Фатум (СИ)

Глава 9. Случайные жертвы

Оруженосец медленно приходил в себя, и это оказалось далеко не самое приятное пробуждение в его жизни. Голова жутко болела, словно её раскололи на части, замёрзшая спина противно ныла, а руки и ноги затекли, абсолютно потеряв всякую чувствительность. Однако хуже всего было другое — попробовав пошевелиться, Кен неожиданно обнаружил, что крепко связан. Неприятно пораженный этим фактом, он принялся лихорадочно вспоминать, что же с ним всё-таки произошло.

«Чёрт! Где это я?» — подумал он, открыв глаза и уставившись в непроглядную темноту.

Последним, что сохранилось в его памяти, были пылкие ласки Милены. Воспоминания о них были необычайно яркими и приятными, однако совсем не объясняли, откуда же взялись опутавшие тело верёвки. Похоже, кто-то вырубил его исподтишка, а после скрутил.

«Неужто Сису постарался? — сообразил Кен. — Похоже, мерзавец проследил за нами и напал, как только я остался один. А что тогда случилось с Миленой?»

Продолжить мысль оруженосцу помешало тусклое свечение, внезапно возникшее перед глазами. Поначалу едва заметное оно становилось ярче и ярче, пока в его поле зрения не появилась Милена с масляной лампой в руке. Узнав её, Кен облегченно выдохнул:

— Я здесь! Освободи меня, — тихо позвал он.

— Ещё чего! Не для того я тебя связывала, чтобы так запросто освободить! — нервно рассмеялась хозяйка.

Услышав такое, Кен ушам своим не поверил. Кого-кого, а Милену он стал бы подозревать в последнюю очередь, особенно после того, что произошло в купальне. Или причина именно в этом? Неужто она из тех безумных женщин, что фанатично преследуют своих любовников?

«Вот уж не везёт так не везёт! — мрачно усмехнулся Кен, — спастись от одного маньяка и попасться в лапы к другому!»

Тем временем хозяйка, позабыв о пленнике, спокойно занялась своими делами. Медленно обходя помещение по кругу, она зажигала толстые восковые свечи, расставленные на низких карнизах, протянутых по периметру вдоль стен. Не менее сотни крохотных язычков пламени уже горели, синхронно качаясь на сквозняке. Теперь стало достаточно светло, чтоб разглядеть место, где Кен так неожиданно очутился. Это была просторная восьмиугольная комната, очень напоминающая залы маленьких деревенских храмов. Всё здесь просто дышало архаичной стариной и деревянные колонны, покрытые потемневшим от времени красным лаком и старомодная крыша, с открытыми взору стропилами. Как и положено для таких святилищ, окна в зале отсутствовали, а стены изобиловали магическими символами и рисунками.

«Раз это храм, вон тот каменный истукан в самом центре наверняка изображает покровительствующее божество», — подумал Кен, разглядывая нелепую фигуру, стоящую прямо перед массивным алтарём.

Заинтересовавшая его статуя, по-видимому, олицетворяла женщину. Неизвестный создатель старательно воспроизвёл её срамные места, развеяв всякие сомнения на этот счет. Но в остальном, тело бабы скорее напоминало могучего молотобойца: такая же широченная грудь, толстая шея и покрытые буграми мышц короткие конечности. Лицо уродки было подстать фигуре и представляло собой лишенную всякого выражения маску с тремя пустыми глазницами. Заметив эту характерную особенность, Кен не на шутку перепугался.

«Да это же капище собирателей душ!» — догадался он, припомнив давно забытые детские страшилки.

Собирателями душ называли трёх богов смерти, культ поклонения которым лет сто назад запретил один из предков действующего императора. В те далекие времена жрецы Гильхе, Адара и Балога держали в постоянном страхе целые города, регулярно принося в жертву сотни невинных людей. Однако теперь, о них почти не вспоминали, разве что матери пугали их именами непослушных детей.

«Но что всё это значит? — напрягся Кен. — Разве Милена может быть как-то связана с подобной мерзостью?»

Даже сейчас, когда выяснилась, что его оглушила и притащила сюда именно хозяйка, сердцем он продолжал оправдывать её. Ему страстно хотелось верить в её невиновность, хотя с каждой секундой делать это становилось всё сложнее и сложнее.

С неизъяснимой тоской Кен взглянул на свою давешнюю любовницу. Неужто она вправду желает ему зла? Почему? За что?

— И не надо на меня так смотреть, — раздражённо потребовала Милена.

— Сам виноват, что прогневил Гильхе.

Прозвучавшее имя полностью подтвердило догадки оруженосца. И если байки о собирателях душ хотя бы наполовину правдивы, то это приключение точно не сулило ему ничего хорошего.

— Так всё-таки ты колдунья, — мрачно пробормотал Кен. — Да ещё прислужница кровавой Гильхе!

— Не прислужница, а жрица, — поправила Милена. — Меж этими понятиями существует разница, примерно такая же, как между рыцарем и оруженосцем.

— Да мне как-то плевать! Скажи лучше, что ты собралась со мной сделать? — разозлился Кен.

Хозяйка долго не отвечала. Закончив со свечами, она подошла к алтарю и принялась раскладывать на нём ритуальные предметы. В их числе оказался длинный кривой кинжал, наводящий своим видом на самые неприятные мысли.

— Людей, принадлежащих моей богине, ждёт одинаковая участь, — наконец, сообщила Милена. — Смерть вот на этом жертвенном камне.

— Чёрт! — испугался Кен. — Погоди, ты меня с кем-то спутала! Не ссорился я с этой твоей Гильхе! Я её вообще знать не знаю!

— Ты что дурак? — перебила Милена и, видя замешательство собеседника, напомнила: — Священный зарок. Разве ты не давал слова, заверенного собирателями душ?

Потрясенный оруженосец разинул рот от удивления.

«Так вот кого хозяин призвал в свидетели той клятвы! — сообразил он. — За что он так со мной? Это слишком жестоко!»

— Слово нарушено, и моя богиня желает получить причитающуюся ей цену, — продолжила Милена. — И не надо так убиваться, смерть на алтаре Гильхе быстрая и безболезненная не то, что у Адара и Балога. Так что считай, тебе ещё повезло, — натянуто рассмеялась она.

Но Кену было не до шуток, честно сказать у него поджилки затряслись от ужаса.

— Неужто ничего нельзя сделать? — пробормотал он. — Откупиться как-то, барана вместо меня зарезать, или ещё что? Есть же какой-то способ?

— Я итак сделала для тебя всё что могла, — широко зевнув, сообщила Милена.

— Ты это о чём? — не понял оруженосец.

— Разве я не утешила тебя своим телом? — напомнила хозяйка.

Кен замолчал, обдумывая сказанное. Оказывается, эта женщина была с ним только из жалости. Как унизительно!

«Но сейчас не время дуться, — опомнился оруженосец. — Раз она меня жалеет, попробую сыграть на её чувствах!»

И отбросив бесполезную гордость, Кен принялся беззастенчиво умалять:

— Может, все-таки отпустишь меня? — попросил он чуть не плача. — Мой бывший хозяин, сэр Алистер, обманом вынудил меня дать эту дурацкую клятву. И я вовсе не собирался её нарушать, просто случилась непредвиденная задержка и всего-то. Если ты сейчас меня отпустишь, я голову даю на отсечение, что верну это проклятое золото! Клянусь…

— Эх, видел бы ты себя со стороны, — перебила хозяйка. — Жалкое зрелище! — ухмыльнулась она. — Да уж, обмельчали мужики в наше время…

От этих жестоких слов Кен вспыхнул, словно цветущий мак и, повинуясь мгновенному импульсу, постарался ответить чем-то столь же колючим.

— Так ты, оказывается, ненавидишь мужчин? — язвительно осведомился он.

— Наверняка бывший дружок обидел и всё такое? А воля твоей гнусной богини, получается, просто прикрытие для мести оскорблённой женщины?

— Посмотрите-ка, какой умник выискался! — вновь рассмеялась Милена.

— Просто знаток женских сердец! Однако всё мимо: мужчин я люблю. Разве ты сам этого не заметил, тогда в баньке? — игриво поинтересовалась она.

Проигнорировав последнюю фразу, Кен раздражённо воскликнул:

— Раз так, тогда я вообще ничего не понимаю! Зачем тебе всё это? Неужто нравится сидеть отшельницей посреди дурацкого болота?

Сам того не ожидая он наконец-то попал в цель, сумев своими словами задеть хозяйку за живое. Всегдашняя улыбка слетела с её лица, она замолчала, а вместо ответа решительно накинула на плечи ритуальный балахон с капюшоном.

— Чего молчишь? Или даже нечего сказать? — переспросил оруженосец.

— Волшебники не выбирают свою судьбу, — раздражённо, сообщила хозяйка. — Нас приучают колдовству ещё с пелёнок, не спрашивая, хотим мы того или нет. Вся наша жизнь предопределена наставниками, — тут она горько усмехнулась и продолжила:

— Получается, мы оба играем заранее написанные роли: моя быть жрицей Гильхе, а твоя попасть на её алтарь.

— Не надо мне этой гнилой философии! — неожиданно разъярился Кен.

— Тебя-то здесь не держат силой! Никто тебя не заставляет…

— Правда, что ли? — перебила Милена. — А ты не забыл, что боги карают отступников? Поверь мне, Гильхе умеет наказывать, да так, что смерть покажется избавлением.

И не желая более продолжать разговор, чародейка решительно направилась к двери. Она так торопилась, что даже не пыталась скрыть своей нетвердой походки.

«Ещё и надралась!» — раздражённо подумал оруженосец и неожиданно для себя истерически расхохотался.

Воистину, проклятые червонцы сэра Алистера обошлись ему слишком дорого. И если придется сгинуть здесь, на алтаре Гильхе, он обязательно выскажет хозяину пару «ласковых» при встрече на том свете!

Кен всё ещё кручинился над своей судьбой, когда вернулась хозяйка. На этот раз она была не одна. Прямо позади неё, неуверенно плёлся Дамир, руки которого были связаны за спиной, а рот заткнут деревянным кляпом. Бедняга явно не понимал, что происходит, и бешено вращал по сторонам выпученными от страха глазами. Последним шагал согнувшийся в три погибели человек, с отвратительно грязным и заросшим лицом. Этот скрюченный заморыш видимо исполнял роль конвоира и постоянно подгонял Сису пинками, злобно и бессвязно рыча.

«Ещё один слабоумный и, похоже, весьма буйный», — констатировал Кен, и уже хотел отвести взгляд, но что-то в этом безумце показалось ему неуловимо знакомым.

Когда же он присмотрелся внимательнее, то не поверил своим глазам — пред ним стоял Рутгер, небритый и перепачканный, но, несомненно, живой!

— Рутгер это ты? — поражённо воскликнул Кен. — Так ты не умер? Что же тогда произошло? — завалил он вопросами воскресшего товарища.

Однако мясник и не подумал отвечать, кажется, он даже не признал оруженосца в лицо.

— Давай, Рутгер, очнись! — продолжил звать его Кен. — Давай же!

— Можешь не стараться, он тебя не услышит, — зевая, перебила чародейка.

— Знакомого тебе человека больше нет, теперь он лишь живая оболочка для вызванного мною демона.

При этих словах оруженосца словно озарило, теперь он понял, что именно произошло в деревне. Похоже, виной всему был насланный ведьмой бес, заставивший мясника совершить те зверские и бессмысленные убийства.

— Значит все эти смерти тоже на твоей совести! — в гневе прорычал Кен.

— Разве? А мне казалось, что на твоей, — спокойно возразила хозяйка.

— Подумай сам, ведь не окажись ты поблизости, Гильхе бы не проснулась, а, следовательно, твои друзья остались бы живы.

Проклятая колдунья поставила всё с ног на голову, но возразить этой перевёрнутой логике было не так уж просто, и разъярённый оруженосец лишь разразился бессвязным потоком проклятий.

Тем временем, колдунья заставила Сису встать на колени прямо перед статуей мужеподобной богини. Затем она запалила четыре бронзовые курительницы, добавив в огонь нечто такое, от чего по залу стал расползаться тяжелый дурманящий дым. Ещё секунда другая и ритуал бы начался, но неожиданно для всех Дамир исхитрился выпихнуть изо рта деревянную затычку.

— Ах ты, сука, что ты задумала? — истерически закричал он. — Прекрати это немедленно, чёртова шлюха!

— Очень грубо, как и ожидалось от плохого мальчика, — широко зевнув, ответила чародейка. — Но мне, знаешь ли, некогда, так что давай обойдемся без этих поросячьих визгов, — добавила она и, подняв с пола кляп, шагнула к Сису.

— Погоди! — взмолился Дамир. — Я дам тебе золота, только пощади! Много золота! И никому про тебя не скажу. Жизнью клянусь!

Но волшебница ему явно не поверила.

— Заплатишь? — усмехнулась она. — Ты не похож на богача, так что не трать попусту моё время.

— Это не моё золото, а вон того паренька, — торопливо пояснил Дамир и исхитрился кивнуть в сторону Кена. — Малец стырил денежки, а я в свою очередь обобрал его.

На этот раз Милена остановилась и с сомнением оглядела своих пленников. Она ни в жизнь бы не поверила в такую бредовую историю, если бы Кен до этого также не упоминал о деньгах.

— Он говорит правду? — взглянув в лицо оруженосцу, уточнила колдунья.

Этот вопрос застал Кена врасплох. Слова Дамира удивили его ничуть не меньше, чем саму волшебницу и он продолжал лихорадочно размышлять над их смыслом:

«На кой чёрт Сису придумал эту нелепицу? Тянет время? Зачем? На что он рассчитывает? — вихрем пронеслось в его голове. — И что теперь мне ответить?»

В полнейшем замешательстве Кен посмотрел на товарища по несчастью и встретился с наполненным мольбою взглядом. Сису отчаянно просил поддержать его.

— Да, — выдавил оруженосец. — Он спёр сотню червонцев, которую я получил от хозяина.

— Интересненько, — пробормотала чародейка. — И где же теперь эти деньги? — осведомилась она у Дамира.

— В тайнике в деревне, — с готовностью отозвался тот. — Я покажу.

— Нет, слишком долго, — отрезала волшебница. — Поступим по-другому, ты скажешь мне, где тайник, а проверю его своими средствами. Так будет быстрее.

— Быстрее? — не понял Дамир.

— Да, — кивнула чародейка. — В деревне у меня есть свой человек, он вмиг всё сделает, даже не придется никуда ходить.

— Неужто дед Волан? — вмешался в разговор Кен.

— Он самый, — подтвердила Милена и, глядя на потрясенного Дамира, добавила:

— Чему ты так удивляешься? Мог бы и сам догадаться, что дедушка не просто так направил вас сюда.

Но эти слова лишь увеличили шок Сису.

— Старик Волан заодно с тобой? — ужаснулся он. — Нет, не верю! Не может такого быть, я же его двадцать лет знаю! Он мне как родной!

— Да не расстраивайся ты так, — успокоила Милена. — Дедуля даже не догадывается, кто я такая на самом деле и помогает мне лишь под воздействием мысленного внушения. Однако…

Осекшись на полуслове, волшебница неожиданно покачнулась и едва не упала, с трудом устояв на ногах.

— Что это со мной? — удивлённо пробормотала она, и уже громче, обращаясь к Сису, продолжила: — Однако мы отклонились от темы. Говори где тайник и если денег там не окажется, пеняй на себя!

Угроза, прозвучавшая в её голосе, заставила Дамира побледнеть, но он нашёл в себе силы и продолжил отчаянно блефовать.

— А где гарантии, что ты меня отпустишь, когда заберёшь мое золото? — осведомился он.

— Придётся поверить мне на слово, — мрачно усмехнулась чародейка. — Хотя, конечно, есть альтернатива, — добавила она, указав в сторону Рутгера. — Вот это существо, знаешь ли, просто обожает всякие пытки.

Услышав это, Дамир нервно сглотнул, но всё же отрицательно покачал головой.

— Так не пойдёт, — упрямо заявил он. — Уж извини, но я тебе не верю.

— Как хочешь, — пожала плечами волшебница и поманила пальцем свихнувшегося мясника.

Тот безо всяких слов понял, что от него требуется и с довольным рыком набросился на связанного пленника. Озверевший безумец несколько минут безжалостно избивал и даже кусал Сису, прежде чем Милена соблаговолила повторить свой вопрос:

— Ну что, не передумал? — участливо поинтересовалась она.

— Нет, — прошамкал Дамир разбитыми в кровь губами, и пытка возобновилась вновь.

А наблюдавший за этой сценой оруженосец, продолжил теряться в догадках:

«И о чём только Дамир думает? На что рассчитывает? — озадаченно размышлял Кен. — Максимум чего он сможет добиться, так это выиграть немного времени, ведь никакого тайника попросту не существует».

И тут, вдруг, он всё понял. Разрозненные факты внезапно сложились в единую картинку. Странное состояние волшебницы, и попытки Дамира оттянуть время получили логическое объяснение, как только Кен вспомнил гнусное обещание Сису изнасиловать хозяйку во сне. Похоже, тот подсыпал снотворного в её чашу, пока она вместе с Кеном спускалась в погреб за вином. И сейчас по всем признакам зелье начало действовать. Осталось лишь подождать и чародейка сама свалится с ног.

«Но что тогда делать с Рутгером? — вспомнил оруженосец. — Всё бесполезно, если мясник останется здесь к моменту, когда колдунья потеряет сознание».

Эта простая мысль мгновенно задушила едва проклюнувшиеся ростки надежды. Спастись по-прежнему казалось невозможным.

— Стой! — неожиданно для самого себя выкрикнул Кен. — Хватит! Я скажу тебе правду!

— Правду? Рассказывай! — велела волшебница, остановив Рутгера мановением руки.

— Ага, — кивнул Кен и продолжил: — На полпути отсюда до деревни есть крохотный клочок сухой земли, на нём еще большое, сломанное дерево.

— Ну да, знаю такой, — подтвердила чародейка.

— Именно там он спрятал украденные деньги! — заявил оруженосец.

— Откуда знаешь? — осведомилась Милена.

— Когда мы проходили мимо, Дамир захотел сходить там по нужде. Я сразу заподозрил неладное и проследил за ним, — сымпровизировал Кен, ляпнув первое, что пришло на ум.

— Было такое? — спросила волшебница у Сису.

Но тот в ответ лишь презрительно харкнул кровью.

— Клянусь, всё именно так и было! Золото там, под тем деревом, — заверил оруженосец.

— Ну, смотри, если соврал мне, крупно пожалеешь! — пообещала Милена и, обращаясь к Рутгеру, добавила: — Сходи, проверь!

Мясник отозвался утробным рыком и, опёршись на руки, длинными прыжками выскочил из храма. Он двигался на четвереньках так быстро и уверенно, как точно не смог бы сделать ни один нормальный человек. Никак не ожидая от него подобной прыти, Кен просто рот раскрыл от изумления, а чародейка, как ни в чем не бывало, вновь повернулась к Сису:

— Ладно, мы и так задержались сверх всякой меры, — устало пробормотала она.

— Уж извини, но ты мне больше не нужен, и отпустить я тебя тоже не могу.

С этими словами она подсыпала в курительницы новую порцию магических зелий, затем взяла ритуальный кинжал и начала произносить нараспев нечто весьма похожее на заклинания:

— Ваташи ва аната ни мукерю Гильхе ваташи но гисеи о укерю! — протяжно затянула колдунья.

— Нет! Не надо! Прекрати! — испуганно заверещал Сису и словно ребёнок разрыдался, заставив оруженосца содрогнуться от жалости и отвращения.

Потом густые клубы дурманящего дыма накрыли Кена с головой, опутав невидимыми цепями его сознание. С этого мгновенья время для оруженосца практически остановилось, по крайней мере, представшая перед его глазами сцена тянулась мучительно долго: Дамир всё также всхлипывал, умоляя сохранить ему жизнь, а ведьма продолжала взывать к своей жестокой богине.

«Ну, сколько можно! Я больше не выдержу! — осоловело думал Кен. — Или же что-то пошло не так? — вдруг сообразил он. — Точно, она же спит на ходу!»

И вправду, голос колдуньи временами затихал, превращаясь в еле различимое бормотание, а её высокая фигура в чёрном балахоне заметно покачивалась. Кажется, Милена с трудом держалась на ногах.

«Да она еле стоит! — обрадовался оруженосец. — Совсем чуть-чуть и вырубится!».

Но время шло, а вместе с ним мало-помалу нарастало повисшее в воздухе напряжение. В конце концов, даже Кен, с его нулевыми магическими способностями, смог ощутить присутствие потусторонней силы.

«Похоже, Гильхе всё-таки отвечает ей!» — сообразил оруженосец, заметив, как неестественно сгустились тени.

Теперь развернувшаяся пред его глазами картина стала невероятно контрастной, а было затихший голос чародейки, вдруг зазвенел, наполнив храм жестокими стальными нотами. Развязка явно приближалась. Едва Кен подумал об этом, как колдунья занесла над головой Дамира кривой ритуальный кинжал.

— Нет! — дико заорал тот.

Но ведьма, не послушав, полоснула его прямо по беззащитному горлу. Бедняга захрипел, корчась в предсмертных судорогах, а безжалостная убийца спокойно собирала его кровь в большую бронзовую чашу.

«Чёрт! Словно на скотобойне, — с омерзением подумал оруженосец. — Я видел много смертей, но эта просто отвратительна!»

Ему впервые довелось наблюдать человеческое жертвоприношение, и он против воли заворожено следил за каждым движением колдуньи. А та, смочив руки ещё неостывшей кровью, начертила на алтаре большую гектограмму и, продолжая читать заклинания, расставила на её концах шесть горящих свечей. Как только она закончила, Кен явственно ощутил на себе чей-то недобрый и пристальный взгляд.

«Наверно Гильхе, — догадался он. — Теперь она жаждет заполучить меня!»

В диком ужасе Кен поднял глаза на статую богини. Лицо уродки и вправду изменилось, сейчас её уста кривились в злорадной ухмылке, а пустые глазницы наполнились призрачным огнём. Кен задрожал, столкнувшись с подобной чертовщиной, он не придумал ничего получше, чем крепко зажмуриться.

«Инго, Башту, Морос, Рю, помогите!» — взмолился он, перебирая в памяти всех светлых богов.

Однако в глубине души он сам уже не верил в своё спасение и с трепетом ожидал момента, когда кривой кинжал коснется его горла. В безмолвном ужасе он трясся от страха, а сердце его бешено стучало, едва не выскакивая из груди.

Так прошли пять мучительных минут, затем еще пять, а Кен, как ни странно, по-прежнему оставался жив. Когда же он набрался смелости открыть глаза, то сильно удивился: уродливая статуя Гильхе всё также не сводила с него пристального взгляда, а вот колдунья куда-то исчезла.

«Она ушла? — поразился оруженосец. — Почему?»

И только присмотревшись внимательнее, он, наконец, увидел чародейку, ничком лежащую на полу. В своём черном балахоне она практически сливалась с тенью и была почти незаметна.

«Неужто, наконец, отключилась?» — не веря своему счастью, подумал Кен.

Выждав, для верности, ещё минут десять, он змейкой пополз в направлении распластавшейся у алтаря волшебницы. Это оказалось не так-то просто, ведь затекшее от долгой неподвижности тело почти не слушалось и при малейшем движении жутко болело. Но, как бы то ни было, Кен пядь за пядью продвигался к своей цели. Вскоре он уже видел вещь, к которой так настойчиво стремился: тот самый кривой кинжал, багрово-красный от крови Дамира. Добравшись до него, оруженосец принялся энергично пилить свои путы. Он торопился, отчаянно стараясь успеть до возвращения одержимого мясника.

«Быстрей, быстрей, быстрей!» — мысленно подгонял он себя, вздрагивая от каждого шороха.

Вконец издёргавшись и нещадно изрезав запястья, Кен всё же сумел освободиться. Теперь можно было убираться отсюда. Осталось лишь решить, как поступить со спящей чародейкой.

«Оставить так нельзя, проснется и организует погоню, — сообразил он.

— Надёжнее всего убить».

Однако взглянув на беззащитное тело женщины, Кен заколебался. К тому же так некстати вспомнилась сцена в купальне. Кен судорожно сглотнул и усилием воли отогнал ненужные воспоминания.

«Или я или она, третьего не дано!» — подумал он и, собравшись с духом, занёс для удара кинжал.

Но в этот самый момент, чародейка пошевелилась. Перевернувшись на спину, она тихо засопела во сне. Взглянув в её спокойное лицо, обрамлённое мягкими рыжими локонами, Кен медленно опустил руку.

«Я не смогу, — понял он. — Ладно, тогда хотя бы разрушу алтарь! Это задержит её на какое-то время».

Приняв решение, Кен больше не колебался и, подхватив с пола массивную ритуальную чашу, принялся нещадно колотить ей по каменной статуе уродливой богини.

Удары бронзовой посудины по мраморному изваянию Гильхе подняли столько шума, что разбудили бы даже мёртвого, однако колдунья так и не очнулась. Похоже, Милена слишком долго сопротивлялась действию сонного зелья и теперь, поддавшись ему, впала в глубокий наркотический обморок. Это сработало на руку оруженосцу, он совершенно безнаказанно расколол статую уродливой богини, и почти сразу ощутил, как тает повисшее в воздухе напряжение. Видимо, сверхъестественная сущность Гильхе была прочно привязана к своему материальному воплощению и не могла присутствовать в храме с разрушением идола. Весьма обрадованный этим фактом, Кен бросил прощальный взгляд на распластавшуюся у алтаря колдунью и, прихватив ритуальный кинжал, кинулся к выходу.

«Мне крупно повезло! Но хватит ли моей удачи, чтоб выбраться отсюда? — прикинул он. — Уверен, пересечь болота будет ой как не просто!»

Выйдя на улицу, он ещё раз убедился в правоте своих опасений — ночь ещё не закончилась, поэтому искать дорогу предстояло в темноте. Возможно, лучше было бы переждать до рассвета, но Кен даже думать о таком не хотел.

«Куда же направиться? — вглядываясь в окружающий сумрак, размышлял он.

— Милена упоминала какую-то деревню, но я совершенно не представляю, в какой стороне она может быть. Зато я точно знаю, что к западу отсюда проходит дорога на Генцо. Понять бы ещё, где этот запад!»

Наконец, сориентировавшись по звёздам, оруженосец побежал вперёд. Он торопился, желая оказаться подальше от проклятого храма, однако, почувствовав под ногами хлюпающую жижу, был вынужден перейти на шаг и начать прощупывать пред собой дорогу.

«Блин! Я целую вечность потрачу, чтобы пройти одну лишь версту, — злился он.

— А я ведь даже не уверен, что двигаюсь в нужном направлении!»

И тут вдруг позади себя он неожиданно услышал ритмичные всплески, сопровождаемые треском ломаемых веток. Нечто большое стремительно нагоняло его. Кен сразу вспомнил Рутгера, вернее то безобразное чудовище, в которое превратился свихнувшийся мясник. Наверняка это было именно оно, ведь здесь, на болотах не водилось других крупных животных, да и какое нормальное животное стало бы стремглав носиться по смертельно опасной трясине.

«Похоже, встречи с ублюдком никак не избежать! Что ж, тогда придётся его прикончить», — подумал оруженосец и, вынув кинжал, повернулся лицом к опасности.

Ждать пришлось не долго — всего через пару мгновений на Кена набросилась некая проворная тварь. Это и вправду был мясник, однако Кен явно недооценил исходящую от него угрозу. Вселившийся в Рутгера демон полностью изменил человеческое тело, и в результате получилось существо, совсем не похожее на того дряблого и начинавшего полнеть мужчину, каким запомнил мясника Кен.

«Быстрый! — поразился оруженосец, едва успев увернуться от огромной, наполненной клыками пасти. — Чёрт, всё-таки зацепил! — сообразил он, почувствовав резкую боль».

Рутгер вёл себя словно хищное животное, хитрое, ловкое и безжалостное. Нападая, он метил зубами в уязвимое горло оруженосца, а длинными, похожими на серпы когтями пытался распороть живот. Атака была стремительной, и Кен лишь в последний момент заметил приближающуюся снизу лапу. Рванувшись в сторону, он частично погасил удар, но всё же заработал четыре длинные, болезненные раны, в то время как сам даже не задел противника кинжалом.

«Просто царапины, — успокоил себя Кен. — Но крови много, если схватка затянется, это может стать настоящей проблемой».

Тем временем тварь развернулась и вновь метнулась на оруженосца. Однако теперь Кен был настороже. Дождавшись, когда мясник совершит последний, решительный прыжок он быстро шагнул в сторону, одновременно рубанув кинжалом. Лезвие встретило что-то твёрдое, а раздавшийся нечеловеческий вопль, подтвердил попадание в цель.

«Есть! — обрадовался Кен. — Хорошо зацепил! Ещё разок-другой и дело сделано».

Но Рутгер метнулся в кусты и больше не возвращался. Оруженосец слышал его злобный рык где-то совсем неподалёку, хотя и не мог разглядеть фигуры за ветвями. Мясник затаился в темноте и словно ночной хищник следил за своей жертвой, выбирая момент для смертельной атаки. Помня о его нечеловеческой проворности, Кен не смел повернуться спиной и продолжал стоять в оборонительной стойке. Так продолжалось довольно долго, пока, наконец, тело оруженосца не начало застывать от холода и неподвижности.

«Я начинаю уставать, — подумал Кен, чувствуя, как медленно сочащаяся кровь забирает силу, капля за каплей. — Надо что-то сделать с этими дурацкими царапинами!»

Сняв и порезав на полосы свою холщовую куртку, оруженосец наспех перевязал себя. Кровотечение вроде бы уменьшилось, зато холод стал пробирать не на шутку. Необходимо было двигаться, иначе застывшее тело могло окончательно потерять гибкость, а в сложившихся условиях это было бы равносильно смерти.

«Что ж, придётся рискнуть», — решился Кен и, повернувшись спиной к спрятавшемуся монстру, медленно побрёл вперёд.

Он знал, что подвергает себя смертельной опасности, ведь его противник был необычайно проворен и мог преодолевать пару саженей одним прыжком, однако до сих пор тварь вела себя довольно шумно и постоянно выдавала своё местоположение по звуку. Прикинув шансы, Кен посчитал, что сможет подловить её в момент атаки, полагаясь только на слух. Но он ошибся. Оруженосец понял это, когда внезапно перестал слышать что-либо кроме собственных шагов. Запаниковав, он резко обернулся и встретился лицом к лицу с летящим на него монстром. Отпрянув назад, Кен поскользнулся в грязи и опрокинулся на спину, а атакующая тварь пролетела прямо над его головой. На этот раз лишь случайность спасла оруженосцу жизнь.

«Чёрт! Кажется, я потерял кинжал», — ужаснулся Кен, поняв, что выпустил оружие в момент падения.

Место здесь было довольно топкое, жидкая грязь доходила до щиколоток, и отыскать утонувший в ней клинок не представлялось возможным. Без оружия шансов защититься у оруженосца просто не осталось.

«Всё кончено, — понял Кен. — Теперь он разорвёт меня на части!»

Отчаянье охватило его. Жуткая, бесславная смерть от когтей чудовища после чудесного спасения. Бывает ли что-то хуже?

«Нет! Я не сдамся!» — упрямо решил оруженосец и попытался быстро вскочить на ноги.

Но липкая жижа не отпускала его, он вновь поскользнулся затем ещё раз и ещё. Прошла минута, а он по-прежнему барахтался в грязи, с тревогой ожидая смертельного удара.

«А где же Рутгер? — удивился Кен. — Куда он подевался?»

Сделав над собой усилие, Кен заставил себя успокоиться и сразу же услышал где-то неподалеку всплески и бульканье. Похоже, мясник, так же как и он сам боролся с грязью. Робкая надежда зародилась в душе оруженосца. Не делая резких движений, он аккуратно поднялся на четвереньки и поискал глазами своего противника.

«Не может быть! Опять свезло!» — обрадовался Кен, увидев, как глубоко увяз проклятый монстр.

Промахнувшись в последней атаке, чудовище случайно приземлилось в одну из тех смертельных ловушек, которыми изобиловали местные болота. Барахтаясь и пытаясь освободиться, оно лишь глубже затянуло себя в грязь. Сейчас лишь голова и плечи мясника остались над поверхностью, да и они медленно погружались в трясину. Осознав неминуемую кончину, тварь перестала дергаться и пристально уставилась Кену в лицо. Затем, жутко коверкая слова, клыкастая пасть произнесла фразу, наполнившую душу Кена суеверным ужасом:

— Ты всё равно сдохнешь человечишка! Гильхе тебя обязательно получит!