Фрейд и его госпожа

Глава 11

Шурик в число ближайших друзей Кирилла не входил, разумеется, приглашения на свадьбу он не получил, а ему мучительно хотелось присутствовать. Он был единственным, кто принял угрозы в адрес Тамары всерьез – ведь иначе ей не подкинули бы анонимку. Некто мечтает расстроить эту глупую свадьбу, он попытался воздействовать на Кирилла Андреевича анонимкой, следовательно, звонки Тамаре органично вплетаются в логику событий. Какое-то время Шурик находился в режиме поиска ответов на вопросы: кто, зачем, что он тогда выиграет? Но поскольку ответов не предвиделось, а подозрения в счет не шли (имелась в виду Зоя), Шурик отложил их до лучших времен и занялся тем, что вычислял: где удобнее достать Тамару. Убийца не знает о ее добровольном телохранителе в лице Шурика, который, преисполнившись чувством огромной ответственности, решил не спускать глаз с жениха и невесты и, стало быть, накрыть убийцу. Тот человек, который попытается убить Тамару, безусловно, убил каким-то заковыристым способом и жену Кирилла Андреевича. Итак, где, в каком месте сподручнее убить Тамару?

Дома! Да, дома. Убийца может прийти туда в любой час дня, кстати, днем действительно удобнее грохнуть Тому, потому что ночью незнакомым людям ни при каких условиях она не откроет.

Шурик с раннего утра, когда город еще досматривал последние сны перед побудкой, на своей личной машине помчался к дому счастливой невесты. А может, несчастной, о чем она пока что не догадывалась или, точнее, не верила, что из счастливой невесты она может превратиться в труп. Окно на четвертом этаже было распахнуто, легкая штора от сквозного ветерка медленно надувалась, затем сдувалась, повисая в полном покое. Второе окно, рядом с балконной дверью, было наглухо закрыто. Зевнув, Шурик принял полулежачее положение в кресле. Он подремывал, но при этом изредка кидал взгляд на подъезд и на окна квартиры.

Суббота: редкие прохожие спешили по своим делам, хлопая дверью подъезда; тетка вынесла вывесить белье, поставила тазик на землю и протирала веревку тряпкой; из гаража-«ракушки» выехала машина, скрипучие ворота закрылись; а в остальное время во дворе было пусто и тихо.

Шурика вдруг обожгла мысль: а вдруг Тамару – уже?.. Еще вчера?! Он кинулся к подъезду – дверь была заблокирована. Шурик нажал на цифры номера ее квартиры, долго ждал, когда ему ответят в домофон. Честно сказать, во время этого ожидания он уверился, что Тамары уже нет на свете, то есть от нее осталось одно тело. Вдруг она сонным голосом спросила:

– Кто?

Живехонькая! Довольный Шурик оставил ее без ответа, вернулся в машину и выпил кофе из термоса, чтобы не проспать ответственный момент, когда появится убийца.

Кстати! А почему он, Шурик, решил, что именно сегодня, в день бракосочетания, прикончат Тамару? Это может произойти и позже, в любой другой день, в том же бассейне например. Не зря ли он торчит в этом унылом неухоженном дворе?

Нет, не зря, и вот почему. Странностей всяких многовато что-то для одного семейства! Первое: смерть Нонны. Далее: что нужно Зойке из Никищихи в доме Кирилла Андреевича, зачем она туда пробиралась? Кто шпионил за Шуриком, когда он находился в бассейне? А два друга, бросающих один другому фразочку: «Ты утопил Нонну» – это как? И опять же: анонимка, звонки Тамаре – нет, неспроста кто-то торопился расстроить эту свадьбу. Если считать смерть Нонны Валерьевны не случайной, то Тамаре точно не жить. Понятно, пока неясны мотивы, получается, подозреваемых целый полк, а так не бывает, но нелогичных преступлений тоже не бывает – таково было мнение Шурика. Разумеется, ему не дано знать, какой час выберет убийца, однако не исключено, что попытка будет сделана сегодня в наказание за ее беспечность. Вопрос: как осуществит свой план убийца? С Нонной у него вышло просто гениально – никаких улик он не оставил.

Теперь! Как Шурик узнает убийцу? Очень просто: на девяносто процентов он был уверен, что это будет знакомая ему физия, но гарантии не давал. Когда в подъезд будут входить незнакомые люди, Шурик минуту спустя позвонит Тамаре, она ответит – все в порядке, не ответит – это и явится сигналом смертельной опасности для нее, и тогда он поднимет шум. Если же знакомое ему лицо решит войти в подъезд… Шурик поступит точно так же. К сожалению, более ценных идей на ум ему не пришло, а торчать в подъезде много часов подряд Шурику вовсе не улыбалось. Возможно, он не очень умно придумал, но как еще застукать убийцу?

В полдень он позвонил Марианне:

– Привет, это я. Как идет подготовка к свадьбе?

– Нормально. Больших тожеств не ожидается, потому и суеты особой нет, но Кирилл Андреевич волнуется.

– Как именно он волнуется? – осведомился Шурик.

– Ну, он несколько мрачноват.

– Для жениха мрачность – неестественное состояние.

– Ой, Шурик, не говори глупости! Женитьба – это перемены, особенно трудно бывает мужчинам, которые до этого уже были женаты и обзавелись тремя детьми. Это не столько радостное событие, сколько ответственное.

– Ладно, ладно, я понял. С Полиной ты говорила насчет фото его первой жены?

– Говорила. У нее есть фотография Зои, она принесет снимок в ресторан.

– А Полина придет туда?

– Оба придут, твой бывший соперник – тоже.

– Как же мне получить фотографию? Скажи Полине, чтобы она отдала ее мне, я подъеду к ресторану…

– Да я тоже буду на вечере, но, думаю, недолго. Кирилл Андреевич берет детей и на регистрацию, и в ресторан.

– Даже так? Кстати, где будут отмечать это ответственное событие?

– В «Трех пальмах», в банкетном зале. Пока, Шурик.

Он честно отбыл на посту до четырех часов, потом отогнал машину в угол двора, чтобы ее не заметил Кирилл Андреевич, а то неизвестно, что бы он мог подумать, вдруг приревновал бы ее, тогда Томе не видать штампа в паспорте.

В начале пятого жених прибыл! Шурик был начеку, он быстро оглядел двор, но ни одна человеческая фигура вроде бы не обладала признаками убийцы.

К невесте Кирилл Андреевич не поднялся, она выбежала к нему – белоснежная, воздушная, с пылающими щеками. Правда, ее наряд смотрелся несколько вычурно: белый цвет и сам по себе претенциозный, а платье до пят, перчатки, шарфик, искусственные цветочки в волосах посреди затрапезного двора показались придирчивому Шурику нелепыми. Невеста, подобрав подол, залезла в автомобиль, небось она сейчас счастлива… Нет, никто к ним не подбежал и не ударил ножом Тамару, не выстрелил в нее. Шурик поехал за ними.

У Дворца бракосочетания расчистили площадку для автомобилей, там припарковался Кирилл Андреевич. Шурик оставил свое авто за углом. Невесты и женихи всех мастей толпились у входа группами с мамами и папами, свахами и друзьями; какой-то захмелевший мужик наяривал на гармошке – с ума сойти!

Но Шурик внезапно похолодел: вот где удобно прикончить Тамару, поди, потом разберись, кто ее убил! А как можно ее прикончить здесь, чем? Только из пистолета или снайперской винтовки. Винтовка – это чересчур уж круто: Тамара не шишка какая-нибудь, но Шурик все равно осмотрел здания напротив загса, окна, крыши. Тем временем к Кириллу Андреевичу и Тамаре подошли четыре человека. Появилась и Марианна со своим детским садом, невесте вручили букет белых роз. Минут пять все постояли у входа и двинулись внутрь – заключать брак. Во Дворце бракосочетания ее не убьют, это исключено, решил Шурик, можно передохнуть, купить воды и поесть.

Шурик доедал сосиску в тесте (сосиску-то и в лупу не разглядишь, зато теста навертели от души) и запивал ее минералкой, когда теперь уже муж и жена благополучно сели в машину и поехали, надо полагать, в «Три пальмы» – отмечать знаменательное событие. Ну что ж, Тамара благополучно сочеталась браком, Шурик ошибся.

«Три пальмы» – модернизированное строение, имевшее три уровня, – отнюдь не поражало своими размерами, зато впечатляло конструкцией. Между прочим, эта на первый взгляд беспорядочная груда стекла и бетона была детищем Кирилла и его гордостью. На первом этаже располагался основной зал, на втором – банкетный, между ними словно бы висела в воздухе открытая площадка, над которой раскинулся козырек, выполнявший функцию балкона, но, разумеется, он не полностью закрывал пространство, поэтому над столиками под открытым небом раскинули свои купола зонтики. Хозяин планировал создать культурный центр, где тусовалась бы молодежь, где не услышишь грохота вместо музыки, а исполнялись бы нормальные песни, берущие за душу, место, куда люди приходят пообщаться. Но с культурой у нас в стране большая напряженка, а кто платит деньги, тот и музыку заказывает. В общем, «Три пальмы» ничем не отличались от заурядных кабаков города, разве что бывать здесь считалось престижным.

Приглашенных встречал сам новобрачный, провожал всех наверх. Собрались все, кроме его сестры и Антона. Потихоньку закипая, Кирилл докурил сигарету, бросил ее в урну и решил, что хватит ждать. Только он развернулся ко входу в ресторан, как на пороге появилась гувернантка.

– Вы что здесь делаете? – спросил он ее несколько грубовато.

– Жду Полину. Она обещала привезти мне одну вещь…

– А дети с кем?

– С вашей женой.

Он хотел было наехать на нее, дескать, вы не исполняете своих обязанностей, но вовремя одумался:

– В таком случае раз уж вы все равно ждете Полину, то и проводите ее с Антоном в зал.

– Кирилл Андреевич! – задержала его Марианна. – Будет лучше, если вы сами их встретите, они с минуту на минуту подъедут.

– Будет лучше, если вы перестанете мне диктовать, что делать, – отрубил он и, надувшись, ушел внутрь.

– Ну и козел! – прыснула Марианна, подозревая, что хозяин сам себе не рад. Завидев, как Полина с Антоном выбираются из такси, она сбежала по ступенькам, взмахнув рукой: – Полина!

Удивительные метаморфозы происходят с человеком, когда он доволен жизнью, покоен и счастлив. За короткий срок произошедшие в семье изменения коснулись и Полины с Антоном: оба преобразились, разумеется, не за счет хорошей одежды, а словно бы осветились изнутри, что отразилось на их лицах. Прекрасная пара, привлекающая внимание. Да, на них оглядывались прохожие с завистью и восхищением, ведь угрюмые люди, даже если природа наделила их красотой, взглядов не притягивают. Когда Полина с букетом цветов, держа Антона под руку, подошла поближе, Марианна не удержалась от комплимента:

– Здорово смотритесь. Ты не забыла, о чем я тебя просила?

– Сейчас. – Полина отдала букет Антону, открыла сумочку и протянула ей конверт. – Вот. Но она старая. Зачем она тебе?

– Позже расскажу. Идите наверх, вас ждут, а я немного задержусь. – Марианна поднесла к уху сотовый телефон: – Шурик? Фотография у меня, когда ты приедешь за ней? Учти, я пробуду тут максимум до девяти вечера, потом повезу детей спать.

– Я уже иду, – сказал тот обычным тоном человека, который никуда не торопится. – Посмотри на противоположную сторону улицы. Прямо перед собой смотри.

– Шурик… – рассмеялась она, опуская руку с трубкой. – Ты что, караулил неподалеку?

– Я просто ждал. Давай фотку.

Что делают нормальные люди, получив долгожданный конверт? Лихорадочно открывают его, быстро достают фотографию и впиваются в нее глазами. Шурик был не таким. Он неторопливо отогнул полоску бумаги, заглянул внутрь, затем аккуратно, будто фотография была из папиросной бумаги и могла порваться, достал снимок. Выпятил губу.

– Дай посмотреть, – хотела было вырвать у него фото Марианна, но Шурик отвел ее руку в сторону:

– Смотри из моих рук.

– Скажите какой! Неблагодарный, как все мужчины. Я ему…

– Ну, смотри, смотри. Вместе со мной.

Марианна опустила голову, рассматривая снимок, на котором была запечатлена Полина вместе с хорошенькой девушкой лет двадцати двух – двадцати трех, с пепельными волосами, задорной челкой на лбу, с хитроватыми глазами зверька из семейства куньих.

– Это она? – спросила Марианна. – Зойка из Никищихи?

Трудно сказать, сколько лет было снимку, но сделали его явно давно. Память Шурика, восстанавливая черты лица Зойки из Никищихи, не смогла их сопоставить с чертами бывшей жены Кирилла Андреевича, потому он затруднялся с однозначным ответом.

– Надо еще раз на нее посмотреть, – сказал он. – Ладно, иди на торжество, я и так тебя задержал.

Не считая детей, за столом праздновали пятнадцать человек. Марианне Полина забронировала стул рядом с собой. Новая «половина» Кирилла поначалу детвору держала при себе, давая понять гостям, что она легко влилась в семью, но вскоре непоседливые детишки утомили Тамару. В конце концов, это ее свадьба, пусть скромная, но веселья-то хочется, не сразу же после загса становиться нянькой! Марианна забрала ребят, усадив их возле себя, кормила их, забывая о себе, правда, с Полиной они то и дело перешептывались. Степа прочел наизусть поздравительный стишок, вызвав всеобщее ликование; Злата спела без аккомпанемента; Настя подарила отцу рисунок – его с какой хочешь стороны можно было смотреть, а что он означал – дело личной фантазии человека. Комплименты достались и гувернантке, ибо она так удачно подготовила детей, что это даже для папы-жениха явилось полной неожиданностью.

Тамара щебетала, громко хохотала, порхала вокруг стола, выполняя функцию официантки. Ей так хотелось понравиться коллегам и друзьям мужа! После дикого напряжения, слегка разбавленного алкоголем, из нее «полезли» не самые лучшие стороны характера, в частности, глупость, о которой не раз говорил Антон, но которая в свое время привлекла Кирилла и раздражала его сейчас. Когда гости отправились танцевать в первый зал, Тамара подсела к Полине с Марианной.

– Девочки, у вас все в порядке, не нужно ли чего? Ваши желания для нас с Кириллом закон.

– У нас все есть, не суетись, – сказала Полина, раздосадованная ее назойливостью.

– Полина, я так рада, что ты не обиделась! Кирилл переживал, что вы с Антоном не придете. Давай больше не будем ссориться?

– Да мы как будто и не ссорились.

– А мне хотелось бы не только не ссориться, но и подружиться.

– Я иду курить. – Антон поднялся и вышел.

– Ха-ха-ха! – рассмеялась пьяненькая Тамара. – Твой Антон меня не любит! А все почему? Я отказалась от него! Да-да, мне с Кириллом хорошо… Ну, ладно, я пойду. Марианна, когда ты отвезешь детей? Они устали и утомили гостей.

– Детям уделяется мало внимания, а здесь ими многие интересуются, поэтому они и не хотят уезжать, – сказала Марианна, косясь на хмурую Полину.

– Нельзя идти у детей на поводу, это плохо скажется на них в дальнейшем, – заметила Тамара. – А как же режим?

– Один раз можно пожертвовать режимом – когда у всех праздник. Не стоит лишать детей удовольствия.

– Может быть, – пожала плечами Тамара и унеслась прочь, наверное, доставать своей показной участливостью других гостей.

Марианна тронула задумавшуюся Полину за руку:

– Она нарочно так сказала.

– Ты о чем? – очнулась Полина.

– Об Антоне. Отказалась бы она от него – ха! Не верю ни одному ее слову.

– Я тоже. Извини…

Антон курил на балконе, чуть в сторонке тихо спорили двое гостей. Полина подошла к нему сзади, но он опеределил ее:

– Мир заключен?

– Формальный. – Она переместилась к перилам, став напротив Антона. – Как ты узнал, что это я?

– По шагам и на нюх.

– У тебя неважное настроение. Не из-за Тамары?

– Что-что? – вытаращился он.

– Тома уверяла, что ты ее не любишь, потому что она отказалась от тебя.

– Вот су… Извини. И тут успела гадость сделать! – Отбросив окурок, он обнял Полину за талию. – Настроение у меня действительно неважное, мне не в кайф вся эта бодяга, к тому же твой брат ни разу к нам не подошел, и это большое свинство с его стороны. А ты поверила?

– Нет, конечно. Но она меня тревожит. По-моему, Кирилл более чем недооценил ее, а у него трое детей. Ты заметил, что он вовсе не выглядит счастливым новобрачным?

– Полина, это его выбор, не лезь к ним.

– Поздно лезть. Если бы я знала ее лучше, свадьбы этой не допустила бы.

– Ничего бы у тебя не вышло, только обострились бы отношения с братом. – Антон притянул ее к себе, поцеловал в шею. – Хочешь поднять мне настроение? Поехали домой.

– Еще никто из гостей не ушел, нам первым уходить нехорошо. Пожалуйста, потерпи немного.

– Тогда потанцуем?

Внизу стоял полумрак, гремела музыка, надрывался певец, двигались пары. Полина обняла Антона за шею, уткнулась лбом в его плечо и улыбнулась. Ей не мешали грохот, неразборчивые слова певца, которые он кричал в микрофон о всепоглощающей любви, толпа вокруг. Хорошо может быть везде, а Полине было очень хорошо. Но нет-нет, да и мелькали мысли о Кирилле и его новой мегере, тогда улыбка слетала с ее губ, а перед глазами возникали личики племянников. Их было жаль. Впрочем, пока с ними остается Марианна, за них не стоит беспокоиться, а как и что будет дальше – покажет время.

– Когда ты разводишься? – спросил Антон.

– В среду.

– Значит, в четверг мы подаем заявление. Пока оформишь документы, как раз подойдет наш срок, и мы распишемся. Подаем?

Полина подняла голову, не веря, что на этот важный шаг Антон решился так скоро и отважно. А он был серьезен как никогда, выжидающе уставился на нее сверху вниз. Она даже не стала спрашивать: мол, хорошо ли ты подумал, чтобы не дать ему такой возможности.

– Подаем, – согласилась Полина.

Ну почему в самый благостный момент жизни откуда-то появляются некие рожи, от которых просто тошнит? Только Полина прильнула к Антону, глаза ее встретились… Нет, ей не померещилось! Ян собственной персоной облокотился о колонну, поддерживающую потолок, и сверлил ее и Антона враждебным взглядом.

– Этого только не хватало! – вымолвила Полина, отстранившись от Антона. – Откуда он взялся?

– Что? – Не расслышав, Антон наклонился к ней.

– Иди наверх, мне придется подойти к Яну.

– Не лучше ли тебе при мне с ним поговорить?

– Нет-нет, он очень непредсказуем и агрессивен. Иди, не бойся, мне Ян ничего не сделает, а с тобой ему драку завязать – раз плюнуть. Прошу тебя, иди.

Антон спокойно прошел мимо мужа Полины, тот лишь покосился ему вслед и, вновь обратив свой взор на жену, натянул на лицо подобие улыбки. Она решительно двинулась к нему, не останавливаясь, на ходу бросила:

– Выйдем.

Время перевалило за десятый час, на улице уже порядком стемнело, тем не менее еще стояли сумерки – летом ночь не торопится заступить на вахту. Около входа в ресторан были люди, но они не помешали Полине начать с агрессии:

– Что ты здесь делаешь?

– Отдыхаю.

– А, до сих пор всем пыль в глаза пускаешь, представляясь богачом? Или ты все-таки меня пас?

– Я здесь случайно, – процедил Ян, явно теряя самообладание, он был человеком вспыльчивым. – И давно ты начала обжиматься с дружком своего братца?

– Дружки – это у тебя, а у моего брата – друзья. И я не обжималась, а обнималась с Антоном, моим будущим мужем! Все ясно?

Ян оперся одной рукой о стену, подняв ее выше головы, большим пальцем второй руки зацепился за пояс брюк – поза вдохновения, как раньше шутила Полина. Когда он становился таким образом, это являлось сигналом, что у Яна возникли проблемы, и он задумался в поисках выхода.

– Яснее не бывает, – произнес он будто бы равнодушно. – Не слишком ли ты торопишься, дорогая? Со мной-то ты еще не развелась.

– В среду разведусь.

– А я не дам тебе развода! У нас дочь, я люблю Аришу и не хочу, чтобы ее воспитывал чужой дядя.

– Раньше об этом надо было думать!

– Да пойми ты, – он перешел на жесткий тон, – этот козел украл у меня ключи, недавно сознался. А все, что он нес тебе, – чистый треп.

– Это уже не имеет значения. Я давно хотела уйти от тебя, просто до последнего момента не могла отважиться, надеялась, ты поймешь, что мы с дочкой – это твое все. Но у тебя же есть и другая жизнь, более интересная и важная…

– Я для кого старался?!

– Вот этого не надо. Старался он! Ночами с бабами?

– Хорошо, я понял, понял и исправлюсь. Ну, прости, прости… – Ян никогда не умел просить прощения, как и у Кирилла, у него это получалось через силу, неискренне. – Вернись, Антона я тебе прощу. Полина, я люблю тебя, да и ты… ведь ты назло мне с Антошей закрутила…

– Не хочу! Не хочу видеть тебя каждый день и тем более спать с тобой. Почему я должна делать то, что тебе нравится? А я не хочу! Я сама распоряжаюсь собой, поэтому не вернусь.

Неожиданно Ян схватил ее за плечи и остервенело затряс, цедя с яростью:

– Домой возвращайся и привези Арину, иначе я всю вашу гнилую семейку скормлю голодным псам! А твоего Антошу заставлю мое дерьмо есть!

Но Полина уже обрела и силу, и смелость. Резким движением она скинула его руки и зашипела с ненавистью:

– Будешь упорствовать, Ян, тогда запись, как вы подстраивали игровые автоматы, чтобы игроки не выигрывали, попадет в прокуратуру! И как вы обговаривали сломать Лапко, чтобы тот информировал вас, когда будут проводиться рейды в клубах! Живи как хочешь, но дай жить и мне! Отдельно от тебя!

Неизвестно, чем завершилась бы их стычка. Полина довела Яна до крайней точки кипения, он буквально готов был придушить ее на пороге ресторана при многочисленных свидетелях, но тут появилась Марианна:

– Простите, что помешала… Полина, можно тебя на пару слов?

– Да, мы уже закончили, – процедила она Яну в лицо и отошла с Марианной в сторонку: – Что случилось?

– Кирилл Андреевич на балконе ругается с Тамарой. Не считаешь нужным вмешаться? Все же это свадьба, а у них пошли разборки. Неприлично.

– Не-ет, – протянула Полина с горьким смешком, поднимаясь по извилистой лестнице. – Я не вмешаюсь, воспитывать взрослых людей я не намерена. Все, хватит! Они теперь муж и жена? Пусть бранятся. Должно быть, три года они стремились потрепать друг другу нервы.

– Ты жестокая, – рассмеялась Марианна. – Ой! Я же за Степой бежала. Иди в зал, я сейчас.

– А что со Степой?

– Удрал танцевать вниз, представляешь? Я скоро, поймаю негодника и накажу. Лишь бы он на улицу не убежал.

– Я вас здесь подожду.

Полина опустилась на ступеньку. Тяжело дался ей разговор с бывшим мужем, отобрал много сил, но и вернул ее к тому состоянию, когда она была вполне способна отстоять свои принципы, а вместе с ними – и себя.

Неизвестно, что послужило последней каплей, но Кирилл, несмотря на торжественный день, на самом деле отчитывал жену:

– Какого черта ты повсюду носишься и мешаешь людям отдыхать? Что ты к ним пристаешь? От твоих идиотских шуточек и дурацкого смеха крыша едет! Мы же договорились: скромно! Понимаешь ты это слово? Оно означает, что веселье в моем положении недопустимо. Выставляешь себя на посмешище и меня тоже!

– Кирилл, как ты со мной разговариваешь? – оторопела Тамара. – Здесь посторонние люди!

– Как с набитой дурой! – прорычал муж, понизив голос и покосившись на противоположный край балкона, где, отвернувшись от них и делая вид, будто он не слышит, курил гость. И внизу – люди за столиками под звездами, на свежем воздухе, но им-то плевать, что происходит на балконе.

Поздно у некоторых открываются очи! Но, может быть, эта пелена добровольно была на них надета, ведь когда встречи двоих редки, за любовным угаром людям некогда обнаружить те или иные недостатки партнера. К тому же Кирилл сознательно «выбраковывал» среди женщин умных и сильных личностей, отобрав из множества дам, нуждавшихся в мужском внимании, хорошенькую глупышку. Не исключено, что он на себя злился, так с ним частенько бывало: его заносит, а зло он срывает на близких, попавшихся под горячую руку. Так или иначе, но то, что прежде его умиляло и забавляло, утешало и возбуждало, внезапно стало раздражать и даже вызывать чувство стыда.

Тамара оперлась руками о перила и всхлипнула. О, как же ее слезы взбесили Кирилла, который, вместо того чтобы извиниться за свой срыв, рявкнул:

– Прекрати сопли развозить!

Тамара сквозь рыдания тихо бросала ему неразборчивые упреки. Неожиданно она содрогнулась всем телом, захрипела, в бессмысленном жесте вскинула руки и начала пальцами хватать воздух, не сжимая их до конца в кулаки.

– Ты еще сердечный приступ изобрази, – процедил безжалостный Кирилл.

Так ведь она и изобразила! Взяла – и упала на пол.