Фортуна. Восхождение и взлет африканских магнатов

Алби де Ваал, бывший игрок в регби "Спрингбок", сколотивший состояние на севере страны, теперь живет в Стелленбоше. Как и бывший тренер "Спрингбока" Андре Маркграаф, который сам управляет миллионной бизнес-империей. Среди других известных жителей Мостертсдрифта - бывший председатель совета директоров Sanlam Йохан ван Зил, бывший генеральный директор Pep Джордж Стейн, Крис Отто из PSG и Моф Терребланш, брокер, которому пришлось сообщить новость Янни Моутону, когда его уволили из SMK.

Ряд самых известных бизнесменов Западной Капской провинции владеют винными фермами, которые считаются одним из главных символов статуса среди сверхбогатых людей мира. Винные фермы - одни из самых дорогих сельскохозяйственных угодий в стране. По оценкам экспертов, стоимость примерно 600 винных ферм в Кейпе колеблется от 10 до 100 миллионов рандов в зависимости от того, где расположена ферма и насколько хорошо развиты виноградники, земля и здания.

КРИСТО ВИЗЕ считает винные фермы своей глупостью. Свою первую винодельню, Lanzerac, он купил в 1990 году - это третья по возрасту ферма в Стелленбоше. За два десятилетия он значительно усовершенствовал хозяйство и виноградарство, а в 2012 году продал Lanzerac компании Pavilion Estates, директорами которой являются британский застройщик Малкольм Кинг и его жена Пола Кинг. Долгое время предполагалось, что отель купили Бруно Штайнхофф или Маркус Йоосте, проживавший на соседней ферме Йонкерсдрифт, поскольку Кинг является деловым другом Йоосте и кредитором его компании Mayfair Speculators.

В 1998 году компания Wiese приобрела ферму Lourensford, историческое поместье площадью 4 000 гектаров на окраине Сомерсет-Уэст, основанное губернатором Виллемом Адрианом ван дер Стелом в 1709 году. Поместье является популярным туристическим центром, где расположены винодельня, микропивоварня, ресторан, кофейня, открытый рынок, музыкальные концерты и другие мероприятия, такие как роскошные свадьбы и съемки фильмов.

Однако винные фермы редко бывают очень выгодным вложением. Сам Визе говорит: "Есть люди, которые делают деньги на вине, но я не из их числа... Сейчас мы начинаем терять меньше денег на винодельческом бизнесе в Луренсфорде, и это уже прогресс".

В любом случае, конносенситивы воспринимают винные хозяйства как образ жизни, а не как способ заработать большие деньги. Анекдот о Визе и Г. Т. Феррейре иллюстрирует это.

В начале своей деятельности Rand Merchant Bank (RMB), одним из основателей которого был Феррейра, пытался увеличить 20-процентную долю в Natal Building Society (NBS) с целью создания розничного банка, но его попытка провалилась. Визе перехитрил RMB, поскольку хотел купить пятую долю RMB, чтобы объединить NBS с Boland Bank.

Они с Феррейрой встретились за деловым завтраком в Lanzerac, которым Визе в то время владел. Феррейра сказал ему, что маловероятно, что NBS согласится, поскольку они уже отклонили предложение RMB. Визе улыбнулся и предложил заключить пари на бутылку вина.

Настороженный Феррейра, который "хорошо знал Кристо", настаивал на местном вине. Визе согласился на бутылку из собственного поместья, за которую он попросил бы заплатить себестоимость, а не розничную цену. У Феррейры были основания для подозрений, поскольку выяснилось, что Визе уже вел переговоры с NBS. Ну, сделка была завершена, и я отправился к Кристо, чтобы заплатить за вино, - вспоминает Феррейра.

Визе выбрал Lanzerac Chardonnay, розничная цена которого составляла 35 рандов. Но себестоимость бутылки - и он предложил мне показать выписки - составила 10 643 ранда, - со смехом говорит Феррейра. Он с радостью расплатился". Феррейра тоже в конце концов занялся виноделием, несмотря на урок о последствиях для денежного потока, который он получил от Визе.

В какой-то момент Визе приобрели внушительный дом Эллермана над заливом Бэнтри, который когда-то принадлежал британскому судоходному магнату сэру Джону Эллерману. На ужине, который посетили Визе, один из их деловых знакомых при всех заметил, что дом Эллермана "соответствует статусу Кристо". Расстроенная Каро Визе ответила, что статус человека не определяется домом, в котором он живет.

В любом случае, она категорически отказалась переезжать туда. Визесы продолжали жить в своем доме на Четвертом пляже Клифтона и растили там своих детей - Клэр, Джейкоба и Кристину. Родители Каро, Джейпи и Кларенс Бассон, жили по соседству.

У Визе также есть частный заповедник Калахари Орикс в 85 километрах от Апингтона, который он регулярно посещает на своем частном самолете. На ферме, раскинувшейся на 85 000 гектаров, обитает около 17 000 голов диких животных. В разросшемся заповеднике в Калахари содержатся почти все виды антилоп и хищников, кроме гепардов и слонов, поскольку, по мнению Визе, они наносят слишком большой ущерб. Он любит стрелять в глиняных голубей на ферме и разрешает охотничьи экспедиции, поскольку численность животных необходимо контролировать. На ферме есть посадочная полоса для самолетов и роскошное жилье в пятизвездочном домике. В апреле 2018 года Визе хотел продать два частных самолета своей семьи - Dassault Falcon 900C и Boeing Business Jet, поскольку не нуждался в них и намеревался купить другой.

Известный своей экономностью в бизнесе, Визе столь же бережлив и в личной жизни. В своем внедорожнике Lexus он держит маленькую бутылочку, в которую собирает мелочь. Кристо скуп", - говорит его друг Уайти Бассон. Он дарит мне в подарок самую красивую бутылку шампанского, я открываю ее и вижу, что он забыл вынуть послание: Это бутылка от лорда Со и Со. Он - изменник".

Но Визе также неравнодушен к азартным играм. Когда он обедает с друзьями в своем любимом ресторане неподалеку от места работы, Magica Roma в Пинелендсе, они регулярно играют в матчи, чтобы определить, кому достанется честь оплатить счет.

ГТ ФЕРРЕЙРА известен в равной степени как банкир FirstRand и как владелец винно-оливковой фермы Tokara за пределами Стелленбоша. Однажды Феррейра в шутку сделал замечание о винных фермах, которое некоторые виноделы восприняли неоднозначно. По его словам, он просто пошутил, когда заметил, что "в банковском деле ROE означает "возврат на капитал", а в винном бизнесе это означает "возврат на эго", и это все, что мы получаем".

Он считает, что винная индустрия еще не достигла своей цели. Причины разные: слишком много брендов; иногда вы покупаете бутылки вина дешевле, чем воду. Просто конкуренция слишком велика". С другой стороны, винная ферма не разоряется; вы просто продаете ее другому идиоту, который думает, что может сделать лучше. Но как образ жизни это просто фантастика.

Единственная проблема в том, что мое эго настолько велико, что я хочу зарабатывать деньги. Это самое простое в мире - вести бизнес и терпеть убытки. Это может сделать каждый. Но не каждый может получить прибыль". Люди говорят ему, что он не должен относиться к этому так серьезно, что это всего лишь хобби. Я говорю: "Нет, это не хобби, это дело должно приносить деньги". Мы сейчас очень близки к этому, и я собираюсь провернуть это перед смертью...

Наверное, его жена Анна-Мария сказала бы, что его настоящее безрассудство - это спортивные мероприятия. Ему нравятся все виды спорта, настолько, что в 2016 году он отправился в Италию, чтобы посмотреть матч по регби, который проиграли спрингбоксеры. Бог знает, зачем он поехал, но, по его словам, "это была глупость". Он посетил восемь Олимпийских игр, Кубок мира по футболу, Кубок мира по регби, даже Суперкубок (американский футбол), когда он был с визитом в Техасе. А еще Уимблдон. И все такое. Я наслаждаюсь этим".

Еще одна глупость Феррейры - его шестиколесный внедорожник, Mercedes-Benz G63 AMG. Это одна из десяти праворульных моделей 6x6, которые были импортированы в Южную Африку после того, как Феррейра проявил интерес к такому внедорожнику. Немецкая тюнинговая компания Brabus модернизировала пятьдесят таких автомобилей для немецкого автопроизводителя. Это массивный, но чрезвычайно мощный внедорожник, багажник которого достаточно велик, чтобы вместить небольшой автомобиль. Были и другие покупатели, но Феррейра подарил по одному G63 нескольким хорошим друзьям - тем, кого он считал людьми, которые очень помогли ему в жизни, - "как особый подарок, который он не купил бы себе сам, но который, как вы знали, он оценит".

Уайти Бассон, известный торговец Shoprite, питает склонность к классическим автомобилям, а также любит "красивые машины" - свою коллекцию он хранит в сарае на территории своего небольшого винодельческого поместья Клейн Дасбош за пределами Стелленбоша. У него хранятся все спортивные автомобили Porsche, которые он купил за свою жизнь. У него есть все автомобили, принадлежавшие его отцу, капитану Джеку Бассону, включая его самый первый автомобиль - Chevrolet Fleetline.

На ферме Klein Dasbosch бывший фланкер сборной Спрингбока Боланд Коетзи (Boland Coetzee) является виноделом и производит ограниченный ассортимент вин. На небольшом расстоянии от Кляйн Дасбош находится еще одна приобретенная им ферма, Монт-Мари, где есть популярный ресторан. В районе Портервиль Бассон развил и значительно перестроил семейную ферму Dasbosch после смерти своего брата - ферма была передана в доверительное управление сыновьям после смерти их отца. В Северном Кейпе он владеет большой охотничьей фермой площадью 21 700 гектаров между Брандвлей и Кенхардтом, которую он купил на аукционе. Гости, которых он приглашает на ферму, должны привезти с собой дерево, чтобы посадить его и ухаживать за ним.

Бассон открыто признает, что у него есть одна глупость: он говорит то, что ему нравится, даже если это может быть недипломатично. Для многих его "уайтизмы" во время объявления результатов деятельности Shoprite стали вишенкой на вершине. Он регулярно высмеивал правительство, конкурентов и самого себя. "Я всегда говорю, что мы выставляем свои яички, а люди мне отвечают: "Нет, это неправильное слово; вы выставляете свои щупальца", - сказал он однажды.

Я неординарная, эмоциональная. Всю свою жизнь я стараюсь мыслить нестандартно... нет, это такое клише. Я старался относиться к вещам немного по-другому, что не всегда правильно, не так ли. Это делает тебя непопулярным, потому что ты затрагиваешь темы, которых люди боятся или с которыми они не согласны, потому что никогда об этом не задумывались. А еще есть вещи, которые я делаю... Например, я не хожу на заседания комитета по аудиту. Никогда. Почему я должен туда ходить? Потому что тогда я не знаю своего бизнеса. Я лучше не буду делать некоторые вещи и буду уверен, что мой бизнес в хорошей форме.

Я, конечно, чудак, но не до такой степени, чтобы выделяться как псих. Но я не боюсь ошибиться. Поэтому мой круг друзей - это люди, которые немного более... не знаю, подходит ли это слово к слову "смелый", но которые немного более предприимчивы. Я всегда говорю: когда бизнесмен говорит вам, что назначает нового человека, который говорит: "Мы возвращаемся к основам", знайте, он долго не продержится. Если вы вернетесь к основам, вы погибнете, потому что основам уже 20 лет".

Правда, он иногда подшучивает над Кристо Визе, признается он. Янни Мутон всегда вспоминает, что когда мой сын Корнель спросил его, как можно заработать деньги, он сказал ему: "Твой папа говорит, что ты должен брать уроки у Ума Кристо. Он ни дня в жизни не работал, а смотри, как разбогател".

Он шутит, что после выхода на пенсию ему уже не так легко разговаривать по телефону с другими корпоративными боссами, потому что он больше не генеральный директор Shoprite: "Теперь я не могу говорить такие вещи. Теперь я просто Уайти. Телефонистка спросит меня: и о чем это? Тогда я говорю: Мисс, это очень конфиденциально, но у нас с вашим боссом одна и та же девушка, и есть небольшая проблема. И тогда я пролетаю как ракета!

В век технологий Бассон в одном отношении старомоден: он верит в чековую книжку. Несмотря на то, что он, по собственному признанию, является "большим поклонником технологий", он рассчитывается со своими клиентами и кредиторами чеками. Он считает, что у электронных платежей слишком много рисков. Для него чек - это все еще документальное подтверждение с надежным следом.

ДЖОХАНН РУПЕРТ - не только бизнесмен. Он также владеет тремя историческими винодельческими хозяйствами в долине Франшхук - L'Ormarins, Fredericksburg и La Garonne, а его сестра, Ханнели Руперт-Кегеленберг, владеет четвертым хозяйством, La Motte. Руперт стал владельцем винодельни L'Ormarins после смерти своего брата Антония в автокатастрофе в 2001 году в возрасте 50 лет.

Для Йоханна виноделие - не просто хобби, а личное дело, ведь он хочет исполнить мечту своего младшего брата о поместье. В память о нем в L'Ormarins была создана компания Anthonij Rupert Wines. И Йоханн хочет, чтобы любители вина наслаждались ассортиментом производимых ими вин: "Я смотрю на людей и говорю, что есть любители пить и есть любители пить. Люди, которые помешивают салат и потягивают немного Совиньон Блан, вероятно, те же самые люди, которые в прошлом пили спритцеры. Они не любители вина, и я не занимаюсь этим бизнесом. Мне нужны люди, которые любят вино".

В L'Ormarins также находится Музей автомобилей Франшхука - эксклюзивная коллекция транспортных средств, которая отдает дань уважения более чем столетней истории автомобилестроения. Помимо ретро-автомобилей, здесь представлены роскошные седаны, гоночные машины, мотоциклы и велосипеды последних ста лет, каждый из которых имеет свою уникальную историю. Один из самых редких автомобилей - Aston Martin DB2/4 Mk II Touring Spyder 1956 года выпуска, спортивный автомобиль, которых в мире осталось всего три. Помимо экзотических и редких автомобилей, 80 из которых из коллекции в 320 экспонируются поочередно в четырех залах, в L'Ormarins есть и лошади-чемпионы. Жена Иоганна Гейнор держит в поместье своих скаковых лошадей.

В 2011 году Руперт приобрел соседнюю ферму, принадлежавшую Грэму Беку, одному из пионеров южноафриканского виноделия. В этом винодельческом поместье, Ла Гаронна, как и в других поместьях, принадлежащих Рупертам, стоит внушительная кейп-голландская усадьба.

На третьем винодельческом хозяйстве, Фредериксбург, партнерство Rupert & Rothschild Vignerons производит высококачественные вина. Антоний Руперт, который до своей смерти также занимался здесь сельским хозяйством, после покупки в 1984 году значительно улучшил довольно ветхое хозяйство к северу от Симонсберга. В 1986 году началась пересадка благородных сортов, был модернизирован винный погреб и отреставрирован усадебный дом. В 1997 году Антоний и барон Бенджамин де Ротшильд, единственный сын покойного барона Эдмона де Ротшильда, взяли на себя бразды правления партнерством, созданным их отцами. Принадлежащая Антонию ферма Welgevonden за пределами Граафф-Рейнета также перешла в собственность Иоганна.

Йоханн Руперт - известный энтузиаст спорта и бывший игрок в крикет. В 1990 году он основал фонд Laureus Sport for Good, который финансирует 65 проектов по всему миру с целью поддержки обездоленных детей путем использования спорта для решения социальных проблем. Помимо прочего, Руперт внес вклад в развитие спорта, став одним из основателей Института спортивной науки при Кейптаунском университете.

Ему принадлежит доля в английском регбийном клубе Saracens, а в 2019 году он и Патрис Мотсепе сделали контрольную инвестицию в регбийную команду Blue Bulls, владея 37 процентами акций каждый.

Руперт - энтузиаст гольфа и является председателем Южноафриканского тура PGA и Совета по развитию гольфа в Южной Африке. Один из его хороших друзей - чемпион по гольфу Эрни Элс, который также владеет винодельческим хозяйством за пределами Стелленбоша, где производятся вина Ernie Els Wines.

Ежегодный профессиональный турнир по гольфу Alfred Dunhill Championship проходит в живописном поместье Руперта Leopard Creek недалеко от Малалейна. Несколько друзей и деловых знакомых Руперта, включая директоров его компаний, владеют курортными резиденциями в этом поместье.

У Руперта также есть дом для отдыха в Онрусе, недалеко от Хермануса. Среди его зарубежных резиденций - дом в престижном лондонском районе Белгравия, поскольку он вынужден проводить большую часть времени за пределами Южной Африки.

Кос Беккер из компании Naspers - еще один бизнесмен, который также является владельцем фермы. Его особое хобби - садоводство, которое он считает заменой фермерству, поскольку вырос на ферме. Он до сих пор занимается фермерством на ферме своего отца в Гейдельберге. Беккер считает, что ностальгия по фермерской жизни, возможно, является для него противовесом холодному технологическому миру, в котором он сделал свое состояние.

Он и его жена, Карен Роос, посетили большинство знаменитых садов мира. Благодаря общему интересу они создали великолепные сады с большим разнообразием растений и деревьев, в том числе на ферме Babylonstoren и в кейптаунском поместье Waterhof.

В 2007 году супруги купили за 35 миллионов рандов виноградно-оливковую ферму Babylonstoren площадью 200 гектаров недалеко от Франшхука. В саду на территории поместья растет несколько деревьев с интересной историей. Одно из них было выращено из черенка яблони, под которой Исаак Ньютон якобы сформулировал свой закон всемирного тяготения. Беккер буквально охраняет первый плод своего потомка от дерева Ньютона, как золото: первое яблоко, которое он принес, он позолотил.

Пара также получила черенок библейского платана, на котором, по преданию, сидел сборщик налогов Закхей, ожидая, когда Иисус войдет в Иерихон. Еще один черенок - с самой старой яблони в Южной Африке, посаженной Яном ван Рибеком после его прибытия в Кейп в 1652 году.

На самом деле, первоначальным вдохновением для фруктово-овощного сада Вавилонсторена, спроектированного итало-французским архитектором Патрисом Таравеллой, послужила планировка сада компании, который посадил ван Рибек. Овощи и фрукты, выращенные на ферме Babylonstoren, поставляются в роскошный отель на территории фермы и ресторан Babel. На ферме также производят вино, причем надписи на этикетках винных бутылок написаны на африкаанс, английском и мандаринском языках (для китайского рынка).

Большое уважение Беккера к Эмили Хобхаус, британской гуманитарной активистке, получившей статус героини среди африканеров во время англо-бурской войны, поскольку страдания женщин и детей в концентрационных лагерях так глубоко тронули ее, сыграло свою роль в очередном приобретении исторической фермы. В 2013 году он купил поместье Хадспен, которое на протяжении многих лет было семейной фермой Хобхаусов в английском графстве Сомерсет. Эмили интересуется Беккером "как увлекательной и сложной фигурой".

По данным газеты Western Daily Press, он заплатил за поместье в Хадспене 13 миллионов фунтов стерлингов. Его жена превратила его в фермерский отель, похожий на Babylonstoren. Карен без ума от дизайна и стиля. В прошлом ей неоднократно приходилось бросать карьеру и следовать за мной - из Йоханнесбурга в Кейптаун, в Нью-Йорк, в Йоханнесбург, в Амстердам, в Кейптаун - и каждый раз ей приходилось уходить с постов телеведущей, редактора моды, редактора журнала. Теперь я следую за ней для разнообразия и помогаю ей на полставки", - вспоминает он.

Роскошный отель The Newt, названный в честь саламандры, эндемичной для окрестностей Хадспена, был открыт в июле 2019 года. Комплекс включает в себя, помимо прочего, спа-салон, ресторан, экзотический сад, обнесенный стеной, и садовое кафе. Когда территория комплекса была открыта для публичного осмотра, Карен сказала: "Я была бы счастлива с маленьким двориком. Но мой муж - он другой. Он мыслит масштабно".

Специальный поезд из Лондона доставляет гостей в поместье, а вечером возвращает в британскую столицу. По цене 285 фунтов стерлингов за голову гости могут насладиться стильным завтраком и ужином в поезде. Британская писательница Лиза Грейнджер описала The Newt в The Telegraph как "не похожее ни на что из того, что мы видели со времен расцвета викторианской эпохи".

Беккер владеет домом в Амстердаме, который он купил, когда сервис платного телевидения FilmNet расширялся в Европе. Что касается слухов об инвестициях в недвижимость в Тоскане (Италия) или других регионах мира, то, по его словам, у него есть "небольшое партнерство или интерес, но ничего грандиозного или публичного". Тосканский интерес, вероятно, связан с виллой Виньямаджо, историческим винодельческим поместьем, на вилле которого значится имя Моны Лизы.

Беккер остерегается признаваться в своих глупостях публично. Предприниматели обычно совершают серьезные глупости - некоторые из них вполне объяснимы, - но я сомневаюсь, что разумно афишировать такие недостатки", - говорит он.

ЖАННИ МОУТОН из PSG живет на своей ферме Klein Gustrouw в долине Jonkershoek недалеко от Стелленбоша. Он купил Klein Gustrouw в партнерстве с Маркусом Йоосте, с которым дружил много лет, и они вместе делали вино на ферме, которая ведет свою историю с 1817 года. Позже Йоосте продал свою половину хозяйства компании Mouton. Когда разразился скандал со Steinhoff, Мутон прекратил их дружбу: "Мы больше не друзья".

Мутон также владеет фермой Koktyls близ Барридейла и домом на берегу моря в Плеттенберг-Бей. Он питает пристрастие к роскошным автомобилям, например, к своему белоснежному низкому Aston Martin - первой подобной модели спортивного автомобиля в Южной Африке. В его гараже также стоит Bentley. Свою пристрастность к этому роскошному седану он разделяет со своим давним партнером по ПСЖ Крисом Отто, который также водит Bentley.

Мутон страстно любит африкаанс и владеет частной коллекцией книг, в которую входят практически все романы на африкаанс, когда-либо написанные. Коллекция книг на языке африкаанс перешла к нему из личной библиотеки профессора Геррита Крюгера, стелленбосского ученого, изучавшего классический и новозаветный греческий языки, который никогда не покупал машины и другие предметы роскоши, но все свои деньги тратил на книги. Мутон составил каталог коллекции и расширил ее.

Его пристрастие - судоку. Закончив читать газету, он решает головоломку с цифрами и кроссворд. Он также любит ссылаться на известного писателя, который обнаружил, что все успешные бизнесмены бережливы. Для него бережливость, которая существенно отличается от скупости, означает, что вы заботитесь о своих вещах и экономно расходуете ресурсы. Уходя вечером из офиса, он выключает за собой свет. Я не оставляю свет включенным - такие мелочи. Даже в PSG мы не тратим деньги впустую".

Любовь МАРКУСА ЙУСТА к показухе включала в себя, в частности, позирование в качестве эксперта по винам. При этом он не стеснялся унижать даже некоторых своих руководителей. На одном из мероприятий, где присутствовали руководители всех его компаний, один из них принес бутылку игристого вина (Méthode Cap Classique, кейпский аналог французского шампанского), которую Йоосте поднял, громко воскликнув: "Nou watse kak is dit? Wie het dit gebring?" ("Что это за дрянь? Кто это принес?").

В 2003 году Йоосте купил ферму Jonkersdrift, ранее известную как Bengale, вместе с двумя своими бывшими доверенными лицами, Дэни ван дер Мерве и Фрикки Нелом, за 25 миллионов рандов. В отличие от особняка Йооста, два других дома на участке гораздо скромнее: Ван дер Мерве восстановил старую усадьбу, а Нел построил дом. Из "соображений безопасности" на территорию поместья ведет только один вход. Три владельца, живущие в нескольких минутах ходьбы друг от друга, часто устраивали совместные мангалы, но после краха Steinhoff их отношения стали натянутыми.

После того как Йоосте поселился в Стелленбосе, где на Стеллентиа-роуд, в непосредственной близости от штаб-квартиры Remgro, был построен главный офис Steinhoff, он приобрел два двойных прибрежных участка в Херманусе. Предварительные строительные работы на одном из участков, где планировалось построить роскошную резиденцию с панорамным видом на море, прекратились после разоблачений Steinhoff.

На другом участке, который когда-то был домом для отдыха Антона Руперта, Джуст вступил в спор. Руперт-старший обычно направлял посетителей по этому адресу, отмечая, что перед его домом стоит самое высокое дерево в Херманусе. Однако в ходе расширения владений Jooste срубил пять больших норфолкских сосен. Расстроенный Иоганн Руперт обратился к Джусту с этим вопросом, заявив, что цивилизованные люди сажают деревья, а нецивилизованные их вырывают. Йост, очевидно, просто уставился на него.

После краха Steinhoff Руперт не стал делать предложение о покупке дома для отдыха, который раньше принадлежал его родителям, как об этом ходили слухи в Херманусе. Однако на более ранней стадии, когда дом был выставлен на продажу, он отклонил первоначальное предложение Джуста; он хотел получить на миллион рандов больше. Тогда Джуст согласился на его цену, но высокомерно заявил друзьям: "Ему деньги нужны больше, чем мне".

После фиаско со Steinhoff Юсте регулярно приходилось вызывать маляров, чтобы те закрашивали граффити "Вор", "Мошенник", "Штаны горят" и "Психопат" на белой стене вокруг дома, где он прятался большую часть времени.

Хотя скаковые лошади считались хобби Джуста, на самом деле это было гораздо больше, чем хобби, потому что он управлял своими десятками скаковых лошадей как бизнесом. Во время своих многочисленных зарубежных поездок он по ночам включал iPad в гостиничных номерах, чтобы посмотреть, как идут дела у его лошадей на скачках по всему миру. "Это для отдыха - я занимаюсь этим как спортом", - заявил он.

Некоторые люди задаются вопросом, не была ли глупость Джуста в его развязности и любви к показухе. Но, возможно, его настоящей глупостью был самообман: заблуждение, что его никогда не поймают.

МИХАЭЛЬ ДЖОРДАН живет на Бартинни, семейной ферме на склонах Ботмаскопа вдоль перевала Хелсхугте, которую он купил по возвращении в Стелленбош после выхода на пенсию в качестве банкира FNB в Йоханнесбурге. Усадьба, в которой сочетаются кейп-голландский и английский тюдоровский стили, датируется 1923 годом. Дом может похвастаться такими особенностями, как дельфтская плитка, привезенная из замка в Кейптауне, и резная балка XVI века из черного дуба елизаветинской эпохи.

Жена Йордана, архитектор Роуз, руководит виноделием на ферме и не подпускает его к себе, когда речь идет о бизнесе. Однако у него есть еще одна точка опоры в винодельческой отрасли - Port2Port, онлайновый винный рынок, предлагающий покупателям более 1600 различных сортов вина.

Оба они страстно любят охранять природу и посадили более 5 000 деревьев, протеи, пинчуги и финбос на месте, где раньше была сосновая плантация. Скульптура скульптора Дилана Льюиса (Dylan Lewis) под названием "Elevage" украшает сад финбоса. Bartinney стремится быть устойчивым фермерским хозяйством, которое способствует биологическому разнообразию, работая в гармонии с природой.

Глупость Джохана Ван Зила - ферма в Кару. Человек из Sanlam и African Rainbow Capital говорит: "Деньги и машины - не моя стихия; мои машины старые, так что это не то, что меня волнует. Но что мне нравится, так это африкаанс, люди, живущие на ферме. По этой причине я часто езжу на ферму в Кару".

Он владеет фермой на склонах гор Нувевельд рядом с Национальным парком Кару, недалеко от Бофорт-Уэст. У меня есть горы, огромные открытые пространства - вот что мне нравится. Мне нравится природа. Мне нравится выбираться на природу, ездить в Национальный парк Крюгера или Этошу, где нет людей. Большинство людей здесь, в Стелленбоше, ездят в Херманус, где они общаются с той же толпой, что и дома. У меня есть небольшое местечко в Боггомсбае на западном побережье, где нет ни души. Поэтому я люблю открытые пространства, и в этом вся особенность Африки, понимаете? Когда ты приехал с фермы и тебе пришлось жить в Лондоне, Вашингтоне или Нью-Йорке, ты жаждешь этих мест. Так что это моя глупость - я трачу на это слишком много денег!

По иронии судьбы, он ввязался в очередную фермерскую сагу. Вместе с Виллемом Роосом из OUTsurance и другими бизнесменами он входит в консорциум, который ведет переговоры о покупке Jonkersdrift компании Jooste - инициатива, которая, вероятно, порадует сердца жителей Стелленбоша, не желающих видеть Jooste рядом со своим городом.

МИШЕЛЬ ЛЕ РОУКС из компании Capitec живет в Стелленбосе в пригороде Юнипарк и не имеет собственной фермы. Однако его правая рука, Риан Стассен, сменивший его на посту председателя совета директоров Capitec, купил виноградно-оливковую ферму Hidden Farm в районе Стелленбош, прежде чем уйти с поста генерального директора. Grape.co.za сообщил, что Стассен заплатил 60 миллионов рандов за ферму над Аннандейл-роуд на склонах гор Хелдерберг, где вино продается под маркой Hidden Valley Wines, в том числе в ресторане Overture на территории фермы.

Стассен - любитель гоночных автомобилей, регулярно посещающий гонки Формулы-1. Он сам владеет автомобилем Ferrari и давно интересуется автогонками, а также людьми и организациями, вовлеченными в них, либо из-за азарта гонок, либо из-за принципов бизнеса, стоящих за ними. Ferrari вдохновляет меня", - сказал он в одном из интервью. Это организация, которая действительно стремится к совершенству. Я помню, как наблюдал за ними на Гран-при Китая, как они снова и снова меняли шины на машине, стараясь сделать это лучше и быстрее".

ФРАНСУА ВАН НИКЕРК, построивший дом в пригороде Стелленбоша Ди Борд, когда в 2015 году после 35 лет жизни в Претории переехал в Город Дубов, не владеет фермой, но на своем небольшом участке в Претории у него есть трактор. "В конце концов, в человеке должна быть хотя бы легкая доля эксцентричности", - говорит основатель Mergon. У меня нет фермерских угодий, но есть восстановленный трактор McCormick Farmall 1942 года выпуска, на котором я по выходным разъезжал по своему поместью в Претории".

Как бизнесмен, он любил кататься на велосипеде, проезжая от 10 до 20 километров три-четыре раза в неделю, но его любимым занятием было плавание на лодке Hobie Cats в Плеттенберг-Бей в течение почти 20 лет, пока он не купил дом на берегу моря в Мелкбосстранде. Он также коллекционирует точные модели автомобилей (а не полноразмерные версии).

Соучредитель компании THE FIRSTRAND Лори Диппенаар не склонен к экстравагантности, но у него есть собственный самолет, который пригождается ему в путешествиях. Они с женой живут в Брайанстоне в Йоханнесбурге, городе, который он обожает. В шутку он говорит, что все считают его членом стелленбошской мафии, но это далеко не так. Кроме того, меня даже не приглашали!

Он также страстно любит Садовый путь. У него есть дом для отдыха в Плеттенберг-Бей, где он и его семья регулярно проводят летние каникулы. Это прекрасное, очень красивое место. Вы можете спокойно купаться, и климат там отличный. Я езжу туда уже пятьдесят лет".

Диппенаар не верит в инвестирование в биткоин; по его мнению, это "просто азартная игра". На "очень жидком обеде", где он, ГТ Феррейра, Пол Харрис, Янни Моутон и другие обсуждали криптовалюту, они объединили свои коллективные знания о биткоине. По их мнению, в нем слишком много неясностей и неопределенностей, хотя некоторые инвесторы считают, что он может служить хранилищем стоимости и сравним с "цифровым золотом". Единственный прочный якорь в земле - это стремительный рост цены. Любой, кто покупает биткоин, покупает его только по этой причине", - подытожил свое заключение Диппенаар.

Хендрик Ду Тойт считает, что его "самоочевидной глупостью, помимо упрямства, является то, что я думаю далеко вперед и, по словам некоторых моих коллег, иногда строю воздушные замки". Что за мир без мечты? Да, успешные бизнесмены верят, что могут помочь изменить мир, в котором они работают, и что они могут победить в условиях жесткой конкуренции. Как правило, они креативны и целеустремленны. Это сочетается с определенной долей упрямства".

Большую часть времени он проводит в Лондоне и в самолетах. Но Кейптаун, где у него есть дом на берегу моря в Лландудно, по-прежнему остается его любимым городом. В конце концов, это город моего рождения", - говорит он. В насыщенной жизни, когда человек путешествует так много, как он, очень важно время, проведенное с семьей. Выходные - это время для семьи. Я также безумно люблю проводить время на свежем воздухе, заниматься спортом и наблюдать за ним - кататься на горных велосипедах, лыжах, плавать в волнах или на каяке, плавать или просто гулять с собаками. И я люблю уезжать с семьей в тишину Кару или Бушвельда".

19.Дождевики

Стремительный взлет африканерских бизнесменов после политических преобразований 1994 года имеет ряд последствий как для экономики ЮАР, так и для нашей национальной политики - пары, которая в современном мире стала неразрывно связана.

С одной стороны, их рост иллюстрирует способность группы меньшинств продвигаться вперед даже в рамках политического порядка, который на практике не ставит во главу угла права меньшинств. В то же время возникает тревожный вопрос, насколько этот успех будет терпим при правительстве, стремящемся к гегемонистскому контролю сверху вниз над всем обществом: партия контролирует государство, а государство - экономику. В централистской модели со слабой защитой прав меньшинств и широкими возможностями для коррупции справедливо возникает вопрос: какова роль "дождевиков" - предпринимателей и бизнесменов в частном секторе, которые создают рабочие места благодаря предпринимательству и инновациям?

В 2004 году представитель АНК Смэтс Нгоньяма сформулировал общепризнанные амбиции нового правящего истеблишмента: "Я вступил в борьбу не для того, чтобы быть бедным". Их манипуляции с экономической политикой направлены на обогащение правителей через систему патронажа, которая благоприятствует небольшой элите. Акцент делается на экономику потребления, а не на производство, приносящее богатство. Вознаграждаются политические связи, а не творческие способности и навыки, позволяющие создавать ценности.

В сочетании с этим позитивные действия, основанные на расовой принадлежности, и расширение экономических прав и возможностей чернокожих (BEE) принесли пользу ограниченной элитной группе, к которой стекаются государственные средства. При этом нуждающиеся оказались в наиболее невыгодном положении по вине политиков, выдающих себя за представителей бедных и угнетенных. Безработица росла, и к 2019 году темпы роста экономики страны достигли самого низкого уровня с 1940-х годов и упали ниже темпов роста населения в 1,6 %.

Перед избранием Джейкоба Зумы в 2008 году профсоюзный лидер Звелинзима Вави назвал нового лидера АНК "цунами". Это было в те дни, когда Вави еще был ярым сторонником Зумы в компании Джулиуса Малемы, лидера Молодежной лиги АНК, который заявил о своей готовности "убить за Зуму", прежде чем стать "главнокомандующим" "Борцов за экономическую свободу". Мрачная ирония заключается в том, что метафора, использованная Вави - который впоследствии был вынужден предупреждать о "хищной элите", захватившей государство, - оказалась очень точной. Ведь когда воды отступают, цунами оставляет после себя опустошенную пустошь.

Экономика самой промышленно развитой страны континента была разрушена, государственная служба парализована, а правоохранительные органы поставлены под контроль лакеями Зумы. Коррупция дала о себе знать еще во времена правления Манделы, когда при влиятельной Нкосазане Дламини-Зуме разразились скандалы с Сарафиной и Виродене. Уверенность в победе на выборах, побудившая Джейкоба Зуму похвастаться, что АНК будет править "пока Иисус не вернется", стала первопричиной высокомерия власти и иллюзии неприкасаемости, благодаря которой коррупция росла изо дня в день, а тендерные предприниматели обеспечивали приток средств в казну АНК.

Сотни уличающих электронных писем в #GuptaLeaks и книги о гангстерском государстве стали бестселлерами, но на момент написания статьи преступники не были ни арестованы, ни привлечены к ответственности. Трое братьев Гупта покинули страну с колоссальными богатствами, своими семьями и всем остальным, как гиены, отползающие от разделанной туши.

Пример, поданный Зумой как главой государства, - мародерство и грабежи, экономическая безграмотность и безрассудная растрата денег - дошел до самых низших муниципальных должностей, став начальным уровнем для кадровой культуры самообогащения, которая стала фактором, способствовавшим краху многочисленных муниципалитетов и предоставления услуг из-за "отсутствия потенциала". Из года в год Генеральному аудитору приходится сообщать о росте нецелевого использования средств государственными ведомствами и муниципалитетами, а также об увеличении их задолженности. В 2019 году сообщалось, что в 2018/19 финансовом году нерегулярные государственные расходы выросли до 61,35 миллиарда рандов, а в 2020 году только 21 из 257 муниципалитетов страны получил чистый аудит.

Рейтинговые агентства понизили рейтинг ЮАР до уровня "нежелательного". Харри Кемп, экономист из Бюро экономических исследований Стелленбоша, подсчитал, что десять катастрофических лет правления Зумы обошлись стране в 1 триллион рандов. Экономика ЮАР могла бы быть на 30 % больше и создать на 2,5 млн рабочих мест больше, если бы страна в течение этого десятилетия шла в ногу с другими развивающимися рынками и экономиками стран Африки к югу от Сахары. По расчетам Кемпа, правительство могло бы собрать на 1 триллион рандов больше налогов, если бы экономика страны была ближе к аналогичным показателям других стран и сбор налогов оставался эффективным. Другой наблюдатель заметил, что, будучи правительством, АНК нанес больший ущерб инфраструктуре Южной Африки, чем в те времена, когда политика партии была направлена на ее разрушение.

К этому времени надвигался фискальный обрыв: этап, когда доходы государства от налогов становятся меньше, чем суммы, потраченные на социальные пособия, зарплату бюджетникам и проценты по государственному долгу. Расходы на обслуживание растущего государственного долга к 2020 году превысили 2 миллиарда рандов в день, и, по словам министра финансов Тито Мбовени, к 2025 году долг "стабилизируется" на уровне 95,3 процента ВВП - при условии, что страна не скатится еще дальше в опасную зону.

В результате стремления правительства АНК усилить контроль над активами страны ЮАР, которая в 2000 году занимала 46-е место в ежегодном докладе "Экономическая свобода мира", в докладе 2018 года опустилась на 110-е место из 159 стран. Вмешательство государства проявлялось во всевозможных попытках микроуправления и манипулирования экономикой. Каждая точка контроля несла в себе риск превратиться в расширяющийся очаг коррупции.

Некогда процветающая горнодобывающая промышленность постепенно практически задохнулась. Об этом в 2018 году с сардоническим интересом писала газета Business Day: Южная Африка, некогда крупнейший в мире производитель золота, в последние годы экспортирует больше начальников шахт, чем золота.

Расовая основа политики BEE базируется на расовой классификации системы апартеида, которая была отменена Национальной партией еще в 1990-х годах. Опасения, высказанные проницательным политиком Ван Зил Слаббертом в июне 2006 года, воплотились в жизнь: "Если вы сделаете себя и других заложниками расистского прошлого, вы сможете щедро финансировать расистское будущее".

Эта политика, как и система патронажа и политическая связанность, не направлена на широкое создание богатства и искоренение бедности и безработицы. Кроме того, она препятствует демократическому диалогу, поскольку белые бизнесмены не желают высказывать критику политики правительства, опасаясь, что их выставят скупыми и нераскаявшимися расистами.

В различных сферах были введены программы по обеспечению равенства в сфере занятости, в соответствии с которыми трудовые ресурсы должны отражать демографический профиль страны. Поставщик энергии страны был в авангарде. В феврале 2019 года издание Rapport сообщило, что компания Eskom намерена продолжить реализацию своего плана позитивных действий, сократив к марту 2020 года число сотрудников с белой квалификацией на 1 308 человек. С февраля 2014 года по декабрь 2018 года из Eskom уволились в общей сложности 4 356 сотрудников, из которых 56 % были белыми. По данным Rapport, за предыдущие пять лет Eskom дополнительно понесла огромную потерю квалификации, поскольку лучшие сотрудники всех рас были вытеснены из компании государственными захватчиками.

О масштабах бесхозяйственности в Eskom, которая в декабре 2001 года получила престижную награду, став лучшей мировой энергетической компанией года на церемонии вручения премии Financial Times Global Energy Awards в Нью-Йорке, можно судить по годовым отчетам самой компании. Анализируя отчеты, главный инвестиционный директор Allan Gray Эндрю Лэппинг отметил, что в 2017 году Eskom произвела столько же электроэнергии, сколько и в 2003 году, но при этом имела почти на 50 % больше сотрудников, которые получали зарплату вдвое больше, чем в 2003 году. Кроме того, в начале 2008 года было введено отключение нагрузки.

К 2019 году, когда компания Eskom объявила об убытках в размере 21 миллиарда рандов по итогам финансового года, ее долг вырос до 440 миллиардов рандов. Общий долг Eskom был эквивалентен 9 процентам валового национального продукта - столько же, сколько у горнодобывающего и сельскохозяйственного секторов вместе взятых.

В результате утраты опыта и институциональной памяти, в сочетании с широкомасштабной коррупцией и ролью тендерных предпринимателей, Eskom стала угрозой для всей экономики страны, которую архиепископ Десмонд Туту с такой надеждой окрестил "радужной нацией Бога" в 1994 году. Причиной тому стало бесхозяйственное управление государственной монополией, а не "белый монопольный капитал", Ян ван Рибек, предполагаемая "стелленбошская мафия" или другие злые духи, витающие в воздухе.

Сам Туту в конце концов осудил АНК как "скандальную". А в разгар пандемии Ковид-19 Рамафоса вынужден был признать, что в скандале с тендером на поставку средств индивидуальной защиты для борьбы с вирусом АНК стал обвиняемым номер один.

При режиме АНК - с фракцией, которая стала больше похожа на преступный синдикат, в то время как партия распределяла должности между кадрами, имеющими удостоверения, как агентство по трудоустройству, - господство власти было восстановлено. Деструктивная политика и намерения применять ее еще более жестко не привели к устойчивому развитию и "лучшей жизни для всех"; напротив, системный упадок характеризует новые условия, в которых африканерские бизнесмены оказались в частном секторе наряду с другими группами меньшинств.

Как эксперт в области экономики сельского хозяйства Йохан ван Зил говорит, что большая часть земельных дебатов в сельском хозяйстве - это дебаты о проблемах вчерашнего дня. Если посмотреть на Африку в целом, то мы увидим, что 80 процентов населения будет урбанизировано в течение десятилетия или двух. Именно здесь необходимо предоставлять услуги".

В сельских районах будет меньше услуг, сетей, данных и возможностей, особенно для молодежи. В Африке вместо 50 стран будут говорить о 17 или 18 мегаполисах". По мнению Ван Зила, в таких условиях сельское хозяйство приобретает все большее значение, поскольку правительствам придется ориентироваться на городское население, нуждающееся в доступных продуктах питания.

Если заглянуть в будущее, то тем, кто хочет остаться у власти и придет к власти - кто будет контролировать СМИ и другие вещи в городах, - нужно будет иметь опытных производителей на земле. Я думаю, что землевладение станет еще более важным, но гораздо важнее будет держать в сельской местности знающих людей, которые умеют производить".

Фермерство становится механизированным. Речь идет о крупных фермах. Если оглянуться на 30 лет назад, то стать мегафермером было практически невозможно, поскольку тракторы были маленькими, а управлять фермами было сложно. Сегодняшние орудия и технологии дают невероятное преимущество - оборудование работает днем и ночью. В лучшем случае, некоторые мелкие фермеры смогут выжить, но только в качестве спутника крупных хозяйств", - сказал он.

Йоханн Руперт также высказался по поводу земельных дебатов после того, как в 2018 году среди инвесторов возникла большая неопределенность и даже паника после заявления президента Сирила Рамафосы о том, что собственность будет экспроприирована без компенсации. Он рассказал Sunday Times, что в ходе обсуждения планов земельной реформы возникли заблуждения, поскольку "землю" путают с "собственностью". Без неотъемлемого права на частную собственность ни один человек не сможет построить капитал". Его аргументы основывались на принципе свободного рынка, согласно которому во всем мире и на протяжении всей истории институты всегда настаивали на обеспечении безопасности, прежде чем выдавать средства своих вкладчиков. Южная Африка ничем не отличается от других стран, за исключением того, что в Южной Африке чернокожим африканцам было отказано в этом основном праве человека, - сказал он.

В памятной книге Broederskap, выпущенной Afrikanerbond, он заявил, что, как и его отец, верит, что для выживания африканеры должны стать незаменимыми во многих сферах. Я, помимо всего прочего, фермер, и мы должны производить и поставлять продовольствие в таком объеме, чтобы наш вклад был незаменим: кормить нацию настолько эффективно, чтобы все обратили на это внимание. Если бы сегодня все африканеры уехали, эта страна развалилась бы на части - просто посмотрите на один сельский город за другим, где людей убрали на уровне местных органов власти. Что происходит в этих местах? НИЧЕГО".

К 2019 году две трети населения Южной Африки (по сравнению с 40 процентами в 1950 году) проживали в городах, где находилось 75 процентов рабочей силы. Прогнозы относительно темпов урбанизации показывают, что к 2030 году 71 процент населения будет проживать в городах, а к 2050 году - 80 процентов. С 1970 года число фермеров сократилось вдвое. Механизация, технологический прогресс и масштабное фермерство еще больше ускорят эту тенденцию.

В период с 1995 по 2014 год более 1,8 миллиона человек, подавших заявления на землю, получили компенсацию, причем подавляющее большинство, более 90 процентов, предпочли получить деньги, а не землю. В Восточной Капской провинции государство потратило 1,4 миллиарда рандов на выкуп ферм, которые были переданы начинающим фермерам. Из 265 ферм только 26 до сих пор находятся в рабочем состоянии; 90 процентов некогда процветающих ферм пришли в упадок.

Средний возраст коммерческих фермеров в Южной Африке приближается к 60 годам, а молодых людей, желающих заниматься сельским хозяйством, становится все меньше. По словам Дирка Ханекома из Agri All Africa, за последнее десятилетие около 2 500 фермеров эмигрировали в другие страны Африки (на сегодняшний день это около 50 из 54 стран Африки) и даже в такие страны, как Грузия, где правительства в основном приняли их с распростертыми объятиями.

Оптимальное использование земли должно стать основным маршрутом реформирования сельскохозяйственной отрасли. Для достижения этой цели вода так же важна, как и электричество, для стабильности и роста сельскохозяйственного сектора. Фермеры должны иметь возможность положиться на правительство, которое понимает важность ввода в эксплуатацию плотин и других объектов инфраструктуры, а также тщательного и компетентного управления и обслуживания этих объектов. Постоянная нехватка электроэнергии уже нанесла огромный ущерб сельскому хозяйству, и все больше фермеров просят разрешить им производить электроэнергию на своих фермах и продавать ее в сеть.

Ускоренная урбанизация в будущем станет определяющим фактором использования земли и, как следствие, доступности и безопасности продовольствия. Режимы, неспособные прокормить своих сторонников, падают. Жители мегаполисов будут определять, кто выживет, как наиболее продуктивные фермеры, а не временные и популистские политики.

Ухудшение состояния экономики, неопределенность политики и нерасторопность государственных служб время от времени вынуждали бизнесменов предлагать свою помощь правительству, но такие попытки не приносили особых плодов. В 2015 году около двух десятков ведущих бизнесменов Стелленбоша и Кейптауна организовали движение с целью заставить правительство работать более эффективно. В Кейптауне была созвана конфиденциальная встреча, и никто не отказался от приглашения. Они пришли с мыслью о том, что правительству не хватает честности и прозрачности - аспектов, имеющих кардинальное значение для любого делового предприятия. Вопрос заключался в том, как они могут помочь.

Затем мы встретились с этими компаниями и решили, что можем бесплатно предоставить правительству людей, которые войдут в состав всех советов директоров. Мы подумали, что это было бы идеальным вкладом, и вы делаете такой вклад бесплатно: люди с опытом работы в советах директоров Государственной инвестиционной корпорации, Резервного банка, Eskom, государственных учреждений... Мы воодушевились... Мы получили невероятно позитивные отзывы от опытных людей - и ничего из этого не вышло; политики не захотели этого. Печально, не правда ли?" - вспоминает один из участников.

Богатые африканерские бизнесмены вносят существенный вклад в филантропию, о чем свидетельствует глава "Страна дарителей". Несмотря на всеобщее восхищение успехами, которых добились многие известные бизнесмены как на местном, так и на международном уровне, они регулярно подвергаются критике. В частности, потому, что их вознаграждения кажутся слишком пышными, а их компенсации подчеркивают неравенство в стране, которая известна как одна из самых неравных в мире.

Такие лидеры бизнеса защищают щедрые бонусы за результаты работы и опционы на акции на том основании, что они вознаграждают успешных людей, которые создают рабочие места для сотен людей. Кроме того, топ-менеджеров такого уровня легко переманить в другие страны, предложив им огромные зарплаты в более выгодной валюте.

Однако в спорах о сверхбогатых нет ничего нового. Еще полвека назад высказывались опасения, что африканеры могут стать слишком богатыми. В 1968 году научный редактор газеты Вимпи де Клерк, брат бывшего президента Ф. В. де Клерка, написал в газете Huisgenoot, что было бы оскорбительным обобщением говорить, что все африканеры стали жертвами материализма. У нас есть богатые люди, которые изящно носят свое богатство и ответственно его используют, но есть и богатые африканеры, которые не жалеют денег, когда речь идет о чем-то, что не отвечает их личным интересам".

В заключение де Клерк предупредил: "Африканец должен будет использовать свое богатство для более важных целей, чем удовольствие и самообслуживание... Что нам даст, если мы приобретем весь мир и потеряем свою душу?

Историк Альберт Грундлингх цитирует де Клерка в статье "Мы, африканеры, становимся слишком богатыми? Рог изобилия и перемены в африканерстве в 1960-е годы" в журнале Journal of Historical Sociology в 2009 году, где он писал о том же феномене. Он ссылается на биографа Манделы Энтони Сэмпсона, который описал благополучные 1960-е годы следующим образом: "Мандела был вне поля зрения и вне поля зрения. И путь был свободен для самого большого бума в истории Южной Африки со времен золотой лихорадки". Грундлингх отметил, что экономист Ян Сади из Стелленбоша высказал более тонкую точку зрения. Восстановленная уверенность бизнеса скорее основывалась на предположении, что политическая ситуация - хотя и не полностью разрешенная - вряд ли ухудшится до такой степени, чтобы серьезно пострадали прибыли.

Грундлингх объясняет усиление роли африканеров в экономике, в частности, инвестициями Национальной партии в образование, включая технические школы, медицинские и инженерные факультеты в университетах на языке африкаанс. Среди африканеров наметилась новая тенденция: переход от относительно низкооплачиваемых неквалифицированных и полуквалифицированных работ к более высокооплачиваемым должностям со стабильными перспективами карьерного роста.

Вопрос образования оставался актуальным и после переходного периода 1994 года. Международные институты, такие как Международный валютный фонд, отмечали низкое качество образования как одну из главных причин того, что ЮАР не удается повысить социальную мобильность и вывести людей из бедности. В этом отношении АНК идет по стопам большинства постколониальных африканских государств, где официальными языками являются бывшие колониальные языки. Африка также является единственным континентом, где образование на родном языке не является обязательным условием, несмотря на то, что это настоятельно поощряется международными организациями, такими как ЮНЕСКО.

Образование на родном языке стало главным предметом споров в Южной Африке по мере того, как африкаанс постепенно уходил из общественной жизни. С начала 2000-х годов один за другим бывшие африкаансские университеты стали отказываться от африкаанс в качестве языка обучения. Педагоги беспокоились о выживании школ со средним уровнем преподавания на африкаанс, если высшее образование будет полностью англизировано.

На протяжении многих лет африканерские бизнесмены участвовали в языковых дебатах в Стелленбосском университете (SU); с тех пор как в 1918 году создание старейшего африкаансского университета стало возможным благодаря пожертвованию бизнесменом Янни Маре 100 000 фунтов стерлингов при условии, что голландский (африкаанс) будет занимать "geen mindere plaats" (не меньшее место), чем английский.

Процесс постепенной англизации не был результатом обычного языкового сдвига, а происходил под давлением решительных политиков. Парадоксально, но идеологи, наиболее яро выступавшие за деколонизацию учебных программ, вышли на тропу войны против африкаанс - гибридного, наиболее деколонизированного языка коренного населения, одного из всего четырех языков в мире, который в течение XX века был стандартизирован и развит до самого высокого уровня как академический и научный язык.

Эти дебаты заставили председателя совета директоров Naspers Кооса Беккера, который в свое время был членом совета SU, написать в газете Die Burger 26 октября 2005 года: "Если Стелленбош будет англизироваться, университет выберет путь трусости".

Основатель PSG Янни Моутон вышел из состава совета университета в 2009 году, потому что Стелленбош стал "слишком английским и слишком белым". Он не мог больше оставаться в совете, где люди относились к африкаанс с подозрением, а кампус становился все более английским. Он также был против преобразований, проводимых в университете, - как будто преобразования не могут происходить в среде африкаанс, заявил он.

Однако советы университетов безропотно подчинились политическому давлению. С 2015 года Стелленбош под руководством нового вице-канцлера, профессора Вима де Вильерса, установил английский язык в качестве предпочтительного средства обучения и преподавания. Несмотря на конституционное положение о том, что официальные языки имеют "паритетное значение", Конституционный суд ратифицировал англицизацию. Основополагающий идеал Янни Маре был разрушен.

Мутон, получивший в 2018 году звание почетного доктора университета в год столетия вуза, в итоге согласился с англификацией университета. Он пожертвовал университету 50 миллионов рандов на строительство учебного центра, названного в честь его отца.

От африканерских бизнесменов ожидалась финансовая поддержка обучения на африкаанс - проверенного важного инструмента расширения прав и возможностей. Вопрос о том, в какой мере бизнесмены, на которых и так ложится большая нагрузка, смогут внести свой вклад в еще одну сферу, где государство пренебрегает своими обязанностями, а огромные суммы исчезают из-за коррупции и неправильного использования средств, остается открытым.

Бизнесмены по-прежнему считают создание рабочих мест главной потребностью страны. Лори Диппенаар из FirstRand отметила, что, когда речь заходит о бедности и неравенстве, все ссылаются на коэффициент Джини в Южной Африке, равный 0,65, который является самым высоким в мире. (Коэффициент Джини - это статистическая мера экономического неравенства в населении). "Конечно, он будет самым высоким, потому что у нас самый высокий уровень безработицы. Если уровень безработицы составляет 36 процентов, значит, все плохо", - сказал он.

Компания FirstRand заказала Pricewaterhouse расчет собственного коэффициента Джини для 48 000 своих сотрудников. Он оказался намного лучше, чем в Южной Африке, хотя разница между самыми низкооплачиваемыми и самыми высокооплачиваемыми сотрудниками банка все еще была велика.

Аналогичное исследование было проведено на одном из платиновых рудников. Их коэффициент Джини составляет 0,34, наш - 0,42, а коэффициент Джини по стране - 0,65. Показатель 0,34 на платиновых рудниках лучше, чем в Америке. Он почти приближается к показателям скандинавских стран, и это очень интересный показатель", - заявил Диппенаар.

Он сослался на исследование Oxfam, согласно которому 86 самых богатых людей в мире владеют таким же количеством денег, как и 3,5 миллиарда самых бедных. Тогда я сказал: "Хорошо, конфискуйте все, чем владеют 86 человек, каждый доллар, и разделите это между тремя с половиной миллиардами. Сколько получит каждый? Всего 500 долларов - это около 7 000 рандов, минимальная зарплата за два месяца. Чего вы добились? Ничего. Дать парню работу, хорошую работу, гораздо лучше, чем конфисковать его [богатство сверхбогатых]".

Мнение Диппенаара подкрепляется исследованием Йохана Фури, доцента экономики Стелленбошского университета. Трагический факт, пишет он, заключается в том, что перераспределение очень мало поможет беднейшим слоям населения. Если бы богатство всех 38 500-долларовых миллионеров в Южной Африке (по данным New World Wealth) было экспроприировано и распределено поровну между всеми южноафриканцами, то каждый южноафриканец получил бы 38 282 рандов.

'Единовременный платеж. Один год обучения на курсе BCom в хорошем университете стоит дороже. Коэффициент Джини упал бы, да, и чего бы мы добились? Даже если мы предположим, что каждый человек вложит эту сумму и получит на нее 10 процентов годовых, это все равно увеличит наш доход всего на 319 рандов в месяц. Быстрый урок истории научит нас тому, что инновации - это важнейший строительный блок любой экономики и общества. Такое перераспределение не сделает нас богатыми.

Есть, конечно, история перераспределения, которую необходимо рассказать, но которую редко можно услышать под шум популистских лозунгов: огромное перераспределение, которое ежегодно происходит через фискальные органы. Вот факты из уст Правина Гордана: 50 процентов самых бедных платят 4 процента налогов, но получают 59 процентов социальных расходов. Самые богатые 10 процентов платят 72 процента налогов, но получают только 6 процентов социальной зарплаты. Группа исследователей Всемирного банка недавно установила, что благодаря такому перераспределению коэффициент Джини снизился с 0,77 до 0,59; это самое большое перераспределение через любой фискальный орган в мире. Фокус на перераспределении уводит нас от того, что создает богатство: экономического роста. Гордан тоже это знает. Перераспределение через фискальный фонд уже достигло максимума, на который оно способно", - написал Фури.

Йоханн Руперт, который, как и другие ведущие бизнесмены, считает, что частное предпринимательство и свободный рынок лучше всего преуспели в создании богатства и развития для всех людей, сказал на ежегодном общем собрании акционеров Remgro в декабре 2017 года, что за десять лет до этого он отметил, что в 1870 году мир был более или менее одинаковым, независимо от того, где вы жили. Уровень и качество жизни были одинаковыми, будь то в Буэнос-Айресе или в Париже, с примерно одинаковым доходом на душу населения. Затем некоторые страны сделали выбор, а другие - нет. Страны-победители имеют свободные рынки и защиту частной собственности, стимулы для накопления капитала - "чего мы никогда не делали для большинства людей в этой стране" - и сильные и конвертируемые валюты. И гибкие рынки труда, потому что профсоюзы уничтожают рабочие места. Профсоюзы защищают тех, у кого есть работа, но для безработных существует барьер. Таким образом, создается новая рабовладельческая система - масса неквалифицированных людей, которые не могут быть трудоустроены в современной экономике. И, как ни парадоксально, страны, которые больше всего увольняют, больше всего нанимают", - сказал он.

Кроме того, предпринимательство - важнейшее условие роста. Но также важны социально-экономическая политика, демократия, свобода слова, честность и прозрачность действий правительства, уважение к верховенству закона и соблюдение конституции.

Нам уже поздно пытаться создать новую индустриальную экономику. Нужен очень большой внутренний рынок. А мы отстаем в технологическом плане как минимум на два цикла". Мир переходит к экономике информации и знаний, а значит, к мозговой силе. А мозги людей нельзя национализировать. Можно национализировать банки и промышленность, но тогда получится Венесуэла и Зимбабве. Самый важный компонент для экономического роста сегодня находится между ушами людей: инновации, мозги", - заявил Руперт.

Говоря о создании рабочих мест, Кристо Визе также цитирует поговорку, которую часто повторяла его мать: "Покупайте только то, без чего вы не можете обойтись, а не то, что вам нужно". А работа - это то, без чего вы не можете обойтись".

Тис дю Тойт уверен, что частный сектор должен спасти страну. Государство не может создавать рабочие места, нанимая людей. Только предприниматели, только люди, которые открывают бизнес, могут дать людям работу". Что касается зарплат, которые платит государство - на 40 процентов больше, чем в частном секторе, - его комментарий был прямолинеен: "Безумие! Безумие! Это было до того, как в октябре 2019 года министр финансов Тито Мбовени объявил, что на государственной службе работают 23 000 миллионеров.

Есть только один Роджер Федерер, - говорит Дю Туа. Есть много других теннисистов, но есть только один Роджер Федерер. Точно так же в мире бизнеса есть только несколько "дождевиков". Их имена - Йоханн Руперт, Кристо Визе, Янни Мутон. Посмотрите дальше: Элон Маск, бывший южноафриканец; Рулоф Бота, бывший южноафриканец. Итак, секрет, которым должна обладать страна, заключается в том, чтобы дать дождевым мастерам возможность творить свою магию в вашей стране. Вам нужны те несколько лучших людей, как Билл Гейтс. Он начинал в своем гараже. Сегодня на него работают 250 000 человек, и у него самый большой благотворительный фонд в мире. Но самое главное - благодаря технологическому прогрессу он поднял темпы роста всего мира на полпроцента.

Мы можем либо решить взять этот пирог, этот пирог, разделить его на всех, и в итоге ни у кого ничего не останется, либо вырастить его. Вот в чем разница. Так что нам повезло, что в Южной Африке есть люди, которые могут развивать экономику, но им не доверяют". По его словам, все они были вынуждены принять решение сосредоточиться только на собственном бизнесе, "потому что лучше быть вне поля зрения общественности, чем на публичной сцене, где ты становишься мишенью".

На ежегодном общем собрании акционеров Naspers в августе 2019 года Коос Беккер обрушился с критикой на недоверие правительства к деловому сектору. Второй год подряд он предупреждает, что неопределенность политики препятствует инвестициям в Южную Африку. Боб ван Дийк "хочет вернуть свои доллары, чтобы инвестировать в Южную Африку", но антимонопольные органы накладывают ограничения на возможные действия. На самом деле власти тормозят инвестиции, потому что не видят глобальной картины. Naspers не может быть ограничена в размерах и оставаться конкурентоспособной в сравнении с такими гигантами, как Google, Amazon и Facebook.

Один бизнесмен, отказавшийся от крупного проекта, кратко сформулировал причины такого решения: проект был остановлен из-за удручающей непоследовательности правительства в отношении условий работы сети, постоянно меняющихся требований BEE и небрежной культуры платежей. Они не понимают, что стабильность - это абсолютное требование для успеха бизнеса".

Преобладающие настроения среди бизнесменов напоминали то, что происходило после 1948 года. После прихода к власти Национальной партии "Мне не нравится их политика, но они эффективны" - это был часто повторяемый рефрен в деловом мире. После перехода к власти АНК в 1994 году бизнесмены стали шептать, сначала тихо, но все громче и нелестнее: "Мне не нравится их политика, и они некомпетентны".

Одним из последствий недоверия к правительству является "утечка мозгов" - потеря квалифицированных южноафриканцев из всех групп населения, которые устремляются за границу. В 2019 году в докладе AfrAsia Bank о богатстве Южной Африки указывалось, что число долларовых миллионеров, проживающих в ЮАР, сократилось с 43 600 до 39 200 по сравнению с годом ранее, и что за тот же период страна потеряла 130 состоятельных людей с активами в 10 миллионов долларов и более. Уход такого большого числа сверхбогатых людей означает, что страну покинули те, кто мог бы создавать рабочие места.

В правительственных кругах сохраняется презрение и зависть к бизнес-сектору. Хотя бизнес время от времени призывали "прийти на вечеринку" - после того, как вечеринка стала больше походить на ночное бдение в больничной палате, - АНК при Рамафосе упорно придерживался идеи, что государство должно взять на себя инициативу в разработке планов по оживлению экономики.

Этому мнению можно было бы доверять, если бы государство не демонстрировало свою неспособность реализовать Национальный план развития (НПР) и не было вынуждено постоянно прибегать к помощи государственных предприятий, выкупая их за счет налогоплательщиков. В НПР, столь же амбициозном, как и пятилетние планы в бывшем Советском Союзе, предлагалось обеспечить ежегодный рост в 5,4 процента и создать одиннадцать миллионов рабочих мест к 2030 году, но план так и пылился в бюрократических ящиках, в то время как страна катилась к очередной рецессии.

Что касается нового руководства Рамафосы, то даже сочувствующие наблюдатели в конце концов согласились с оценкой Ммуси Маймане: "Он просто новый водитель того же самого обреченного автобуса АНК". Зума обещал 5 миллионов рабочих мест, Рамафоса - 2 миллиона, но безработица достигла рекордного уровня. Зума хотел создать сотню чернокожих промышленников - но страна деиндустриализировалась, а такие предприятия тяжелой промышленности, как Saldanha Steel и Highveld Steel, решили выключить доменные печи и закрыть свои двери.

Финансирование научных исследований в университетах, столь необходимых стране, которая должна идти в ногу со стремительным технологическим и экономическим прогрессом, было сокращено на 90 процентов. Это было ошеломляющее решение со стороны страны, откуда незадолго до этого еще распространялась идея африканского ренессанса.

Необходимым условием правительственной идеи государства развития является наличие дееспособной государственной службы. Это справедливо для некоторых стран Востока, таких как Китай, который рассматривается как образец для подражания все более антизападным правительством Южной Африки. После тиранического режима Мао Цзэдуна Китай перешел к системе свободного рынка под руководством Дэн Сяопина, который считал, что неважно, черная кошка или белая, лишь бы она ловила мышей. Как и во всем мире, стимулы свободного рынка избавили миллионы китайцев от нищеты. В то же время авторитарное государство с его государственным капитализмом, подавлением гражданских свобод и нарушениями прав человека не является примером, достойным подражания. Надежды Запада на то, что укрепление торговых связей с тоталитарным Китаем приведет к более демократическим переменам - Wandel durch Handel (перемены через торговлю), как называют это немцы, - в любом случае угасли.

Кроме того, посол Китая в ЮАР Линь Сунтянь, как никто другой, выступил с самой резкой критикой правительства АНК. В 2019 году он не раз говорил, что проекты, предложенные правительством, не имели технико-экономических обоснований, способных убедить китайское правительство и банки в их рентабельности и устойчивости. Политика предоставления стимулов, в том числе налоговых льгот, для привлечения иностранного капитала также не устроила китайских инвесторов, которые хотели видеть благоприятные условия, закрепленные в законе об инвестициях. На сегодняшний день здесь нет ни одного крупного инфраструктурного проекта из Китая. Почему? Потому что нам нужна не только концепция проекта", - сказал он.

В любом случае, Сингапур с его неоднородным населением, вероятно, является лучшим примером экономической модели для Южной Африки. Она основана на трех столпах Ли Куан Ю: честности, меритократии и прагматизме. Честность означает, что коррупция недопустима; меритократия - что на должности назначаются лучшие кандидаты; а прагматизм - что экономическая политика, какой бы идеологической она ни была, проводится до тех пор, пока она наилучшим образом отвечает потребностям страны.

Кроме того, на Востоке существует культура стыда. За проступки и неудачи приходится расплачиваться; партийные кадры не просто "перебрасываются" на новое место.

Неспособность правительства АНК принять современную экономику и способствовать ее развитию не означает, что с бизнес-сектора можно снять ответственность. Международные аудиторские фирмы, банки, поставщики программного обеспечения и спин-доктора принимали участие в подкупе правящей клептократии. Кроме того, скандал со Steinhoff - это позорное пятно на частном секторе. Плохое управление в других компаниях способствовало экономическому спаду. Такие явления, как бонусы для руководителей компаний, которые плохо работают или терпят убытки, просто неоправданны.

Для африканерских бизнесменов встал вопрос о том, насколько они по-прежнему придают значение связям с теми, кто разделяет их язык и культуру. Видят ли они себя просто коммерсантами, нацеленными на получение огромных прибылей, или все еще являются частью небольшой группы, которой они помогли достичь сегодняшнего положения и которая, будучи одним из меньшинств Южной Африки, может продолжать играть значимую роль в стране своего рождения?

В этой связи актуальны слова великого чешского писателя Милана Кундеры, сказанные им в 1993 году о понятии "малые народы": "Это понятие не количественное, оно указывает на состояние, на судьбу; малые нации лишены того прекрасного чувства вечного прошлого и будущего; в тот или иной момент своей истории все они прошли через преддверие смерти; в постоянной конфронтации с высокомерным невежеством сильных мира сего они видят свое существование под вечной угрозой или с нависшим над ним знаком вопроса, ибо само их существование - это вопрос".

Угрозы в адрес меньшинств исходят от афронационалистической фракции АНК, но еще сильнее они проявляются в рядах ее ответвления - "Борцов за экономическую свободу". Лидер этой партии Джулиус Малема безнаказанно угрожает, что "мы не призываем к истреблению белых людей, по крайней мере, сейчас", и часто выступает с нападками на индейцев.

Гегемонистский идеал правительства АНК и регулируемая, управляемая государством экономическая модель не смогли создать целостную концепцию, в которой были бы задействованы все способности и опыт глубоко разделенного общества. Враг" - это не "белизна" и "белый монопольный капитал", а скорее устаревшие взгляды.

Поэтому, возможно, наибольшие преобразования должны произойти в сердцах политиков-популистов, чтобы объединить самых лучших и талантливых и избежать судьбы борющихся и потерпевших крах государств, таких как Зимбабве и Венесуэла. В условиях демократии дееспособное государство в любом случае требует наличия независимой, компетентной государственной службы, а не той, которая служит прибежищем для профессиональных политиков, таких, которых историк Пол Джонсон назвал бичом XX века.

Прозорливая мысль Антона Руперта, высказанная им после первого военного применения атомной бомбы в 1945 году, - о том, что человечество стало похоже на скорпионов в бутылке и людям придется просто научиться жить вместе, - к 2020 году станет еще более насущной необходимостью в связи с глобальным экономическим кризисом, вызванным пандемией Ковид-19. Еще до объявления катастрофы в Южной Африке экономическая политика АНК потерпела крах, рейтинг страны был понижен до уровня junk, и возникли сомнения в способности правительства провести реформы и модернизировать экономику.

В странной ситуации, в которой оказался взаимозависимый мир, экономический регресс и растущая безработица в Южной Африке свидетельствуют о том, что время политиков, стремящихся разделить и украсть, истекло. Разваливающееся государство стало напоминать описание похожей ситуации, данное итальянским философом Антонио Грамши: "Кризис заключается именно в том, что старое умирает, а новое не может родиться; в этом междуцарствии появляется множество болезненных симптомов". Над Южной Африкой висит вопрос: как долго граждане будут терпеть и выносить мегаломаниакальных, коррумпированных правителей, нарушающих общественный договор с гражданами?

Правило системных мыслителей для такого рода проблем, которое уже заставило правителей АНК протянуть чашу для прошения международным кредиторам, заключается в том, что проблемы не могут быть решены на том же уровне мышления, который их породил. Многие из самых сильных активов Южной Африки находятся за пределами правительства АНК, поэтому в таких условиях гражданское общество стремится быть самодостаточным в максимально возможном количестве областей, а не полагаться на государство. В первые десятилетия XXI века кажется, что идея "helpmekaar" нашла общий язык с призывом лидера "черного сознания" Стива Бико к самодостаточности: общины, которые чинят выбоины на общественных дорогах, расширяют независимое производство электроэнергии и поддерживают квартальные наблюдения и охранные компании для защиты; общественные организации и церкви, которые оказывают социальную помощь; фермеры, которые распределяют продукты питания среди нуждающихся.

Африканские бизнесмены внесли значительный вклад в инновации и развитие страны и будут продолжать это делать, даже в рамках предоставленного им пространства. Однако если к ним не будут относиться как к полностью равноправным и ценным гражданам, они, возможно, предпочтут инвестировать в другие страны.

Выбор суров и сложен. Но благодаря инклюзивной системе ценностей, способствующей творческой модернизации, а также ответственному руководству, отличающемуся честностью и непоколебимостью, и решительным действиям по искоренению государственной бесхозяйственности и коррупции, Южная Африка действительно может стать страной, идущей вперед, в которой все южноафриканцы смогут дотянуться до звезд.