Фантомы

4

Анр Барр, руководимый разумом Мета, вздрогнул и открыл глаза: он лежал на спине на какой-то твёрдой поверхности, его взгляд упирался в тёмное пространство. Было очень холодно даже для его тела гора. Руководствуясь командами чужого разума, он попытался повернуть голову, но она оказалась будто приклеена к той твёрдой поверхности на которой он лежал. Тогда он попытался повести глазами по сторонам — это удалось, но вокруг него было всё то же чёрное пространство.

Мет почувствовал, что лицо его нового тела будто начало подрагивать, видимо оно принимало какое-то состояние, близкое к естественному. Он осознавал, что спокойное состояние Анр Барра для него оказалось не впустую, а будто он оказался в пространстве, наполненном информацией и что он теперь вполне сносно ориентируется в том мире, куда попал. Он понял, что хозяина его нового тела действительно зовут Анр Барр, что он принадлежит к народу горов цивилизации геронтов. Что он, действительно, пилот транспортного дронта «Радан», а соседнее кресло в зале управления дронта в последней экспедиции в пространство рогуан занимал пространник Слай Тарт, что-то вроде астронавигатора.

«Странное название цивилизации — цивилизация геронтов, — замелькали у Мета мысли, наполненные удивлением. — Это название у землян ассоциируется со старостью. Никакой информации об этом у Анр Барра я не нашёл. Может, действительно, цивилизация геронтов очень стара? Может ей миллиарды лет?»

— Здесь есть кто-либо? — попытался произнести он, (он решил вести себя, когда будет наедине с собой Метом Сориным, а не Анр Барром), на чужом шипящем языке, но вместо шипящих звуков с его губ слетел лишь долгий хрип.

«Проклятье! Где я? Что со мной?» — мелькнули у него тревожные мысли.

Прошло ещё некоторое время. Вокруг была полная тишина. Мет опять попробовал пошевелиться, хотя с трудом, это удалось. Он попытался поднять руку, она шевельнулась и медленно начала подниматься, но была очень тяжёлой, будто к ней был привязан большой груз.

«Может быть корабль куда-то идёт с ускорением и тяжесть от этого? — замелькали у него мысли обеспокоенности. — Неужели ракки опять куда-то вторгаются?»

Поднявшись, рука ткнулась в какую-то твёрдую поверхность. Мет попытался провести по ней рукой — это удалось. С каждым движением тяжесть будто стекала по руке куда-то вниз и движения ею становились легче и отчётливее. Насколько он понимал, рука скользила по какой-то очень гладкой холодной поверхности.

Он опустил руку и попытался ещё раз повернуть голову — это тоже удалось, видимо до селе одеревенелость, скорее всего от долгой неподвижности, начала отступать.

«Если успел одеревенеть, значит долго тут лежу, — всплыла у него тревожная мысль. — Но что это за место? Не похоже на зал управления корабля или каюту».

Он поднял уже две руки и принялся ими скользить по гладкой поверхности над собой — поверхность оказалась не только скользкой и холодной, но и имела закругления.

«Проклятье! Неужели…?»

Тревожная догадка больно кольнула его мозг — он вдруг осознал, что лежит, скорее всего, в барокамере, в которых, в тех цивилизациях, где он был, часто хранили тела умерших.

«Проклятье! Неужели меня посчитали умершим или выполнили совет того, кто рекомендовал меня усыпить? Ну и ну! Я уже однажды был в похожей барокамере, — замелькали у него мысли досады. — Хорошо, что сейчас в одежде. Только где я: на «Радан», или где-то ещё?»

Он поднял руки и постучал ими по поверхности над собой: раздался глухой звук. Прошло долгое время — никаких световых бликов нигде не появилось. Он постучал ещё раз: прошло ещё некоторое время, но никто так и не появился на стук. Тогда Мет высвободил своё поле и попытался разбросить его вокруг себя — это вполне удалось. Вокруг чувствовались лишь несколько слабых энергополей, которые скорее всего принадлежали каким-то работающим аппаратам.

«Видимо это другие барокамеры с умершими, — всплыла у него догадка. — Неужели я не один здесь? Неужели ещё кого-то усыпили или есть погибшие?»

Он направил своё поле вниз и тут же почувствовал слабое энергополе, но было оно какое-то странное, будто было создано не электронами и протонами, а какими-то вихрями.

«Видимо энергополя этой Вселенной, построены несколько иначе, чем энергополя моей Вселенной. Не похоже, что это многомерная Вселенная. Такая же четырёхмерная, только физические процессы здесь протекают несколько иначе, чем в моей Вселенной», — скользнули у него догадки.

Тогда он попытался найти вихревое энергополе запора барокамеры — вскоре оно нашлось. Сконцентрировав своё поле в иглу, он ткнул ею в вихрь запора: раздался негромкий щелчок и поверхность, в которую упирались его руки, дёрнулась. Запахло горелым. Он напряг руки и с силой толкнул поверхность от себя — она начала удаляться и вскоре удалилась настолько, что руки перестали её чувствовать. Опустив руки, Мет ощупал камеру и найдя её края, взялся за них, аккуратно поднялся и закрутил головой, осматриваясь.

За то время, когда он очнулся, глаза его нового тела уже сносно привыкли к темноте и он начал различать окружающие барокамеру предметы и чем дольше всматривался в них, тем выше было его удивление: несомненно, он находился в медлаборатории «Радан», в которой не только никого не было, но совершенно не было никакого освещения, будто энергостанция корабля не работала.

Держась руками за край барокамеры, он перегнулся через неё и увидел несколько бледных индикаторов где-то внизу, которые совершенно не рассеивали свет даже вокруг барокамеры.

Перевалившись через край барокамеры, он попытался стать на пол медлаборатории, сползать пришлось долго, барокамера стояла на высоком постаменте, к тому же что-то тянуло его вверх, будто не давая стать на пол.

Оказавшись на полу, Мет осмотрелся — неподалёку неярко светился ещё один терминал, скорее всего такой же барокамеры. Других светящихся терминалов нигде не наблюдалось. Вне барокамеры было ничуть не теплее, чем внутри неё, что изрядно удивляло. Продолжая держаться за край своей барокамеры, он сделал шаг и тут же взлетел.

«Проклятье! Я же не хотел… Невесомость! — догадался он. — Вот почему все перемещения мне даются легко. Неужели на корабле совершенно нет энергии? Но я ведь не ощущаю недостатка в воздухе? Проклятье! Всё же, я ещё плохо понимаю жизнь той цивилизации, куда попал».

Манипулируя руками, он подплыл ко второй светящейся барокамере и опустившись рядом с ней, всмотрелся в терминал: насколько он понимал, кто-то находился в ней уже восемь суток.

«Значит я возможно тоже столько же времени находился в своей, — замелькали у него досадные мысли.

Насколько Мет понимал, хозяин его нового тела уже не один раз сталкивался с барокамерами и потому, наклонившись к терминалу, он принялся касаться его сенсоров — прошло недолгое время и крышка камеры пошла вверх, по периметру камеры вспыхнул неяркий свет. Мет попытался на чужом лице состроить гримасу недоумения — света в его барокамере не было.

«Я же сжёг запор камеры, а не открыл её стандартным способом», — с досадой вспомнил он.

Наклонившись к лежащему в барокамере человеку, он резко отдёрнулся и тут же полетел спиной вперёд неизвестно куда.

Отчаянно помахав руками, он остановил свой полёт, стал на пол и легонько оттолкнувшись, опять полетел, но уже к барокамере: насколько он смог понять, в ней лежал точно такой же серокожий человек с гребнем на голове, который разговаривал с ним, когда он очнулся. Так как барокамера была вполне сносно освещена, то рассмотрел он человека уверенно. Это был пространник Слай Тарт, ходивший вместе с ним на «Радан» в пространство рогуан.

Эту информацию он нашёл в информационном поле Анр Барра и этого пространника запомнил хорошо.

Мет легонько дотронулся рукой до плеча пространника, тот дёрнулся, будто получил энергетический удар, открыл глаза и дёрнувшись ещё раз, подлетел и отчаянно махая руками, прижался спиной к крышке барокамеры.

— Ты помнишь, кто ты? — невольно прошипел Мет.

Губы пространника шевельнулись и донеслись странные совершенно непонятные Мету шипящие звуки.

«Н-да! — Мет состроил гримасу досады. — Поговорить возможно не удастся».

Высвободив своё поле, он двинул его в сторону пространника и в тот же миг мощный психотронный удар отбросил его назад и лишь его мгновенная реакция, бросившая своё поле под атаку чужого поля, не позволила ему провалиться в пропасть тьмы, а лишь на мгновение помутила его разум.

Остановив свой полёт, Мет стал на пол. Пространник уже выбрался из барокамеры и висел в полуметре от пола, медленно крутя головой. Видимо он понял, что находится в невесомости и потому не делал резких движений.

«Однако ты не слаб. И что теперь? — замелькали у Мета тревожные мысли. — Что делать с тобой? Почему ты тоже оказался в барокамере на «Радан»? Тебя туда положили те же, кто и меня? Нужно немедленно обследовать корабль. Лишь бы те, кто засунул нас в барокамеры, не вознамерились проверить их».

Развернувшись, он легко оттолкнулся от пола и неторопливо поплыл в сторону выхода из медлаборатории. Несмотря на провалы в памяти Анр Барра, «Радан» он сносно знал.

Осмотрев, практически, весь уровень чужого корабля, Мет сделал вывод, что корабль пуст, ни одного из участников экспедиции в пространство цивилизации рогуан он нигде не встретил и даже в зале управления никого не было, он тоже был пуст и его голоэкран погашен. Иллюминатор же зала управления вызвал у Мета недоумение своей чернотой: у него сложилось впечатление, что корабль находится в каком-то тёмном замкнутом пространстве, никуда не перемещаясь.

Всё это время Слай Тарт неотступно следовал за ним, но никакой реакции на действия Мета не проявлял и возможно скользил за ним лишь потому, что боялся заблудиться в лабиринте коридоров корабля, что для Мета казалось странным. У него сложилось впечатление, что пространник плохо знал корабль своей цивилизации.

Наконец Мет остановил осмотр, повис в одном из коридоров и повернулся в сторону Слай Тарта.

— Никого! — прошипел он на новом для себя языке, покрутив головой.

— Никого! — прошипел Слай Тарт в ответ, но его шипение оказалось для Мета едва понятным.

— Ты плохо знаешь универсальный язык своей цивилизации? — подняв брови, поинтересовался Мет.

— Я плохо разговариваю голосом, — едва понял Мет произнесённую пространником фразу. — Но и твой язык не слишком хорош.

«И эти туда же, — замелькали у Мета досадные мысли. — Видимо землянам тоже нужно учиться обмениваться своими мыслями, а не сотрясать воздух словами. Для мыслей воздух не нужен».

— Ты тоже был ранен? — поинтересовался Мет.

— Нет! — прошипел Слай Тарт.

— Зачем тогда тебя заперли в барокамере?

— Я не смог создать новый канал транспортировки в чужое пространство и не получил для своего клана шауна, — шипение пространника было едва понятным, видимо разговор голосом для него был не слишком комфортным.

— Шау… — Мет умолк, вдруг осознав, что шаун в этой цивилизации роган.

— Я был ранен и потому не всё помню, — произнёс он.

Мет постарался состроить страдальческую гримасу на лице своего нового тела и провёл рукой по голове, где должна была быть рана, но её не оказалось, несколько обескуражив его: или рана уже затянулась сама, пока он находился в барокамере, или её кто-то залечил.

— Почему не удалось создать новый канал? — поинтересовался он.

— Я впервые шёл в другую Вселенную и не смог понять энергетику чужого пространства и потому мне не удалось скорректировать путь транспортировки, — едва разборчиво шипел Слай Тарт. — Этот канал создали мои далёкие предки, но технологию его создания не оставили своим потомкам и потому нам приходится действовать наугад, что и приводит к негативным последствиям. Мы обнаружили его случайно. Дронт вышел из канала транспортировки в пространство, где были предыдущие выходы и потому захват оказался небогат, да ещё с жертвами, несоизмеримыми с затратами на него, чего никогда не было. Местная цивилизация уже почти научилась противостоять нам. Конг был зол и приказал усыпить меня. Разве ты этого не помнишь?

— Я же сказал, что был ранен, был без сознания, много не видел и потерял часть своей памяти, — прошипел Мет, понимая, что Слай Тарт является более предпочтительным человеком, тело которого нужно было бы занять. — Разве ты этого не знаешь?

— Я тебя не видел, после того, как мы вышли из канала транспортировки в чужом пространстве. Я был удручён своим невезением и думал лишь о последствиях, которые меня ожидают после возврата. Я не ошибся, — пространник издал какой громкий свистящий звук, непонятный Мету.

— Но мы же захватили шаунов, — попытался прошипеть Мет с возмущением в голосе.

— Их оказалось очень мало. Многие кланы недовольны и злы. Харны начали выдвигать за своих шахтёров геронтам такие требования, что те отказываются их выполнять. У многих кланов появились проблемы с нейди. Если Конг не проявит добрую волю, я, скорее всего, окажусь в шахте, — едва слышно прошипел Слай Тарт последнюю фразу.

— Там же, где обещано и мне, — толи спросил, толи констатировал Мет, не представляя, кто такой Конг.

Слай Тарт промолчал. Наступило долгое молчание.

«А из этого пространника может получится союзник, — углубился в размышление Мет. — Только как склонить его к союзу? Насколько опасна шахта, где добывают этот нейди? Почему я не встретил об этом никакой информации у Анр Барра? Он не имеет доступа к ней или эта информация оказалась уничтожена. Хорошо его долбанул кто-то из роганов, — он провёл рукой по голове и не ощутил на ней никакого дефекта. — Всё же, скорее всего, заштопали. Местная медицина хорошо работает, — скользнула у него довольная мысль. — Хорошо бы, чтобы работа в шахте предшествовала быстрой смерти. Тогда можно было бы предложить Слай Тарту побег. Если он ходил в пространство рогуан, то возможно знает, как идти? Болван! — отправил Мет нелестный эпитет в свой адрес. — Я же ничего не знаю из жизни геронтов. А если их разум не может покидать своё тело? Проклятье! Нужно вначале оказаться вместе с ним в шахте, а уже затем что-то предлагать. Неплохо бы разговорить его, чтобы узнать его характер, а уже затем набиваться в союзники».

— Почему на корабле невесомость? — поинтересовался он.

— Дронт находится на орбите Тураны в космической верфи, — прохрипел пространник.

— Он повреждён? — удивился Мет.

— Не знаю! — Слай Тарт покрутил головой. — Я не разбираюсь в космических кораблях.

— Шахта — это смерть? — продолжил интересоваться Мет.

— Для кого как, — Слай Тарт мотнул головой. — Зависит от организма и слоя разработки. Возможно мне будет запрет на фантома. Это хуже смерти. В шахте отработал какое-то время и свободен, с возвратом всех привилегий. Без фантома геронту здесь долго не прожить, — его лицо исказилось неприятной гримасой.

Мет потёр лоб. Что такое запрет на фантома, такой информации в информационном поле Анр Барра он не нашёл.

— Видимо я не всё помню из своей прошлой жизни, — заговорил он, — и потому не помню, чем так страшны шахты?

— Излучением, — прошипел Слай Тарт единственное слово.

— Но тогда, почему бы не использовать в шахтах какие-то интеллектуальные механизмы, на которых излучение не действует?

— Какой бы интеллектуальный механизм не был, но ему никогда не достичь человеческого интеллекта. К тому же, человеческие руки — способны сделать то, что не сделают руки самого интеллектуального механизма и потому от них отказались в столь специфическом деле. Когда окажешься в шахте, сразу поймёшь, — Слай Тарт издал звуки похожие на щелчки, видимо он таким образом громко хмыкнул.

«Проклятье! — Мет попытался состроить гримасу досады, но видимо гримаса у его нового лица вышла не слишком приятной, потому как лицо пространника приняло какой-то ненормальный вид. — Нужно, однозначно, где-то уединиться и поработать с информационным полем Анр Барра, иначе я здесь долго не протяну. Я уже несколько местных суток здесь, а ещё почти ничего не узнал. Рогуаны выполняют своё обещание, или ждут, когда я вернусь? Проклятье! Где Олига и сын? Что с ними? Неужели харраны не спасут Аттонара, если ему будет грозить смерть? А Олига?» — скользнул у него сонм тревожных мыслей.

— Хуже смерти нет ничего, — прошипел он.

— Тебе этого не понять, — прошипел Слай Тарт и вдруг издал какой-то странный звук, похожий на щелчок.

— Если я был ранен, то ты привёл корабль? — в очередной раз поинтересовался Мет.

— Дронт сам вернулся по тому же пути.

«Это же превосходно! — Мет попытался улыбнуться своей догадке. — Если корабль сам нашёл путь назад, значит он есть в его системе управления и значит он может пройти по нему уже в пространство рогуан. Значит нужно захватить корабль. Тогда и пространник не нужен. Но как он поведёт себя, когда я попытаюсь захватить корабль. Однозначно, нужно от него как-то избавиться. Как?»

— Нужно выбираться отсюда, — предложил он.

— Тогда мы ещё больше усугубим своё положение, — будто зловеще прошипел Слай Тарт.

— Хуже уже некуда.

Мет попытался хмыкнуть, но издал нечто, похожее на щелчок и в тот же миг в голове его тела будто скользнула какая-то искра, которая раскрыла большое количество сполохов и он почувствовал, что будто его разум ещё больше интегрировался в информационное поле Анр Барра, отчего информации у него заметно прибавилось.

Развернувшись, Мет поплыл в сторону трапа, ведущего в ангар транспорта. Как он понял, из вдруг восстановившейся информации, он стал знать дронт гораздо лучше и теперь мог в нём вполне сносно ориентироваться. Настроение у него заметно поднялось.

В ангаре был такой бардак, будто в нём что-то взорвалось: повсюду валялись какие-то контейнеры с разорванными обшивками и странные летательные аппараты. Кто здесь что искал таким варварским способом, было загадкой. Если бы не невесомость, то Мет со своим спутником навряд ли бы смогли пройти по полу ангара. Лишь по его незахламлённому верху им удалось добраться до люка в полу ангара, который оказался открыт, но его зев был защищён силовой завесой, которая отчётливо просматривалась в почти полном мраке ангара и потому воздух из него не выходил. Мет попытался всмотреться через силовую завесу в пространство, в котором находился корабль, но насколько смог понять, снаружи была непроницаемая тьма и где находился дронт, было непонятно. Тогда он высвободил своё поле и попытался выбросить его наружу, но полученный энергетический удар от завесы, заставил его отдёрнуть своё поле.

— Что здесь произошло? — прошипел он в сторону пространника.

— Не знаю! — Слай Тарт мотнул головой. — Мне было запрещено покидать дронт и покинув усыпальницу, я усугубляю своё положение.

«Трус!» — мысленно описал Мет состояние пространника.

Состроив возможную гримасу досады, Мет аккуратно подлетел к завесе и коснулся её, но получив ещё один ощутимый удар энергополя, отдёрнул руку и опустившись рядом с зёвом люка, повернулся в сторону пространника.

«Проклятье! Сами мы не выберемся из корабля, защитное поле сожжёт нас. Отключать его нельзя, если снаружи вакуум, потоком атмосферы нас выбросит наружу неизвестно куда и мы погибнем. Нужен летательный аппарат. Нужно искать. Может и удастся найти неповреждённый», — промелькнул у Мета сонм мыслей, наполненных досадой.

— Мы не пройдём через завесу — сгорим, — прошипел он.

«Я попытаюсь нейтрализовать силовое поле завесы. Если ты не против?» — вдруг вошли напрямую в мозг Мета достаточно колючие чужие мысли.

— Говори! — прошипел Мет.

«Я устал от разговора», — по лицу Слай Тарта скользнула непонятная гримаса.

«Не против! Нейтрализуй! — Мет мотнул головой, невольно тоже перейдя на мысленное общение. — Но всё же летательный аппарат нам нужен, иначе мы далеко не уйдём. Я поищу летательный аппарат, а ты занимайся завесой».

Оттолкнувшись, Мет взмыл над разбросанными по ангару вещами и всматриваясь в них, неторопливо поплыл по ангару.

Искать не искорёженный на вид летательный аппарат пришлось достаточно долго. Это был небольшой чёрный летательный аппарат — глиззер, насколько понял Мет его название из информационного поля Анр Барра, который стоял в пространстве между нескольких контейнеров, которые упёрлись стенками друг в друга и потому глиззер оказался не повреждён. Насколько Мет осознал, на похожем летательном аппарате Анр Барр ходил и потому проблем с его управлением у него не должно было быть.

Пространства вокруг летательного аппарата было совсем мало и если бы его дверь открывалась не вверх, то навряд ли бы Мет смог забраться в него.

Он заглянул в салон: глиззер был четырёхместным и настолько новым, что даже защитная плёнка на его креслах ещё присутствовала.

Пробравшись к креслу пилота, Мет осмотрел органы управления летательного аппарата — видимо это была какая-то последняя модель, так как пульт управления вдруг оказался незнаком хозяину его тела. Хорошо было лишь то, что все знаки письменности и пиктограммы на пульте управления были читаемы и понятны и контейнер с энергетическим концентратом был полон. Усевшись в кресло, Мет после нескольких тычков в сенсоры панели управления, запустил генератор глиззера, включил прожектор наружного освещения и взявшись за рыпп, закрыл дверь и оторвав летательный аппарат от пола, поднял его к потолку и направил в сторону люка.

Слай Тарт находился около люка. Он стоял на полу вытянув в сторону его зева руки, но видимо завеса не поддавалась его внушению, и потому сияла своим прежним насыщенным во мраке ангара синим светом.

Места около люка практически не было и потому Мету пришлось повесить летательный аппарат вплотную к пространнику, что даже скользнувшая вверх дверь, задела плечо того, отчего тот так сильно качнулся в сторону силовой завесы зёва люка, что Мету даже показалось, что у него остановилась работа сердца его нового тела, если такое у него было. Но всё же Слай Тарт устоял и выпрямившись шагнул от зёва люка и развернувшись заглянул в салон.

«Этот летальный аппарат может ходить в пространстве?» — вошла напрямую в мозг Мета чужая неколючая мысль, видимо пространник мог контролировать силу своих мыслей.

«Может! Залезай и занимай любое свободное кресло. Я закрою дверь, иначе поле завесы создаст нам много проблем, вплоть до смерти», — отправил Мет сонм своих мыслей в адрес пространника.

Не прислав больше никакой мысли, Слай Тарт поднялся в салон и занял кресло рядом с Метом.

Мет закрыл дверь, и дождавшись, когда на панели управления вспыхнет зелёный терминал, говорящий о полной герметичности салона, взялся за рыпп и послал глиззер в зёв люка.