Фитин

Глава VIII СПЕЦСЛУЖБЫ ТРЕТЬЕГО РЕЙХА

Теперь обратимся к той теме, которую мы уже несколько затронули в предыдущей главе, — к работе спецслужб противника, то есть к разведкам и контрразведкам гитлеровского Третьего рейха. Зачем нам это нужно? Нет смысла объяснять, что, во-первых, ни одна разведка не работает без противодействия ей соответствующей контрразведки (нередко и не одной) противника и что, во-вторых, есть и разведки других стран, которые пытаются раздобыть те же самые секреты. К тому же нередко случается и так, что разведчики даже не самых дружественных стран активно, хотя и неофициально, сотрудничают между собой, работая по какой-то «третьей» стране.

То есть любая разведка действует отнюдь не в безвоздушном пространстве...

Как нам известно, Павел Фитин был назначен руководителем 5-го отдела ГУГБ НКВД СССР 13 мая 1939 года, когда ему не исполнилось ещё 32-х лет, и на его возраст мы сейчас обращаем особое внимание читателя.

Несколько позже, сразу же после нападения гитлеровской Германии на Советский Союз, VI управление РСХА[226] — то есть внешнюю разведку — возглавил штурмбаннфюрер СС Вальтер Шелленберг[227], которому был 31 год. Ранее он служил начальником отдела «Е» в IV управлении РСХА. Этим самым четвёртым управлением официально именовалась тайная политическая полиция — гестапо, а отдел «IV Е» занимался в гестапо контрразведывательной работой. Уточним также, что эсэсовский чин штурмбаннфюрера соответствовал армейскому майору; к 1 сентября Шелленберг станет оберштурмбанфюрером — соответственно, подполковником. При том он официально считался заместителем начальника управления, хотя фактически возглавлял его работу. Его предшественник — бригадефюрер СС Хейнц Йост, руководивший разведкой с сентября 1939 года, был снят за некие финансовые нарушения, а Эрвин Вайнманн, назначенный в январе 1942 года исполняющим обязанности начальника, просто прошёл по управлению бледной тенью, не оставившей о себе вообще никакой памяти. В итоге, 22 июня того же 1942 года Шелленберг, днём ранее произведённый в чин штандартенфюрера СС, то есть полковника, был официально назначен начальником политической разведки.

О том, как начиналась его служба в VI управлении, Шелленберг писал так:

«Именно в это время были вскрыты ошибки в службе политической разведки за рубежом (6 управления). В результате мер, предпринятых Гейдрихом[228], многие сотрудники были наказаны. Ходили даже слухи, что некоторым из них предъявлены уголовные обвинения. Гейдрих приказал Мюллеру[229] и Штрекебаху провести чистку среди личного состава управления. Действовали они безжалостно. Теперь я мог хорошо себе представить, что меня ждёт, если им представится возможность действовать против меня.

Профессиональные ошибки сотрудников данной службы были очень серьёзными, но жестокие карательные меры едва ли могли исправить дело. Теперь я был больше чем когда-либо убеждён, что необходима полная перестройка данной службы. Но то обстоятельство, что перестройка должна была быть произведена во время боевых действий, то есть на глазах противника, да ещё руководителями, которые плохо знали особенности данной секретной службы, говорило о том, что хороших результатов ждать нечего»[230].

Как известно, omnis comparatio claudicat[231]. Но вот ведь как-то так совпало, что у главных на то время противников — и в Советском Союзе, и в фашистской Германии — службы разведки почти одновременно возглавили молодые, энергичные и мыслящие люди, обоим из которых в момент назначения на должность оказалось по тридцати одному году. При этом, как мы видим, что в одной службе, что в другой в ту пору были большие проблемы...

Но на том чисто внешние схожести и заканчиваются, больше никаких параллелей мы проводить не будем.

В отличие от Павла Фитина, ставшего руководителем разведки фактически через год после своего прихода в органы, как тогда обычно говорили, Вальтер Шелленберг к моменту своего назначения был уже достаточно опытным сотрудником германских спецслужб.

Историк разведки Теодор Кириллович Гладков считает так: «Шелленберг стал профессионалом из “любителей”, иначе говоря, вырос в руководителя контрразведки гестапо, затем и шефа внешней разведки СС из рядового осведомителя. Карьера поразительная, уже сама по себе говорящая о незаурядных способностях Шелленберга, ну и, разумеется, известной доле везения»[232].

В предисловии к мемуарам Вальтера Шелленберга «Лабиринт», написанном ещё в 1956 году, британский историк Алан Буллок представил начало биографии гитлеровского разведчика следующим образом:

«Когда нацисты в конце января 1933 года пришли к власти, Вальтер Шелленберг был безработным юношей двадцати двух лет. За три года учёбы в Боннском университете, в ходе которой он сменил занятия медициной на занятия юриспруденцией, он толком не приобрёл специальности. Как и тысячам других студентов, ему приходилось полагаться только на свою собственную изворотливость — и это в то время, когда получить работу стало намного труднее, чем когда бы то ни было. Как и тысячи других, оказавшихся в подобном положении, он вступил в нацистскую партию — не по убеждению и не вопреки ему, а просто усмотрев в этом очевидный путь к успеху.

Максимально используя выгоды своего образования, Шелленберг постарался вступить в ряды чернорубашечников СС — на эсэсовцев смотрели как на “более высокую категорию людей” — и ухватился за представившуюся ему возможность работать в СД, службе разведки и безопасности, созданной внутри СС ещё одним молодым человеком, стремившимся сделать карьеру, — Гейдрихом.

Отныне и до конца карьеры, которая закончилась, когда Шелленбергу было тридцать пять лет, он существовал в этом мире, ставшем его собственным — мире секретной службы и тайной полиции...»[233].

Итак, 10 января 1934 года Вальтер Шелленберг начал службу простым эсэсманом, то есть рядовым эсэсовцем. Однако не стоит думать, что 24-летнего новичка тогда остригли «под ноль», заперли в казарму и заставили маршировать легендарным «прусским шагом». Ведь если в 1925 году СС создавались как охрана фюрера, руководителей нацистской партии и разного рода фашистских сборищ (по-немецки SS — это сокращение от Schutzstaffeln, охранные отряды), то довольно быстро их роль коренным образом изменилась, точнее сказать, — неизмеримо расширилась, а значение в государстве и обществе неимоверно возросло.

В 1929 году рейхсфюрером СС стал Генрих Гиммлер[234] — человек весьма даже интеллигентный. Сын тайного советника по ведомству просвещения, не успевший — по возрасту — повоевать подпрапорщик кайзеровской армии, а в итоге — дипломированный агроном, мечтавший о военной карьере, он примкнул к нацистам ещё в 1922 году, через год вступил в ряды НСДАП и в ноябре того же 1923 года принимал участие в гитлеровском «пивном путче», был знаменосцем, нёс имперский военный флаг, на котором присягали мятежники... Когда в январе 1929 года Гиммлер возглавил СС, численность этой организации составляла всего только 280 человек, а уже в декабре 1930-го — 2727. Под руководством Гиммлера СС быстро превращались в орган внутрипартийной разведки, осуществлявшей тайную слежку за всеми противниками фюрера. Гитлер так и распорядился своим приказом от 7 ноября 1930 года: «В задачу СС отныне будет входить полицейская служба внутри партии».

Но, очевидно, Гиммлеру и этого было мало: в 1931 году в составе СС была создана служба безопасности — СД (официально она называлась Служба безопасности рейхсфюрера СС — Der Sicherheitsdienst des Reichsfuhrers-SS), непосредственно принявшая на себя эти «внутрипартийные» функции, а ещё раньше в данной организации стали создаваться вооружённые формирования. Эти подразделения, которые назывались «шар», «трупп», «штурм», «штурмбанн» (на армейском языке — отделение, взвод, рота, батальон), сводились в «штандарты», то есть в полки, численностью от одной до трёх тысяч человек, которые, как мнилось нацистскому руководству, должны были в итоге составить целую эсэсовскую армию... В принципе, вскорости это и сбылось.

30 января 1933 года Адольф Гитлер был назначен рейхсканцлером Веймарской республики, как именовалась Германия до фашистской диктатуры, и можно считать, что с этого дня власть в стране перешла к нацистам. Насколько известно, одна из важнейших (если не самая важная из всех) задач, решаемых власть предержащими — это обеспечение собственной своей безопасности. А потому и фюрер германской нации, едва только взойдя, так сказать, на престол, «...стал бояться террористов и взрывчатых веществ, ему всюду мерещились вероломные убийцы. <...>

Гитлер не чувствовал себя в безопасности даже в своих собственных четырёх стенах. В кабинете он обычно сидел за столом с тремя товарищами по партии (Герингом, Геббельсом и Фриком) напротив остальных министров. Имперскую канцелярию охраняли солдаты рейхсвера, генералы которого не исключали возможности путча против национал-социалистского мессии. Кто другой мог оказаться здесь более полезным, нежели верный Гиммлер, столь заботящийся о своём фюрере? Гитлер отдал руководству СС распоряжение выделить для своей охраны специальное подразделение. Начальником лейб-гвардии был назначен... группенфюрер СС Иосиф (“Зепп”) Дитрих.

Он отобрал 120 эсэсовцев, уже нёсших охранную службу, которые устроили тройной кордон вокруг Гитлера. В сентябре 1933 года на нюрнбергском партийном съезде канцлер присвоил своей охране звание лейбштандарт СС “Адольф Гитлер”. Тем самым Гитлер заложил основу будущего второго вермахта — войск СС.

По примеру этого “штандарта” Гиммлер создал так называемые “зондеркоманды СС”, а позднее и “подразделения готовности”»[235].

Как видим, эсэсовская паутина оплетала Германию всё больше и больше. К тому же, как только национал-социалисты захватили власть, СС стали превращаться в нечто подобное «партии внутри партии», некоей «партийной элиты», или как там её ещё назвать... В том самом 1933 году в СС состояло уже 52 тысячи... не скажем — «человек», а скажем — «эсэсовцев». Столь быстрый численный рост не удивителен: нам ли не знать, что членство в правящей партии — самый верный путь к успеху! А потому уже в марте 1933-го (фюрер только-только стал рейхсканцлером!) в ряды СС хлынул поток так называемых «мартовских фиалок» (этот термин ввели ветераны охранных отрядов) — то есть разумных и беспринципных молодых людей, которые чётко сориентировались в политической конъюнктуре и безошибочно (как им тогда думалось) сделали свой выбор. Прежде всего, это оказались представители старинных дворянских родов, с древними фамилиями, украшенными громкими титулами и приставками «фон». (Подобная ситуация несколько напоминает французских аристократов, пришедших служить Наполеону, только приставки у них были «де».) Во-вторых, это были представители средней буржуазии — образованные молодые люди, в основном предпочитавшие юридические специальности. Третьей группой «фиалок» были офицеры рейхсвера, имевшие не аристократическое, но «второсортное» буржуазное происхождение.

Именно с того времени СС начали превращаться в подобие некоего военно-монашеского рыцарского сообщества. Можно уточнить, что за образец организации был взят легендарный орден иезуитов: Гиммлер даже пытался копировать для СС различные иезуитские наставления. Абсолютное подчинение считалось законом, любые приказы начальников выполнялись безоговорочно... Ладно, мы зашли уже слишком далеко, ибо в данном случае нас интересует всего один момент: как уже сказано, в числе «мартовских фиалок», сообразивших, что чёрная форма СС может немало поспособствовать карьере, оказался и Вальтер Шелленберг, будущий руководитель политической разведки рейха.

В 1933 году Шелленберг, как уже сказано, закончил юрфак Боннского университета и, будучи членом НСДАП, вступил в СС, а потом и в СД — кстати, ещё в студенческие годы он сотрудничал со службой безопасности или, говоря по-простому, «постукивал» на своих соучеников и преподавателей, собирая информацию «о личных и политических настроениях в различных университетских кругах». Об этом, со спокойной душой, Шелленберг откровенно пишет в своих мемуарах. Понимал ведь, что морду ему никто уже не набьёт.

Невольно вспоминаются стихи Самуила Яковлевича Маршака из книжки, в детстве доставшейся по наследству. В этих стихах рассказывается о том, как некий юный Фриц сдавал экзамен:

Понятно, что «будущий юрист» Шелленберг, сын фабриканта роялей, и «вынюхивал», и «строчил». Ну а что ему было делать?! Надо ж было обеспечивать своё будущее и делать карьеру.

«Личное моё вступление в нацистскую партию было продиктовано лишь финансовыми затруднениями, хотя я не могу сказать, чтобы я пришёл к этому решению с великой неохотой или с трудом... — вспоминал потом шеф гитлеровской разведки. — Все молодые люди, вступившие в нацистскую партию, должны были также вступить в одну из её организаций. СС уже тогда считались элитной организацией. Чёрные мундиры специальной охраны фюрера были эффектны и элегантны, так что в их ряды вступали многие из моих коллег-студентов. На эсэсовцев смотрели как на “высшую категорию людей”, и принадлежность к СС обеспечивала престиж и значительные социальные преимущества...

Я не могу отрицать того, что в возрасте двадцати трёх лет такие вещи, как общественный престиж, да и, признаться, обаяние великолепного мундира, сыграли столь существенную роль в моём выборе...»[236]

Человек чётко определил, что именно нужно будет ему в жизни.

Это ж не Павел Фитин, который в гораздо более зрелом возрасте получил предложение, точнее, приказ и, не думая о «высшей категории людей» и красоте фуражки с васильковой тульёй и краповым околышем, «по воле партии» поступил в НКВД, не предполагая, какая головокружительная карьера ждёт его в этом ведомстве, к которому он ранее не имел никакого отношения. Не думал он и о том, что его служба в органах — какой бы она ни получалась — может очень быстро и трагически оборваться по причинам, совершенно от него не зависящим...

Хотелось написать, что Шелленбергу было проще, но тут вспомнилась судьба Эрнста Рёма, организатора и руководителя штурмовых отрядов — СА[237], одного из ближайших сподвижников Адольфа Гитлера в начале его политического пути. К концу 1933 года в рядах штурмовых отрядов состояло порядка двух миллионов «коричневорубашечников». Может, по причине его излишней популярности или излишней самостоятельности, но официально — из-за его «нетрадиционной» (будем, извините за выражение, «толерантны» и не станем называть вещи своими именами) «сексуальной ориентации» фюрер распорядился «устранить» Эрнста Рёма, как человека, позорящего «высшую расу». (Ну никакой свободы личности у этой самой «высшей расы»!) А потому в знаменитую «ночь длинных ножей», 30 июня 1934 года, Рём был расстрелян эсэсовцами. Так что и в гитлеровской Германии «вождь» преспокойно убирал ближайших своих сподвижников, старых товарищей по партии.

К тому же отметим, что «день 30 июня 1934 года оставил глубокий след в истории Третьего рейха. Развязанный гитлеровцами террор ускорил становление единоличной власти Гитлера, основал ось Геринг — Гиммлер, которая до самого начала Второй мировой войны определяла положение в партийной иерархии, и доказал, что СС готовы безоговорочно выполнять любые приказы Адольфа Гитлера»[238].

В общем, поступив в ряды охранных отрядов — СС, разумный Вальтер Шелленберг сделал правильный вывод, а потому дальше всё получилось именно так, как в том, выше процитированном нами, стишке Маршака:

Ну да, действительно приняли. Вальтер (да простится нам подобная фамильярность!) сам о том рассказывает:

«Однажды мне приказали явиться к начальнику 4 управления оберфюреру СС Мюллеру, бывшему фактическим шефом гестапо.

Мюллер был сух и лаконичен. Это был человек низкого роста, плотный, с квадратным черепом крестьянина и выступающим вперёд лбом, с узкими, плотно сжатыми губами и проницательными карими глазами, прикрытыми нервно подёргивающимися веками. Кисти рук — широкие и массивные, пальцы — квадратные, словно спичечные коробки.

Этому человеку, начавшему карьеру рядовым сыщиком в Мюнхене, суждено было сыграть очень важную роль в моей жизни. Хотя он и проложил себе дорогу к вершине власти, он никак не мог забыть своего происхождения. Однажды он сказал мне с присущим ему грубым баварским акцентом: “Всех этих интеллигентов нужно загнать в угольную шахту и взорвать!” Общение с ним было практически невозможным, поскольку любой разговор с его стороны сводился почти исключительно к скупо сформулированным вопросам и больше походил на допрос»[239].

Столь развёрнутую характеристику «папаши Мюллера» (так с лёгкой руки Юлиана Семёнова, автора романа «Семнадцать мгновений весны», у нас в стране сегодня именуют шефа гестапо группенфюрера СС Генриха Мюллера, таинственно и безвозвратно исчезнувшего из бункера фюрера в мае 1945 года) мы даём не случайно. К Мюллеру и его «конторе» мы будем не раз обращаться на протяжении нашего повествования, ибо, несмотря на привычно-романтический штамп «поединки разведок», поединок обычно происходит между разведкой и контрразведкой враждующих (или соперничающих) государств, а разведки между собою обычно соперничают — и то если работают на территории каких-то «третьих» стран. Так что «бойцам невидимого фронта», которыми руководил Павел Фитин, противостояли люди Генриха Мюллера, а отнюдь не их «коллеги» из того ведомства, что вскоре примет Вальтер Шелленберг.

Ну ладно, вернёмся к последнему, то есть к Шелленбергу.

Начав, как мы уже сказали, службу в 1934 году в звании эсэсмана, он, последовательно пройдя через звание штурмманна — ефрейтора и четыре унтер-офицерских чина, был произведён 20 апреля 1937 года — в тот самый знаменательный день, когда его и «всей германской нации» «горячолюбимому фюреру» исполнилось 48 лет, — в эсэсовские офицеры. Шелленберг получил чин унтерштурмфюрера, то есть лейтенанта. «Юному лейтенанту» было 27 лет — уже и немало... Но так как он, что называется, «попал в обойму», то уже менее чем через два года, в январе 1939-го, дослужился до штурмбаннфюрера — майора, а 1 ноября того же года возглавил гестаповскую контрразведку.

Можно сказать, что именно в этот день началось противостояние Шелленберга с героем нашей книги, полгода назад возглавившим советскую внешнюю разведку...

Впрочем, уточним для начала, что представляло собой IV управление РСХА. То есть гестапо, в состав которого и входил отдел «IV Е» — контрразведка.

Гестапо — тайная государственная полиция (что по-немецки звучит как Geheime Staatspolizei, из трёх слогов этих слов получилось пугающее сокращение Gestapo), созданная в 1933 году министром внутренних дел Пруссии Германом Герингом. Вскоре эту организацию возглавит Райнхард Гейдрих, как утверждали его коллеги, «прирождённый контрразведчик».

Но тут мы, пожалуй, рискнём возразить, ибо Гейдрих не собирался ограничиваться одной только борьбой с вражескими разведками, то есть тем, чем занимаются настоящие контрразведчики. Уточним, что Гейдриху тогда было тридцать лет, он был обер-лейтенантом, изгнанным с флота «за недостойное поведение», а значит, имел весьма ущемлённое самолюбие. (К тому же, над ним, сыном оперного певца и актрисы, довлело весьма обоснованное подозрение в еврейских корнях по материнской линии, что в гитлеровской Германии, мягко говоря, не приветствовалось. Хотя, как известно, далеко не он один был такой «подозрительный» — и ничего...)

«Райнхард Гейдрих был, казалось, рождён стать начальником секретной службы тоталитарного государства...

Гейдрих разработал плотную систему контроля за жизнью страны, которая должна была обеспечить тотальное господство НСДАП и вестись под его, Райнхарда Гейдриха, наблюдением. В грубых чертах он представлял себе структуру политической полиции, которая должна была отличаться от своих предшественников в одном решающем пункте. Ранее полиция вступала в дело лишь при возникновении реальной опасности и ограничивалась задержанием государственных преступников, как говорится, по свежим следам. Полиция же Гейдриха должна была нащупывать врагов государства ещё до того, как они сами осознавали свою оппозиционность, не говоря уже о каких-либо проявлениях сопротивления.

Деятельность полиции становилась тем самым ничем не ограниченной и распространялась на все сферы жизни нации. Из оборонительного органа государства она становилась наступательным. Более того, она превращалась в орган “воспитания народа” и “очистки нации от нежелательных идей и мыслей”...

Концепция Гейдриха ликвидировала все оковы, возлагавшиеся на традиционную полицию законами государства и международного права...

Другими словами, Гейдрих хотел иметь полицию, обладающую безграничной властью, с главной задачей обеспечения диктатуры фюрера — Адольфа Гитлера»[240].

Стоит задуматься: как же «людям Фитина» приходилось работать в подобных условиях?

По поводу гестапо знакомый нам «Политический словарь» ведёт себя предельно «толерантно»: «Гестапо — название тайной государственной полиции Германии. Гестапо организовано в 1933 г. после прихода гитлеровского правительства к власти»[241]. Всё! Пройдёт совсем немного времени — и писать про гестапо станут совсем по-другому, гораздо больше и живописнее.

А между тем тайные службы Третьего рейха, главным руководителем которых являлся известный нам Генрих Гиммлер (хотя формально всё подчинялось самому фюреру), росли и множились, подобно поганкам на помойке, и при этом весьма успешно конкурировали друг с другом. Но... они всё-таки работали на одной, извините, «помойке» — точнее, на одном контрразведывательном поле.

В июне 1936 года, когда Гиммлер стал главой всей немецкой полиции, подразделения уголовной (криминальной) полиции и политической полиции (гестапо) были сведены в единую полицию безопасности, которую возглавил Гейдрих. Уже после начала Второй мировой войны, в сентябре 1939 года, все полицейские службы и службы СД были объединены в Главное управление имперской безопасности (РСХА), которое опять-таки принял под своё начало Райнхард Гейдрих. Гестапо, которое отныне именовалось IV управлением РСХА (изначально управлений было шесть, через год добавилось ещё одно), возглавил 39-летний рейхскриминальдиректор[242], полковник полиции и оберфюрер[243] СС Мюллер, только что (!) вступивший в партийные ряды. А ведь во время Первой мировой войны Генрих Мюллер был боевым лётчиком, удостоенным Железного креста 1-го и 2-го классов и баварского ордена Военных заслуг с Короною и мечами. К слову сказать, такой же набор наград имел и Адольф Гитлер. Но если Мюллер был лётчиком, представителем самой почётной по тому времени боевой специальности, то Гитлер — всего-навсего пехотным ефрейтором, а этих людей награждали далеко не столь щедро. В общем, совсем не прост был Адольф Алоисович, которого наша пропаганда достаточно долго изображала случайным выскочкой, по какому-то нелепому капризу судьбы превратившимся в «бесноватого фюрера»!

Гестапо, которое возглавил «папаша Мюллер», считалось государственным органом — «оперативной службой по изучению и уничтожению противника» и пользовалось исполнительной властью в области политических преступлений, то есть его сотрудники могли искать и арестовывать противников режима. Только один центральный аппарат гестапо составлял порядка полутора тысяч человек. В составе управления было шесть отделов, в четырёх из них было по четыре группы (или реферата), в пятом — шесть, а последний такового деления не имел.

Чем же конкретно занималось гестапо?

Прежде всего, конечно, нас интересует отдел «IV Е» — контрразведка, которым до нападения Германии на Советский Союз руководил Вальтер Шелленберг.

Реферат «IV Е 1» занимался, что называется, общими вопросами контрразведывательной работы: составлением заключений по делам о государственных преступлениях, оперативным обеспечением промышленных предприятий, а также ведомственной охраной. Реферат «IV Е 2» был экономической контрразведкой, а остальные были «географические рефераты»: 3-й — контрразведка в странах Запада, 4-й — в северных странах, 5-й — в странах Востока и 6-й — в странах Юга. То есть это та деятельность, которая именуется «внешней контрразведкой». В общем-то, с отделом «IV Е» всё понятно, тогда как с другими возникает немало вопросов, ибо в их практике политический сыск и контрразведывательная работа сплелись воедино.

Вот чем занимались рефераты отдела «IV А»: «IV А 1» — коммунистические, марксистские и тому подобные политические движения и организации, а также военные преступления и вражеская пропаганда; «IV А 2» — опять-таки общая контрразведка, борьба с саботажем и диверсиями; «IV А 3» — те политические организации (реакционные, оппозиционные, либеральные, эмигрантские и прочие), которыми не занимается реферат «IV А 1»; последний из рефератов исполнял чисто полицейские обязанности — охранная служба, «наружка»[244], оперативный розыск и т. д.

Отдел «IV В» держал под своим наблюдением политическую деятельность религиозных организаций и разного рода сект, а также «занимался» евреями и масонами. В числе вопросов, решавшихся отделом «IV С», были наблюдение за иностранцами (задача чисто контрразведывательная), наблюдение за прессой и печатью (разница между этими понятиями не совсем ясна) и ещё политический сыск в партийных рядах. Отдел «IV D» работал в оккупированных Германией странах, а также по иностранным рабочим, находившимся на её территориях: реферат «IV D 1» занимался вопросами «рейхспротектората» Богемии и Моравии, то есть Чехословакии; реферат «IV D 2» — вопросами «генерал-губернаторства», то есть Польши; реферат «IV D 3» занимался агентурной работой, а реферат «IV D 4» — находящимися под пятой нацистов Францией, Люксембургом, Эльзасом и Лотарингией, Бельгией, Нидерландами, Норвегией и Данией. Ну и, наконец, отдел «IV F» — разного рода пограничными делами и надзором за иностранцами.

Как видим, практически всё гестапо, а не только отдел «IV Е» занималось контрразведывательной работой... Ну и, повторим ещё раз, каково приходилось в этой атмосфере тотальной слежки противникам режима, а в особенности тем, кто был связан с советской разведкой?

Есть надежда, что наших читателей не слишком утомили вышеприведённые перечисления, потому как сейчас нам придётся вновь обратиться к этому же занятию. Но сначала мы обратимся к мемуарам Вальтера Шелленберга. Рассказывая о своей встрече с Мюллером, он замечает: «В то время я не знал о действительных размерах его неприязни к СД»[245].

О существовании СД — службы безопасности — мы уже говорили. Вот как писал о задачах этой организации (III управления РСХА) Шелленберг:

«СД являлась главным органом информационной службы в нацистской партии. Её задача состояла в том, чтобы информировать высшее руководство партии о всех оппозиционных движениях и силах как внутри страны, так и за границей. Она осуществляла надзор над правительством, партией, промышленностью, театром, газетами и журналами, полицией — фактически не было ни одно сферы в жизни, которая не находилась бы под бдительным оком СД, ни одного потайного места, где бы она не выискивала малейших признаков оппозиции, касалось ли то организаций или отдельных граждан, “враждебно настроенных по отношению к государству”»[246].

СД считалась органом партии — «оперативной службой внутриполитической разведки и контрразведки». При этом, несмотря на свои весьма важные задачи и широчайшую сферу деятельности, по численности своей III управление значительно уступало гестапо: его центральный аппарат, в который входило пять отделов, по 4-5 рефератов в каждом, состоял из трёхсот или четырёхсот сотрудников.

Отдел «III А» занимался вопросами правопорядка и административного строительства рейха; в отдел «III В» — «германское этническое сообщество (германизм)» — входили рефераты «III В 1»: работа по германизму, «III В 2»: национальные меньшинства, «III В 3»: вопросы расы и здоровья нации, «III В 4»: вопросы эмиграции и переселения, «III В 5»: оккупированные территории; отдел «III С» «работал» в сфере культуры (как тут не вспомнить крылатое «Когда я слышу слово “культура”, я хватаюсь за пистолет!»[247]?) — четыре его реферата последовательно занимались наукой, воспитанием и религиозной жизнью, искусством и народным творчеством, а также прессой, издательским делом и радио... Ну понятно, что не занимались, но осуществляли строгий партийный контроль в вышеперечисленных сферах. Точно так же, как и пять рефератов отдела «III D» — в различных сферах экономики.

Несколько позже появится ещё и отдел «III Е», который займётся, как их называли, «почётными агентами» — то есть шпионажем в высшем обществе.

Сравнив «круг интересов» гестапо и СД, то есть III и IV управлений РСХА, можно понять, что их интересы пересекались во многих точках, что, безусловно, порождало конкуренцию между двумя «конторами», а то, что III управление явно имело больше прав и возможностей, нежели IV управление, неизбежно вызывало зависть сотрудников последнего. (Подумать только про специальный отдел «III Е»! Это же что получается? Гестапо обнаруживает и разрабатывает агентов противника, но когда выявляются нити, уходящие куда-то наверх, то следует передавать всё в СД, чтобы те снимали сливки? Кому же такое понравится?!)

Отсюда и та громадная неприязнь «папаши Мюллера» к СД, о которой пишет Шелленберг.

И вновь вернёмся к личности самого Вальтера Шелленберга. К сожалению, имя руководителя политической разведки фашистской Германии нашему российскому читателю (а прочие нас не очень-то и волнуют) известно гораздо лучше, нежели имя Павла Фитина. Спасибо, конечно, Юлиану Семёнову, познакомившему наших граждан с руководителями гитлеровских спецслужб; и очень хорошо, конечно, что никакой западногерманский писатель не создал аналогичный бестселлер — что-нибудь типа «Шестнадцать мгновений осени», повествующий о каком-нибудь сотруднике VI управления РСХА, работающем в осенней Москве 1941 года. Правда, тогда бы мы могли узнать и про наших героев спецслужб, если бы, конечно, этот роман (или его экранизация) дошёл до нашего читателя.

Впрочем, думается, у нас имеется возможность рассказать что-нибудь малоизвестное даже и про весьма популярного среди наших кинозрителей Вальтера Шелленберга...

«Постучав», как мы уже говорили, «на любительском» уровне, он начал свою действительную службу в качестве секретного сотрудника (в СССР было такое сложносокращённое, ныне полузабытое слово «сексот»). Задачей Шелленберга опять-таки было собирать информацию о педагогах и студентах его родного университета. Нет сомнения, что к делу своему молодой человек относился не просто ответственно и добросовестно, но в полном смысле слова — творчески. Недаром он даже выезжал в четырёхнедельную служебную командировку во Францию, чтобы разузнать о политических воззрениях какого-то профессора Сорбонны. Несомненно, подобное поручение свидетельствует о высоком интеллектуальном и культурном уровне сотрудника.

В своём «Лабиринте» Шелленберг пишет с похвальной скромностью:

«Я всегда получал, как мне казалось, самые интересные и важные дела, и у меня создалось впечатление, будто мои действия направлялись какой-то невидимой рукой. Мне приходилось расследовать дела высших должностных лиц нацистской партии, заподозренных в злоупотреблении служебным положением. Дважды я отправлялся в Берлин с личным докладом министру внутренних дел доктору Фрику, снабжавшему меня необходимыми документами...»[248]

Трудно сказать, насколько вышеизложенное соответствует истине (ну кто тогда, в начале 1950-х, захотел был опровергать рассказы о подобной «крутизне» молодого гестаповца?), однако тут можно сделать и такой интересный вывод: принадлежность к верхушке нацистской партии не давала того «иммунитета», какой получали у нас высокопоставленные чиновники КПСС, или впоследствии... Оставим!

Затем Шелленберг — по его, опять-таки, утверждению — участвовал в подготовке компрометирующих фальшивых материалов по маршалу Тухачевскому, которые фюрер передал Сталину, после чего трагическая судьба «красного маршала» была предрешена. Хотя это всё тоже версия...

В марте 1938 года, в дни аншлюса Австрии, Вальтер Шелленберг отвечал за обеспечение безопасности во время визита фюрера в Вену, а затем занимался тем же самым в итальянских Риме, Неаполе и Флоренции. Осенью того же года он, имея в качестве «документа прикрытия» датский паспорт, ездил по заданию Гейдриха в сенегальский Дакар — главную французскую военно-морскую базу в Африке, на Атлантическом побережье, чтобы составить соответствующий оперативный отчёт.

Перед началом Второй мировой войны Шелленберг разоблачил польского военного разведчика подполковника Сосновского — две немки-секретарши, сообщницы и любовницы поляка, были казнены, а он сам был обменён на нескольких арестованных в Польше германских агентов. (Можем уточнить, что после крушения Польши Сосновский оказался в тюрьме НКВД, и с ним очень плодотворно работали сотрудники нашей разведки.)

Когда же германские войска вторглись на польскую территорию, Шелленберг был прикомандирован к рейхсфюреру СС, чтобы обеспечивать его безопасность. Кстати, судя, опять-таки, по мемуарам Шелленберга, во время этой поездки он даже общался с Гитлером, который также приезжал в Польшу.

Вернувшись из Варшавы, Вальтер Шелленберг пару дней провёл в Берлине, после чего отправился в Дортмунд, крупный центр германской оборонной промышленности в Рурской области. В Дортмунде он не только налаживал контрразведывательное обеспечение оборонных предприятий, но и лично раскрыл польскую шпионскую сеть, переправившую в Польшу, по оценке самого Вальтера, «примерно полтора ящика секретных чертежей». 14 человек были признаны виновными в шпионаже, а трое из них — казнены. После этого — уже на голландской территории — Шелленберг участвовал в раскрытии английской разведывательной сети, связанной с немецким сопротивлением и спецслужбами Нидерландов, а затем — в задержании британских шпионов. Эта операция получила название «Инцидент в Венло», и за её успешное проведение фюрер не только наградил Шелленберга Железным крестом I степени, но и пригласил на званый ужин...

Без всяких сомнений можно утверждать, что будущий глава германской разведки был опытным и удачливым специалистом и, к тому же, пользовался доверием и благоволением фюрера. А «крутизна» какая — Фитину и не снилось!

И напоследок несколько слов о том, что представляло собой VI управления РСХА, которое Вальтер Шелленберг возглавит летом 1941 года.

Как и СД, внешняя разведка Третьего рейха считалась органом партии. В Центре было порядка 300-500 сотрудников, этот центральный аппарат составлял сначала шесть, а с 1942 года — восемь отделов.

Отдел «VI А» занимался вопросами общей организации и контролировал работу региональных отделений СД — по одному реферату на округа и секторы западного, северного, восточного, южного и центрального направлений. Отдел «VI В» руководил разведывательной работой в так называемой «зоне германо-итальянского влияния» в Европе и в Африке. В нём было три реферата: по Франции, по Испании и Португалии, а также — по Северной Африке. Отдел «VI С» «Восток», руководивший разведывательной деятельностью «в зоне российско-японского влияния», изначально включал в себя одиннадцать рефератов, первые три из которых работали по СССР; позже к ним присоединились ещё один или два реферата, а также — зондерреферат «VI С», занимавшийся диверсиями и саботажем на временно оккупированной советской территории. Отдел «VI D» «Запад» руководил разведкой в зоне англо-американского влияния, включавшей в себя — по мнению руководителей службы — Великобританию, Скандинавию, а также Северную и Южную Америку. Отдел «VI Е» изучал идеологических противников, отдел «VI F» занимался техническим оснащением, а созданные позже отделы «VI G» и «VI S» занимались, соответственно, научно-технической разведкой и саботажем разного рода...

Внимательный читатель заметил, что в состав VI управления РСХА — так же как и в 5-й отдел ГУГБ НКВД СССР — не входило какое-либо аналитическое подразделение.

Вот такого соперника имела советская разведка в годы Второй мировой войны. Противником же для нашей разведки были, повторим, гестапо и СД — «конторы», осуществлявшие контрразведывательные функции.

Не будем забывать и ещё об одном очень серьёзном противнике (да и сопернике одновременно) — Абвере. Немецкое слово «Abwehr» переводится как «оборона» или «отражение».

Абвер был создан в 1919 году на правах отдела военного министерства и официально считался контрразведкой, обеспечивавшей безопасность рейхсвера. На самом деле Абвер также в полной мере выполнял и разведывательные задачи, что на официальном уровне было признано гораздо позднее.

В 1935 году службу возглавил сорокавосьмилетний военно-морской офицер Вильгельм Франц Канарис, которому в том же году было присвоено звание контр-адмирала. Происходил он из древнего рода, имевшего не то греческие, не то итальянские корни (Канарис уточнял своё происхождение в зависимости от политической конъюнктуры), окончил Морской кадетский корпус, служил на различных типах надводных судов, а в годы Мировой войны командовал подводной лодкой и заслужил Железные кресты 1-й и 2-й степени. После поражения Германии Канарис выполнял разного рода тайные и разведывательные задания, принимал активное участие в возрождении немецких флота и авиации. Судя по тому, что в 1938 году ему был присвоен чин вице-адмирала, а в 1940-м — адмирала, руководил он военной разведкой и контрразведкой весьма успешно. К примеру, Абверу удалось получить сведения о планах англичан по захвату норвежских портов в апреле 1940 года, а в результате, как мы помним, гитлеровцы успели напасть на Норвегию и Данию раньше, так что высадившиеся там после них английские войска вскоре были спешно эвакуированы. Именно Канарис — разумеется, его ведомство — усиленно и не без успеха продвигал дезинформацию о том, что нападение на Советский Союз не произойдёт до разгрома Великобритании...

«В 1938 г., в связи с переходом фашистской Германии к открытой подготовке агрессивной войны, была проведена реорганизация Абвера, на базе которого создаётся Управление “Абвер-заграница” при штабе Верховного главнокомандования вооружённых сил (ОКХ). Перед новым управлением ставится задача по организации широкомасштабной разведывательной и подрывной работы против стран — потенциальных объектов нападения, особенно против Советского Союза»[249].

В состав Управления «Абвер-заграница» входили пять отделов.

«Абвер-1» занимался разведкой по иностранным армиям и флотам, радиоперехватом и подготовкой радистов, а также изготовлением документов прикрытия и оперативной техники.

К функциям отдела «Абвер-2» относилась подготовка и заброска в тыл диверсионно-террористической агентуры, соответственно — организация диверсий и террора, а также формирование «национальных легионов» и спецподразделений из Volksdeutsche [250] для захвата важных стратегических объектов. Опять-таки, разумеется, во вражеском тылу.

«Абвер-3» был военной контрразведкой, которая осуществляла оперативное обеспечение вооружённых сил, военно-административных и военно-хозяйственных учреждений и объектов оборонного значения.

Четвёртым был Иностранный отдел «Аусланд», сотрудники которого занимались аналитикой: вопросы внешней, внутренней и экономической политики иностранных государств изучались на основе сведений, получаемых от военных атташе, из МИДа и официальных учреждений за границей, а также добывались из прессы, материалов радиовещания и прочих открытых источников.

Центральный отдел занимался кадровой и плановой работой.

При каждом округе существовали периферийные органы Абвера — Абверштелле, которые осуществляли практическую разведывательную, контрразведывательную и прочую работу.

После нападения Германии на Советский Союз были созданы, причём в немалом количестве, новые абверовские подразделения.

К сказанному можно добавить, что «в 1937 г. Абвер, действовавший под прикрытием германских дипломатических представительств, создал в ряде стран свои разведывательные подразделения — Кригсорганизацион (КО). Они функционировали в нейтральных странах и странах-сателлитах Германии, с территории которых вели разведывательную работу против явных и вероятных противников Германии. КО были созданы в Финляндии (“Бюро Целлариуса”), Болгарии (“Бюро доктора Делиуса”), Швеции, Румынии, Венгрии, Турции, Иране, Афганистане, Китае, Испании, Португалии, Нидерландах, Швейцарии и Бельгии»[251].

А теперь — такой печальный для некоторых комментарий:

«С началом Второй мировой войны Гейдрих понял, что разведывательная работа АМТ-VI (бывшего СД-заграница) в РСХА поставлена далеко не на профессиональном уровне. Военная разведка адмирала Канариса во всех отношениях её превосходила. И уж совсем выводило из себя шефа СД, что она порой уступала даже той информации, которую собирали “чистые” дипломаты из ведомства ненавидимого им министра иностранных дел Иоахима фон Риббентропа.

Одно из объяснений этого феномена превосходства Абвера он понимал, хотя признаться в этом боялся даже самому себе — сотрудники военной разведки, настоящие офицеры, а не “фюреры” с разными приставками, были куда менее политизированы и идеологизированы, нежели последние. Они больше думали о деле, нежели о превосходстве арийской расы над всеми остальными. Понимал это и Шелленберг...»[252]

А чтобы добить противника до конца, прибавим к вышесказанному ещё и комментарий от ветерана и историка Службы внешней разведки генерал-майора Льва Филипповича Соцкова:

— Если мы будем сравнивать Фитина с упомянутыми Канарисом и Шелленбергом — это вполне сопоставимые личности, реальные противники, — то мы увидим, что наш Павел Михайлович превзошёл их по всем статьям! У них ведь в войну что было? Единственный агент в советском Генеральном штабе — в отделе железнодорожных перевозок мобилизационного управления; они гордились, что знают всё: где какая концентрация советских группировок и т. д., и т. п. Но ведь их агентом был «Гейне» — наша «подстава», это теперь всем известно, а больше у них ничего не было! А у нас источники в трёх ведомствах были! Во-первых, в ведомстве Гиммлера источник был надёжный, «Брайтенбах», во-вторых, в главном штабе люфтваффе был «Старшина», и, в-третьих, в министерстве экономики, которое командовало всем военно-промышленным комплексом Германии, был «Корсиканец». Притом всю эту работу делали реальные, конкретные, уважаемые люди — разведчики, но их деятельность санкционировал и побуждал к ней начальник разведки — Павел Михайлович Фитин.

...Ну вот, сейчас мы немножко увидели и поняли, на каком «поле» пришлось тогда работать советским разведчикам — сотрудникам «команды», возглавляемой Павлом Фитиным, и кто им реально противостоял. Так ведь ещё и в любой другой стране, в которой находились советские разведчики — легально или нелегально, были собственные спецслужбы и, соответственно, свои особенности работы. Но всего, к сожалению, не расскажешь!