Генерал Рубцов

Пирятин

Высокая дамба через пойму тихой, но полноводной реки Удай (начальный участок шоссе Пирятин — Сумы) сплошь забита войсками. Соединения, части и отдельные подразделения в стремлении покинуть город Пирятин, который в эти дни оказался на скрещении путей отступавших армий Юго-Западного фронта, неудержимым потоком пробивались к дамбе. Враг, используя все заднепровские аэродромы, с раннего утра бомбил скопления советских войск. Армады немецких штурмовиков и бомбардировщиков через двадцать-тридцать минут пиратствовали в воздухе. После каждого налета сотни убитых и раненых, разбитые, исковерканные и горящие автомобили, черные тучи ядовито-удушливого дыма от горелой резины и крашеного металла.

«Пока не закрыта последняя горловина, надо спешить!» — думал Ф. Д. Рубцов, тревожно оглядывая хаотическое нагромождение войск и техники.

Оставшиеся в живых, из тех, кто прошел по дамбе и мостам через Удай в Пирятине 18 сентября 1941 года, до конца дней своих будут вспоминать высокого генерал-майора, наводившего порядок и организованность. Да, генерал Ф. Д. Рубцов сам регулировал движение, определяя очередность выхода на дамбу. Порой он властно приказывал сбросить с насыпи остановившиеся, преградившие путь автомобили и повозки. И все, что он предлагал или приказывал, исполнялось безоговорочно и немедленно. Комиссар Рычаков, начальник политотдела Карасев, прокурор майор Синельников, офицеры оперативного и строевого отдела штаба вместе с командиром корпуса разбивали возникавшие пробки. Одновременно из мелких групп отступавших частей и подразделений создавали новые формирования, которые во главе с назначенными тут же командирами уходили занимать оборонительные позиции. А там, за рекой, у восточной окраины поселка Заречный, полковник Зданович руководил подготовкой обороны.

Проявив упорство, придержав напиравшие войска, генерал Рубцов пропустил колонну машин штаба фронта. За ней медленно пробились колонны дивизий и частей 5-й армии генерала М. И. Потапова. А позже прошли дивизии и 66-го стрелкового корпуса генерал-майора Ф. Д. Рубцова. Он узнавал в движущихся колоннах хорошо знакомых людей с изможденными лицами, с серо-грязными повязками, бурыми от пятен крови.

От гудков автомашин, громкой ругани, отчаянного ржания лошадей, от грохота разрывов авиабомб и постоянного рева самолетов над улицами города и дамбой стоял тяжелый, режущий уши гул.

— Рубцов, товарищ Рубцов! — услышал генерал знакомый голос.

Взглядом Федор Дмитриевич с трудом отыскал закамуфлированный ЗИМ, медленно двигающийся в колонне грузовиков, и узнал привставшего на подножке машины генерал-лейтенанта В. И. Кузнецова.

— Двигайтесь на Городище, на Городище!.. — крикнул Кузнецов. В этот миг с грохотом пронеслись над головами один за другим три самолета с черными крестами на фюзеляжах свинцовым градом поливая проходящие войска. Командующий прокричал еще что-то, но уже ничего невозможно было разобрать.

Дверка машины захлопнулась. Рубцов понял только, что Городище — новый пункт следования.

А войска все шли и шли…

Около трех часов дня на восточной окраине Пирятина и на дамбе стали рваться снаряды. Враг начал артиллерийский обстрел.

— Старший лейтенант Симоненко! Выяснить, откуда бьет артиллерия! — приказал Рубцов своему адъютанту.

Вскоре начальник разведотдела полковник Плетнев доложил о подошедших с востока немецких танках, которые и вели артиллерийский обстрел.

В пять часов дня в одной из хат на окраине Пирятина командир корпуса провел экстренное совещание.

Порядок, товарищи, будет такой, — сказал генерал. — Начальники служб, командиры частей в пределах одной-двух минут, не более, подчеркнул командир корпуса и посмотрел на часы, доложат о состоянии дел. Потом — предложения штаба… Полковник Плетнев, начинайте!

Не радовали генерала доклады командиров. Немцы прорвались и оседлали дороги, накапливают силы, очевидно, для блокирования советских войск в Пирятине. Большие потери личного состава. Нехватка орудий, снарядов, патронов. Связи со вторым эшелоном не установлено. Полевые госпитали переполнены ранеными, трудно с эвакуацией…

Последним докладывал начштаба полковник Пиказин. Изменился, очень изменился полковник. Будучи сухощавым, несколько бледным вообще (следствие обострения язвы желудка), в последние недели колоссальной нервной и физической нагрузки он сдал, весь высох, сильно поседели его черные, как смоль, волосы.

— Личного состава в корпусных частях мало, боеприпасов почти нет. Новые, сегодня созданные нами формирования, малобоеспособны…

Рубцов встал. Напряженная тишина сразу повисла в хате.

— Да. Положение критическое. — Голос генерала дрогнул. — Приказ командующего — отходить на Городище, остатки дивизий нашего корпуса уже там. Попробуем внезапным ночным тараном прорваться через вражеский заслон. Поручаю всем вам, — генерал-майор пристальным взглядом окинул присутствующих, — собрать через час всех водителей автомашин и тракторов. Привлечь технику независимо от ее принадлежности, замаскировать ее в кустарниках и подготовить к маршу. По сигналу красной ракеты завести машины, построить в пять-шесть рядов. — Рубцов попросил у полковника Здановича карту, расстелил. Жестом он пригласил всех придвинуться к столу. — По второму сигналу начать движение. Я думаю, вот здесь, у села Высокого, на максимальной скорости прорвать заслон. Иным путем этот населенный пункт не обойти. Проскочим… Сплошного кольца окружения пока нет. Противник не успел сосредоточить достаточных сил на путевых магистралях… В машины посадить весь личный состав, включая и роты, что сегодня сформированы. Следовать на Деймановку, потом на Городище… В оставшееся время пополнить боеприпасы. — Чуть помедлив, добавил: — К поиску патронов и гранат приложить усердие… Какие будут дополнения? — Он снова вгляделся в сосредоточенные лица командиров.

— Товарищ генерал-майор, как быть с шифрами? — спросил начальник связи майор Чирков.

— Уничтожить, — после короткого раздумья сказал генерал. — Оперативные и другие документы, имеющие ценность для врага, сжечь. Особенно списки личного состава. Политотделу уничтожить бланки партийных документов и учетные карточки коммунистов… Комиссар возражений не имеет?

— Нет. У меня лишь одно дополнение, Федор Дмитриевич, — сказал Рычаков и встал. — Я бы предложил всем, находящимся здесь, оставить для себя по последнему патрону…

С наступлением сумерек сводный отряд Рубцова, размещенный на машинах, был готов к прорыву. По установленному сигналу огромная колонна набрала скорость. Водители нервно сжимают колеса рулевого управления, они напряжены до предела, наготове пулеметчики…

Многорядная колонна машин без света подошла к Высокому. В какие-то считанные секунды село озарилось настоящей иллюминацией: не жалели немцы ракет. Крики, лающие возгласы команд, автоматные и пулеметные очереди.

Теперь все зависело от умения и сметки водителей. Автомашины, объезжая немецкие бронетранспортеры и автомобили, стоящие на дороге, сшибая заборы и плетни, увертываясь от плотного пулеметного огня, группами и в одиночку пробивались через село.

Расчет на смелый неожиданный натиск был точен. Колонна прорвалась с минимальными потерями, оставив несколько десятков горящих вражеских автомобилей.

В полночь она подходила к Городищу.