Фамильные ценности

Глава 25

– Ты чо! Деда Гришу?! На собрание! Послала! – завопил сын с порога.

Зоя выпрямилась и собралась с духом для достойного отпора. Что оказалось нелегко, ибо череда событий и стрессов последнего времени сделала-таки своё чёрное дело. Слегка дрожали руки, и сердце постукивало с заметными перебоями, ритмическим рисунком напоминавшими джазовые импровизации.

Однако демонстрировать сыну слабость не следовало. Ибо слабые духом получали у него минусы за отсутствие собственного мнения и неумение отстаивать свои взгляды.

– Твой дедушка Гриша воспитывал тебя с трёх лет, – металлическим голосом отчеканила Зоя. – Ещё с детского садика. И водил в шахматный кружок. И в бассейн. Ты забыл? И, кстати, он пользуется авторитетом… у соседей… и вообще окружающих. И его постоянно приглашают в школу как заслуженного ветерана!

– Так а я что говорю?! – вскричал Пашка, входя и швыряя папку в сторону стола.

Папка долетела до цели, шлёпнулась краем, качнулась и звучно хлопнулась об пол. Хозяин не обратил на это внимания. Сам он уже плюхнулся в «лодку» и оттуда растерянно воззрился на мать.

– Наш дед… – молвил он наконец, несколько успокоившись, и сделал пальцами в воздухе щекочущее движение. Но нужное определение упорно не подбиралось, так что пришлось закончить речь привычно: – Он… ва-ще-е!

Зоя замерла в тревоге. До сих пор Пашка конфликтовал исключительно с бабушкой, да и то в основном из-за привычки дразнить Муху. Покушений на авторитет деда до сих пор не наблюдалось.

– Дедушка… что-нибудь говорил на собрании? – осторожно задала она наводящий вопрос. – Он выступал?

– Ну! – подтвердил сын и ни с того ни с сего расхохотался.

– Неужто… читал стихи? – тихо ужаснулась Зоя.

– А то!

– Про Жукова?! И… все родители слушали? И учителя?

– Ну!

С лёгким стоном Зоя погрузилась в лодку рядом с Пашкой. А тот, наоборот, вскочил, сделал ещё одно ищущее движение в воздухе и, наконец, добыл подходящее слово. Зажал его в кулак и потряс этим кулаком перед матерью:

– Наш дед – ЧУМОВОЙ КРЕАТИВЩИК!

После чего снова разразился радостным хохотом.

– В смысле?..

Довольная улыбка расплывалась на угловатой Пашкиной мордашке. Он забегал по комнате, иногда останавливаясь и помогая себе руками поймать точное выражение.

– Понимаешь, они нас решили… опустить! Ну, типа наш класс – полный отстой. Устроить такой воспитательный скандал при родителях. Собрались целой стаей – Катюня наша вся из себя такая умная, завуч, военрук, естественно, – без него же в школе ничего не бывает, – потом ещё химички прискакала… В общем, целый педсовет! И как пустились всех пилить! И то плохо, и это плохо, двоек в журнале тридцать процентов – враньё, между прочим, Танькина мать потом смотрела! – и ЕГЭ точно провалим, позор школе, и в театре вести себя не умеем, и мусорку во дворе подожгли… Ещё и летний лагерь приплели! Они б ещё горшки в детсаде вспомнили…

«Хорошо, что не пошла, – молнией мелькнуло в голове у Зои. – Такое – не пережить!»

– Ну а дед? – с замиранием сердца поторопила она.

– А дед в медалях пришёл, ну, то есть в колодочках. И сидит, молчит. И остальные тоже молчат, у всех лица такие… Ну, конечно, завучиха стала всех своим ЕГЭ пугать, какие там надо набрать баллы, чтобы хоть на тройку. Военрук своё долдонит – какие мы слабые, на «зарнице» восьмое место заняли… А Химера последние контрольные притащила, не поленилась! И родителям раздала! Ну, представляешь?

– Так… А дед?

– …А Катька на психику давит: посмотрите, говорит, в глаза своим родителям! Самым родным людям, которым вы обязаны жизнью! Как вы отвечаете на их заботу? И останавливается как раз возле нас с дедом! И прям на нас смотрит!

– И дед…

– И дед поднимает так руку, как ученик… и говорит: «Разрешите мне два слова?» И выходит к доске… И все начинают его слушать!

Тут Пашка опять разразился хохотом минуты на полторы. В ожидании Зоя подобрала с пола папку и, подавив желание треснуть сыночка этой самой папкой по непутёвой башке, крепко прижала её к груди.

– Дед у нас знаешь какой хитрый! – Пашка одолел последний приступ смеха и наконец смог продолжить сравнительно связно: – Он сначала так издалека, тихим таким голосом… и складно так, прям как по книжке! Хочется поблагодарить, говорит, учителей, которым небезразлична судьба наших детей! Низкий поклон, говорит, за ваше внимание, за заботу, за чуткость! И после того, что вы рассказали нам, мы, безусловно, вместе должны задуматься о том, что ждёт их в большой жизни! А потом, так же тихо: хотелось бы только добавить к сказанному, говорит, несколько деталей… И вдруг как начнёт нас хвалить! Но не прямо так сразу, а как бы издалека. Вот, говорит, насколько мне известно, весной в школе был КВН. И, помнится, какой-то класс в нём первое место занял…

– А какой?

– Ну здра-а-а-сьте! Ты прям как наша завуч, она тоже так спросила… Мы заняли, а кто ж ещё! Команда «Весёлые роботы»! Нам же ещё торт подарили – забыла?

– А-а, да, помню! Это который вы линейкой резали – не было ножа?

– Ну!.. И Катька, конечно, сразу вспомнила – это ж она нам его и резала, у неё железная линейка. И наши, конечно, как заорут: «Это мы, мы победили!» А дед покивал – и дальше, серьёзно так: не лишены, выходит, эти ребята талантов? Плохо, конечно, что отсутствует у них ответственное отношение к учёбе. Но неужели нет во всём классе ни одного достойного примера? Ну, тут, ясен пень, все на Морозову смотрят. А Катьке, конечно, некуда деваться: почему, есть у нас, говорит, и достойные ребята, вот, например, Галя Морозова – постоянный призёр олимпиад по математике… А у Галки отец и мать тут же сидят, заулыбались так… Ну, и другие тоже как-то расслабились. А учителя, наоборот, напряглись: чувствуют – дед куда-то не туда заворачивает. Но перебивать же неудобно, ветеран всё-таки! А дед Гриша как по бумажке: есть у меня, говорит, некоторые сведения, что и трудовое воспитание в этом классе на достойном уровне! Так и сказал – «на достойном уровне!» Это про то, как мы на трудах парты чинили и стулья из учительской. Потом – про спортивные достижения: что есть в классе и акробаты, и футболисты… И, главное, вспомнил это всё! И откуда он это вообще узнал?

– Да ясно откуда! Егоровы ваши на всех мероприятиях со своими пирамидами выступают. А про футбол ты ж сам ему рассказывал, жаловался, что вашу команду засудили… И про парты, что сам директор похвалил!

– В общем, устроил он учителям полный затык. Те сидят, переглядываются, завуч красная вся, Катюня бедная растерялась, не знает, что делать. Зато родители – прям именинники: выпрямились все, улыбаются, благодарят учителей! И дед Гриша: мы все, говорит, в вечном долгу перед учителями за их благородный труд и за то, что в наше сложное время они продолжают делать своё дело – растить достойную смену. Так и сказал – достойную смену! Наши, конечно, хихикают в кулак… В общем, полный отвал башки! А когда он напоследок про Жукова своего прочитал, так ему вообще овацию устроили, прям как настоящему артисту! Военрук лично руку пожал. А пацаны мне говорят: чумовой дед у тебя! Ну, классный, значит, – на радостях снизошёл Пашка до объяснений.

– Так что, может, будем теперь его на каждое собрание посылать? – предложила Зоя.

– А что? Наши так и решили! – подтвердил сын, и они, смеясь, отправились пить чай.

И вечер вышел таким весёлым, душевным, семейным – Зоя и забыла, когда бывали в её жизни такие вечера.

И Пашка вдруг поведал, что, когда вырастет, хочет жить у моря, да, вот именно у самого моря, в небольшом таком домике, только чтоб обязательно с балконом, и чтоб было видно берег. Но Зоя всполошилась, испугавшись такой близости водной стихии, чреватой штормами, смерчами и прочими катаклизмами, и сын отчасти сдался на её уговоры, великодушно пообещав отступить от линии воды метров на триста, а может, и четыреста, или даже построить домик на горе. И придя к соглашению, они обсудили заодно оптимальное число комнат (по количеству членов семьи плюс одна общая) и какого цвета мебель и обои больше подойдут для каждой. Пашка возымел желание завести большого попугая, Зоя – большого полосатого кота. Правда, испугавшись за судьбу попугая, она передумала и остановила выбор на чёрном спаниеле – в честь спаниелихи Джильды, незабвенной подруги юных лет, названной в честь оперной героини. К слову она призналась, что всерьёз собиралась в те годы стать виртуозом-исполнителем уровня Игумнова или Флиера, а лучше Листа или Шопена! И Пашка не нашёл в этом ничего несбыточного, посетовав только, что его самого не было в то время рядом, а уж он-то наверняка заставил бы Зою добиться, пробиться и прославиться! Хотя в принципе и сейчас ещё не поздно, рассудил он, особенно если найти толкового продюсера или спонсора и организовать концерты нормального уровня. И кстати, на концерте в неё мог бы влюбиться какой-нибудь нормальный миллионер… И при этих словах настала очередь Зои хохотать как безумной.

А потом они решили было позвонить деду Грише и ещё раз поблагодарить за собрание, но оказалось вдруг, что уже первый час ночи, и тут они разом устали, так что сил едва хватило сгрузить посуду в мойку, и ровно через пять минут Зоя спала как убитая, не услышав даже Пашкиного обещания перемыть чашки завтра перед школой. И никаким страхам было в эту ночь не под силу разбудить её!

…Разбудил её через час телефонный звонок.

Незнакомым голосом кузина Люси сообщила, что вечером умерла Настя.

Она не дожила до Нового года восьми дней.