Фавориты – «темные лошадки» русской истории. От Малюты Скуратова до Лаврентия Берии

На протяжении большей части XVIII века во главе России находились женщины. Это привело к расцвету фаворитизма. Почти всегда любовник императрицы становился и видным государственным лицом, хотя иной раз это были совершенно незнатные персоны. Таким оказался и фаворит императрицы Елизаветы Петровны на протяжении большей части ее царствования – бывший пастух, простой украинский казак Алексей Розум, которого уже в Петербурге переименовали в Разумовского.

С любовью императрицы и Разумовского связано немало легенд. Утверждается, что они тайно обвенчались, и большинство историков поддерживает эту версию. Ходили предания об их детях, и некоторые самозванцы выдавали себя за них. В реальности же Разумовский был человеком закрытым, чурался политики, но изо всех сил добивался от царицы льгот для своей родной Малороссии.

Императрица Елизавета до вступления на престол. Ее мужчины

«Веселая царица была Елисавет. Поет и веселится, порядка только нет», – написал поэт Алексей Константинович Толстой в сатирической «Истории государства Российского от Гостомысла до Тимашева». Действительно, Елизавета Петровна оставила по себе память как об особе, больше всего любившей придворные увеселения и почти совсем не занимавшейся политикой.

Елизавета была второй выжившей дочерью Петра I и Екатерины Скавронской. Она родилась в 1709 году.

Но этот порядок престолонаследия был нарушен сразу после смерти Петра II, последовавшей в 1730 году. Согласно завещанию Екатерины I, царствовать должен был малолетний сын царевны Анны Петровны, скончавшейся в 1728 году, голштинский герцог Карл-Петер-Ульрих, внук Петра I.

Он занял престол под именем Петра III, однако больше 30 лет спустя! В тот момент «русские олигархи», ворочавшие тогда всей политикой, члены Верховного тайного совета, или, по-простому, «верховники», отвергли потомство Петра и Екатерины как незаконное. Формально они были правы: ведь Петр и Екатерина обвенчались только в 1712 году, а их дочери родились раньше. Дети рожденные вне брака не могли находиться в очереди на престол. «Верховники» сделали выбор в пользу потомства старшего брата Петра I – царя Иоанна V – и пригласили на трон вдовствующую герцогиню Курляндскую Анну Иоанновну.

Время после смерти матери было для Елизаветы непростым. А ведь пока были живы родители, казалось, все складывалось так удачно. Петр I подбирал Елизавете царственного жениха. Первым кандидатом был подрастающий французский король Людовик XV. Но эта брачная партия не состоялась из-за нерешительного отказа французского двора.

Больше Петр не успел ничего сделать для Елизаветы. Устройством дочери занялась ее мать. Она прочила ей в женихи дальнего родственника – Гольштейн-Готторпского принца Карла-Августа. Молодой принц уже прибыл в Петербург для знакомства с будущей невестой. Оба были молоды и красивы, оба понравились друг другу. Карл-Август был всего на три года старше своей невесты. Все продвигалось к бракосочетанию. Но тут случилась внезапная трагедия.

В мае 1727 года умерла Екатерина I. А вслед за этим тяжело заболел Карл-Август. Причина его болезни таинственна и не выяснена. Через две недели скончался и он. Елизавета была безутешна. Она много плакала, так как успела полюбить своего жениха. Всю свою жизнь она хранила его портрет и с нежностью вспоминала его.

На престол взошел Петр II, руководимый сперва Меншиковым, а затем князьями Долгоруковыми. А у «верховника» графа Андрея Остермана зрел свой фантастический план объединения двух ветвей потомства Петра I. Он предлагал женить Петра II на его тетке Елизавете. Хитроумный канцлер опасался династической размолвки между двумя царскими семьями и дворянами, которые в этом конфликте могли начать сводить личные счеты. Но в любом случае его затея не приглянулась никому, тем более что князья Долгоруковы уже имели план женить императора Петра II на ком-нибудь из своей родни. Однако в назначенный день свадьбы Петра II с княжной Екатериной Долгоруковой император скончался от оспы.

Как уже было сказано, воцарение Петра II оказалось непростым временем для Елизаветы. Серьезных женихов ей уже никто не подыскивал.

Она, живя наподобие приживалки при российском императорском дворе, находила утешение в развлечениях. Больше всего царевна любила балы и маскарады с переодеванием. Она успела еще при отце хорошо выучить французский язык, на котором впоследствии бегло говорила.

Подрастающая царевна, которая потерпела столько неудач со сватовством, помимо музыкальных и танцевальных развлечений, а также карточной игры искала утешения и в мужской любви. Ее первой страстью был камергер ее двора, красавец могучего роста Александр Бутурлин. Он был на 15 лет старше царевны. По одной из версий, об их связи стало известно Долгоруковым, и они, предварительно возведя Бутурлина в генеральское звание, отослали его служить в Малороссию.

Елизавета недолго была безутешной. Вскоре она полюбила своего троюродного брата по линии бабушки по отцу – Семена Нарышкина. Это был почти ровесник Елизаветы, образованный молодой человек, тонко понимавший и ценивший искусство. Связь была настолько прочной, что пошли слухи о тайном венчании царевны и Нарышкина. Когда об этом стало известно, Нарышкина выслали за границу.

При царствующем племяннике Елизавете жилось несладко, но куда хуже стало с воцарением Анны Иоанновны – совсем неродной женщины, при этом глупой и подозрительной. Каждое слово, сказанное Елизаветой, доносилось императрице, будучи превратно перетолковано. Спасала Елизавету только маска простушки, интересующейся лишь музыкой да балами. Но те, кто был к ней близок, не могли чувствовать себя в безопасности.

Ее следующий фаворит, гренадер Алексей Шубин, за связь с царевной был взят в Тайную канцелярию, подвергнут пытке, бит кнутом и по вырезании языка сослан на Камчатку, где, по одной из версий, его насильно обвенчали с местной жительницей. Это наказание потрясло Елизавету, она несколько дней не выходила из своих комнат. Одной из причин жестокой кары Шубина было то, что через него, как казалось подозрительной Анне Иоанновне, Елизавета пытается завоевать популярность у солдат Семеновского полка и произвести государственный переворот в свою пользу. И действительно, в полку Елизавету уже величали «матушкой». Ссылкой Шубина Анна Иоанновна, однако, не предотвратила роста популярности Елизаветы в гвардии. Эта популярность росла помимо воли самой царевны, под влиянием правления самой Анны и ее фаворита Бирона. Мысли русских дворян, недовольных немецким засильем при Бироне и «жирной царице курляндской», все чаще обращались к красивой дочери Петра Великого.

Но для звездного часа Елизаветы время еще не пришло. Пока же на Украине подрастал ее бедный ровесник, которому судьба судила стать самым близким и сердечным другом дочери Петра Великого на всю ее жизнь.

Как казак Алеша Розум «попал в случай»

Алексей Григорьевич родился 17 марта 1709 года в селе Лемеши, что рядом с городом Козельцом на половине дороги из Киева в Чернигов. Его отец был простой украинский казак Григорий Яковлевич по прозвищу Розум. Говорят, это прозвище пошло от привычки Григория в пьяном виде стучать себя по голове и восклицать: «Що це за голова! Що це за розум!»

Григорий Розум пил крепко, с годами все сильнее и сильнее. Хозяйство, несмотря на все усилия матери Алексея, Натальи Демьяновны, расстраивалось. Кроме Алексея, у нее было еще двое сыновей и три дочери. Алексею, едва он подрос, пришлось наняться в пастухи, пасти общее стадо казачьего стана. Но юный пастушок проявлял склонность к церковному пению. Он обладал красивым голосом и рано начал петь в церковном хоре соседнего села Чемер – в Лемешах своей церкви не было. Дьячок церкви стал учить Алешу Розума грамоте по церковным книжкам. Розум оправдывал свою фамилию и на лету усваивал грамоту. Правда, большего образования, чем у церковного дьячка, он так за свою жизнь и не получил.

Алексей Розум вырос уже в довольно статного молодого человека. Он по-прежнему пел в церковном хоре и хорошо изучил церковную службу. По-видимому, в 25 лет, по обычаю таких людей, он пошел бы по церквам искать себе места дьякона. Но судьба распорядилась иначе. В 1731 году через Малороссию проезжал полковник Вишневский, ездивший по поручению двора императрицы в Венгрию для закупки вина. Случайно он заехал в Чемерскую церковь. Алексей Розум обратил на себя его внимание не только голосом, но и красотой. Зная, как в Петербурге при дворе ценят красивых певчих, он упросил диакона отпустить Розума вместе с ним в столицу.

Диакон предоставил выбор самому Алексею. Тому явно улыбалась фортуна. Здесь он мог максимум сделаться диаконом захудалой сельской церкви, там – попадал к императорскому двору.

Выбор был сделан.

В хоре было много его земляков, ведь Малороссия славилась своими талантливыми певцами. В Глухове даже образовалась певческая школа, лучших выпускников которой отправляли в царский хор в Петербурге.

Через какое-то время Алексей Розум чувствовал себя при императорском дворе как дома. Нет, лучше, чем дома. Потому что здесь лучше кормили и одевали, и вообще он был теперь свободен от забот о будущем.

Но, по сообщению Миллера, Розум в царском хоре не задержался. Его вызвали петь в придворной церкви. И как раз в тот день, когда туда пришла цесаревна Елизавета, кузина самой государыни. Молодой красивый певчий запомнился Елизавете. Позже она упросит графа Левенвольда отдать Розума для украшения ее собственного, лучшего после царского в Петербурге, хора.

Не прилагая к этому особых усилий, Алексей Розум быстро овладел сердцем Елизаветы, оставшейся после ссылки Шубина без близкого друга. Природный такт помог ему сделаться поверенным тайн царевны. Розум не был болтлив, и Елизавета шла к нему со своими тревогами и горестями. Она прозвала его «друг нелицемерный». Неизвестно, когда именно между ними возникла интимная связь. Предполагают, что тогда же, в 1731 году. На придворном языке XVIII века стать любовником особы царских кровей называлось «попасть в случай». Вот так простой украинский казак, бывший пастушок и церковный певчий попал в случай. Тем более что все это было действительно случайным стечением обстоятельств. Не заехал бы Вишневский в Чемерскую церковь – история никогда бы не узнала о Разумовском.

Розум довольно быстро делает карьеру при маленьком дворе царевны.

Елизавета сразу отличила Розума от всех остальных. Сначала она стала платить ему повышенное по сравнению с прочими певчими жалованье. Когда голос у Розума сломался и он уже не мог петь ангельские каноны и гимны, она перевела его в капеллу бандуристов, потом сделала управляющим своими имениями, затем своим камер-юнкером. В этом звании Разумовский, как его переименовали в Петербурге, стал полновластным хозяином двора Елизаветы. Уже вельможные люди обращались к нему со своими просьбами, касавшимися допуска к царевне.

Разумовский воспринимал произошедшее с ним трезво и даже с некоторой иронией. Фавор царевны не вскружил ему голову. Он оставался все таким же простым в обращении, пусть и с хитрецой человеком. Собственно, он не знал еще, что его ждет. Не знала и Елизавета.

Переворот 25 ноября 1741 года

Завещание Анны Иоанновны разрушало все надежды Елизаветы Петровны законным путем стать царицей. Наследником объявлялся двухмесячный сын племянницы умершей царицы Анны Леопольдовны Иван VI Антонович. Регентом государства назначался ненавистный всем Бирон. Даже когда спустя всего три недели он был арестован, это не привело ни к каким реальным переменам. Регентшей стала Анна Леопольдовна. Фактическим правителем – ее муж, герцог Брауншвейгский Антон-Ульрих. В управлении Бирона заменили Миних и Остерман. Фактически одни немцы заместили других, только и всего.

В лекции об Анне Иоанновне Ключевский передает слова одного гвардейского капрала: «Не обидно ли? Вот чего император Петр I в Российской империи заслужил: коронованного отца дочь государыня-цесаревна отставлена». Между тем Елизавета потихоньку подготавливала переворот в свою пользу. Теперь уже в Преображенском полку, где она щедро одаривала солдат, ее величали «матушкой».

Долгие годы поддержку гвардии Елизаветы подтверждают следующей историей. Однажды несколько гвардейцев остановили Елизавету в Летнем саду и сказали: «Мы все готовы, матушка. Ждем только твоих приказаний». – «Минута действовать еще не наступила, – отвечала им Елизавета, – разойдитесь и ведите себя смирно. Я велю вас предупредить».

Конечно, Елизавета не решилась бы на переворот, если бы не помощь сильных мужчин. Вот только Алексей Разумовский в перевороте в пользу Елизаветы Петровны участия почти никакого не принимал. Политика действительно была для него чужда. Царевна завела его возле себя не для политических интриг, а для утех. Разумовский знал о планах своей возлюбленной и повелительницы, молчал о них, но никакой посильной помощи ни связями, ни оружием оказать не мог. Он играл роль молчаливой поддержки цесаревны в ее замыслах.

Главным организатором переворота выступил лейб-медик императорского двора Иван Лесток, хитрый политик немецко-французского происхождения. Он вошел в соглашение с французским посланником маркизом де Шетарди, который охотно ссудил деньгами намечавшееся предприятие. Для Франции представлялось жизненно важным воспрепятствовать русско-австрийскому союзу, которого придерживался тогдашний глава российской внешней политики граф Остерман. Это потом Елизавета сумеет избавиться от влияния Лестока и Шетарди, но пока она действовала в полном согласии с ними и по их указке.

Технически переворот обеспечивали братья Александр и Петр Шуваловы и Михаил Воронцов. Все они с давнего времени входили в свиту цесаревны и теперь помогали ей обрабатывать войска. К непосредственному осуществлению давно задуманного дела подтолкнул такой случай.

Елизавета, вернувшись к себе, сначала долго молилась перед образом Богоматери, ибо была без притворства очень набожной. Говорили потом, что во время этой молитвы она дала обет отменить смертную казнь в свое царствование. Затем она собрала своих сторонников на совещание, где было решено совершить переворот в следующую ночь. На совещании присутствовали все вышепоименованные лица из окружения цесаревны и еще ряд приближенных, игравших больше роль статистов. В казармы Преображенского полка было послано то самое предупреждение, о котором Елизавета говорила летом, и получен ответ, что гвардейцы готовы исполнять приказания цесаревны.

В ночь на 25 ноября Елизавета надела кавалерийскую кирасу поверх платья и в санях, в сопровождении Воронцова и обоих Шуваловых, со шпагою в руке поехала в казармы преображенцев. Гвардейцы были в сборе и с восторгом встретили будущую государыню. Елизавета взяла с них слово никого не убивать, потом состоялась трогательная взаимная клятва на кресте, когда цесаревна и преображенцы пообещали умереть друг за друга.

Первым делом мятежники направились к Зимнему дворцу. Елизавета медленно шла по глубокому снегу, путаясь в юбках; тогда дюжие гвардейцы взяли ее на свои плечи и так внесли в Зимний дворец. Караул дворца сразу перешел на сторону «путчистов». Тогда солдаты направились на второй этаж и арестовали Анну Леопольдовну и ее мужа Антона-Ульриха.

Об аресте Анны сохранилось несколько противоречивых рассказов. Согласно одному из них Елизавета сказала ей: «Вставай, сестрица, пора!» Анна спросонья спросила только: «Сестра, это ты?» – как тут же была схвачена. Несколько непонятен такой обмен репликами, так как Елизавета приходилась Анне двоюродной тетушкой. По другому рассказу разговор был более долгим: Анна умоляла Елизавету не причинять зла ночевавшей тут же фрейлине Менгден, что Елизавета обещала. Впрочем, не суть важно, как там происходило, главное – все были арестованы.

Некоторая заминка вышла с арестом годовалого императора и его четырехмесячной сестры. Елизавета приказала гвардейцам, чтобы те не будили детей, а подождали, пока они проснутся. Гвардейцы прождали около часа. В суматохе они уронили маленькую девочку, отчего та оглохла. Елизавета, по-видимому, долго не знала, что делать с детьми. Взяв низвергнутого императора Ивана VI на руки, она поцеловала его со словами: «Малютка, ты ни в чем не виноват» – и так, с ребенком на руках, поехала к себе во дворец.

Между тем возвращенный за несколько недель до этого из ссылки Алексей Бестужев-Рюмин, канцлер Алексей Черкасский и бывший президент Академии наук Карл фон Бреверн трудились над манифестом, который должен был с утра 25 ноября возвестить народу, что Елизавета вступила на престол «по законному праву, по близости крови к самодержавным родителям». Спешно была заготовлена и форма присяги. Никто не выступил в защиту свергнутого Брауншвейгского семейства и рода Иоанна Алексеевича. Очередной дворцовый переворот совершился.

Из троицы, готовившей манифест, впоследствии видное место занял Бестужев-Рюмин. Он стал фактическим руководителем внешней политики Елизаветы почти до самого конца ее царствования, когда оказался замешан в интригу и попал в опалу. Но в ближайшие годы он помог императрице избавиться от влияния Лестока и Шетарди. Бестужев продолжил курс на сближение с Великобританией, Голландией, Австрией и Саксонией против Пруссии, Франции и Турции. Братья Шуваловы и Воронцов играли видные роли все царствование Елизаветы. Александр Шувалов стал потом начальником Канцелярии тайных и розыскных дел, известной нам как Тайная канцелярия – став императрицей насильственным образом, Елизавета не решилась отменить это страшное учреждение, а использовала его для охранения своей власти.

Обещав никого не казнить, Елизавета сдержала свое слово, но со свергнутыми врагами обошлась довольно жестоко. Все Брауншвейгское семейство было отправлено в ссылку. В итоге они осели в Холмогорах, причем дети содержались отдельно от родителей и не видели их. Особенно несчастной оказалась судьба Ивана Антоновича. Четырех лет он был отнят от родителей и содержался под особым надзором. Он вырос в тюрьме и ничего не видел, кроме стен и надзирателей. Несмотря на это, он каким-то образом узнал о своем царственном происхождении, отчего, понятно, неволя не стала казаться ему краше. Когда ему исполнилось 15 лет, Елизавета, все еще боясь заговоров против себя, перевела Ивана Антоновича в Шлиссельбургскую крепость. Там он и был убит уже при Екатерине II.

Анна Леопольдовна умерла в ссылке в возрасте 27 лет. Антон-Ульрих немного не дожил до 60-летия в ссылке и умер уже при Екатерине II. Четверо других детей Антона-Ульриха и Анны были в 1780 году по просьбе датского правительства отпущены Екатериной II в Данию. Русское правительство выдавало им всем неплохую пенсию. Фрейлина Менгден, которой Елизавета обещала не причинять зла, жила в ссылке до 1762 года, когда Екатерина II дозволила ей вернуться на родину.

Расправившись с врагами, Елизавета не забыла щедро наградить друзей. Все они получили чины, ордена, деревни с крепостными крестьянами. «Друг нелицемерный» Разумовский стал кавалером Ордена Андрея Первозванного, обер-егермейстером, подполковником лейб-гвардии Конного полка, капитан-поручиком лейб-кампании (гренадерской роты Преображенского полка). Кроме того, он получил в свое владение деревни с несколькими тысячами крепостных душ. Так бывший пастушок стал крепостником-душевладельцем. Впрочем, в своих деревнях он бывал редко, за исключением подмосковного села Перово: Алексей Разумовский любил устраивать там охоты; к нему туда неоднократно приезжала Елизавета.

Не забыла она и своих прежних любимцев. Она велела разыскать на Камчатке несчастного Алексея Шубина, произвела его сразу в генерал-майоры и в премьер-майоры гвардии, наградила Орденом Александра Невского и пожаловала деревней с двумя тысячами крестьянских душ, где Шубин тихо дожил свой век. Семена Нарышкина она назначила послом, потом гофмаршалом двора наследника престола, потом генерал-аншефом. Александр Бутурлин сразу сделался генерал-аншефом, сенатором и московским генерал-губернатором, потом фельдмаршалом и графом.

Вскоре после своего воцарения Елизавета позаботилась о преемственности власти. Она поручила вывезти из Голштинии 13-летнего Карла-Петера-Ульриха и воспитать его в России как наследника русского престола. Эта затея оказалась неудачной: русским Петр Федорович, как его стали называть в России, так и не стал. Любопытный факт: во втором манифесте, подготовленном ко дню коронации Елизаветы, одним из оснований ее воцарения называлось завещание Екатерины I. Но мы знаем, что, согласно этому завещанию, Карл-Петер-Ульрих как сын царевны Анны Петровны имел приоритет над своей теткой Елизаветой. То есть, если следовать букве материнской духовной, Елизавета, взяв власть, обязана была сразу отдать ее Петру III. Но корона – это такая вещь… Впоследствии Екатерина II, овладев престолом также в результате насильственного переворота, не пожелает отдавать его своему родному сыну Павлу, хотя она брала власть его именем…

Тайное венчание: было ли оно?

Почти сразу после успешного переворота Разумовский поселился в особых апартаментах Зимнего дворца, смежных с покоями новой императрицы. За завтраком они сидели вместе. Елизавета ни от кого не скрывала своей сердечной связи. Учитывая, что Елизавета была набожна без лицемерия, неудивительно, что сразу пошли толки о тайном церковном браке.

Спустя два десятилетия, в первый год по воцарении Екатерины II, на нее наседал ее тогдашний фаворит Григорий Орлов, требуя законного брака и приводя в пример якобы бывшее тайное венчание Елизаветы Петровны с Разумовским. Чтобы разрешить этот вопрос, Екатерина II послала к Разумовскому графа Михаила Воронцова с указом о присвоении Разумовскому титула его императорского высочества. В обмен Воронцов должен был заполучить бумаги о браке Разумовского с Елизаветой Петровной. Историки так повествуют о состоявшейся встрече:

Именно это событие и это описание считают доказательством существования тайного брака между Разумовским и Елизаветой Петровной. Большинство историков полагает, что венчание состоялось следующим летом после воцарения, в 1742 году, в церкви подмосковного села Перово (ныне в черте Москвы). Называют и иные даты и места: например, 1748 год, церковь Воскресения в Барашах (в Москве на Покровке). Однако эта церковь была закончена лишь 25 лет спустя после предполагаемого события. Если венчание имело место, вряд ли молодые отложили его надолго после успешного захвата власти.

В тесной связи с вопросом о морганатическом браке императрицы стоит вопрос о том, были ли у нее дети. Традиционная версия заключается в том, что детей у Елизаветы Петровны ни от кого из любовников не было. Однако в обществе упорно ходили слухи об ее детях и от Разумовского, и от других лиц.

Уже при Екатерине II за рубежом объявилась некая самозванка, выдававшая себя за дочь Разумовского и Елизаветы Петровны. Екатерина поручила графу Алексею Орлову влюбить ее в себя, выкрасть и привезти в Россию, что граф и исполнил. Но на многочисленных допросах так и не выяснилось происхождение загадочной авантюристки. Свою тайну она унесла в могилу, вскоре умерев от туберкулеза.

Иностранные писатели легко подхватили версию, что эта самозванка, которую они прозвали княжной Таракановой, была действительно той, за кого себя выдавала. Помимо этого, они писали еще минимум об одном сыне и одной дочери Елизаветы Петровны от Разумовского.

Если обратиться к слухам, то тут обращает на себя внимание утверждение одного из князей Долгоруких, будто Елизавета Петровна родила мальчика и девочку от гренадёра Шубина, жестоко наказанного Анной Иоанновной.

Пожалуй, более всего заслуживают внимания многочисленные сообщения об инокине Досифее, в миру – Августе, постриженной в молодости в Иоанно-Предтеченский монастырь в Москве. Говорят, сделаться монахиней ее уговорила или заставила Екатерина II. При Екатерине II она содержалась почти в заключении, после ее смерти режим содержания был смягчен, но Досифея наложила на себя обет молчания. В монастыре ее считали святой. Ее неоднократно посещали некоторые лица императорской фамилии, оставшиеся неизвестными. На отпевании, состоявшемся в 1810 году, присутствовали довольно знатные особы. Те, кто видели Досифею в монастыре, отмечали, что она хранила следы редкостной красоты в лице – намек на возможность рождения красавицей Елизаветой от красавца Разумовского. При всей туманности этих свидетельств, возможно, Августа-Досифея действительно была их ребенком. Других конкретных кандидатур из числа несомненно живших людей на роль детей Елизаветы и Разумовского нет. Впрочем, возможно, что детей у них все-таки не было, как не было детей у Елизаветы Петровны ни от кого из других любовников.

Однако тайное церковное венчание, скорее всего, имело место.

Образ жизни. Покровительство родне и Малороссии

Став фактически первым мужчиной государства, Разумовский не изменял своим малороссийским привычкам в гостеприимстве, еде и песнях. «Бывший лемешовский пастух, – пишет Миллер, – принимал своих земляков как близких родичей. Для них он устраивал обеды и ужины, с ними проводил время до глубокой ночи, с ними и подпивал иной раз крепко, так крепко, что на другой день гости не могли поднять головы „ради вчерашнего шумства”».

Разумовский не занимался политическими интригами. Но поскольку дело касалось его родни и его родины, то он бесхитростно просил свою царственную возлюбленную о милостях.

С момента его отъезда из Чемера больше десяти лет о нем ничего не слышали дома, он тоже не получал оттуда вестей. Родные не знали, где он и что с ним. Но вот вскоре после успешного переворота он отправил матери первое письмо с богатыми подарками. Оказалось, что за десять лет дома произошли большие перемены. Старик отец спился и умер, старший брат тоже – и оставил сиротою дочь. Но теперь дела матери пошли в гору, особенно после того, как Алексей купил ей дом в Козельце. Она удачно занялась шинкарством – содержанием кабака – и успешно выдала замуж трех сестер Алексея, сумев дать за них неплохое приданое.

Елизавета Петровна радушно приняла свою негласную свекровь. Наталья Демьяновна получила ранг статс-дамы от императрицы, но в итоге не захотела жить в Петербурге, вернулась в свою деревню. В столице она оставила малолетнюю внучку и 14-летнего брата Алексея – Кирилла.

Кирилла Алексей отправил учиться за границу. Вряд ли он мог там успеть чему-то научиться, кроме великосветского лоска. Но по возвращении оттуда в возрасте 18 лет Кирилл Разумовский был назначен президентом Академии наук! Конечно, это была синекура, и в реальности он ничем не управлял. Это назначение показывало, сколь безграничны были милости императрицы не только лично к Алексею Разумовскому, но ко всей его родне.

Он пользовался этим, чтобы облагодетельствовать всю свою родину. Ведь при Анне Иоанновне были истреблены остатки малороссийской автономии: упразднено гетманство, усилились налоги и повинности, привычные жителям Великороссии, но непривычные вольным казакам.

В 1744 году Алексей Разумовский уговорил свою покровительницу совершить поездку на Украину. Там уже заранее подготовленная депутация казаков просила императрицу возвратить гетманство и старинные привилегии Войска Запорожского.

В последующие годы Разумовскому удалось многого добиться для Украины. С населения были сняты недоимки, устранены многие прежние начальники, а новым велено было приспосабливаться к местным обычаям. Обывательские дома освободили от постоя войск, от повинности поставлять телеги и провиант. Была упразднена казенная почта, которую украинцы обязаны были содержать на свой счет. Малороссийским крестьянам снова разрешили свободный переход с места на место. В 1747 году Елизавета Петровна восстановила гетманство. Новым гетманом избрали все того же Кирилла Разумовского. Впрочем, теперь это звание было декоративным, и новоиспеченный гетман жил в Петербурге.

Польский собиратель придворных анекдотов и подробностей интимной жизни монархов Казимир Валишевский писал о графе так:

Екатерина II окончательно ликвидировала институт гетманства; впрочем, она оставила другие милости Разумовским, и Кирилл Разумовский формально руководил Академией наук почти до самой смерти, более полувека. Став, как и старший брат, одним из богатейших людей Империи, он остался простым в обхождении человеком, не кичился.

Алексей Разумовский не забыл попросить о милостях и для людей, сыгравших ключевую роль в его жизни и возвышении. Так, полковник Вишневский был произведен в генерал-майоры. Если Разумовские и пользовались беззастенчиво милостями императрицы, то не забывали и других близких людей. Им было свойственно сильное чувство благодарности.

В 1744 году Алексей и Кирилл Разумовские были возведены в графское достоинство Российской империи. Чуть ранее Алексей получил патент на графский титул от императора Священной Римской империи, в котором было сказано, будто он происходит от польских графов Рожинских. Это была уловка, основанная на созвучии фамилий, чтобы соблюсти якобы законность титулования.

Меценатство. Соперники

Алексей Разумовский любил блеск и пышность, и, чтобы поддерживать свое реноме при утопавшем в роскоши дворе Елизаветы Петровны, ввел в моду ношение бриллиантовых пуговиц, орденов и эполетов.

Алексей Разумовский сорил деньгами, не зная им счета. Рассказывают, что во время карточной игры он просто насыпал золото горстью на стол, и гости втихаря крали его.

Но иногда это золото расходовалось по лучшему назначению. Алексей Разумовский оказывал покровительство молодому талантливому поэту Александру Сумарокову. Сумароков был назначен в лейб-кампанскую свиту Разумовского, спокойно проходил чин за чином, ничего не делая, и получал за это приличное жалованье, благодаря чему имел полный досуг для своих литературных занятий.

Нет на свете ничего менее постоянного, чем женская любовь. Это Разумовский понял еще на исходе первого десятилетия совместной жизни с императрицей. Елизавета продолжала влюбляться в тех, кто был красивее и моложе. Незадолго до переворота она повстречала на улице некоего Пимена Лялина, который до того ей понравился, что она сразу же взяла его себе в услужение и сделала своим камергером. Правда, потом она снова сошлась с Разумовским, но про Лялина не забыла. Уже став царицей, она жаловала ему придворные ранги, деревни и воинские чины.

В 1749 году сорокалетняя Елизавета обратила внимание на двадцатидвухлетнего двоюродного брата своих давних приятелей Шуваловых – Ивана Ивановича Шувалова. Он получил чин камер-юнкера, а вскоре приобрел почти неограниченное влияние на политику императрицы. Дошло до того, что только Шувалов пользовался правом личного доклада у нее. При этом Шувалов был подчеркнуто скромен, отказался от предлагавшихся ему орденов и титула графа.

Шувалов был, не в пример Разумовскому, государственным человеком. Он трезво и профессионально оценивал многие области политики, оказывал покровительство Михаилу Ломоносову, распознав в нем великого ученого земли Русской.

По возвышении Шувалова Разумовский отошел в тень.

В 1750 году Елизавета на короткое время приблизила к себе еще одного молодого человека – Никиту Бекетова. Его возвышение вызвало ревность Шуваловых. Бекетова оговорили перед императрицей в непристойном поведении и добились его быстрого удаления от двора.

Несмотря на все эти увлечения, Елизавета до конца сохраняла глубокое уважение к Алексею Разумовскому, советовалась с ним в трудных ситуациях, продолжала одаривать милостями. В 1756 году она присвоила никогда не воевавшему Разумовскому высшее воинское звание в Российской империи – генерал-фельдмаршала. Будучи на смертном одре, Елизавета оставила возле себя троих людей: наследника цесаревича Петра Федоровича, его жену Екатерину и Алексея Разумовского.

Последние годы жизни

Разумовский, сторонясь политики, пользовался уважением и Петра III, и Екатерины II. Петр III часто посещал Разумовского в его Аничковом дворце, где имел обыкновение выкуривать трубку. Разумовский, тяготясь смертью своей старинной возлюбленной, просил Петра III об увольнении со службы. При этом граф преподнес императору в подарок богато украшенную трость и присовокупил к ней миллион рублей, чем император, нуждавшийся в деньгах, остался очень доволен. Вскоре специальным указом генерал-фельдмаршала графа Алексея Разумовского объявили свободным от всякой военной и гражданской службы с сохранением за ним всех придворных знаков отличия.

На коронации Екатерины в Москве граф Разумовский нес корону. Вскоре после этого и произошел тот самый случай, когда он уничтожил бумаги о своем венчании с Елизаветой Петровной. В 1764 году она заехала к нему в имение Гостилицы под Петербургом, где в честь августейшей гостьи было устроено торжество с катанием с гор и пушечным салютом.

Так благостно закатывалось солнце жизни Алексея Разумовского. Он начал сильно хворать и, хотя все мечтал переехать на родину, в Малороссию, где у него тоже были деревни, так до конца жизни и остался в Великороссии. В 1770 году, по свидетельству навестившего его Сумарокова, Разумовский уже почти не вставал с постели. 6 июня 1771 года в возрасте 62 лет он скончался в своем Аничковом дворце.

Законных детей Разумовский не имел. Род продолжил его младший брат Кирилл: он прожил долгую жизнь и скончался только в 1803 году.