Формула творения

Глава 34

Подвал в заброшенном доме на окраине старинного русско-карельского села Деревянное, находящегося километрах в пятнадцати к югу от Петрозаводска, плохо пропускал звуки. Вот уже несколько часов, сидя на обшарпанном стуле, Артур тщетно прислушивался, стараясь уловить хоть что-то. Однако до него не доносились ни разговоры его похитителей, ни шум иногда проносящихся по отдалённой автостраде машин, ни рокот прибоя Онежского озера, на берегу которого и стоял выстроенный ещё в шестидесятые годы прошлого века крепкий крестьянский дом.

Инга находилась где-то в другом месте, и Салмио очень переживал за её безопасность. С тяжёлой головой, после пары бессонных ночей, он находился в состоянии полудрёмы; усталость породила вынужденно равнодушное отношение к происходящему. В конце концов, он сделал всё, что было в его силах. На допросе, проведённом под руководством Айвара Лаукгалса ещё в машине, когда они следовали в Деревянное, Артур назвал вымышленную фамилию человека, якобы живущего в Германии в Дюссельдорфе и владеющего секретом формулы. При этом он указал и его адрес, который соответствовал, с ошибкой в один номер, адресу районного полицейского управления, заранее найденному поэтом и философом в Интернете.

Всё было сделано, но надежды практически не оставалось. Поверили или нет бандиты в его легенду? Возможно, но маловероятно. Кроме того, даже в случае милостивого отношения со стороны Фироза Акджара, долго водить их за нос невозможно: рано или поздно трюк с Дюссельдорфом будет раскрыт.

Как вязкий дёготь, тянулось время. Неожиданно люк в потолке полутёмного подвала с одинокой лампочкой заскрипел, открываясь, и в проёме появилась бритая голова. Глянув мельком на Артура, одетый в белую футболку и спортивные штаны бандит стал спускаться по древней лестнице вниз. За ним возникла ещё одна громоздкая фигура в камуфляжной куртке, сменившаяся вскоре знакомой физиономией Лаукгалса, который был наряжен, словно на праздник, в белую рубашку и чёрные брюки.

— Доброе утро, господин Салмио, — с радушной улыбкой осведомился Айвар Лаукгалс.

— Неужели уже утро? — Салмио слегка прикрыл таза, жадно вдыхая струю свежего воздуха из открывшегося проёма.

— Да, конечно, господин Салмио. И мы сейчас немного побеседуем, прямо как цивилизованные люди, — в произношении латыша чувствовался еле заметный прибалтийский акцент, которым тот явно гордился.

— Вы себя к ним относите? Немного опрометчиво с вашей стороны, — саркастически заметил Артур. «Может, лучше не раздражать их? — мелькнуло в уме. — Впрочем, ладно, какая теперь разница!»

— Я уроженец европейской страны и, знаете ли, с детства воспитан в духе культуры и уважения к своему ближнему, — с фальшивой учтивостью произнёс преступник.

— Вот как? Насколько мне известно, вы на родине, то есть в Латвии, давно объявлены персоной нон-грата. Не так ли, господин Лаукгалс? — с издёвкой спросил молодой человек.

— Мне удалось найти новую родину, и она куда больше меня устраивает, — двусмысленно усмехнулся латыш. — Я говорю не о Финляндии, как вы, наверное, уже догадались.

— Ну, разумеется. Вы — человек мира, а точнее, нового мирового «изма». Помните? Фашизм, большевизм, маоизм, терроризм… Ваша компания где-то в конце списка. Но вашу группировку объединяет одно: борьба за правду через насилие. Парадоксально, что вы не понимаете простой истины — люди устали от войны, они хотят жить. Ваши методы и толкование истины заранее девальвированы. Вы заведомо обречены на поражение, — Артуру хотелось напоследок высказать всё этому самоуверенному негодяю, но тот прервал его.

— Вы что-то заговорились, уважаемый радетель демократии, — презрительно и зло кривя рот, сказал Лаукгалс. — Как ни странно, но я тоже не против свободы слова и сейчас вам будет предоставлена возможность высказаться от всей души. Вы как широко образованная личность, конечно, знаете, что такое кетамин?

Салмио вздрогнул и побледнел. Латыш угадал: он знал это вещество — одну из разновидностей так называемой «сыворотки правды», иногда используемой спецслужбами на допросах.

Некоторое время Лаукгалс наслаждался произведённым эффектом.

— Кстати, у меня для вас есть ещё одна приятная новость, — подойдя почти вплотную к Артуру, доверительно шепнул латыш. — Скоро сюда прибудет ваша драгоценная подруга.

Заметив, как изменилось от этих слов лицо молодого человека, Лаукгалс с удовольствием продолжал:

— Вы не беспокойтесь, господин Салмио. Она приедет с комфортом, на такси. Я полагаю, мы даже не возьмём с неё плату за проезд от Петрозаводска до этой Богом забытой деревни.

— Не мелите чепухи! Что вы замышляете? — Артур чувствовал, как в его душе поднимается волна ярости.

— Ничего особенного. Но мне кажется, ей будет приятно увидеться с вами. Кроме всего прочего, ваше присутствие поможет ей быть откровеннее. И вам тоже.

Поэт и философ с бессильным негодованием смотрел на Лаукгалса, который издевательски ухмылялся. Латыш ехидно добавил, чтобы довершить экзекуцию:

— Вы должны помнить, Салмио, честность и только честность. Разве не этому вас учили в советской школе?

Артур, собрав остаток сил, вскочил на нога, мстя кулаком в наглую физиономию террориста, но грузная туша бандита в камуфляже, одного из сопровождающих Лаукгалса, развернулась и, ощутив мощный удар в челюсть, парень отлетел к стене, ударившись об неё затылком, и сполз на пол. Если бы не последние дни почти без сна и пищи, у него хватило бы энергии на ответ, но сейчас об этом нечего было и думать. Обессиленный, лёжа на голых струганых досках, Артур сознавал, что ему не справиться с тремя здоровенными бандитами, медленно подходившими к нему. К тому же наверняка в доме они были не одни. Салмио был уверен, что у Лаукгалса имелись и другие помощники наверху в доме или во дворе.

— Ну же, почтенный, — не меняя зловеще спокойного тона, протянул Айвар, — зачем так нервничать? Вы же умный человек и прекрасно понимаете, что сопротивление, как говорили в старых советских фильмах, бесполезно. Расслабьтесь и настройтесь на приятное времяпрепровождение.

Лаукгалс кивнул бритоголовому. Тот раскрыл небольшой чемодан, который он до того держал в руке, и достал из него шприц и ампулу с прозрачным раствором. «Камуфляж» уже схватил Артура за руку, как вдруг наверху раздался шум и грубый голос крикнул вниз в подвал:

— Айвар, она приехала!

— Прелестно, пусть пока подождет. Угости даму чаем, мы её скоро позовём, — отозвался Лаукгалс и обратился к Артуру, до белизны в пальцах сжавшему кулаки.

— Слышали? Пусть вас теперь окрыляет любовь и преданность. Начинайте, — приказал он бритоголовому и громиле в камуфляже.

Те подступили к несчастному и, рывком поставив его на ноги, толкнули к какому-то допотопному креслу с драной обшивкой. Затем «камуфляж» наручниками пристегнул руку Артура к прочному металлическому выступу в стене, а бритоголовый раскрыл ампулу и наполнил шприц, предварительно выпустив из него остатки воздуха.

— Постойте, идиоты! Вы ничего не понимаете! Я же ничего не знаю, поймите же, ничего! — закричал ошалевший от ужаса Артур Салмио.

— Решили валять ваньку, Салмио? — злобно прошипел Лаукгалс. — Не выйдет!

— Вы мне можете не верить, но это чистая правда. Вы зря теряете время, поверьте мне, — обессиленно бормотал Артур.

— У нас есть неопровержимые свидетельства, что ваш покойный дядя, он же советский физик и диссидент Александр Покров, доверил вам секретную информацию о хранителе своих открытий. Именно вам! — рявкнул латыш. Молодой учёный пытался было спорить, возражать, но Лаукгалс вновь мигнул своим подельникам.

Миг — и шприц вонзился в предплечье. Выдавив всё его содержимое, бритоголовый отошёл к остальным мужчинам, сидевшим за столом с банками нива.

Артур почувствовал, как подспудно растущая тяжесть, зародившаяся где-то в спине и животе, волнами начала расходиться по всему телу. Пол, до этого ровный и гладкий, сгорбился, и парню показалось, что нужно сесть прямее, но, попытавшись сделать это, он чуть не упал и удержался только благодаря наручникам. В глазах двоилось. Неожиданно подумалось, что, в сущности, всё не так уж и плохо. Скоро Артур увидит Милану и уедет с ней отсюда.

— Похоже, созрел, — глумливо подмигнув Лаукгалсу, сказал «камуфляж».

Латыш встал, подошёл к Артуру и внимательно затянул ему в зрачки.

— Препарат действует, теперь господин Салмио перестанет выдумывать всякие небылицы с адресами германских полицейских участков или прикидываться ничего не ведающим агнцем.

— Ещё бы не действовал, я ему хорошую дозу вкатил, на троих хватит, — убеждённо заверил бритоголовый.

— Кетамин — не витамин! — осклабившись и потягивая пиво, скаламбурил «камуфляж».

— Господин Салмио, вы слышите меня? — спросил Лаукгалс.

— Да, слышу, — язык плохо подчинялся парню.

— Вот и замечательно. Сейчас я задам вам пару вопросов и вы на них ответите.

— Я готов. Спрашивайте.

Лаукгалс с торжеством оглянулся на товарищей и, чётко и раздельно выговаривая слова, вновь обратился к Артуру, в прострации полулежащему в кресле.

— Что вы можете сказать о человеке, которому ваш дядя передал в своё время научное открытие, известное нам как «формула творения»?