Флэшбэк

— Время тины, время тины, время тины? — спросила Ро, подпрыгивая на носках и хлопая в ладоши.

Элвин кивнул и повернулся к Фитцу и Софи.

— Кто первый?

— Фостер доброволец! — сказал Киф с ухмылкой, которая вполне заслуживала подушки.

— Ты согласна? — спросил ее Элвин.

— Не лучше ли сделать это, зная, что все равно произойдет? — добавил Киф… и это был отличный довод.

Софи бросила на Фитца извиняющийся взгляд и сказала Элвину:

— Готова.

Элвин поставил поднос с бальзамами ей на колени.

— Я бы рекомендовал заткнуть вам носы, — сказал он всем, поднимая ее больную руку и держа ее над тазиком.

— Пф, я хочу погреться в этом! — Ро глубоко вздохнула, когда Элвин развязал ремни на кольчуге Софи и выпустил облачко чего-то, что Софи могла описать только как вооруженное утреннее дыхание.

Полоски бинтов под кольчугой из белых превратились в коричневато-желтые и ужасно хлюпали, когда Элвин медленно разрезал их узкими ножницами.

— Поехали! — сказала Ро, хлопая в ладоши, когда Элвин разделил кокон…

Киф кашлянул.

— Ладно. Это может быть даже слишком грубо для меня.

Софи не могла решить, что хуже: то, как ил шипел и пенился, едва коснувшись воздуха, или то, как он прилипал к ее коже, свисая с руки длинными сопливыми нитями вместо того, чтобы капать в таз.

— Есть шанс, что я смогу достать бутылку этой дряни? — спросил Киф. — Думаю, папе действительно нужно понюхать.

— Нет. Все это достанется Ливви, — сказал ему Элвин.

— Э-э, если она собирается использовать это для эликсира, я никогда больше не буду принимать ее лекарства, — вмешался Фитц.

— И я, — согласилась Софи.

Элвин рассмеялся.

— Это только для тестов. Она хочет изучить, как теневой поток повлиял на ваши клетки. И давайте посмотрим…

Он использовал крошечное устройство, похожее на скребок, чтобы убирать слизь в таз длинными полосками. Кожа на руке Софи была розовая и сморщенная, будто девушка слишком долго отмокала в горячей ванне. И пальцы наконец-то стали того размера, каким должны были быть.

— Я же говорил, что рука почти придет в норму, — сказал Элвин, когда Софи осторожно коснулась костяшек пальцев, благодарная за то, что они оказались твердыми во всех тех местах, которые были сломаны во время нападения.

— Что насчет онемения? — спросила она.

— Вот тут-то и возникает «почти», — признался Элвин. — У меня уйдет, по крайней мере, еще пара дней на то, чтобы устранить все повреждения нервов. И пройдет еще больше времени, прежде чем ты восстановишь силы. Можешь пошевелить пальцами? По одному, вот так.

Он показал ей нужное движение — вперед и назад, и Софи попыталась скопировать его. Но на полпути ее рука дрожала, и она дышала так, словно только что пробежала марафон.

— Знаю, это, вероятно, не очень обнадеживает, — сказал он, когда Софи вынуждена была признать, что не может закончить, — но именно так и должно быть. Сейчас твоя рука в основном новая… новая кость, новые мышцы, новая плоть. Так что тебе придется снова научиться ею работать. Фитцу предстоит такая же борьба с ногой.

— Да? — спросил Фитц.

Элвин кивнул.

— Уверен, тебе понадобятся костыли на неделю или две. Не позволяй этому пугать тебя. Мы пройдем через это, хорошо? Вы оба.

Он намазал руку Софи припаркой, похожей на отрыгнутый шпинат, и завернул ее в марлю. Потом им пришлось снова терпеть эту жижу… к большому удовольствию Ро… пока он проделывал то же самое с ногой Фитца. Ребра Фитца также сменили повязку, вместе с толстым слоем ярко-оранжевого бальзама, который пах очень, очень ферментированным. И в финале каждый из них получил подносы, наполненные десятками эликсиров.

Софи не знала, как найти в себе силы проглотить их, пока Элвин не сказал ей:

— Следующий раунд должен помочь вам выбраться из коек. Держу пари, к завтрашнему вечеру вы сможете немного передвигаться. И если все пойдет по плану, то сможете вернуться домой через два-три дня.

— Рад это слышать, — произнес знакомый голос у них за спиной, и все обернулись, увидев, что сэр Тиерган наблюдает за ними с порога, откидывая светлые волосы с темно-синих глаз.

— Верно, — сказал Элвин. — Я забыл, что Магнат Лето сказал, что ты зайдешь сегодня утром. Не волнуйся, мы почти закончили.

— Ты только что пропустил Фестиваль Ила Фитцфи, — проинформировал его Киф.

Тиерган украдкой взглянул на наполненный слизью таз, и его оливковая кожа приобрела зеленоватый оттенок.

— Это объясняет запах.

— Да, извини, — сказал Элвин. — Я позабочусь об этом, как только соберу все.

У Тиергана был такой вид, будто он пожалел, что не пришел на десять минут позже… или не подождал в холле… пока Софи и Фитц с трудом глотали лекарство, а Элвин заворачивал все в пенистую слизь.

— Итак, что привело тебя в наш вонючий уголок школы? — спросила Софи, допив последний эликсир.

— Больно, Фостер, — вмешался Киф. — Ты уже забыла об операции «вторжение в частную жизнь»?

Вообще-то, да. И тут накатила другая тошнота.

— Ты действительно думаешь, что мы сможем вызвать стертые воспоминания Кифа? — спросила она Тиергана.

— Обычно я бы отнесся к этому скептически, — сказал он, разглаживая края своего простого серого плаща. — Но у тебя всегда был дар делать невозможное возможным, так что, полагаю, мы это выясним… если ты все еще готова.

— Мы готовы, — сказал Киф, поглядывая на Фитца и Софи. — Верно?

— Я в деле, — немедленно согласился Фитц.

— Я справлюсь, — снова пообещал Киф, когда Софи заколебалась.

У нее было ужасное чувство, что он не сможет. Но она все равно спросила Тиергана:

— Ладно, как мы это сделаем?

Глава 20

— Первый шаг, — Тиерган повернулся к Кифу, — заключается в том, что ты должен пообещать мне, что будешь останавливаться после каждого прорыва, каким бы незначительным он ни был, и давать своему разуму время приспособиться… и я не говорю об эмоциональной адаптации. Для этого тебе тоже понадобится время, но я говорю с гораздо более практической точки зрения. Все, что ты узнаешь, вызовет ментальную рябь, поскольку твой разум создает пространство для размещения новой информации среди всего остального. Так что тебе нужно время, чтобы успокоиться и позволить своему мозгу работать через небольшие разветвления каждого нового воспоминания… не только для твоего рассудка, но и потому, что это может привести к дальнейшему открытию.

— А вы двое, — вмешался Элвин, — должны быть осторожны. Я знаю, мне не нужно напоминать вам об эхо… но имейте в виду, насколько вы оба близки к тому, чтобы вернуться домой, и помните, что слишком сильное давление может отбросить вас назад.

— Это постепенный процесс, — сказал им Тиерган. — Даже если бы вы были на пике своей силы, вы не смогли бы раскрыть все, что ищете, за один раз. Так что планируйте следить за собой. Самый эффективный способ поиска воспоминаний — это просеивание, а не копание, поэтому тонкость должна быть темой вашего подхода.

— Ладно, мы закончили со всеми этими «осторожными» речами? — спросил Киф. — Потому что не знаю, как вы, ребята, но я супер готов к некоторым душераздирающим унижениям. И множеству глаз Фитцфи.

— Я все еще не уверен, что Фитцфи под собой подразумевает, — сказал Тиерган, — и не хочу знать, — добавил он, когда Ро открыла рот, чтобы сказать ему. — Но этот процесс не должен вызывать неловкости. Ты можешь скрыть любые воспоминания, которые не хочешь, чтобы кто-то видел.

— Разве это не помешает процессу поиска грязных секретов моей мамы? — спросил Киф.

— С чего бы? — поправил Тиерган. — Ты ищешь то, чего не помнишь, а не то, что сделал. И воспоминания все равно останутся. Ты просто пометишь их, так сказать, отметишь, чтобы было ясно, что ты предпочитаешь, чтобы они держались подальше.

— Итак… это все равно, что повесить большой знак на что-то очень неловкое, что гласит: «Эй, ребята, сюда, но также не смотрите, хорошо?» — уточнил Киф.

Тиерган вздохнул.

— Полагаю, это один из способов взглянуть на ситуацию. Да, это требует, чтобы любой Телепат уважал границы, которые ты установил. Но поскольку Софи и Фитц — твои друзья, полагаю, у них не будет проблем с соблюдением границ.

— Конечно, нет, — пообещала Софи.

Фитц пожал плечами.

— Уверен, мне лучше не знать, что ты скрываешь.

Киф ухмыльнулся.

— Да… возможно. Но это будет какой-то огромный процесс, который требует недель практики и чтения скучных книг, и…

— Это простое упражнение по визуализации, — прервал его Тиерган. — Это займет всего несколько минут, и продержится, по крайней мере, пару дней.

— А что будет потом? — спросил Фитц.

— Затем маскировка исчезает, так же как время всегда притупляет наши воспоминания. Но к тому времени я покажу ему, как это делается, и он сможет подготовиться в любой момент.

— Вопрос, — сказала Ро. — Значит ли это, что мне придется стоять здесь, пока вы смотрите друг на друга и занимаетесь скучными эльфийскими мыслями? Потому что я уже на пределе, просто от этого разговора.

Элвин рассмеялся.

— Как насчет того, чтобы оставить их работать и помочь мне сделать сыворотку, в которую Софи завтра погрузит руку? Основа — гной пуки.

— Вот это разговор! — сказала Ро.

Софи нахмурилась.

— Клянусь, я начинаю ненавидеть эльфийскую медицину почти так же сильно, как человеческую.

— Что ж, мне это нравится, — сказала Ро, беря Элвина под руку и ведя его в кабинет. — Неси гной!

— На этой ноте, — сказал Тиерган, поворачиваясь к Кифу, — готов научиться маскировать свои воспоминания?

— Давай сюда. — Но он вздрогнул, когда Тиерган потянулся к его вискам. — Верно. Извиняюсь. Я всегда забываю, как вы, Телепаты, заносчивы.

Тиерган приложил два пальца к вискам Кифа.

— Я собираюсь произносить инструкции вслух. Таким образом, Софи и Фитц будут знать, как провести тебя через это, если тебе нужно будет напомнить. А теперь я хочу, чтобы ты закрыл глаза и представил, что только что обнаружил пустую коробку, спрятанную в центре твоего сознания. Картинка любого размера и формы… но там должен быть цвет. И обычно это работает лучше всего, если ты придашь цвет, с которым ты каким-то образом связан. Не говори мне, какой цвет ты выбираешь…

— Разве ты не видишь? — спросил Киф.

— Я не читаю твои мысли. Как ты думаешь, почему я не попросил у тебя разрешения войти в сознание?

— Думаю, это хороший вопрос, — сказал Киф. — Но может быть лучший вот: зачем ты трогаешь мое лицо?

— Чтобы сделать процесс более осязаемым для тебя. Ты видишь коробку?

— Да. Это большая квадратная коробка. И она…

— Не говори мне о цвете! — напомнил ему Тиерган. — Мы используем его, чтобы определить, сработала ли маскировка. Но прежде, чем мы это сделаем, мне нужно, чтобы ты представил, как перетаскиваешь все воспоминания, которые предпочел бы спрятать в этот ментальный ящик… и действительно заставляешь себя верить, что эти моменты твердые кусочки, которые ты собираешь и помещаешь в назначенное место.

Брови Кифа сошлись на переносице.

— Не буду врать. Это кажется супер бессмысленным.

— Трудно понять, как действует чужая способность, — сказал ему Тиерган.

— Э-э, я чувствую, как смущение Фостер доносится до меня, так что я не единственный.

— Ну, скоро ты все увидишь. Доверься процессу… и дай мне знать, когда будешь готов.

Его брови сошлись еще сильнее.

— Ладно. Думаю, все воображаемые кусочки памяти теперь в воображаемой коробке, и мне кажется, что я действительно что-то сделал, а не просто стоял здесь, чувствуя себя нелепо.

Тиерган улыбнулся.

— Отлично. А теперь представь, что ты запечатываешь эту коробку так плотно, как только можешь.

Киф кивнул.

— Что теперь?

— Это все.

— Это все? — повторил Киф, когда Тиерган опустил руки и отступил назад.

— Должно быть… но мы все равно должны проверить. — Тиерган направил Кифа в узкое пространство между кроватями Фитца и Софи. — У них есть разрешение войти в твой разум?

— Эм… конечно. — Но он все равно вздрогнул, когда Фитц сел и потянулся ко лбу. — Прости. Расслабься.

Софи держала здоровую руку на коленях.

— Наверное, лучше не включать в это усиление, верно?

— Согласен, — произнес Тиерган.

Она закрыла глаза.

— Так… они должны держаться подальше от большой коробки секретов? — спросил Киф.

— Дело вовсе не в ящике, Киф, — сказал Тиерган.

— О! — выдохнула Софи. — Дело было в цвете!

— Коробка была золотой, да? — спросил Фитц.

Киф кивнул.

— Я хочу знать, почему вы так улыбаетесь?

— Потому что некоторые из твоих воспоминаний позолочены, — ответила Софи. — Это похоже… будто стоишь посреди тысяч голограмм, некоторые из них окрашены в золотой цвет.

— Точно, — сказал Тиерган. — А теперь вы с Фитцем знаете, что нужно смотреть дальше.

— Чувак, ты замаскировал много воспоминаний, — заметил Фитц.

— Ну, это также обманчиво, — предупредил Тиерган, — потому что он вынес на передний план все, что хотел сохранить в тайне. Так что вы видите их всех в одном ментальном пространстве… что является еще одним преимуществом этого процесса. Как только вы проникнете глубже в его сознание, то увидите очень мало золота.

— Так… мы должны это сделать? — спросила Софи.

— Почему бы и нет.

— Вперед, — сказал Киф.

Но голос его звучал как-то неуверенно. И когда Софи взглянула на его лицо, то увидела, что он весь сжался, словно готовясь к удару.

— Мы не должны…

— Да, Фостер, — перебил он. — Должны. Ты же знаешь, что должны.

— Хорошо, — медленно произнесла она. — Но тогда мне нужно, чтобы ты сделал одну вещь.

Она протянула левую руку, потрясая самодельным браслетом, усыпанным булавками.

— Возьми Краки, пусть прикрывает твою спину.

Что-то промелькнуло на его лице… чувство, которое Софи сомневалась, что даже Эмпат смог бы перевести. И он кивнул, отстегивая крошечного кракена и прикрепляя его к плащу.

— Хорошо, — сказал он, прочищая горло и расправляя плечи. — На этот раз. Давай найдем то, что спрятала моя мама.

Глава 21

Позолоченные воспоминания взывали к Софи, как теплый солнечный свет, струящийся через широко открытые окна, взывающий ее посмотреть, куда они ведут… и это было до того, как она увидела себя.

Она не собиралась подглядывать… и только уловила мельчайшую вспышку, когда попыталась проигнорировать что-то с золотистым блеском. Но этого было достаточно, чтобы понять: воспоминание было свежим.

На самом деле, она была уверена, что оно было с того самого дня, когда она открыла свои выпускные подарки Третьего Уровня и обнаружила невероятные рисунки Кифа, сделанные для нее. Но она прожила этот момент с ним… так почему же он не хотел, чтобы она видела его воспоминания?

Трудно игнорировать золото, да? передал Фитц, и его резкий голос спас ее от долгого взгляда.

Да, призналась она, чувствуя, как стыд сжигает ее сознание.

Киф заслуживал как можно больше уединения.

Но это не остановило любопытство от зуда, зуда, зуда.

Я всегда забываю, насколько живой у него разум, подумала она, заставляя себя сосредоточиться на более широком ментальном ландшафте… плотном водовороте мелькающих воспоминаний, пронизанном звуками ревущих голосов. Фотографическая память Кифа сохраняла каждую деталь, звук и мысль, создавая бурю цвета и шума. Это… дезориентировало.

Да, согласился Фитц. Хотя он все еще менее интенсивный, чем твой.

Ее сердце остановилось.

Она никогда не задумывалась о том, как должна выглядеть или ощущаться ее голова, так как это было не то, что она могла испытать.

Так мои воспоминания выглядят так? спросила она, представив себе такой же вихрь, бурлящий всеми ее секретами.

Вроде. Все потускнело из-за твоей блокировки. И воспоминания мелькают намного быстрее, так что я не могу сказать, на что смотрю, пока не сосредоточусь по-настоящему… и даже тогда ты держишь кучу ментальных путей закрытыми.

Он не сказал «от меня». Но она чувствовала эти невысказанные слова.

Твои воспоминания тоже стали шире, добавил он. Будто… смотришь на горизонт. Я действительно не вижу, где заканчивается твое сознание… и я серьезно не понимаю, как у тебя в голове столько информации.

Фотографическая память, напомнила она ему. Плюс семь лет выслушивания мыслей всех вокруг меня.

Верно. И все, что внедрил Черный Лебедь.

Она поежилась от этого напоминания.

Прошло так много времени с тех пор, как у нее в последний раз возникали эти дополнительные воспоминания, что она иногда забывала, что мистер Форкл годами заполнял ее голову фактами и секретами, пока она спала, чтобы подготовить ее к роли Мунларка.

В каком-то смысле было облегчением, что не нужно постоянно анализировать, принадлежит ли ей клочок памяти, или она извлекла важную деталь из этих мрачных резервов. Но это также означало, что нынешняя борьба была настолько далека от того, что ожидал Черный Лебедь, что Софи в значительной степени была сама по себе.

Так как же нам это сделать? спросил Фитц. Думаю, стоит сосредоточиться на воспоминаниях с мамой Кифа.

Да, наверное, мы должны были сказать Кифу, чтобы он подумал о ней, прежде чем нырять, так чтобы это уже было в его голове.

Я могу сделать это сейчас, если хотите, предложил Киф, едва не доведя их до сердечного приступа.

Ты нас слышишь? спросил Фитц.

Да. И чувствую то, что чувствуете вы. Итак, сегодня мы все узнаем новые интересные вещи друг о друге!

Отлично. Фитц вложил в эту передачу массу сарказма.

Можешь сосредоточиться на маме? спросила Софи, пытаясь поддержать разговор.

Пейзаж менялся, некоторые воспоминания возвращались назад, другие катились вперед, пока их не окружало ничего, кроме мерцания лица леди Гизелы.

Мне вечно будут сняться кошмары, с содроганием подумал Фитц.

Софи кивнула.

И мне.

У леди Гизелы, как и у ее сына, были светлые волосы, их черты лица были очень похожи. Но она была так холодна, сурова и безупречна, что выглядела так, будто вот-вот сломается, если улыбнется по-настоящему или позволит волосам выскользнуть из ее замысловатой прически.

Старая добрая мама, подумал Киф, когда резкий голос Леди Гизелы эхом разнесся вокруг. Слова почти сливались, но Софи уловила несколько:

Наследие.

Разочарование.

Упрямый.

Глупый.

Отброс.

Готовы отправиться в путешествие в мое удивительное детство? спросил Киф, когда новые воспоминания нахлынули, наваливаясь друг на друга и образуя туннель, который спиралью уходил вниз, вниз, вниз в темноту.

А ты? возразила Софи.

Да! Как я и сказал, будет вечеринка! Только не делай из этого жалкую вечеринку, ладно?

Поэтому некоторые из этих воспоминаний золотые? спросил Фитц, стараясь не обращать внимания на золоченое мерцание прямо под ними. Ты думаешь, они заставят нас пожалеть?

Нет, они просто… отвлекают.

Софи не знала, что это должно означать, но могла поклясться, что снова мельком увидела свое лицо и переключила внимание на ближайшее воспоминание, чтобы не поддаться искушению.

Ее желудок скрутило, когда она увидела сцену, прокручивающуюся вокруг нее: мать Кифа была одета в жесткое зеленое платье (цвет, который эльфы носили, когда собирались на похороны).

Леди Гизела стояла рядом с огромной кроватью Кифа, наблюдая, как он пытается заглушить рыдания подушкой, и ни разу не попыталась обнять его или взять за руку, или утешить.

В конце концов, Киф вытер нос и выдавил:

— Что ты хочешь?

И она улыбнулась — улыбнулась — и сказала, что ему нужно успокоительное, чтобы его слезы не беспокоили отца.

Я серьезно, Фостер, сказал Киф, когда Софи втянула в себя воздух. Я чувствую это растущее сочувствие… и ценю его. Но мне это не нужно.

Сочувствие — это не жалость, сказала она.

Достаточно близко. Так как насчет того, чтобы сконцентрироваться на той ярости, что кипит внутри? Всегда весело, когда ты злишься.

Когда она не согласилась, он добавил:

Это ситуация произошла после того, как посадили твое семечко… подумай о том, что моя мама знала, что ты все еще жива, когда она видела, как я сломался.

Гнев вспыхнул в жилах Софи, но так же быстро остыл, умеренный печалью, которая пришла с осознанием того, что он плакал из-за нее.

Но потом она вспомнила, что сказала ей Леди Гизела во время одного из ужасных разговоров, которые они вели с Кифом, когда он рассказывал ей об этом: она заставила Кифа принять это успокоительное не для того, чтобы заглушить его рыдания, а потому, что ей нужно было украсть немного его крови.

Вот ярость, которую я искал, сказал Киф, когда Софи затряслась всем телом. Держи крепче!

Она постаралась.

Но чем больше воспоминаний она изучала, тем больше ее сердце разрывалось.

Она скользила, сколько могла, но некоторые вспышки требовали внимания. Как громкий спор в слишком шикарной спальне Кифа, где Лорд Кассиус склонился над младшей, худощавой версией своего сына и кричал:

— Олден не твой отец!

— Я хочу, чтобы он им был! — рявкнул Киф, срывая с себя синий плащ Второго Уровня и швыряя его через всю комнату.

— Ну что ж, — сказал лорд Кассиус, приглаживая прилизанные светлые волосы и поглядывая на мать Кифа, которая стояла в стороне, изучая сына прищуренными глазами. — Полагаю, мы квиты, поскольку я предпочитаю сыновей Олдена. Но поскольку я застрял здесь, — он провел рукой, как бы осматривая Кифа с головы до ног, и поморщился, — я не позволю тебе разрушить нашу семью!

Киф ухмыльнулся, и Софи почувствовала, как что-то внутри него изменилось, когда он сказал:

— Желаю удачи!

Будто он тут же решил, что сделает все, что в его силах, чтобы унизить отца. И лорд Кассиус, должно быть, почувствовал эту решимость, потому что он швырнул кубок, который держал в руке, разбрызгав ноги Кифа шипящим ягодным вином.

— Убери это! — приказал лорд Кассиус. — И планируй провести весь свой перерыв, компенсируя недостаток преданности делу. Утром я пришлю тебе первые задания.

— Снова бежишь в Атлантиду? — спросила леди Гизела, когда Лорд Кассиус направился к лестнице.

— Не начинай, — сказал он ей. — И не жди меня.

Ее глаза вспыхнули, и она подняла подбородок, держа голову высоко, пока он не ушел.

— Хорошо, — сказала она Кифу. — Похоже, у тебя есть работа.

Она была на полпути вниз по лестнице, когда оглянулась через плечо.

— Киф? — сказала она, ожидая, что он посмотрит на нее. — Когда-нибудь ты будешь рад, что ты не Васкер.

Что бы это значило? спросил Фитц, и Софи вздрогнула.

Она забыла, что не одна наблюдала за этим воспоминанием.

Понятия не имею, ответил Киф. Моя мама тогда уже работала с Альваром, так что, может, она имела в виду все сплетни, с которыми ты имеешь дело теперь, когда все знают, что он с Невидимками?

Но она возглавляла Невидимок, поспорил Фитц, поэтому она знала, что вся эта драма придет и за тобой.

Верно. Ну, может быть, это что-то, связанное с таинственным наследием Васкеров. И подожди минутку… я только что понял, что мы друзья по Наследию! Мы должны носить одинаковые туники, на которых будет написано: «Мое Наследие Более Жуткое, Чем Твое!» или «Я пытался найти свое Наследие, и все, что я получил — эту уродливую тунику!».

Софи хотелось рассмеяться, но она не могла. Не тогда, когда ее разум продолжал прокручивать то, как отец Кифа разбил стакан.

Когда это случилось? спросила она.

После промежуточных экзаменов Второго Уровня. Отец был недоволен моим вторым результатом.

Э, разве твои самые низкие оценки не были в девяностых? спросил Фитц.

Девяносто восемь и девяносто девять, но милый старый Папуля ожидал, что я получу сто по всем. По-видимому, это то, что он получал, когда учился в Ложносвете.

Хорошо, но он пропустил Первый Уровень, как ты? удивилась Софи.

Нет. Но у него также нет фотографической памяти, поэтому он сказал, что быть на вершине моего уровня должно быть дано. Представляешь, как он обрадовался, когда узнал, что я пришел вторым!

Фитц повозил ногами.

Я… был первым.

О, я знаю. Пришлось пойти и выставить нас всех в плохом свете, правда, Фитци?

Я не…

Расслабься, я шучу. Но хорошо, что ты мне нравишься, потому что быть твоим другом не так-то просто.

Эта мысль должна была поддразнивать, но Софи чувствовала, что за этим кроется доля правды.

Фитц, должно быть, тоже это почувствовал, потому что сказал ему:

Прости.

Не стоит. Серьезно, ничего страшного.

Тогда почему ты ничего не сказал?

Э, наша дружба тогда не была на стадии «дележа». Я иногда сидел за твоим столом за обедом… не настолько, чтобы говорить: «Позволь мне выгрузить всю мою папину драму». К тому же, это не твоя вина, что Леди Дельмира сочла мой эликсир слишком пенистым, а сэр Бубу задал мне вопрос с подвохом.

Его зовут сэр Бубу? Софи пришлось просить.

Да! Мне было очень весело во второй половине года. И вот в чем дело: это заставило меня понять, что я никогда не буду тем, кем хотел меня видеть отец, так что я мог бы немного повеселиться. На самом деле, в ту ночь я впервые придумал Великий Инцидент Гилон.

Она почти слышала его ухмылку… и когда новое воспоминание вспыхнуло в его голове, она задалась вопросом, собирается ли он, наконец, показать ей эту историю.

Но Фитц перебил его:

Почему твой отец вообще говорил о моем отце?

Киф вздохнул.

Я надеялся, что ты не спросишь об этом. Наверное, тебе легче показать.

Его воспоминания снова перемешались, вспыхнув и показав Атриум Второго Уровня Ложносвета, украшенный мишурой и наполненный большими пузырями, плавающими с конфетами и угощениями в центре. Куда бы Киф ни посмотрел, родители обнимали своих детей и праздновали.

Но мама не потрудилась приехать. А отец мертвой хваткой оттащил его от шкафчика, заставив оставить подарки.

— Подождите, — крикнул Олден, догоняя их в коридоре. — Ты ведь еще не уходишь, Кассиус?

— Лорд Кассиус, — поправил отец Кифа. — И да. Кифу нужно учиться.

— Сегодня? — спросил Олден. — Думаю, он заслужил выходной, не так ли? Пройти тесты на такие высокие оценки… и в его возрасте…

— Да, но я никогда не считал, что молодость должна быть оправданием, — прервал его отец Кифа.

Олден стиснул зубы, и быстрый взгляд, который он бросил на руку лорда Кассиуса, заставил Софи задуматься, понимает ли он, как крепко сжимает ее отец Кифа.

— Почему бы тебе не приехать в Эверглен сегодня вечером? — предложил Олден. — Делла планировала устроить настоящий праздник…

— Может быть, в другой раз. — Лорд Кассиус повернулся, чтобы оттащить Кифа.

Но Олден схватил Кифа за плечо и, наклонившись, прошептал:

— Я очень горжусь тобой, Киф, хочу, чтобы ты знал это.

Ого, подумала Софи, когда голова Кифа взорвалась сотней разных эмоций.

Да, тихо сказал Киф. Раньше мне никто этого не говорил…

И твой отец почувствовал это, поняла она. Когда его рука обхватила твое запястье.

Конечно. И вы видела, как счастлив он был.

Фитц пробормотал что-то себе под нос… и Софи захотелось сделать то же самое.

Ты в порядке, Фитци? спросил Киф. Твое настроение постоянно меняется.

Я в порядке. Я просто… пытаюсь понять, почему ты никогда не рассказывал мне об этом, когда мы стали лучшими друзьями. Ты мог бы что-нибудь сказать.

Знаю. Киф перенес свой вес. Дело в том… разговоры об этом сделали бы это реальностью. А я не хотел, чтобы это было по-настоящему. Я хотел притвориться, что моя жизнь такая же идеальная, как твоя.

Моя жизнь не идеальна, возразил Фитц.

Может и нет. Но она довольно близко, чувак. Я имею в виду, да, Альвар — урод… но у тебя все еще есть отец. И мама. И Биана. И ты все еще лучший в нашем классе. А ты — Когнат Фостер… даже без всего этого, ты все еще Васкер. Ты всегда будешь золотым мальчиком, от которого все ждут величия. А я всегда буду хаосом.

Ты не хаос, заверила Софи.

О, я такой, Фостер. Чем больше мы будем это делать, тем больше вы увидите. И это прекрасно. Я больше не могу притворяться, что все нормально. Слишком многое произошло.

Тогда почему ты до сих пор прячешь свои воспоминания? спросил Фитц.

Киф фыркнул.

Потому что я хочу, чтобы мы остались друзьями.

Софи понятия не имела, что это значит, но это не имело значения.

Я всегда буду твоим другом.

Как и я, добавил Фитц.

Ты уверен в этом? спросил Киф, заставляя свои воспоминания снова измениться, на этот раз к воспоминаниям, которые Софи уже видела несколько месяцев назад… но Фитц не видел.

Киф объяснил:

Это первое воспоминание, которое я вернул.

Почему все потрескивает и искажается? спросил Фитц.

Киф пожал плечами.

Думаю, оно немного пострадало от Стирателя.

Он был просто ребенком в воспоминаниях, следующим за голосом матери на крышу посреди ночи, где нашел ее разговаривающей с двумя фигурами в черных плащах с капюшонами. Теперь Софи знала, что это были Брант и Альвар, и что они обсуждали неудачные попытки Альвара найти, где Черный Лебедь спрятал Софи среди людей. Но в этот момент Киф понял только одно: мама намекнула, что собирается подтолкнуть его к дружбе с Фитцем, чтобы он мог следить за поисками Софи.

И? спросил Фитц. Думаешь, это единственная причина, по которой мы друзья?

Нет… но я уверен, что это было очень важно, ответил Киф.

Не может быть, чтобы это было так важно, возразил Фитц, потому что мы начали дружить только много лет спустя, когда оба оказались в Ложносвете.

Наверное, пробормотал Киф.

Кроме того, сказал Фитц, мой отец… вроде сделал то же самое. После тех промежуточных экзаменов он начал спрашивать меня о тебе все время, говоря, что я должен пригласить тебя. Я решил, что он просто хочет, чтобы мы тусовались, так как мы оказались первым и вторым или что-то в этом роде. Но теперь я почти уверен, что он беспокоился о тебе и хотел дать тебе другое место после школы.

Ха, сказал Киф, и Софи поняла, что он чувствует.

Олден сделал нечто подобное с Бианой, поощряя ее подружиться со странной новой девочкой, которая жила с людьми.

Он был мастером благонамеренного вмешательства.

Дело в том, сказала она Кифу, что не имеет значения, почему мы все стали друзьями. Только то, что мы ими стали.

Именно, сказал Фитц.

Да, наверное. Киф откашлялся. Но я должен сказать… как бы трогательно все это не было, это не то, что я ищу. Где эти хитрые телепатические трюки, чтобы выудить все секреты моей мамы? Вам, ребята, нужно больше смотреть друг другу в глаза или что-то еще?

Софи глубоко вздохнула.

Я же сказала… мы понятия не имеем, как вызывать воспоминания.

Тогда ударьте меня всей этой Фитцфи-пиццей и посмотрите, что произойдет.

Фитцфи-пицца, повторила Софи. Такого не бывает.

С таким отношением — нет! сказал ей Киф.

Думаю, мы можем попробовать зондирование, предложил Фитц через несколько секунд.

В мозгу Софи автоматически пронеслись различные «зондирующие» сцены, которые она видела в человеческих научно-фантастических фильмах, и Фитц расхохотался.

Неудивительно, что ты так испугалась, когда мы взяли тебя в Атлантиду, чтобы Кинлин попробовал на тебе зондирование.

Это очень странное слово! поспорила она.

Вот и порешили, Фостер, сказал ей Киф. Мне нужно пробное зондирование Фитцфи. Начинайте!

Мы должны перестать это так называть, заметила Софи.

Наверное, согласился Фитц. Но ты не думаешь, что это может сработать?

Я не знаю, как зондировать.

— Ты не умеешь зондировать? — сказал он вслух, поворачиваясь к Тиергану, который наблюдал за ними. — Ты никогда не учил ее?

— С чего бы? — спросил Тиерган. — Ее разум инстинктивно использует лучший метод.

— Ладно, кто-нибудь объяснит мне, что такое «зондирование»? — взмолилась Софи.

— Это способ пройти мимо чьих-то умственных блокировок, — сказал ей Тиерган.

— Тогда почему ты думаешь, что это поможет нам найти недостающие воспоминания Кифа? — спросила Софи Фитца.

— Потому что, когда ты зондируешь, то передаешь разные слова, пока не получишь реакцию, а затем продолжаешь передавать одно и то же слово снова и снова, пока оно не прорвется.

— Я… до сих пор не понимаю, как это поможет. Киф не блокирует нас от воспоминаний. Они были удалены.

— Нет, они были стерты, — поправил Тиерган. — А стирание — это в основном выбивание воспоминаний из памяти и закапывание их за пределами досягаемости… обычно под самые глубокие страхи человека, поскольку он инстинктивно избегает этой части своего разума. Таким образом, зондирование может быть полезным решением… при условии, что вы сможете найти правильное слово. Это должно быть что-то, что конкретно связано с этими воспоминаниями.

— Думаю, мы можем попробовать сказать «Невидимки», — предложил Фитц.

— Не слишком ли расплывчато? — удивилась Софи.

— Невидимки в тоннах моих воспоминаний, — согласился Киф. — Но Стирателя нет… и могу поспорить, во всех моих стертых воспоминаниях есть момент, когда моя мама говорит кому-то связаться с ним.

Тиерган кивнул.

— «Стиратель» может сработать.

— Конечно, может… я — гений. Мы готовы сделать это?

— Все, что мы делаем, это передаем слово? — уточнила Софи.

— Думай об этом, как о приказе, — сказал ей Тиерган. — Вложи в слово как можно больше энергии.

Софи закрыла глаза, копаясь в своих мыслях, пока не почувствовала тепло и покалывание.

— На счет три? — спросил Фитц.

Киф начал считать… а когда произнес:

— Три!

Они оба передали «СТИРАТЕЛЬ» со всеми силами, которые могли направить.

— Я сделала что-то не так? — спросила Софи, когда ничего не произошло.

— Обычно это требует нескольких попыток, — сказал Фитц. — Давай еще раз.

СТИРАТЕЛЬ!

СТИРАТЕЛЬ!

СТИРАТЕЛЬ!

СТИРАТЕЛЬ!

По-прежнему ничего.

— У тебя болит голова? — спросил Тиерган, когда Софи потянулась к своим вискам.

— Я в порядке. Просто заканчивается ментальная энергия.

— Тогда передохни денек, — сказал ей Тиерган. — Отдохни немного и завтра продолжай с того места, на котором остановилась. Последнее, что тебе нужно, это слишком сильно давить на себя.

— Или, — возразила Софи, — мы могли бы посмотреть, что произойдет, если мы добавим усиления к смеси. Это обычно дает Фитцу огромный прилив энергии, и он может поделиться ей со мной.

Тиерган вздохнул.

— Полагаю, можно попробовать. Но затем я буду настаивать, чтобы вы остановились.

— Идет, — согласилась Софи, снимая зубами перчатку и протягивая Фитцу голую руку.

— Готов? — спросил он Кифа.

— Вперед. Дайте зондирование Фитцфи-пиццей!

Фитц прижал свою ладонь к ладони Софи, и между ними пронеслась волна тепла… более мощная, более грубая сила, оставлявшая следы покалывающих искр от кончиков пальцев к макушке.

— Клянусь, с каждым разом все сильнее, — пробормотал Фитц.

— Да, — согласилась Софи, крепче сжимая его руку и впитывая энергию, которую он делил с ней, позволяя ей расти и расти, пока ее мозг не почувствовал, что готов взорваться от давления.

— Считай, — сказал Фитц Кифу.

И когда он добрался до «один»…

СТИРАТЕЛЬ!

Это слово было больше, чем приказ. Это было лезвие, пронзившее сознание Кифа и ударившее куда-то глубоко, превратив все в холод и тьму.

На секунду Софи испугалась, что они просчитались.

Потом Киф прошептал:

— Кажется, мы что-то нашли.

Глава 22

Киф опустился на ближайшую койку, и в голове у него промелькнуло воспоминание… сцена настолько искаженная, что Софи не могла сказать, что она должна была увидеть.

Некоторые части были слишком тусклыми, другие слишком яркими, и были странные мерцающие промежутки, как при попытке посмотреть действительно старый, поцарапанный кусок пленки без некоторых кадров. Даже звук был искажен, голоса то появлялись, то исчезали.

Но затем образы обострились, и она поняла, что наблюдает, как леди Гизела наклоняется и разговаривает с чуть более молодой версией Кифа, стоя перед книжными полками.

Сколько тебе здесь лет? передала Софи.

Киф выглядел более худым, чем она привыкла, а его подбородок и щеки более круглыми.

Кажется, одиннадцать? Или, может быть, десять?

Ты не знаешь? спросил Фитц.

Еще нет. Я не могу понять, куда должны вписываться воспоминания. Думаю, что Тиерган это имел в виду, когда говорил о «ментальной ряби».

Ты ведь в Кендлшейде, да? Софи узнала учебную зону в спальне Кифа.

Да. Я все пытаюсь понять, какие книги на моих полках, потому что это подскажет мне, когда это было. Но фон слишком размыт.

Да, почему? спросил Фитц.

Без понятия. Это воспоминание повреждено сильнее остальных. Думаешь, Еще одна вспышка энергии все исправит?

Стоит попробовать, сказал Фитц, крепче сжимая руку Софи и вливая в сознание Кифа все тепло, которое накопилось между ними.

Но покалывающая энергия ничего не изменила.

— Мне нужно, чтобы ты оказал мне услугу, — сказала леди Гизела в воспоминании… или это предположила Софи. Все, что они могли слышать, было:

— Нужно… услугу.

Она протянула Кифу что-то белое и расплывчатое, и Софи была уверена, что это запечатанный конверт.

— Доставь… мужчине… зеленая дверь.

Она только что сказала «мужчине»? спросил Фитц, опередив Софи. Не «эльфу»?

Похоже на то, подумал Киф, глядя, как леди Гизела вручает его молодой версии что-то маленькое и кобальто-голубой перемещающий кристалл к Запретным Городам.

— Да, — сказала его мама, когда у Кифа отвисла челюсть, и на мгновение воспоминания обострились, позволив им ясно услышать ее, когда она сказала, — мне нужно, чтобы ты отправился прямо сейчас.

Глаза юного Кифа блестели от возбуждения, и Софи ожидала, что он поднесет грань к свету и уйдет.

Но он оглянулся на маму.

— Зачем?

— Потому что я так говорю.

— Да, но зачем?

Она потянулась, чтобы ущипнуть себя за переносицу.

— Фитц расспрашивает отца, когда Олден отправляет его с поручениями?

— Не знаю… как я тебе уже тысячу раз говорил, Фитц мне об этом ничего не говорит. Но я уверен, что он знает, куда идет и зачем.

— Да, но все, что тебе нужно знать, это то, что сообщение, которое ты держишь в руках, должно быть доставлено осторожно. И так как никто не смотрит твой реестр, ты можешь улизнуть гораздо легче, чем я.

Воспоминание снова изменилось, исказив большую часть ответа Кифа. Но они уловили часть, где он настаивал:

— Скажи мне, что в письме.

— Ты не в том положении, чтобы торговаться, — предупредила леди Гизела.

— Забавно… но, похоже, ты не в том положении, чтобы торговаться, — возразил он.

Похоже, ты достаточно взрослый, чтобы сводить родителей с ума, заметил Фитц. И, похоже, мы — друзья.

Да, сказал Киф. Значит, мне лет одиннадцать.

— Такого рода информацию нужно заслужить, — сказала ему в воспоминании леди Гизела. — И ты можешь доказать свою готовность, доставив это сообщение без дальнейших споров.

Внимание юного Кифа привлекло блестящее золотое пятно в центре конверта. Оно было похоже на воск или замазку, и на ней был оттиснут символ, которого Софи никогда раньше не видела: два полумесяца, образующие свободный круг вокруг светящейся звезды.

Думаешь, этот символ имеет какое-то отношение к ее делу? спросил Фитц. Разве руны на двери не говорили: «Звезда восходит только с Наступлением Ночи»?

Я думала, это относится к инициативе Путеводной Звезды, напомнила Софи, а там другой символ.

Верно, сказал Фитц. А символ Весперы больше походил на крутящуюся падающую звезду, не так ли?

Киф вздохнул.

Кого-нибудь еще тошнит от символов?

Софи определенно да. Но им все равно придется выяснить, что означает новый символ, если только память не подскажет им… но девушка сильно сомневалась, что это произойдет. Тем более что юный Киф, похоже, не особенно интересовался символом. Он был гораздо более сосредоточен на том, что было внутри… он даже поднес письмо к свету и прищурился на силуэт записки.

— Ты не сможешь прочесть, — сказала ему мама. — Подумай, куда ты идешь.

Брови юного Кифа взлетели вверх.

— Там по-человечески?

— Нет никакого человеческого языка… честно говоря, чему тебя учит эта школа? Люди делятся на разные группы, что мне всегда казалось странным. Если бы они объединились, то, вероятно, продвинулись бы гораздо дальше как вид… но полагаю, для нас лучше, что они этого не сделали. И отвечу на твой вопрос: мое письмо написано не на просвещенном языке. Так что открывать его было бы бессмысленно.

— Тогда скажи мне, что там написано, — потребовал Киф. — Или доставляй сама.

Она схватила его за плечо.

— У тебя создалось впечатление, что это необязательно?

Затем воспоминание изменило скорость, пропустив то, что выглядело как яростный спор, и не замедлилось, пока Киф не вырвал свою руку и не зашагал прочь.

Но дверь, к которой он направлялся, захлопнулась у него перед носом, будто мама закрыла ее телекинезом.

— Прекрасно, — процедила она сквозь зубы. — Этот кристалл ведет в город под названием Лондон, рядом с домом с зеленой дверью. Человек, который там живет, может быть полезен… посмотрим. Вот почему мне нужно, чтобы ты просунул это письмо в металлическую щель на двери и ушел незамеченным. Ты должен уйти меньше чем через пять минут… но я дам тебе десять, так как тебе, возможно, придется проскользнуть в переулок, прежде чем ты сможешь вернуться домой. Ни с кем не разговаривай, а если кто-то попытается заговорить с тобой, просто выгляди смущенным. Это не должно быть трудно, так как ты не поймешь ни слова из того, что они говорят. Понял?

Его ответ потонул в треске помех. Затем картина снова стала расплываться, когда леди Гизела сняла с него плащ и осмотрела остальную одежду: черную тунику и серые брюки, которые ни в коем случае не были в человеческом стиле, но, по крайней мере, были достаточно скучными, чтобы не выделяться.

— Ты бежишь… время, — сказала она ему. — Мне нужно… раньше… отца… поручение.

Воспоминание обострилось, когда юный Киф поднес кристалл к свету. Но он просто стоял и смотрел на темно-синий луч.

— Я не хотела разыгрывать эту карту, — огрызнулась мама. — Но не будем забывать, что твой отец был готов отправить тебя в Эксиллиум после того трюка, который ты выкинул на прошлой неделе. Я его отговорила. И я могу снова заставить его передумать.

— Ты мне угрожаешь? — спросил он.

— Нет, если будешь сотрудничать. — Ее улыбка была холодной. Расчетливой. Не оставляющей сомнений, что она выполнит угрозу.

Юный Киф, должно быть, решил то же самое, потому что закрыл глаза и шагнул на свет… и Софи затаила дыхание, когда теплая волна щекотала его кожу, а свет уносил прочь.

Воспоминание закончилось.

— НУ ЖЕ! — закричал Киф, хлопнув себя ладонью по лбу, будто мог выбить из головы всю сцену.

— Что случилось? — спросил Тиерган.

Киф направился к Софи и Фитцу.

— Что бы вы ни делали раньше… сделайте это снова!

Они оба кивнули, и Фитц еще крепче сжал пальцы Софи.

Тепло разливалось между ними, все нарастая, нарастая и нарастая, и они изгнали его из своих мыслей другой передачей. Но клинок энергии исчез в тенях сознания Кифа.

— Попробуйте еще раз, — сказал Киф.

— Абсолютно нет, — влез Тиерган. — Ты обещал сделать паузу между откровениями.

— Это не откровение! — возразил Киф. — Было половиной откровения. Даже не половиной, если учесть, сколько деталей было повреждено.

— Повреждено? — повторил Тиерган.

— Некоторые части отсутствовали или были искажены, — объяснила Софи.

— Можно взглянуть? — спросил Тиерган, потянувшись к вискам Кифа.

Киф кивнул, и Тиерган закрыл глаза, морщины на его лбу становились все глубже и глубже, пока он не пробормотал:

— Как только воспоминание открывается, оно должно быть таким же ясным, как и до того, как его стерли, особенно для человека с фотографической памятью.

— Но и другие мои воспоминания такие же, — возразил Киф.

— Только одно, — напомнила Софи. — Воспоминание о том, мама брала тебя к Наступлению Ночи, было безупречным.

— Хорошо, — согласился Киф. — Тогда почему два повреждены, а одно в порядке?

— Потому, что поврежденные воспоминания не стирались, — тихо сказал Тиерган. — Они были разбиты.

Глава 23

— Когда ты говоришь «разбито», — сказал Фитц, — ты имеешь в виду то, что случилось с воспоминаниями моего отца, когда его разум сломался?

— И да, и нет, — сказал ему Тиерган. — В случае твоего отца, и Прентиса тоже, их рассудок был сломан, а психическое расстройство привело к разрушению всего остального. Но в случае Кифа ущерб ограничивается целенаправленными воспоминаниями. Кто бы это ни сделал, он невероятно талантлив.

— Гезен сказал мне, что Невидимки завербовали его из-за навыков стирания, — тихо сказала Софи. — Полагаю, он имел в виду именно это. Но почему некоторые воспоминания разбиты, а некоторые стерты?

— Конечно, я могу только предполагать, — сказал ей Тиерган, — но думаю, что есть определенные моменты, которые в конечном итоге должны быть запущены, чтобы Киф понял весь объем своего предполагаемого наследия. Эти воспоминания были смыты. Но ведь могли быть и другие случаи, когда Киф открывал что-то, что не предназначалось для него, и это было разбито вдребезги, чтобы помешать ему вспомнить.

— В этом есть смысл, — согласился Фитц. — Разве первое поврежденное воспоминание не произошло случайно? — спросил он Кифа. — А твоя мама, похоже, была в отчаянии в этом новом воспоминании, так что, возможно, ей пришлось втянуть тебя в то, о чем она не хотела, чтобы ты знал.

— Но она мне ничего не сказала! — возразил Киф. — Значит, если вы не хотите обыскать весь Лондон в поисках дома с зеленой дверью…

— Мы видели печать на конверте, — напомнила Софи. — Может быть, это важно… например, как символ Путеводной Звезды был картой.

— Кто-нибудь еще надеется, что это неправда? — спросил Киф. — Я имею в виду, знаю, что меня не было рядом, когда вы, ребята, поняли, что означали все эти тире и круги, но этот процесс должен был быть хуже, чем лекции по истории.

— Так и было, — призналась Софи. — Но этот символ намного проще, так что будет легче понять.

Хотя, может быть, это было слишком просто. Одна единственная звезда, окруженная двумя полумесяцами — это не так уж и много.

— Бьюсь об заклад, самое важное в той части памяти, которую мы все еще упускаем, — тихо сказал Фитц. — Киф, вероятно, разговаривал со всеми, кого видел, или нашел способ прочесть письмо, или и то, и другое.

— Похоже на меня, — согласился Киф. — Так как же мы найдем недостающую часть?

— Мы не сможем, — предупредил Тиерган. — Думай об этом, как о разбитом стекле. Гезен нацелил свой удар в самое критическое место, и эта секция разлетелась вдребезги. Так что есть очень хороший шанс, что это все, что осталось… по крайней мере, фрагменты слишком малы и разбросаны по кусочкам.

— Ладно, но у нас есть Фостер, все помнят? — сказал Киф. — Разве она не может исцелить память так же, как исцелила Олдена и Прентиса?

— Софи исцелила их рассудок, — поправил Тиерган, — а наш рассудок гораздо более осязаем. Воспоминания — не более чем обрывки мыслей. Вот почему Прентис в настоящее время живет нормальной, счастливой жизнью, но по-прежнему почти ничего не помнит о днях, когда его рассудок не был разрушен.

— Но к моему отцу вернулась память, — напомнил Фитц.

— Да, потому что его рассудок был поврежден всего несколько недель, — возразил Тиерган. — Ущерб имел гораздо меньше возможностей для распространения. И честно? Я уверен, что твой отец потерял часть своих воспоминаний. Ты видел, каким он был после слома. Ты действительно думаешь, что такой уровень травмы не вызовет хотя бы какой-то необратимый ущерб?

Фитц нахмурился.

— Но… он кажется нормальным.

— Нет, он кажется самим собой… потому что это он и есть. Так же, как все вы остаетесь верны себе, несмотря на травмы, которые перенесли. Это механизм преодоления, который есть у всех нас, способ восстановления и перегруппировки по мере восстановления. Но это не значит, что мы не изменились. Иногда изменения заметны. Иногда они скрытны. В любом случае, я обещаю тебе, никто не сломается так, как твой отец, и не останется невредимым. Давайте не будем забывать, что теперь есть Уондерлинг, который носит имя Олден Васкер и растет вместе с его ДНК. Он проделал блестящую работу по возвращению к жизни, будто ничего не произошло, но это никогда не изменит того факта, что кое-что произошло. Я бы посоветовал тебе спросить его об этом, но твой отец — гордый эльф, и я знаю, во многом он чувствует, что подвел тебя, когда позволил себе сломаться. Сомневаюсь, что он готов признать, что инцидент имел какие-либо долгосрочные последствия.

Софи хотелось поспорить с тем, что говорил Тиерган… хотелось верить, что она исправила Олдена на все сто процентов. Но… как человек, у которого тоже был Уондерлинг с ее именем, и которого до сих пор преследовали кошмары, она, вероятно, должна была понять, что Олден будет вести свои собственные битвы.

Ты в порядке? спросила она Фитца, заметив, что он потирает грудь. Твое эхо…

Все нормально! передал он, закрыв глаза и глубоко вздохнув.

Потом еще раз.

И еще.

Ты меня беспокоишь, призналась Софи.

Знаю. Извини. Я никогда не думал, что мой отец может иметь дело с этим.

Просто попытайся вспомнить… он все еще ведет себя как обычно. Так что, что бы он ни потерял, это не важно.

Что-то я сомневаюсь. Мой отец был Эмиссаром на протяжении десятилетий. Ты хоть представляешь, сколько секретов он хранит?

Уверена, он вел записи.

Фитц покачал головой.

Может, то, что он делал официально. Но у него было много неофициальных проектов, как, например, когда он пытался найти тебя. Знаю, он не оставил бы никаких улик на тот случай, если Совет когда-нибудь начал бы расследование. Так что если эти воспоминания ушли, они УШЛИ.

Что ж… если это правда, то хорошая новость в том, что воспоминания исчезли на несколько месяцев, и это не было проблемой, напомнила ему Софи.

Да, добавил Фитц, делая еще один долгий вздох, когда слово просто повисло там, будто насмехаясь над ними.

Киф откашлялся, возвращая их к действительности.

— Если вы говорите обо мне…

— Нет, — заверила Софи. — Мы говорили об Олдене.

— Поэтому Фитц такой бледный? — спросил Тиерган.

— Я в порядке, — заверил его Фитц.

Но Элвин уже выбежал из своего кабинета и осветил грудь многослойным светом.

— Твои ребра все еще выглядят нормально… но темнота кажется гуще, так что я предполагаю, это означает, что эхо зашевелилось.

— Немного, — признался Фитц, — но я знаю, как дышать через него.

— Я рад, — сказал Элвин, — но все равно хочу, чтобы ты отдохнул. Ты тоже, Софи.

— Все нормально, — согласился Тиерган. — Кифу тоже нужно дать откровению успокоиться.

— Я же сказал: это не было откровением, — возразил Киф, направляясь к полкам с лекарствами. — У тебя есть здесь фатомлеты?

— Надеюсь, ты не имеешь в виду ту странную речную жемчужину, которую взял в Аллюветерре, и которая заставила тебя покрывать стены клочками бумаги, как серийного убийцу, — сказала ему Софи.

— О… я знаю, что тебе это не понравится, Фостер. Но в прошлый раз я вспомнил кучу всего. Так как насчет того, чтобы я пообещал тебе помочь мне снова разобраться с записями? Помнишь это? Такой классический момент Киффи!

— Киффи? — спросил Тиерган. — Неважно. Лучше мне не знать. И мне не хотелось бы тебя огорчать, Киф, но фатомлеты в лучшем случае ошеломляют, а в худшем — ненадежны… и невероятно плохая замена правильным телепатическим упражнениям. Они — то, на что некоторые полагаются, когда у них нет доступа к огромным ресурсам, которые есть у тебя.

— И они восхитительный ресурс, не так ли? — спросил Киф, ухмыляясь Софи и Фитцу. — Но им нужно отдохнуть… а я не готов спать… — Он присел на корточки, чтобы рассмотреть нижнюю полку.

— Ты ничего не найдешь, — сказал ему Элвин. — Я держу их под замком.

— Хорошо, тогда я заскочу в «Хлебни и Рыгни» по дороге домой.

— Не позволяй ему, — взмолилась Софи. — Нет, если только ты не хочешь, чтобы он расхаживал по комнате всю ночь, покрывая каждую поверхность нацарапанными вопросами.

Ро пожала плечами.

— Я почти уверена, что он в любом случае взбесится. Будет гораздо интереснее, если он совсем спятит.

— Лучший телохранитель на свете! — сказал Киф, вытаскивая из кармана плаща следопыт.

Тиерган положил руку ему на плечо.

— Почему бы тебе не остаться у меня на ночь? В апартаментах Тама и Линн есть дополнительная кровать, и я могу провести тебя через пару ментальных упражнений перед сном, которые могут помочь твоему подсознанию нацелиться на разрушенные воспоминания во сне.

— Может помочь, — повторил Киф, наклонив голову, чтобы изучить его. — Это то, что взрослые делают, когда заставляют тебя думать, что они дают тебе то, что ты хочешь, но на самом деле они просто тратят твое время?

— Нет, Киф, — сказал Тиерган. — У меня нет времени. Заметь, я не могу гарантировать, что ментальные упражнения помогут. Но они все равно будут гораздо полезнее фатомлетов.

Киф взглянул на Софи и вздохнул.

— Лааааааааадно. Думаю, стоит попробовать, если это поможет избавиться от морщинки между бровями Фостер. И кто знает? Может быть, я смогу уговорить Мальчика-Челку сделать эту штуку с тенью — поднять вуаль, пока я там, посмотреть, осветит ли она некоторые из темных пятен в памяти.

— Погоди-ка, ты добровольно позволяешь Таму посылать тени в твою голову? — проверил Фитц.

— К сожалению, да… и я уверен, что через тридцать секунд мне захочется врезать ему по башке, — ответил Киф. — Но… если это поможет мне понять, сколько вреда я причинил, когда играл Маминого Маленького Посланника…

— Ты не причинил никакого вреда, — заверила его Софи.

— Э-э, что бы ни было в письме, которое я доставил, это не могло быть хорошей новостью, — возразил он.

— Ты мог не доставить его, — напомнила Софи. — Но даже если и так, ты не несешь ответственности за то, что мама заставила тебя сделать. Мы все видели, как она угрожала тебе…

— Расслабься, мне не нужна еще одна ободряющая речь Фостер.

— Нет, нужна, — настаивала Софи. — И ты должен пообещать мне, что не сделаешь ничего безрассудного.

Киф ухмыльнулся.

— С чего ты взяла, что сделаю?

Она покачала головой.

— Я серьезно, Киф. Работай с Тиерганом или Тамом столько, сколько хочешь. Но обещай, что больше ничего не будешь делать без меня, хорошо?

— Все будет хорошо, — сказал он. — Отдохни немного. Увидимся завтра.

Софи только после его ухода поняла, что он ничего ей не пообещал.

Глава 24

— Кто готов встать с коек? — спросил Элвин, входя в комнату и неся подносы с лекарствами.

— Я! — крикнули Софи и Фитц, откидывая одеяла.

— Хм, наверное, мне следовало сформулировать это иначе, — сообразил Элвин. — Я имел в виду, кто хочет выбраться из коек к вечеру? Вам все еще нужно лечение, но если все пойдет по плану, вы должны быть на ногах… или в случае Фитца, на костылях… к концу дня и совершить ночную прогулку по Ложносвету. Поняли, ребята?

— Ты шутишь? — в один голос спросили Софи и Фитц.

Элвин усмехнулся.

— Я уверен, что если бы Киф был здесь, он бы много чего сказал о том, как вы двое синхронно отвечаете.

— Еще одно доказательство того, что Фитцфи — лучше, — сказал ему Фитц, подмигнув так, что сердце Софи затрепетало. Но сердца могут быть глупыми.

— Есть новости от Кифа? — спросила она, когда Элвин передал ей поднос с эликсирами.

Элвин покачал головой.

— Нет, но еще рано, и готов поспорить, что он полночи работал над упражнениями, которым его научил Тиерган.

— Держу пари, он не спал всю ночь, — поправил Фитц, забирая у Элвина поднос.

— Возможно, — согласился Элвин, помогая Софи снять крышки с пузырьков. — Но не волнуйся, Тиерган будет держать его в узде. Так почему бы вам двоим не заняться лекарствами, пока я приготовлю минеральные ванны? Мы вытащим вас из постели!

Он нырнул обратно в свой кабинет, а Софи была слишком взволнована, чтобы обращать внимание на то, какими густыми и жирными были лекарства, и сколько раз они вызывали у нее рвотные позывы… хотя ее мозг немного застрял на слове «ванны».

К счастью, когда Элвин вернулся, в руках у него были две серебряные чаши, явно недостаточно большие, чтобы перенести Лечебный Центр в совершенно новое царство неловкости.

К сожалению, они были наполнены какой-то ядовитой желто-зеленой слизью, от которой в комнате пахло гниющим луком.

— Вам понравится, — пообещал Элвин, ставя по тазу на каждую из коек.

Софи сомневалась, что употребит слово «понравится», но, пока вонючая слизь выводила ее из Лечебного Центра, она могла с этим справиться.

— Полагаю, мы не хотим знать, что это такое? — спросил Фитц, осторожно погружая палец в слизь.

Элвин кивнул.

— То же самое относится и к активирующим сывороткам.

Он поднял маленькую бутылочку, наполненную какой-то густой молочно-белой жидкостью, встряхнул ее несколько раз, прежде чем вылить в тазик Софи, и слизь зашипела и вспенилась.

— Время впитать немного силы в эти кости, — сказал он ей, разворачивая прозрачные бинты и вытирая ее руку от оставшейся припарки, прежде чем осторожно опустить в удивительно теплую слизь, и…

— Ничего себе, — прошептала она, издавая, вероятно, смущенный стон. — Это… круто.

— На что похоже? — спросил Фитц.

Софи покачала головой, не находя слов, чтобы описать. Самое близкое, что она смогла придумать, было:… нежиться на солнце.

— Я же говорил, тебе понравится! — самодовольно сказал Элвин. — Все процедуры, которые я проводил, были направлены на то, чтобы довести до этого состояния, а дальше будет только лучше. Можешь сжать кулак, Софи?

Ее пальцы легко повиновались, сжавшись.

— Хорошо. Теперь разожми пальцы, пока не почувствуешь, как они растягиваются. Больно?

— Нет!

— Прекрасно! Тогда я хочу, чтобы ты попробовала сотню сделать: сжать, разжать. Но не бойся остановиться, если почувствуешь, что это слишком. Я выбрал число произвольно. Ты знаешь свои пределы.

Софи принялась за работу, а Элвин тем временем налил Фитцу в ванну грязно-коричневую сыворотку, от которой слизь потрескивала, как Хлоп-Конфеты, и помог ему опустить ногу в таз.

Стон, который издал Фитц, был, возможно, самым восхитительным звуком, который Софи когда-либо слышала.

— Удивительно, правда? — спросила она.

Его ответом был какой-то сдавленный вздох.

— Не расслабляйся слишком, — предупредил Элвин. — У тебя тоже есть силовые упражнения. Но сначала…

Он помог Фитцу сесть и снял повязку с ребер, затем завернул его грудь в длинную ткань, пропитанную слизью из таза. Облегающая туника, сделанная из какого-то жидкоустойчивого материала, не давала илу распространиться куда-либо еще, хотя Элвин слегка плескал воду, когда показывал Фитцу, какие пинки тот должен делать.

— Помни, ты можешь остановиться в любое время, — сказал ему Элвин, пока Фитц медленно выполнял упражнения. — Последнее, что я хочу, чтобы ты делал — это давил слишком сильно.

Софи остановилась на восьмидесяти одном, когда ее пальцы начали подергиваться. А Фитц дожил до семидесяти пяти, прежде чем его колено задрожало.

— Отлично, — сказал Элвин, собирая все брошенные бинты и флаконы. — Честно говоря, я не был уверен, что ты доживешь до пятидесяти, так что это огромный прогресс! А теперь постарайся лежать спокойно и дай сыворотке впитаться. Кричи, если что-нибудь понадобится.

Софи закрыла глаза, когда он ушел, и провела пальцами по шипучей слизи только потому, что могла.

Эй, ты в порядке? передал Фитц. Выглядишь так, будто плачешь.

Разве?

Она моргнула, и действительно, по щекам потекли слезы.

Я в порядке, пообещала она. Это просто… очень приятно чувствовать свою руку, понимаешь? Я знала, что Элвин обещал все исправить, но…

Иногда в это трудно поверить, закончил он за нее.

Она кивнула, и еще одна слеза скатилась по щеке.

Прости. После всего, через что я прошла, не знаю, почему веду себя как ребенок.

Ты не ребенок. Я слышал, как Умбра говорила о потере руки… я бы тоже испугался. И даже не начинай говорить о жутком Эхо.

Ага.

Ее мысли вернулись к чудовищу, но оно не пошевелилось, словно теплые пузыри, покалывающие кожу, усыпили его.

В любом случае, сказала она, смахивая последние слезы с кожи, это действительно здорово. Не сидеть здесь с онемевшей рукой, перевязанной толстыми бинтами, понимаешь?

Да, не могу поверить, что сегодня вечером пойду гулять! Ну, наверное, я должен сказать похромаю.

Ты не против, что будешь на костылях?

Он вздохнул.

Немного? Это лучше, чем быть прикованным к постели. Но у меня такое чувство, что я буду очень неуклюжим с ними, и Киф никогда не позволит мне услышать конец этого.

Похоже на то, согласилась Софи, улыбаясь. Но ее улыбка погасла, когда она поняла, что прошел еще, по крайней мере, час. Ты не думаешь, что это плохо, что мы еще не слышали о нем? У меня такое чувство, что шансы пятьдесят на пятьдесят, что они с Тамом задушат друг друга.

Фитц рассмеялся.

Ты права, но Тиерган остановит любые попытки убийства… а Линн будет поливать их головы водой, пока они не остынут.

Верно.

Но прошел еще час. Потом еще один. И еще. И еще несколько. И когда она, наконец, сдалась и попросила у Элвина Импартер, Киф проигнорировал ее… что, конечно, заставило ее мозг представить все виды ужасающих сценариев.

Что, если Киф нашел способ связаться с мамой?

Или Гезеном?

А что, если он улизнул и украл кучу фатомлетов?

Вот именно…

Я свяжусь с ним, сказала она Фитцу, не заботясь, собиралась ли она показаться ворчливой или неприятной.

Нужна помощь? предложил он.

Надеюсь, что нет… но если он проигнорирует меня, мы испробуем на нем полную силу Когнатов.

Фитц рассмеялся.

Ты действительно очаровательна, когда волнуешься.

В любое другое время она бы ухватилась за комплимент, но была слишком занята, чтобы сосредоточиться.

КИФ! позвала она, считая до пяти, прежде чем повторить передачу, каждый раз растягивая сознание все дальше и дальше. КИФ! КИФ! КИФ!

О, ты говоришь совсем как Силвени, сказал он ей, когда его мысли наконец-то соединились с ее.

ТЫ НЕ МОЖЕШЬ ШУТИТЬ ПОСЛЕ ТОГО, КАК БЕСПОКОИЛ МЕНЯ ВЕСЬ ДЕНЬ!

— Ты до него достучалась? — спросил Фитц, вероятно, заметив, как она скрипит зубами.

— Да! И я начинаю волноваться, что усиление позволит мне мысленно задушить его.

Фитц усмехнулся.

— Я готов попробовать.

— Возможно, я тоже. — Она снова переключила внимание на Кифа.

ПОЧЕМУ ТЫ НЕ СВЯЗАЛСЯ С НАМИ?

Расслабься, Фос…

НЕ ГОВОРИ МНЕ РАССЛАБИТЬСЯ! прервала она его. Ты проигнорировал меня, когда я звонила тебе. И мы все знаем, каким безрассудным ты становишься, когда дело касается твоей мамы!

Знаю, сказал он ей. Но я в порядке. Я все еще у Тиергана, и я не делаю ничего такого, чего бы ты не хотела. Мы работали над кучей упражнений на память… и кажется, что мы приближаемся к еще одному прорыву.

Она выпрямилась.

Неужели?

Угу. Вот почему я не отвечал. Я не хотел нарушать сосредоточенность Тиергана. Но потом КТО-ТО стал требовательным, так что…

Я не собираюсь извиняться за беспокойство, сказала она ему.

Я бы тоже не стал. Забавно иметь доказательства того, что таинственная Мисс Ф волнуется. НО… если я пообещаю, что зайду завтра, могу я вернуться к тому, над чем мы работали?

Она вздохнула.

Ладно. Но если ты забудешь появиться, клянусь, мы с Фитцем найдем способ ударить тебя мозгами.

Страх всемогущего Фитцфи… понял.

И ты обещаешь, что будешь осторожен и расскажешь мне все, что узнаешь?

Он не ответил, и ей потребовалась секунда, чтобы понять, что он уже отключился.

— Все в порядке? — спросил Фитц, заставив ее понять, что она сжала руки в кулаки.

Она заставила их разжаться, рассказывая ему о том немногом, что рассказал Киф.

— Ха, — выдохнул он. — Думаю, я не должен удивляться, что Тиерган помогает, поскольку он наш наставник по телепатии, но…

— Знаю, кажется, мы должны быть там…

— Но вы не должны, — вмешался Элвин, подходя с огромной кучей полотенец. — Вы должны быть здесь, заботиться о себе, как и раньше. И давайте посмотрим, насколько хорошо все сработало.

Одним из полотенец он вытащил руку Софи из таза, окружил ее ярко-пурпурным шаром и заставил пошевелить пальцами. То же самое он проделал с ногой и грудью Фитца, когда вытер всю слизь.

Не говоря ни слова, он исчез в своем кабинете и забрал еще два подноса с эликсирами, подождал, пока каждый из них проглотит порцию кислого ила, а затем вернулся в свой кабинет, затем вышел оттуда снова с полными руками.

Но на этот раз в одной руке он держал серебряную подпорку, а в другой — два серебряных костыля.

— Хорошо, — сказал он с широкой улыбкой. — Ну, кто готов встать с коек?

***

Ходить всегда было для Софи проблемой. Но прогулка после нескольких недель постельного режима придала новое значение слову «неуклюжая». Ноги у нее дрожали, как у новорожденного олененка, и за первые десять секунд она ухитрилась врезаться в две койки, одну стену и дверь. Но через пару минут она нашла неустойчивый ритм.

И по сравнению с Фитцем ей было легко. Перевязь делала правую руку практически бесполезной и немного нарушала равновесие… но если бы она была той, кто застрял на костылях, то, вероятно, сломала бы несколько костей.

Дело в эльфах и костылях?

Эльфы не просто держали костыли под мышками и шаг за шагом раскачивались вперед, как это делали люди.

Они добавляли левитацию.

Преимущество, конечно, состояло в том, что Фитц мог двигаться дальше с каждым шагом, с меньшим напряжением на руках и плечах… и это сделало бы лестницу более управляемой для него.

Но левитация также не позволяла контролировать себя почти так же сильно, как человеческие фильмы любили показывать. В воздухе не было тяги. Не было простого способа остановиться или повернуть направление. Это означало, что Фитц проводил большую часть пути, молотя руками и натыкаясь на предметы.

В темных коридорах было тихо и пусто. Софи могла только представить, насколько хуже будет, когда они окажутся в окружении чудес.

— По шкале от одного до десяти, — начал Фитц, едва успев увернуться от зазубренных ветвей хрустальных деревьев, расставленных по атриуму Четвертого Уровня, — как по-твоему, будет выглядеть странно, если я попрошу Гризель носить меня везде, пока не смогу ступать на ногу?

— Думаешь, она вообще на это способна? — удивилась Софи. — Знаю, она вернулась из Гилдингхема, но Биана не сказала, полностью ли она поправилась или все еще восстанавливает силы.

Фитц снова опустился на пол, удерживая вес костылями, чтобы не давить на больную ногу.

— Ничего себе, я ужасный человек. Я даже не спросил, как у нее дела.

— Ты не ужасный человек. У тебя было много дел.

— У тебя тоже, а ты проверяла Сандора. — Он попытался схватиться рукой за волосы и чуть не потерял равновесие, когда костыли сдвинулись.

— Серьезно, — сказала Софи, помогая ему удержаться на ногах. — Гризель не хотела бы, чтобы ты беспокоился о ней.

— Знаю. Но… я должен был.

— Ну… если ты плохо себя чувствуешь, ты всегда можешь сделать ей подарок.

— Верно, но что можно подарить гоблину-воину?

— Понятия не имею, — призналась Софи. — Уверена, ты что-нибудь придумаешь. Ты даришь лучшие подарки.

— Думаешь?

— Они всегда мои любимые. — Она не понимала, как слащаво это прозвучало, пока слова не сорвались с губ.

Но Фитц только улыбнулся, его белые зубы сверкнули в тусклом свете.

И что-то в его взгляде заставило ее осознать, как близко они стоят… и как тихо и пусто в атриуме.

Как тихо и пусто было во всем кампусе.

Элвин позволил им побродить вдвоем, при условии, что они пообещают не напрягаться и вернуться через полчаса. Охранники, патрулирующие залы, держались на расстоянии.

Значит, они были одни.

В залитой лунным светом комнате.

Окруженные шкафчиками, напомнила себе Софи. И гигантской статуей дракона, которая выглядела так, будто хотела съесть их.

Не совсем романтично… что было хорошо, так как сейчас не время говорить о влюбленности.

Если повезет, признание вызовет эхо Фитца, и ей придется объяснять Элвину, как ее глупые чувства буквально пытались убить его.

Она отвела взгляд и отступила назад, изучая атриум.

— Ночью это место выглядит совсем по-другому.

Стены Ложносвета были сделаны из цветного стекла, каждое крыло было того же цвета, что и соответствующий уровень, так что у всего здесь было мягкое изумрудно-зеленое свечение. Но лунный свет выцвел почти полностью, оставив комнату серой и темной.

Тут было немного зловеще, если действительно подумать об этом.

Так много темных углов и закоулков.

Так много мест, где можно спрятаться.

Фитц откашлялся и переступил с ноги на ногу, заставляя ее задуматься, заметил ли он то же самое.

— Думаешь, нам стоит вернуться? — спросил он почти шепотом.

Она кивнула, напоминая себе, что Сандор никогда бы не оставил ее без охраны, если бы кампус не был полностью защищен.

— Наверное, скоро будет полчаса, как мы гуляем, — сказала она, — и сомневаюсь, что мы найдем столовую для Наставников без Кифа.

Они отправились из Лечебного Центра в поисках праздничных булочек. Но Ложносвет был огромен, а кафетерий мог быть где угодно. Плюс, она сомневалась, что там будет табличка с надписью «ВХОДИТЕ СЮДА ЗА ТАЙНЫМИ ДЕСЕРТАМИ».

— Как насчет того, чтобы сделать петлю в обратном направлении? — предложил Фитц. — Таким образом, мы, по крайней мере, обойдем новую территорию?

— Меня устраивает, — сказала она, позволив ему взять инициативу на себя, отчасти потому, что левитация делала его быстрее… по крайней мере, когда он не врезался в стены или потолок. Но главным образом потому, что кампус все еще казался ей лабиринтом.

Софи посещала Ложносвет уже больше двух лет и все еще с трудом находила свои классы. Коридоры были слишком извилистыми и путанными, чтобы она могла понять их течение. И их было так много… на каждую тропу, которую она исследовала, приходились сотни, по которым она никогда не бродила.

Поэтому ее нисколько не удивило, что по пути в Лечебный Центр ничто не показалось ей знакомым. На флагах, свисавших с потолка, был изображен саблезубый тигр, значит, они находились в крыле Пятого Уровня. Но извилистые коридоры были просто рядами молчаливых дверей без опознавательных знаков.

Некоторые были металлическими. Некоторые — стеклянными. Некоторые — из старого, выветренного дерева.

В них не было ничего зловещего.

И все же Софи чувствовала, как с каждым поворотом волосы у нее на затылке встают дыбом.

— Это из-за меня или от этого места у тебя мурашки по коже? — прошептала она, ускоряя шаг, чтобы не отстать от Фитца.

— Да, — признался он. — И я не могу понять почему. Я знаю этот зал. У меня там в прошлом году было много уроков по видам. — Он указал на одну из дверей, сделанную из замысловато ограненного хрусталя. — Но… здесь холоднее?

Теперь, когда он упомянул об этом, в зале заметно похолодало.

Кроме того, сквозняк чувствовался так, будто рядом был вентилятор.

Или открытое окно…

— Может быть, дело в высоких потолках, — предположила она, взглянув на арочные окна и миллионы мерцающих звезд за ними.

Это был захватывающий вид.

Слишком красивый, чтобы пугать.

Она почти убедила себя. И… раздался бум.

— Ты слышала, да? — прошептал Фитц, придвигаясь еще ближе к Софи.

Она кивнула.

— Думаю, это был один из охранников?

— Возможно, так оно и есть, — решил Фитц. — Они, должно быть, закрыли дверь или что-то в этом роде.

— В этом есть смысл, — согласилась Софи. — Уверена, что они проводят всевозможные рутинные проверки.

— Верно, — сказал Фитц, будто они договорились.

Они прислушались еще немного и обнаружили только тишину… которая должна была бы утешить, но…

— Хочешь идти быстрее? — в унисон спросили они.

И их быстрый темп был более плавным, чем раньше, будто адреналин уравновешивал их движения. Фитц не врезался ни в одну стену. И Софи легко поспевала за ним, ее перевязь мягко стучала по груди, когда они поворачивали за следующий угол, за следующий и за следующий.

— Я не знала, что мы зашли так далеко, — сказала Софи, прерывая слова прерывистыми вздохами.

— И я. — Фитц остановился, изучая коридор. — Фу! Потому что мы этого не делали. Я повел нас не в ту сторону.

Он повернулся, чтобы уйти, и они снова ускорили шаг, стуча ботинками по полу, костыли Фитца лязгали при каждом шаге.

Но даже несмотря на шум, Софи все равно слышала это.

Она даже остановилась, чтобы убедиться.

Голоса.

— Подожди! — сказал Фитц, хватая ее за здоровую руку, когда она повернулась, чтобы бежать. — Ты их не узнаешь?

Нет, но это могло быть потому, что ее сердце стучало, стучало, стучало, а мозг кричал: «Беги! Беги! Беги!».

— По-моему, они здесь, — сказал Фитц, сворачивая направо. И хотя это противоречило всем ее инстинктам, Софи последовала за ним.

Фитц их знает, сказала она себе, заставляя сердце успокоиться и напрягая слух, чтобы услышать то, что слышал он.

В течение нескольких бесконечных ударов сердца не было ничего… достаточно долго, чтобы она начала думать, не выдумали ли они все это.

Затем голоса заговорили снова, на этот раз гораздо ближе.

И она узнала их за секунду до того, как повернула за угол и обнаружила говорящих во плоти.

Там, Линн и леди Зилла стояли в круглой комнате под открытым потолочным окном, окруженные чернильно-черным теневым потоком.

Глава 25

— Не отпускай! — орала леди Зилла, когда теневой поток вился, бился и боролся, чтобы вырваться из хватки Тама.

Он крутил руками, притягивая темноту ближе… каждая нить была намного чернее других теней, заполнявших круглый альков.

Гораздо более твердые и дикие.

Такие пугающе знакомые.

От этой мысли монстр в голове Софи зашевелился.

Вытянул ноги.

Заострил когти.

Но Софи не позволила кошмарам овладеть собой.

Она отшатнулась, прижимаясь плечами к ближайшей стене, чтобы сохранить равновесие, и уставилась на звезды через открытое окно, представляя себя парящей к Луне с Силвени… мчащейся к свету.

Оставляющей тени далеко позади.

И с каждым медленным, глубоким вздохом она запирала монстра в клетку.

— Ты в порядке? — прошептал Фитц.

Она посмотрела в его сторону и поняла, что он прислонился к стене, прижав обе руки к сердцу, а костыли опасно балансировали у его плеч.

Она кивнула.

— А ты?

— Думаю, что да. Но, может, нам стоит…

— Фитц? — позвала Линн. — Софи? — Ее лицо расплылось в широкой улыбке, когда она бросилась к ним. — Не могу поверить, что вы здесь!

— Я тоже, — сказал Там, опуская руки и отпуская нити тьмы, за которые держался.

Леди Зилла покачала головой, когда теневой поток ушел обратно в ночь.

— Каждый раз, когда ты позволяешь ему побеждать, — сказала она Таму, — тебе придется сражаться еще упорнее, чтобы заслужить его уважение.

— Я не позволил ему победить, — возразил Там. — Я отослал его, чтобы он никому не навредил.

— Он никому не навредит, если ты не прикажешь, — поправила леди Зилла.

— Не знаю, — ответила Линн, переводя взгляд с Фитца на Софи и обратно, рассматривая костыли и перевязь, прежде чем всмотреться в их лица. — Вы выглядите немного бледным. Это эхо?

Фитц кивнул.

— Но у нас все в порядке, — пообещала Софи, когда Там попятился, словно боялся, что, если будет стоять слишком близко, им станет еще хуже. — У нас обоих неплохо получается останавливать атаки.

— Эхо не должно было проснуться от того, что мы делали, — настаивала леди Зилла, шагая к ним, ее белый плащ развевался позади, словно призрак.

Она провела ладонью по груди Фитца, потом по руке и голове Софи, и поджала губы.

— Ну… полагаю, вид теневого потока мог вызвать воспоминания о нападении, и это могло пробудить эхо.

Там отвернулся и потянул себя за челку.

— Если бы я знал, что вы будете в коридоре, я бы предупредил, что мы будем тренироваться.

— Все в порядке, — ответил Фитц. — Еще час назад мы не знали, что окажемся в коридоре. Мы впервые встали с постели после нападения.

— На самом деле? — спросила Линн, снова изучая их, и Софи поняла, как ужасно она, должно быть, выглядит.

Она чувствовала, как, по крайней мере, половина ее волос выпадает из хвоста, и не могла вспомнить, сколько дней прошло с тех пор, как она в последний раз мылась. От нее, наверное, также пахло луком, благодаря минеральной ванне. И она все еще была одета в одну из своих сверкающих туник. Таким образом, она была в основном ходячей катастрофой, которая чувствовалась еще более потрясающей, стоя рядом с Фитцем, который каким-то образом умудрялся выглядеть еще более очаровательным, помятым и будто только что вылезшим из постели.

И она даже не собиралась думать о том, как гладко и блестяще выглядела Линн, с ее волосами, собранными в две заколки, украшенные драгоценными камнями, и шелковой серой туникой, подчеркивающей серебро в глазах. Но грудь Софи все еще сжималась, когда Линн наклонилась, чтобы помочь Фитцу поправить положение костылей, особенно когда он одарил Линн своей идеальной улыбкой. И она была так занята, убеждая себя не волноваться, что пропустила вопрос, который задала Линн, и вынуждена была попросить повторить его.

— Я спросила, значит ли это, что вы отправляетесь домой, — сказала Линн.

— О! Если бы, — сказала Софи, заправляя за ухо сальную прядь волос. — У меня такое чувство, что Элвин заставит нас подождать еще, по крайней мере, день, прежде чем позволит совершить прыжок.

— И правильно сделает, — согласилась леди Зилла. — Честно говоря, я поражена, что это все еще наш основной способ транспортировки. Можно было бы подумать, что мы нашли лучший способ передвигаться… тот, который не требует ломать наши тела и собирать их вместе. Но мы снова сосредоточили все внимание на свете.

— Фу, только не очередная лекция «свет слаб, а тени сильны», — проворчал Там.

— Почему нет? — возразила леди Зилла. — Тебе это явно нужно. Посмотри на себя, съежившегося там, все еще боящегося своей силы.

— Она права, — сказала Линн брату.

Там хмуро посмотрел на всех.

Линн фыркнула.

— Клянусь, если я была такой мрачной, пока приспосабливалась к своей силе, я не виню Совет в том, что он изгнал меня.

— Я не дуюсь, — возразил Там. — И я не привыкаю к своей силе… я играю с жуткими тенями, с которыми нам, вероятно, не стоит связываться. Но я все еще тренируюсь здесь каждый вечер, не так ли?

— Каждый вечер? — спросила Софи.

— Ему еще многому надо научиться, — согласилась леди Зилла.

— Тени всегда тренируются здесь ночью? — спросил Фитц.

— Нет… не то чтобы многим разрешалось посещать Ложносвет, — тихо сказала леди Зилла. — Наши регулярные занятия проходят в темной комнате. Но теневой поток легче чувствовать, когда есть звездный свет, поэтому магнат Лето организовал для Тама и меня доступ в кампус после учебных часов для этих более специализированных уроков.

— И я следовала за ними, — добавила Линн, — чтобы убедиться, что Тама не нужно подбадривать…

— А это в основном означает, что нужно найти способ меня разозлить, — заметил Там.

— Совершенно верно, — согласилась Линн, взмахнув запястьем и плеснув Таму в лицо водой. — Лучшая часть моей работы в качестве его сестры.

Там яростно посмотрел на нее.

Линн подмигнула.

Леди Зилла вздохнула.

— Я думала прокрасться в Лечебный Центр, чтобы проверить, как вы, ребята, — добавила Линн, поворачиваясь к Софи и Фитцу, — но подумала, что вы, вероятно, спите. Но раз уж вы здесь, я могу подарить подарок! Подождите!

— На этой ноте, — сказала леди Зилла, когда Линн пошла по коридору, — мы должны вернуться к нашему уроку.

— Я больше не буду вызывать теневой поток, пока Фитц и Софи здесь, — сказал Там.

— Я никогда не говорила, что ты должен, — фыркнула леди Зилла. — И сомневаюсь, что он отреагирует на тебя, после того, как ты только что отверг его. Но мы можем поработать с эхом в твоей руке.

— У тебя есть эхо? — спросила Софи, почувствовав привкус желчи, когда Там кивнул.

— Как? — спросил Фитц.

— Это совсем не то, что вы сейчас испытываете, — заверила их леди Зилла. — Во встрече Тама не было ни боли, ни гнева… ничего негативного. Он просто позволил потоку теней проникнуть под его кожу и оставить мягкое эхо, чтобы мы могли начать понимать некоторые из их самых основных эффектов.

— Ничего страшного, я бы не стал делать, — добавил Там.

Софи вздохнула.

— И все же я…

— Вот вы где! — прервал Элвин, топая по коридору вслед за ними. — Я же сказал, тридцать минут, и…

Заметив Тама и леди Зиллу, он резко остановился.

— Ну… думаю, это объясняет задержку.

— Ты не знал, что они тренируются здесь ночью? — спросил Фитц.

Элвин покачал головой.

— Я сам редко покидал Лечебный Центр.

— Правда, — тихо сказала Софи. — Ты, наверное, еще больше хочешь, чтобы мы вернулись домой, чем мы сами.

— Не-а… приятно было побыть в компании, — заверил ее Элвин. — Но наша пижамная вечеринка в Ложносвете действительно подходит к концу. Держу пари, Фитц будет готов отправиться домой завтра, а ты будешь готова послезавтра.

— Почему не одновременно? — удивился Там.

— У Софи было намного больше переломов, чем у Фитца, — объяснил Элвин, — поэтому ей нужно немного больше времени, чтобы все новые кости затвердели.

— Ну, я не уйду, пока Софи не будет готова, — решил Фитц.

— Ты не должен этого делать, — сказала Софи.

— Я знаю, что не обязан, — сказал он с улыбкой, от которой у нее перехватило дыхание. — Но хочу.

Ее спасло от необходимости отвечать без смущения то, что Линн вернулась в альков и протянула Софи мягкую ярко-розовую тунику.

Увидев вышивку, Элвин расхохотался.

Как и Софи.

Десятки улыбающихся лиц окружали серебристые блестящие буквы, которые гласили: «Счастливые Теневые Мысли». А на обороте еще блестящие буквы: «Злое Эхо — Берегись!».

— Знаю, это глупо, — пробормотала Линн. — Но я сделала одну для Тама и подумала, что это как-то поможет справиться с Эхом. Не волнуйся, тебе не обязательно ее носить.

— Ты шутишь? — спросила Софи, обнимая Линн одной рукой. — Это удивительно! Я переоденусь, как только вернусь в Лечебный Центр!

И она так и сделала.

Софи не могла смотреть на футболку без улыбки… и Фитц тоже, когда она объяснила шутку.

Так же, как Софи не могла перестать шевелить пальцами, свободными от повязки, или напоминать себе, что она может встать с кровати в любое время, когда захочет. И очень, очень скоро снова будет дома.

Она была в таком приподнятом настроении, что не была уверена, нужны ли ей сны Силвени, чтобы прогнать кошмары.

И хорошо, что она этого не сделала.

Потому что той ночью Силвени не вышла на связь.

***

ПРОСТИ! ПРОСТИ! ПРОСТИ! повторяла Силвени, когда Софи и Фитцу, наконец, удалось связаться с ней на следующее утро.

Очевидно, Силвени была настолько измучена, что проспала все попытки Софи и Фитца установить контакт.

И Софи понимала, что не так уж странно, когда кто-то устает во время беременности, но все равно решила убедить Силвени прийти на осмотр.

РЕБЕНОК В ПОРЯДКЕ! РЕБЕНОК В ПОРЯДКЕ! настаивала Силвени.

Надеюсь, ты права, сказала Софи. А как же ты? Ты тоже должна позаботиться о себе.

ЗАБОЧУСЬ! настаивала Силвени, посылая образы пышного луга, на котором она паслась этим утром.

Дело не только в еде, возразила Софи. Тебе могут понадобиться дополнительные витамины или жидкости, или…

Ладно, она ничего не знала о том, что нужно беременной летающей лошади… или любой беременной. Что еще больше доказывало, почему Силвени должна быть осмотрена кем-то, кто действительно разбирается в медицине.

Но каждый раз, когда Софи предлагала это, Силвени не давала ей покоя и скандировала:

НЕТ ВИЗИТУ! НЕТ ВИЗИТУ! НЕТ ВИЗИТУ!

Софи, наверное, завтра едет домой, вмешался Фитц, вызвав громкий всплеск СОФИ ДОМОЙ! СОФИ ДОМОЙ! СОФИ ДОМОЙ!

Верно, согласился он. Она так же взволнована, как и ты. Так почему бы тебе не встретиться с ней там? Вы могли бы отпраздновать вместе.

Софи чувствовала, что Силвени испытывает искушение. Но она продолжала повторять НЕТ ВИЗИТУ!

ПОЧЕМУ? крикнула Софи, перекрывая следующие слова Силвени.

РЕБЕНОК В ПОРЯДКЕ! РЕБЕНОК В ПОРЯДКЕ!

И они пошли по кругу.

— Это все равно, что биться головой о стену, не так ли? — спросила Софи Фитца так громко, что Силвени не расслышала.

— Она определенно самое упрямое существо, которое я когда-либо встречал, — согласился Фитц. — А я живу с Бианой.

— Простите? — спросила Биана, появляясь в центре Лечебного Центра… и напугав Софи и Фитца так сильно, что Силвени размозжила им головы кучей: СОФИ В ПОРЯДКЕ? ФИТЦ В ПОРЯДКЕ?

Мы в порядке! Софи пообещала. Биана просто удивила нас.

— Почему ты должна была проявиться как Ванишер? — проворчал Фитц сестре.

— Ревнуешь? — спросила Биана, снова исчезая и появляясь рядом с койкой Фитца. Она щелкнула его по кончику носа, прежде чем снова исчезнуть и появиться с ухмылкой на другом конце комнаты.

— Теперь мне можно вставать с кровати, — предупредил Фитц, берясь за костыли, — и это не замедлит меня, как ты думаешь.

— Знаю. Линн сказала мне, что видела вас вчера вечером… спасибо, что связался со мной и сообщил, — невозмутимо произнесла она.

— Спасибо за все визиты, — возразил Фитц, его тон пытался показать саркастическое поддразнивание, но глаза не выдали этого.

— Эй… Элвин все время отгонял меня! — возразила Биана.

— Да, и ты никогда не прокрадываешься.

Биана вздохнула.

— Ты прав. Я просто… не хотела тебя расстраивать. Я подумала, что если приду сюда, ты захочешь узнать, что происходит с Альваром и…

— Что происходит с Альваром? — прервал его Фитц.

Она бросила на него взгляд и указала туда, где он прижимал руку к груди.

— Видишь? Вот что я имею в виду! Я знала, что ты будешь задавать вопросы, на которые на самом деле не хочешь знать ответы, и это испортит эхо и замедлит твое выздоровление. Поэтому я решила, что будет лучше, если я просто свяжусь с Софи и оставлю тебя в покое, пока тебе не станет лучше.

Фитц выдохнул.

— Ну… думаю, это лучший предлог, чем у мамы с папой.

— Знаешь, это их убивает, — тихо сказала Биана. — То, что ты здесь, все еще поправляешься и не хочешь их видеть. Я все время слышу, как мама плачет.

— Хорошо, — сказал Фитц.

— Не будь таким, — сказала она ему.

— И не говори мне, что ты теперь на их стороне! — резко ответил Фитц, глубоко вздохнув и потерев грудь. — Я в порядке, — сказал он Софи, поймав ее взгляд.

— Хотите, я оставлю вас наедине? — предложила Софи.

— Нет, — ответила Биана. — Он будет вести себя лучше, если ты будешь здесь.

Фитц закатил глаза, и Биана рухнула на одну из коек.

— Я все еще злюсь на них, — сказала она ему. — И я ненавижу многое из того, что они делают. Но они все еще любят нас, Фитц. И они очень беспокоились о тебе. Они пытаются. Это все просто… беспорядок.

— Да, — согласился Фитц.

Наступило молчание, и Софи не знала, стоит ли нарушать его.

— Ты хочешь, чтобы я ушла? — В конце концов спросила Биана.

Фитц покачал головой.

— Нет, пока ты не скажешь мне, что происходит с Альваром. Я знаю, что должно быть что-то… и все нормально, я справлюсь. Я скажу тебе остановиться, если понадобится.

Биана опустила взгляд на руки и принялась возиться с расшитым бисером поясом на тунике, отчего Софи поняла, что сегодня, должно быть, не школьный день, поскольку Биана была не в своей форме. Но гораздо важнее…

— Ты не прикрыла шрамы. — Софи пожалела о словах, когда щеки Бианы стали такими же розовыми, как ткань. — Прости. Я не должна…

— Нет, все в порядке, — перебила Биана, протягивая руку и позволяя свету играть на неровных белых линиях. — Это немного странно. Но… эти шрамы теперь часть меня, и я решила, что с меня хватит притворяться, что это не так. Может, и хорошо, что люди их видят. Особенно сегодня.

— А что сегодня? — В унисон спросили Софи и Фитц.

Биана прикусила губу, все еще теребя пояс.

— Наверное, мне следовало сказать сегодня вечером, потому что это произойдет после заката. Но… сегодня Альвар возвращается в Эверглен.

Глава 26

— Почему они ждут до заката? — спросила Софи, когда Фитц сжал дрожащие руки в кулаки и прижал их к сердцу.

— Штуки с безопасностью, — пояснила Биана, осторожно взглянув на брата. — Хм. Мы должны беспокоиться о нем?

— Я в порядке, — процедил Фитц сквозь зубы. — Мне нужна всего секунда.

Но Элвин все равно вышел из кабинета и осветил тело Фитца многослойным пузырем света.

— Какого рода меры безопасности? — спросила Софи у Бианы.

— Лузия внесла некоторые изменения в ворота, чтобы они реагировали, если Альвар подойдет слишком близко, а это значит, что они должны отключить все, чтобы провести его. По-видимому, это легче сделать ночью, когда не так много света, подпитывающего механизмы? Я не знаю… ничего из этого не имеет смысла для меня, но… — Она пожала плечами.

— Они отключили ворота? — Фитц сжал кулаки, когда Биана кивнула. — Отлично, значит, как только Альвар войдет, он никогда не выйдет… но я думаю, мы уже знали это.

Но Софи гораздо больше интересовал тот факт, что в дело вмешалась Лузия.

— Она призналась, что в доме есть что-то странное?

— Нет, она утверждает, что единственная причина, по которой она сделала поправку — не дать Альвару сбежать. И она пробыла там около двух минут, так что не думаю, что это так уж важно. Серьезно она появилась, постояла за воротами, сделала несколько странных ярких вещей и ушла. Она даже не входила внутрь.

— Все равно мне это не нравится, — решила Софи.

— Мне тоже, — призналась Биана, — но я искала, искала и искала, и не нашла ничего странного ни в нашем доме, ни в саду. И Гризель и Волцер клялись, что они ничего не обнаружили.

— Как дела у Гризель? — спросил Фитц.

— Вообще-то неплохо. Она по-прежнему двигается немного неуклюже, но это не замедляет ее. Она полностью пересмотрела тренировочный режим Волцера, когда вернулась, и это бьет по всем нашим задницам. Но думаю, ей не терпится снова кого-то охранять. — Она опустила взгляд на руки. — Когда ты вернешься домой?

— Думаю, завтра, — сказал Фитц, еще раз глубоко вздохнув.

— О. — Биана провела пальцем по одному из своих шрамов. — Линн сказала, что ты, возможно, будешь готов сегодня.

— Так и есть, — сказал Элвин, щелкнув пальцами и блеснув зеленым шаром вокруг тела Фитца. — Его кости достаточно крепки, чтобы выдержать прыжок. Но костыли понадобятся еще несколько дней.

Фитц покачал головой.

— Я не уйду, пока Софи не будет готова.

— Тебе не обязательно… — начала Софи, но он перебил ее:

— Мы уйдет отсюда вместе.

Биана медленно кивнула.

— Все в порядке.

Но Софи знала, что это не так.

Вы можете дать нам минутку? она передала сообщение Элвину и Биане.

Они оба громко извинились и решили взглянуть на припарки, которые могли бы помочь шрамам Бианы, и нырнули в кабинет Элвина, закрыв за собой дверь.

Тонкими они не были.

Но Софи была уверена, что Фитц уже все и так понял.

— Я не уйду рано, — сказал он, потянувшись к мистеру Обнимашкину и сжимая сверкающего дракона так сильно, что набивка выпирала.

— Ладно…

Она понимала, что этот разговор будет похож на переход через замерзшее озеро, и старалась ступать осторожно.

— Это потому, что ты думаешь, что не сможешь находиться там, когда прибудет Альвар, не вызвав эхо?

Фитц фыркнул.

— Нет. Это потому, что я не собираюсь начинать жить жизнью вокруг моего придурка-брата. Если родители хотели, чтобы я пришел и оказался с Альваром, они могли бы подождать один день. Но они этого не сделали. Поэтому я не спешу возвращаться, чтобы облегчить им задачу.

— Они могут подумать, что защищают тебя, делая это до твоего прихода, — напомнила она ему.

— Э, если бы они беспокоились обо мне, то не делали бы этого… и точка. Дело в Альваре. Наверное, он всем ныл о том, как несчастна его маленькая камера, а родители спешат его вытащить.

— Или это решение Совета, — возразила Софи.

— Ха, это частная собственность моих родителей… Совет не может высадить заключенного без их разрешения.

— Ладно, но…

Секунду она колебалась, надеясь, что не пересекает черту, потом решила, что лучше переключиться на передачу, на случай, если кто-то подслушивает.

Дело в том, начала она снова, ты нужен Биане. Ты ведь знаешь, почему она здесь? Я имею в виду, да, я уверена, что она также думала, что ты должен знать, что происходит, но если это все, она бы ушла, как только закончила рассказывать. Но она все еще здесь, вероятно, надеясь, что ты решишь пойти с ней домой, чтобы она не была одна, когда ей придется смотреть, как родители впускают вашего брата. И честно? Я не виню ее за это.

Я тоже. Он выдохнул, и это прозвучало так, будто он сдулся. Ненавижу это.

Знаю.

Я имею в виду, я ПРАВДА ненавижу это.

Знаю.

Вот как все будет дальше. Все будет вращаться вокруг Альвара. Сначала они тащат меня домой пораньше, потому что не могут подождать ни одного дня. А дальше будет: «Мы не можем никого приглашать… это риск для безопасности». Не то чтобы кто-то захотел прийти ко мне, зная, что в моем доме убийца.

Я хочу, пообещала Софи. И я уверена, что Киф… и Там, и Линн, и Декс. Возможно, даже Марелла. Нам ведь разрешат, правда?

Не знаю, признался он. Я видел, как отец говорил, что это слишком рискованно. Или твои новые телохранители не захотят видеть тебя рядом с моим братом.

Она съежилась при воспоминании о том, сколько людей будут командовать ею, когда она вернется домой. Но сейчас не время беспокоиться о себе.

Да, ну… они не смогут меня удержать.

Он не ответил на ее улыбку.

Это еще не самое худшее, сказал он ей. Худшая часть будет, когда родители начнут ворчать на меня и Биану, чтобы провести время в квартире Альвара, потому что «Совету нужно увидеть, как он взаимодействует с другими людьми». И если мы не сдадимся, они просто впустят его в дом… хотя я уверен, что они все равно это сделают.

Он швырнул мистера Обнимашкина через всю комнату.

— Извини, — сказал он вслух. — Я в порядке… не беспокойся об эхо.

Эхо было лишь крошечной частью ее беспокойства. И ей захотелось найти какое-нибудь волшебное решение.

— Думаю, тебе, Биане и родителям нужно сесть и придумать какие-то очень конкретные правила, как это будет работать… и думаю, что сегодня тот день, когда это нужно сделать, прежде чем он переедет. У тебя есть время до заката. Ты должен пойти домой и выложить все, что можешь и не можешь: где ты хочешь видеть Альвара, а где нет, при каких условиях, как часто… все это. И за каждый компромисс, который ты будешь делать, требуй что-то взамен.

— Что например?

Софи задумалась.

— А как насчет доступа в офис твоего отца, чтобы ты мог обыскать его сам?

Фитц слегка откинулся назад.

— Да. Вообще-то это неплохая идея.

Софи улыбнулась.

— Не надо так удивляться.

— Вовсе нет. Я просто думаю.

Она позволила ему обдумать все это в течение нескольких минут, хотя это казалось вечностью, прежде чем спросила:

— Итак… значит, ты пойдешь с Бианой? Потому что тебе не стоит ждать слишком долго. Ты должен убедиться, что все уладишь до того, как туда доберется Альвар.

Фитц закрыл глаза.

— Мне бы очень хотелось, чтобы ты перестала быть права.

— Знаю, что ты имеешь в виду, — сказала она, давая ему еще несколько секунд. — Может, сказать Элвину, что ты уезжаешь? Уверена, он захочет проверить тебя еще раз перед уходом.

Она снова оказалась права.

Элвин также настоял на том, чтобы послать Фитца с сумкой, полной эликсиров, и пока он выполнял все инструкции, Биана собрала дополнительную одежду Фитца и мистера Обнимашкина и помогла Фитцу встать с кровати на костыли. Меньше чем через десять минут они были готовы.

— Я не знаю, что ты ему сказала, — прошептала Биана, когда Софи встала и обняла ее одной рукой. — Но спасибо.

— В любое время, — ответила Софи. — Ты в порядке?

— Конечно! — И ее голос звучал почти убедительно.

Потом Биана отпустила ее и занялась поисками домашнего кристалла, а Софи повернулась к Фитцу, пытаясь придумать, как попрощаться.

Не то, чтобы они никогда больше не увидятся. Но… она почувствовала, какой-то конец.

— Итак, — пробормотала она, не зная, как закончить фразу и что делать с руками. Или где стоять.

Все это казалось неловким, странным и неправильным, пока Фитц не уронил костыли и не обнял ее.

— Я не хочу уходить, — прошептал он.

— Я тоже не хочу, — призналась она, надеясь, что ее приглушенный тон скроет хрипотцу в голосе.

Она приказала себе не прижимать его еще крепче, чтобы он не почувствовал, как сильно бьется ее сердце. Но она не могла не наклониться ближе, когда поняла, что его пульс был таким же сумасшедшим, как и ее.

Она не знала, что это значит.

Но это было что-то.

И она могла бы долго так стоять, но… сейчас не время для таких вещей. Она не была уверена, когда наступит подходящее время… или что произойдет, когда оно наступит.

Но в данный момент все было в порядке.

— Заходи, когда сможешь, — сказала она, не желая слишком давить на него.

— Хорошо, — сказал он, прижимаясь к ней еще на секунду, прежде чем отпустить.

Затем Биана помогла ему с костылями, к счастью, не сказав ни слова об их длительном объятии, когда взяла брата за руку и подняла кристалл, чтобы создать путь.

Фитц не сводил глаз с Софи, позволяя Биане вести их вперед, и в последний раз улыбнулся перед уходом.

Это была лишь полуулыбка.

Но Софи знала, что это только для нее.

И она улыбнулась в ответ, когда Фитц и Биана шагнули в свет и переместились в Эверглен.

Глава 27

Фитц не связался с ней той ночью.

Софи и не ожидала этого… по крайней мере, так она себе говорила… поскольку знала, что он будет занят возвращением своего гнусного брата.

Но она все еще проводила остаток дня, глядя на Импартер, желая, чтобы он высветил лицо Фитца. Или надеялась, что его резкий голос с акцентом проникнет в ее сознание и расскажет ей, как все идет… и не только потому, что скучала по нему больше, чем следовало, или потому, что беспокоилась о том, как он справляется со всем.

Просто… было нелегко сидеть на той же скучной койке, окруженной теми же скучными стенами, в то время как эта огромная, монументальная вещь происходила без нее.

— Еще одна ночь, — повторял Элвин каждый раз, когда приносил очередной эликсир, чтобы она его проглотила, или покрывал ее руку очередным вонючим бальзамом.

Примерно на четвертом или пятом сеансе она, наконец, спросила:

— И тогда что?

Это был вопрос, которого она избегала, не желая слышать, как много ей еще предстоит.

И это были плохие новости.

Больше отдыха.

Больше эликсиров.

Гораздо больше терпения.

Плюс длинный список вещей, которые ее рука не собиралась делать в ближайшее время.

Это даже нарушило график (неделя за неделей), она все еще не могла тренироваться с остальными друзьями.

Она знала, что должна встать, прогуляться, напомнить себе, как далеко она зашла с тех пор, как попала в Лечебный Центр. Но что толку бесцельно бродить по коридорам?

Честно говоря, какой смысл возвращаться домой, если она по-прежнему будет проводить большую часть своего времени в другой кровати, уставившись на другие стены и по-прежнему практически ничего не делая?

Так она сидела час за часом, убеждая себя, что не дуется, а отдыхает, добрый маленький пациент Элвина. Она почти убедила себя, что это правда, пока Киф не вошел в двери Лечебного Центра и не заявил:

— Ух ты, это все равно что войти в облако обиды.

Он отмахнулся от воздуха у лица и направился к ней.

— Я имею в виду, я думал, что ты будешь чувствовать себя немного потерянной без своего близкого друга, но поверь мне: Фитци не стоит такого сильного волнения.

— Я дуюсь не из-за Фитца, — сообщила Софи.

— А, так ты признаешь, что дуешься? — возразил он, плюхаясь на край ее койки с таким шумом, что матрас подпрыгнул.

Она пожала плечами.

— Хм. Это может быть больше хандрой, чем Краки может справиться… думаю, хорошо, что я привел ему друга! — Он сунул руку под плащ и вытащил булавку-кракен, которую дала ему Софи, вместе со свежей коробкой значков Преттельза. — Посмотрим, что у нас получится на этот раз.

Он выудил из кармана маленький мешочек и вытащил голубого, покрытого чешуей котенка.

— Муркот! Ха… его сложно назвать. У нас уже есть чешуйчатая задница. Как насчет Текучка? Или Морские Бакенбарды?

Софи вздохнула.

— Ты не должен этого делать.

— Если ты говоришь о том, чтобы быть очаровательным, то я ничего не могу с собой поделать.

Он сказал это, подмигнув и ухмыльнувшись… что было нечестно. Но ей удалось сдержать улыбку.

Киф рассмеялся и потянулся к ее левому запястью, аккуратно приколов Краки обратно на ее импровизированный браслет, прежде чем добавить Муркота рядом с Келпи.

— Ладно, у тебя есть два варианта, — сказал он ей. — Ты можешь рассказать мне, что вызвало у Фостер страх. Или я могу догадаться… и у меня есть несколько довольно интересных теорий.

— Как и у меня, — добавила Ро, выхватывая у Кифа коробку с конфетами и отправляя половину в рот.

— Три секунды на решение, — предупредил Киф. — Тогда время гадать!

— Ничего страшного, — сказала Софи, стараясь перекричать хруст Ро. — Я просто… меня тошнит от этой кровати.

— Ладно. Тогда давай вытащим тебя отсюда! Я слышал, ты можешь ходить! — Он вскочил на ноги и протянул руку, чтобы помочь ей подняться. — Я обещал показать тебе секретную столовую, не так ли? Идеальный способ закончить пижамную вечеринку Ложносвета!

Было немного неправильно охотиться за десертами, в то время как Фитц и Биана пытались понять, как жить со своим убийцей-братом.

Но… слопать булочку звучало неплохо.

— Погоди… что на тебе надето? — спросил Киф, когда она откинула одеяло, открывая сверкающие лозунги на тунике. — Это что, ссылка на Мальчика Челку? Потому что ты знаешь, что я не пускал его в фан-клуб Фостер, верно?

Софи закатила глаза.

— Это внутренняя шутка… и Линн сделала ее для меня.

— Да, но это все равно нарушает правила фан-клуба. В качестве епитимьи я куплю тебе тунику с надписью: «Эмпаты дарят мне все ощущения», и я надеюсь, что ты будешь носить ее вдвое чаще, чем футболку Мальчика Челки.

Ро фыркнула:

— Тонко.

— Нелепо, — поправила Софи.

— Я стараюсь, — сказал Киф, когда Софи взяла его за руку и позволила медленно поднять себя на ноги.

— Ты в порядке? — спросил он, когда она пошатнулась от головокружения.

Нет. Но она не собиралась признаваться в этом, поэтому сказала ему:

— Конечно.

— Ну да. Это довольно удивительно.

— Разве нет? — спросил Элвин, выходя из кабинета и помогая Софи перевязать руку. — Принеси мне немного масляных булочек, ладно?

— Идет! — сказал Киф, сгибая локоть, чтобы предложить Софи руку, и через секунду она позволила ему вести себя к двери. — В СЕКРЕТНУЮ СТОЛОВУЮ!

Коридоры были такими же жуткими, как и прошлой ночью, и Софи крепче сжала руку Кифа, стараясь не думать о теневом потоке. Но она все еще чувствовала в воздухе тревожный холод.

Возможно, ей показалось.

Или это могло означать, что где-то тренировался Там.

В любом случае, она вздыхала с облегчением каждый раз, когда они поворачивали за угол и обнаруживали, что следующий коридор был тихим и пустым.

— Так ты расскажешь мне, что тебя на самом деле беспокоит? — спросил Киф, ведя ее за широкий поворот в коридор, который она действительно узнала… начало крыла Третьего Уровня.

— Не знаю, — ответила Софи. — Ты собираешься рассказать мне, почему так стараешься вести себя, будто все нормально?

— Почему ты думаешь, что я притворяюсь?

— Когда я видела тебя в последний раз, ты только что узнал, что мама разбила некоторые твои воспоминания. А на следующий день ты проигнорировал меня… а потом сказал, что близок к прорыву с Тиерганом. И теперь ты появляешься на следующий день, не упоминая об этом вообще, и ты, как Ультра Рыцарь в Блистательном Вооружении…

— Ой, ты слышала, Ро? Фостер думает, я ее герой!

— Думаю, ты притворяешься, — поправила Софи, — чтобы я не заметила тени под глазами. Или вот это.

Она взяла его за руку и указала на слабые синяки на костяшках пальцев.

— Бил стены? Или людей?

— Вообще-то пол, — признался Киф через несколько секунд.

Софи остановилась.

— Итак, что ты узнал, колотя пол?

Он запрокинул голову, глядя на знамена мастодонтов, свисающие с янтарного стеклянного потолка, который в лунном свете казался почти серым.

— Я ничего не узнал. Вот почему я ударил кулаком по полу. Тиерган помог мне найти этот крошечный карман скрытых воспоминаний, и я подумал… Вот оно! Но… все это были случайные, бесполезные фрагменты. Закат. Пара деревьев. Пучок черной ткани. Пустые стеклянные флаконы. Подобные вещи. Единственным полезным предметом была пара зеленых глаз. Но они были настолько размыты, что даже нельзя сказать, кому они принадлежат парню или девушке, ребенку или взрослому.

— Но ты же знаешь, что это должны быть человеческие глаза, — напомнила ему Софи.

— Да. Это был мой большой прорыв. Пара расплывчатых человеческих глаз, которые могут принадлежать буквально любому… плюс множество доказательств того, что эти воспоминания, вероятно, слишком разбиты, чтобы их спасти.

— Это все еще кое-что, — настаивала она.

— Вероятно. — Он перевел взгляд на нее. — Значит, тот факт, что ты встала с постели и ходишь по Ложносвету, не кажется тебе достаточным?

— Да, — согласилась она, ее разум автоматически переключился на все выздоровление, которое ей еще предстояло пережить.

Но она отбросила эти мысли.

— Должно быть, — сказала она. — Все равно это победа.

И если они не будут праздновать эти маленькие победы, то сведут себя с ума.

Поэтому она переплела свои пальцы в перчатках с его и сказала:

— Мы оба заслужили десерты!

***

Тайная столовая Ложносвета «Только для Наставников» оказалась еще более удивительной, чем представляла Софи: стулья размером с трон, окружавшие мирные зеркальные бассейны. Урны, цветущие нежными цветами, наполняли воздух сладким, пряным ароматом. Мягкое мерцающее освещение и окна, выходящие на стеклянную пирамиду в центре кампуса.

И, конечно же, целая стена стеклянных шкафов, заполненных всевозможными причудливыми, красочными кондитерскими изделиями.

Это было похоже на посещение СПА, но вместо капусты и огуречной воды была еда, которую люди действительно хотели бы съесть.

Даже Ро не жаловалась, несмотря на явное присутствие искр. Она растянулась на одном из стульев и принялась перебирать поднос с рипплфаффами.

— Хочу знать, как вы нашли это место? — подумала Софи, доедая третью порцию масляных булочек.

— Конечно, хочешь, — ответил Киф. — Но я никогда не раскрываю своих секретов.

— Даже мне? — спросила она, не понимая, откуда взялся этот вопрос.

Ее щеки горели, когда он изучал ее… и она не хотела признаваться, что ей стало больно, когда он сказал:

— Да, Фостер… даже тебе.

Она запихнула в рот еще один кусок пирожного, чтобы не отвечать.

Но когда их глаза снова встретились, его взгляд смягчился, и он прошептал:

— По крайней мере, пока.

Слова не были приглашением. Они положили конец разговору. И так как Софи больше не была уверена, о чем они говорят, она оставила все как есть.

— Спасибо, — сказала она, когда он повел ее обратно в Лечебный Центр, и попыталась запомнить маршрут, чтобы снова найти секретную столовую. — Сегодня было бы… довольно грубо, если бы ты не остановился.

— Я знаю, — сказал он. — Для меня тоже.

— Ооооооооооо, вы так очаровательны, — влезла Ро.

— Ты хочешь поговорить об очаровательном, — огрызнулся Киф. — Я написал еще один стих в Балладе о Бо и Ро… и подумай только! Завтра Фостер наконец-то встретится с твоей давно потерянной любовью!

— Не делись этим стихом, — предупредила Ро, почти гарантируя, что Киф будет петь до конца ночи. Но сначала она сказала Софи, — не говори ему ничего обо мне.

— Почему? — Софи пришлось спросить.

— Потому что он не заслуживает знать.

Киф наклонился к Софи и театральным шепотом произнес:

— Ты понимаешь, что теперь твоя работа — докучать Бо всеми подробностями, которые Ро пытается скрыть от нас.

Ро ухмыльнулась.

— Попробуй… Бо тебе ничего не скажет.

— Хочешь пари? — возразил Киф.

— Плохая идея, — сказала Софи. — Ты уже дважды выиграл… это значит, что гарантированно проиграешь. Тем более что ставка опять на меня.

Он усмехнулся.

— Вот именно, Фостер. Ты всегда в безопасности.

— Не в этот раз, — сказала Ро.