Генерал-адмирал Небогатов

Глава 4

В Петербурге «небогатовцы» волей — неволей держались вместе. Даже те, кто не особенно то и был расположен друг к другу, как — то незаметно сошлись, образовав «партию адмирала Небогатова». «Артурцы» получив от царя — батюшки отпуск для «поправки здоровья» после плена и «дежурные» ордена, вернувшись в строй, «не горели» по службе и держались обособленно, не выказывая желания идти на корабли, где командовали или же составляли большинство офицеры Второй Тихоокеанской эскадры.

Даже Николай Оттович Эссен, к которому не было никаких вопросов, и тот отказался, сославшись на болячки, принять «Цесаревич», демонстративно ушёл на миноносцы и мотался по балтийским шхерам со своим дивизионом, ничуть не жалуясь на здоровье.

Вирен отчаянно интриговал, желая принять командование над Средиземноморским отрядом, а скорее уже и эскадрой из «Пересвета», «Победы» и Паллады», и полудюжины транспортов и миноносцев, к которым могли присоединиться и выдернутый с Дальнего Востока, несмотря на все возражения Небогатова «Ослябя», и новёхонькие минные крейсера французской выделки.

Но «дальневосточному сатрапу» всё же удалось продавить на Средиземноморскую эскадру контр — адмирала Беклемишева, который не числился в небогатовцах, прослужив под прямым началом командующего Тихоокеанским флотом совсем недолго. Наверное потому Николай Александрович, который Романов, не желая сталкивать лбами великого князя Александра Михайловича и популярного Небогатова, счёл Николая Александровича Беклемишева подходящей кандидатурой.

Базой для средиземноморцев становилась Черногория, что вызвало ожидаемую нервную реакцию Вены.

И хотя флот Австро — Венгрии был куда как сильнее побитых войной русских кораблей, спешно ремонтирующихся в Тулоне, пару резких нот Певческий мост получил.

Заодно предсказуемо обеспокоилась Османская империя, увидевшая угрозу владениям в Африке, а также Италия, нацелившаяся «пощипать» слабеющих турок и посчитавшая эскадру Беклемишева за конкурентов в разделе турецкого наследства.

В Европе жизнь кипела и бурлила великие державы «водили хороводы» вокруг Российской империи в последний миг несчастливой дальневосточной войны извернувшейся и одолевшей коварных азиатов. Сила и мощь русской армии, собравшейся с силами и летом 1905 года раздавившей дивизии Оямы, несмотря на беспорядки внутри империи, инспирированные врагами, впечатляла. Ну и флот российский, оказался на высоте, что позволило заключить с японцами почётный мир.

Посему французы и примкнувшие к ним британцы умасливали Николая Второго как могли, лишь бы самодержец не стакнулся с «кузеном Вилли». То ли посулили джентльмены очень много, то ли призрак прапрадедушки Павла явился императору, но дружеские, практически союзнические отношения с Германией к концу 1906 года сошли на нет…

«Поделив» Персию и «отдав» России Маньчжурию, Великобритания и Франция в феврале 1907 года гордо заявили о создании сильнейшего в мире союза Антанте. Кайзер тут же проклял всё и всех: подлых англичан, трусливых французов, безвольных русских и уже привычно объявил Германию в кольце врагов, призвал народ затянуть пояса потуже, дабы выстоять и победить.

В далёком Владивостоке Небогатов в раздражении отшвырнул папку с «совершенно секретными сведениями».

Евгений Владимирович! Что за чертовщина! Мы тут стараемся, тайны военные сберегаем, штат контрразведки растёт как на дрожжах, а европейские газеты дают полную картину дислокации кораблей российского флота на годы вперёд! Даже «Ослябю» определили куда точнее чем «стратеги» из — под «шпица» думали. И зачем нам такая «секретность»?!

Разглашение информации прошло на высочайшем уровне, ваше высокопревосходительство, чётко отрапортовал Свенторжецкий, судя по всему государь, или великий князь Александр Михайлович не удержались перед союзниками.

М — да, союзниками, раздражённо протянул адмирал, таки обошли лягушатники колбасников, сильна при дворе французская партия, сильна…

Командующий Тихоокеанским флотом, зачисленный молвой народной и мнением двора в «немцы», на самом деле стал убеждённым пацифистом и искренне считал России надо успокоиться, «переварить» Маньчжурию, и лет двадцать ни в какие военные авантюры не влезать. Куропаткин, второй высокопоставленный «дальневосточный ссыльный» был того же мнения, равно как и министр дел внутренних Столыпин. Эта троица и терзала Витте, лоббируя первоочередное финансирование нужд Дальнего Востока.

Во Владивостоке к 1907 году заработал «судостроительный завод», проще говоря неплохие мастерские, выпускающие довольно таки неплохие катера для Амура и Сунгари.

На канонерские лодки эти скорлупки не тянули, но пара пулемётов и ход в 12–14 узлов вызвали восторженные отзывы казаков, составивших костяк пограничной флотилии. Тихоокеанский флот помогал специалистами офицерская молодёжь охотно шла на номерные пограничные катера ради записи в служебном формуляре о командовании пусть крохотным, но всё — таки военным кораблём. Тем более служба была сезонная зимой флотские офицеры возвращались во Владивосток, а по замёрзшим рекам выходили гонять хунхузов лыжные роты.

Владивостокский «Морской городок» стараниями интендантской службы флота получился на загляденье. Спешно возведённые в 1905 году дома отдавались под холостяцкие квартиры, а семейные лейтенанты и кавторанги предпочитали арендовать небольшие симпатичные домики, выстроенные на «Бухвостовской улице». Так уж получилось, что первые распоряжения по постройке «изб — коттеджей» отдал Николай Михайлович Бухвостов, владычивший на флоте в те драматичные дни, когда адмирал Бирилёв умирал в госпитале, а Небогатов находился в море.

В одной из таких «штаб — офицерских избушек» поселили Владимира Николаевича Коковцова, прибывшего для обревизования КВЖД и составления записки о плюсах и минусах экспансии Российской империи в Маньчжурию.

Коковцов давно не ладил с Витте, демонстративно хлопнув дверью (в прямом смысле) вышел в отставку с поста министра финансов. После чего финансист отказывался от всех постов, предлагаемых государем императором и перетрусившим премьером, на которого пресса и великие князья спустили всех собак, возведя Коковцова едва ли не в святые мученики, пострадавшего за правое дело. По окончании войны честнейший и принципиальнейший Владимир Николаевич вдрызг разругался с Сергеем Юльевичем, припомнив тому каждую копеечку, бездарно истраченную на отошедший к Японии Дальний. Полемика сия исправно пересказывалась ведущими российскими газетами

Кто, Витте или царь решили сплавить фрондирующего финансиста подальше от столицы, так и осталось невыясненным, но то пусть историки разбираются, а Николай Иванович искренне рад был пообщаться с умницей Коковцовым.

Владимир Николаевич, проходите. Усаживайтесь вот в это кресло. Чаю, кофе, коньяк?

Пожалуй, кофе.

Эй, Приходько, два кофе, бутерброды и коньяк!

— Тот самый Приходько, вас от пули закрывший? Коковцов мазнул взглядом по семипудовой, не меньше, громаде кондуктора, передвигавшегося однако ж с кошачьей грацией и абсолютно бесшумно.

Было дело, закрывал, рассмеялся Небогатов, но далее газетчики всё наврали. Без стрельбы обошлось, и не вырезал бравый матрос пулю, мне предназначенную, из своего тела адмиральским кортиком.

Николай Иванович, давайте перейдём прямо к делу. Выехать в Маньчжурию и обревизовать КВЖД меня лично просил государь, понятно, отказать не было никакой возможности. Но мне от Николая Александровича также известно, что далее должен состояться разговор с командующим Тихоокеанским флотом о совместной работе на Дальнем Востоке. Вы, уж извините, «дальневосточный сатрап», а неугодный Петербургу Коковцов при вас заведует гражданской частью. Эдакое государство в государстве, развитие идеи наместничества адмирала Алексеева, но уже с адмиралом Небогатовым. И нет скандала в благородном семействе, всё чинно и пристойно в высших чиновных кругах Российской империи. Опальный финансист и победоносный адмирал на почётных должностях в далёком далеке. Что улыбаетесь, разве не так?

Точно так, Владимир Николаевич, рассмеялся флотоводец, но разве плохо, когда всё чинно и без скандалов? А работы здесь ого сколько масштабы и размах просто поражают! В одном только Владивостоке запланировано строительство полноценного судостроительного завода, не той мастерской, клепающей «ботики Небогатова», а настоящего завода, чтоб крейсера со стапеля сходили. Отделение Морского Корпуса будет строиться, задуман к открытию Тихоокеанский банк! Кому как не вам зачинать такие дела?! Вы здесь командовать станете, коль решитесь. Вы и есть дальневосточный сатрап, диктатор, как угодно себя назовите. А я так, при флоте отсижусь.

Коковцев недоуменно посмотрел на спасителя Отечества. Почему то он сразу поверил Небогатов не врёт, отдаёт первенство, будет всемерно помогать и заниматься делами флота, ну а с Куропаткиным с тем вообще никаких сложностей не предвидится. Но адмирал по слухам, весьма близок с Витте, может по заключении Гензанского мира, пробежала меж ними чёрная кошка Витте получил титул графа, а творца победы Небогатова обошли…

И это после моих скандальных заявлений по финансированию флота?

Так правы вы, Владимир Николаевич, правы. Сперва вбухали сотни миллионов золотом на постройку артурской эскадры, потом сами же её утопили, потом у врага выкупили побитые корабли, в ремонте теперь, который немалых денег стоит. Всё правда, всё так! И неприступную твердыню Порт — Артур сдали и порт Дальний строили — строили и отдали. Потому и вопросов много к военным, особенно к флоту. Но впереди большая война, Владимир Николаевич, страшная общеевропейская мясорубка. И оставить армию и флот в небрежении никак не получится. А вот подготовить их к войне с наилучшим эффектом при минимальных расходах лучше вас никто не сможет с этим справиться.

К сожалению, государь думает иначе.

Витте не вечен, года через два, а то и ранее вернётесь в Петербург, Владимир Николаевич. Вас ценит государь, ну а коль пока Сергей Юльевич в фаворе, поработайте на благо Отечества в краю дальневосточном. Человек вашего ума и масштаба нужен здесь и сейчас, когда у Владивостока и у всего региона есть шанс из окраины превратиться в третью столицу империи молодую, энергичную, финансово самодостаточную. Вон в Северо — Американских Соединённых Штатах как бурно развивается Западное побережье, вдали от столицы, через континент от Нью — Йорка! Неужели мы хуже американцев?

Агитируете, Николай Иванович, расхохотался уже Коковцов, довольно убедительно получается. Но давайте начистоту, адмиралу Небогатову известный финансист нужен для учреждения «своего» банка, не так ли? Чтоб привлечь крупных акционеров, заинтересовать крупнейшие банкирские дома. В пику Витте решили сработать, а меня привлечь как рассорившегося с графом человека?

Небогатов сердито засопел. Собеседник зрил в корень, свой банк «небогатовцам» был необходим как воздух. Деятельность «Товарищества Офицеров Флота» распространилась на Амур, Сахалин, Камчатку и Чукотку. Вспомогательные крейсера, осуществляя дальние рейды по охране границ империи, при командующем Тихоокеанским флотом Небогатове без лишних вопросов принимали на борт людей и грузы товарищества, изрядно снижая издержки. Дальневосточное купечество молилось на портреты адмирала, и это не шутка и не оборот речи. Наличие во Владивостоке большой эскадры подстегнуло развитие города, население увеличивалось с каждым днём, даже несмотря на «строгости» контрразведки с азиатами и криминалитетом. Каждый второй, не считая первого, становился коммерсантом, оборотных средств катастрофически не хватало, зачастую многосоттысячные торговые операции «для скорости» проводились «под честное слово», дабы не привлекать к ним внимания банковскими проводками, в таких случаях гарантом выступал Свенторжецкий. Но чтоб уж совсем не превращать флотскую контрразведку в маклерскую контору (ну и по ряду иных, не менее важных причин) было принято решение обзавестись собственным банком.

Благо и название хорошее придумали «Тихоокеанский банк». Оставалось найти авторитетного в кругах финансовых человека, коему и поручить сие наиважнейшее дело. А тут как раз Коковцов, принародно облаявший Витте, поехал на Дальний Восток. Небогатов двое суток общался с императором по телеграфу и получил принципиальное согласие самодержца на оставление в краях дальних Коковцова, если тот сам того пожелает, разумеется. Оставался сущий пустяк, как — то убедить флотоводцу финансиста.

Всё — то вы знаете, Владимир Николаевич. Тогда скажите разве плохо стране, если за тысячи вёрст от столиц на другом краю евразийского континента заработает финансовое учреждение, цель которого не извлечение максимальной прибыли, а первоочередное развитие окраин империи. Чтоб не случилось как в феврале — марте 1904 года война началась, а никто не понимает что делать, как переправлять на театр военных действий людей и грузы? Надо попробовать развивать Тихоокеанское побережье России опережающими темпами, Япония, САСШ, Германия, Франция, Великобритания неслыханную активность развили. А у нас, здесь и сейчас полудрёма и упование на Санкт — Петербург.

В каком качестве я нужен? Если исключительно управляющего банком, то, пожалуй, соглашусь. Покажу Сергею Юльевичу КАК НАДО работать. На деле покажу, не на словах. А вот от прочих постов в наместничестве, так сказать «по гражданской части», отказываюсь решительно.

Очень рад, Владимир Николаевич! Небогатов вскочил и подбежав к также вставшему Коковцову, заключил ошарашенного гостя в объятия. Поверьте, вы не пожалеете! Ко мне обращаются промышленники и купцы, позарез нужен деловым людям свой, работающий на развитие Дальнего Востока банк, чтоб без оглядки на питерских бюрократов финансировались проекты развития территории и деньги не уходили чёрт те куда, а здесь «крутились», работали на Приморье.

Далее адмирал начал рассказывать, как стало трудно работать с Русско — Китайским банком, а проекты разведки и освоения перспективных районов по добыче золота, угля и нефти надо запускать немедля. Коковцов, только хмыкал и кивал в ответ. Остров Сахалин, целиком и полностью отошедший в ведение Тихоокеанского флота, по сути стал полигоном для небогатовского «Товарищества Офицеров Флота». Но каторга на острове не закрылась, хоть каторжан, состоявших во время войны в добровольческих дружинах и по большей части отпустили на волю вольную. Но уже «заехали» на Сахалин новые партии заключённых, среди которых было много бунтарей с Черноморского флота и Московского гарнизона, где едва — едва удалось предотвратить вооружённое восстание. Так, Сахалин превратился сразу и в базу Тихоокеанского флота и в дисциплинарную тюрьму армии и флота. Новоявленные каторжане добывали уголь и прокладывали дороги на север острова, к месторождениям нефти, а желающие стать пайщиками «верного дела» (благо и слух прошёл о постепенном переходе военных кораблей на жидкое топливо) владивостокские промышленники осаждали Свенторжецкого, требуя взять их в долю.

На Колыме в 1906 году геологическая партия, высаженная с «Алмаза» нашла золото, но трудность добычи отпугивала потенциальных инвесторов, хоть каторгу там открывай, невесело пошутил адмирал.

Николай Иванович, а не боитесь, Коковцов сложил руки «домиком», что купцы, промышленники и прочие там инженеры и геологи, случись вам выйти в отставку, тут же «Товарищество Офицеров Флота» разорят и похерят?

Бояться, мне, адмирал искренне удивился, с моей — то репутацией вешателя и расстрельщика?! К тому же и в отставке я останусь во Владивостоке, семейные, понимаете ли, обстоятельства. Нет, не боюсь.

Финансист понимающе закивал. После демонстративного убийства осенью 1905 года в Гельсинфорсе то ли эсерами, то ли эсдеками лейтенанта флота Голутвина, Небогатов, наплевав на дипломатию и рискуя карьерой, заявил флот подлых выстрелов в спину не потерпит и не забудет. И отныне все главари революционных шаек, даже прячущиеся за границей, ставятся вне закона и будут либо уничтожаться на месте, либо вывозиться в Россию, где их непременно повесят, без следствия и суда. А рядовые члены «боевых организации» сдохнут на каторге, моля о быстрой смерти…

Как раз тогда шла подготовка мирных переговоров с Японией, Небогатов был в зените славы и обожания и прославился не только успешным утоплением неприятельских крейсеров, но и казнями террористов и саботажников. Потому Николай Второй милостиво не заметил адмиральский «гафф», а паника среди революционных вождей разразилась ого какая. Из Швейцарии и Франции многие десятки карбонариев спешно перебрались через Ла — Манш, прося помощи и защиты от «опричников бешеного адмирала». Власти Великобритании даже поначалу не знали, что делать с таким наплывом неистовых революционеров вместе в одной гостинице они проживать категорически не желали, а предоставлять «каждой твари по особняку» не пожелал премьер — министр, сорвавший этой фразой оглушительные аплодисменты в парламенте.

По России же перемещалась хорошо организованная группа героев войны, матросов с «Громобоя», «Изумруда» и «России». Обвешанные крестами и медалями моряки не только выступали с рассказами о том «как били япошку с Николай Иванычем» перед благодарными слушателями, но и били морды особо ярым репортёрам и критикам любимого адмирала, на которых их наводил человек в штатском, судя по всему офицер контрразведки Тихоокеанского флота.

Договорившись с Коковцовым о сотрудничестве, комфлота проводил столичного гостя и прилёг на диван здесь же, в кабинете поставленный.

Если финансист решился впрячься в продвижение Тихоокеанского банка, то считай, дело сделано. Стать акционерами нового «флотского» банка готовы многие дальневосточные промышленники и коммерсанты, а уж завести счета здесь захотят почитай все. Пусть только попробуют не захотеть! А Коковцов гарантирует выход на международный уровень, его французские друзья — банкиры вряд ли откажутся взаимодействовать с отделениями банка, расположенными в их колониальных владениях. Планов по экспансии «Товарищества Офицеров Флота» и, соответственно «Тихоокеанского банка» в Азию было громадьё. И в Китае можно работать и даже в Японии. Вот только прекратят японцы с китайцами резать друг дружку.

Адмирал вспомнил ноябрь 1906 года, когда в ответ на убийство китайскими «партизанами» двух офицеров и пятнадцати нижних чинов из гарнизона Порт — Артура, выехавших на трёх дрезинах на починку полотна железной дороги, японский флот блокировал Шанхай, устроив «шанхайскую резню», высадил демонстративные десанты в направлении Пекина и заблокировал Циндао. Тевтонам досталось за продажу оружия Китаю и «натаскивание» германскими инструкторами китайских частей, стоящих против «Квантунской армии» Страны Восходящего Солнца.

Тогда в мире всерьёз заговорили о «Большой азиатской войне», взбешённый кайзер послал в Токио угрожающий ультиматум и заявил о поддержке Германией ЛЮБЫХ действий Российской империи по восстановлению границ ДО войны с Японией 1904–1905 годов, вплоть до посылки на Дальний Восток эскадры и экспедиционного корпуса из нескольких дивизий.

Николай Второй здорово перепугался и неделю вёл активную переписку с Небогатовым и Куропаткиным. Еле удалось убедить самодержца, что нет оснований для паники, что не питают японцы враждебных намерений против России, просто решились покарать обнаглевших китайцев а те действительно обнаглели. В Маньчжурии казакам с трудом удавалось сдерживать «банды хунхузов» более напоминавшие переодевшихся в штатское воинские части, а японцы несли потери постоянно, не зря же генералитет императрицы Цыси строил планы как сбросить в море японский гарнизон в Порт — Артуре и Дальнем. Ещё Наполеон предупреждал о грядущем пробуждении Китая и неужели сейчас после опиумных войн и беспрерывной полувековой череды национальных унижений великая нация просыпается? К тому же подзуживаемая «германскими братьями». Царь после такого «ликбеза» приказал «вдарить как следует по узкоглазым бандитам», что орлы генерала Мищенко с удовольствием и исполнили, пригнав почти четыреста пленных, которых хозяйственный Небогатов забрал добывать сучанский уголь, отмерив разбойникам бессрочную каторгу…

Японцы же подготовились к вразумлению Китая тщательно, у Шанхая и Циндао отметились и бронированные монстры «Касима» и «Катори», наводившие орудия по кораблям Восточно — Азиатской эскадры Германской империи. Но Тихоокеанский флот Российской империи не бросился на выручку «кузена Вилли», не покинул залив Петра Великого, а сами немцы предпочли не провоцировать осатаневших самураев и только сжимали кулаки, наблюдая нагло вошедшие в территориальные воды германской колонии японские броненосцы.

На локальную операцию возмездия японцы отрядили лучших призывников, командовали которыми офицеры и фельдфебели гвардии. Китайские батальоны, не выдержав яростного натиска противника, разбежались, счёт погибших вояк императрицы Цыси превысил 2000 солдат и офицеров, потери японцев составили полторы сотни человек. В Шанхае каратели уничтожили более тысячи купцов, полицейских, чиновников и случайных прохожих. Причём, по заверениям очевидцев, десантники имели чёткие планы кого громить и поднимать на штыки. Вопреки ожиданиям европейской общественности о «Шанхайской резне» и японских бесчинствах говорилось мало и скупо. Великобритания и особенно Франция мечтали довести до прямого военного столкновения Германию и Японию, дабы ослабить Вильгельма в Европе, потому и упирали на провокационную политику Германии в Китае. Однако кайзер, несмотря не буйный нрав, сумел удержаться и не ввязаться в ненужный стране конфликт. Признав факт продажи стрелкового оружия Китаю и наличие германских офицеров — инструкторов в армии императрицы Цыси, Вильгельм гневно отверг обвинения в натравливании китайских отрядов на японские гарнизоны на Южно — Маньчжурской железной дороге.

С Россией «медовый месяц» у Германии на том и закончился, хорошо хоть башковитые умельцы в Кронштадте научились собирать «дальнобойные» радиостанции, не хуже чем у немцев. А с малокалиберной артиллерией начались ожидаемые проблемы. Отменно показавшие себя в Русско — японской войне на море германские 105—миллиметровые орудия (перевооружённый ими «Алмаз» утопил один и повредил два японских эскадренных миноносца) не будут поставлены «ненадёжному союзнику» такую резолюцию начертал собственноручно кайзер. Пришлось вернуться к проекту русской четырёхдюймовки с длиной ствола в 55 калибров. Но тут «небогатовцев» обошёл Эссен, предложивший Обуховскому заводу 102—миллиметровку в 60 калибров. Пушка друзей Николая Оттовича и победила в конкурсе. Заслуженно победила, орудие обещало стать выдающимся. Но показательно было то, что во время банкета по случаю выигрыша конкурса, Эссен поднял тост за людей «утеревших нос выскочкам — везунчикам».

М — да, не хватало ещё чтоб офицеры Первой и Второй эскадр словно мушкетёры короля и гвардейцы кардинала в романах Дюма, резали и стреляли друг дружку на дуэлях. Ладно мичмана и молодые лейтенанты, тем только повод дай, да они и без повода могут. Но заслуженным и в годах уже, жизненным опытом умудрённым офицерам, тем более герою Порт — Артура Эссену такое непозволительно.

С невесёлых дум о кадрах мысли адмирала перекинулись на такие же невесёлые размышления о кораблях. «Владимир Мономах» и «Дмитрий Донской» по высочайшему повелению покинут состав флота летом 1907 года. «Мономах» станет блокшивом в Николаевске — на — Амуре, «Донской» во Владивостоке.

«Адмирал Корнилов» и «Память Азова» тоже через год — два спустят андреевский флаг. И тогда крейсерской отряд Тихоокеанского флота ужмётся до совсем неприличных величин.

А ведь Тихий океан не Балтика, не Чёрное море здесь нужны мореходные и скоростные крейсера, в идеале пятитысячники, узлов под 27–28, с хорошей дальностью, вооружённые 120—миллиметровыми орудиями. А 102—миллиметровки ставить на эскадренные миноносцы. Пускай даже с «пушкой друзей Эссена», переживём. Нет, пока не будем строить на месте хотя бы бронепалубные крейсера, об утверждении России на Тихом океане говорить не приходится…

Небогатов ещё и потому кинулся уговаривать Коковцова стать основателем «Тихоокеанского банка», что хотел под громкое имя финансиста ускорить появление во Владивостоке настоящего судостроительного завода. А дело это дорогое и долго окупающееся, местным промышленникам не потянуть, им деньги в оборот надо вбрасывать. Да и созданный верными «янычарами» ТОФ должен как — то легализовать средства, полученные товариществом от контрабандной распродажи трофеев. Тогда, во время войны, никто и не подходил к адмиралу с дурацкими вопросами всё списывалось на военную тайну и неизбежные на войне случайности. Взять те же банки с керосином с «Ольдгамии», подаренные жителям Николаевска — на — Амуре, гостеприимно встретившим эскадру Клапье де Колонга.

Сейчас на балансе ТОФ восемь пароходов в приличном состоянии, работающих на обслуживании Тихоокеанского флота и доставке грузов на Камчатку и Сахалин. И пусть злые языки шепчут за спиной, дескать, имеет Небогатов свой корыстный интерес, отдавая приоритет «Товариществу офицеров Флота» перед прочими, но две с лишним сотни настоящих моряков, прошедших горнило войны с Японией, здесь, под рукой. Получают неплохое жалованье, многие учатся, готовятся сдавать экзамены в филиале Морского Корпуса, торжественное открытие которого намечено в августе 1907 года.

В разговоре с Коковцовым адмирал ничуть не лукавил, в случае отставки намереваясь остаться во Владивостоке, просто умолчал Николай Иванович о разрыве с супругой и о письмах дочерей, проклявших загулявшего отца. «Сменил жену Надежду на любовницу Надежду, хоть тут прослеживается постоянство» так ему написали девчонки. Эх, седина в бороде, а бес, он такой, бес…

Но двухэтажный особняк на полутора десятинах участка, с баней, домиком для охраны и новомодным гаражом комфлота таки решился строить на земле дальневосточной, сим жестом символическим как бы «отрезая» себя от Балтики и Чёрного моря.

Ничего, и жену и дочерей он материально поддержит, благо средства есть, а касаемо черноморско — балтийских перспектив, не лежала более душа адмирала к закрытым морям. После того как провёл флот во Владивосток, как погонял на крейсерах японцев в Тихом океане, не хотелось возвращаться назад, «в Россию», к интригам и сплетням, склокам и зависти менее удачливых коллег.

Да и проект крейсера «пятитысячника» именно на Владивостокском судостроительном хочется реализовать, как раз к великой войне и успеть.