтор повёл нас к экипажу.

Встретив генерала, внешне я оставалась по-прежнему любезной. Разве что не улыбалась. Но внутри поднималась злость. Почему он такой грубый?!

Генерал тоже на что-то злился. Я чувствовала волну ярости, клубящуюся вокруг мужчины. Его тьма бесилась, того гляди говая укусить, и глаза генерала были совершенно чёрные.

— Вы бледная. Не заболели? — проговорил Олэнтор, открыв передо мной дверцу экипажа.

— Всё хорошо, — ответила я, пряча взгляд от его бездонной тьмы.

— Может быть, вам или девочкам требуются ещё какие-то вещи? Можем заехать купить.

— Нет, спасибо. Нам хватит того, что приобрели в прошлый раз.

— Если что-то нужно, говорите сразу. Луиза.

Олэнтор постоял у экипажа несколько волнительных мгновений, не сводя с меня взгляда. Я украдкой глядела на него, поправляя на девочках наряды. Очень хотелось спросить, что в действительности он сказал вчера, стоя у моей двери. Но смелости не хватало.

Мне казалось, что генерал тоже невыносимо желает что-то сказать, но яростно противится этому, сжимая челюсти. Его тьма окутывала коконом, словно тугими объятиями. Пояс под платьем дрожал, опаляя кожу, а близость была такая тесная, что я ощущала аромат его мыла с лесным запахом, она пугала меня и восторгала одновременно.

Олэнтор отмер, сел в экипаж, и мы поехали в особняк в полной тишине. Генерал сидел далеко, в другом конце кареты, но от его молчаливого присутствия мне делалось спокойно. Рядом с ним меня никто не обидит.

— Я договорился, что встреча с магистром Китеном будет завтра, по моей просьбе он уже возвращается из поездки, — строго произнёс генерал, наклонившись ко мне. — Вы ничего не хотите сказать мне по поводу Кэти? Или ещё по какому-либо поводу?

Олэнтор буквально навис надо мной. Большой, сильный, умный — и от этого стало ещё волнительнее и страшнее. Я ощутила, как жар прилил к лицу.

Мне не нравился тон генерала. В его голосе звучал упрёк. Глаза мужчины сделались тёмные-тёмные! Ух, Олэнтор очень зол.

Я могла бы повторить признание ему прямо сейчас, чего уж там! Но говорить с разгневанном мужчиной в тесноте кареты совершенно не хотелось. Вон, и дети почувствовали накалённую обстановку и раскапризничались.

Генерал поглядел на малышек и перестал приставать с расспросами, отклонился к спинке, и мы проехали остаток пути в молчании, лишь под непрерывный лепет девочек и шорох рессор.

Олэнтор не остался на обед — проводив нас до крыльца, тут же уехал: хмурый и злой, как дождливая осенняя ночь.