Жека 4

Глава 8. Корпоратив в "Омуле" и продолжение

— Что значит ты пригласила? — недовольно нахмурился Жека. — А зачем? Смысл этого?

— Смысл такой, что мы в детстве дружили, довольно плотно, — Сахариха закурила любимые «Fine 120». — Потом немного подохладели, когда у ней родители развелись, а мой батя пошёл зону топтать. Ну а сейчас опять вот скорефанились понемногу. А ты что, против?

Сахариха с усмешкой посмотрела на Жеку, и он не нашёлся, что сказать. По идее-то как бы и не должен быть против. Отец Вальки — один из первых людей в городе во всех смыслах. Сама Валька — близкая подруга Сахарихи, его девушки, дочери ещё одного крупного мафиозо, и кому уж, как не Вальке, быть здесь. Да и вклад Вальки в общее дело тоже присутствовал, учитывая её договорённость с СОБРом. Поэтому Жека лишь пожал плечами.

— Просто это так неожиданно. Я Валю знаю. Давно. Мы с ней встречались до тебя ещё. Потом я ей помощь оказывал в ремонте квартиры. Она нам оказала помощь, чтобы отбиться от Филимоновских. Вот и вся история наших встреч. Однако... Она не состоит в наших компаниях, а здесь собрались только самые близкие люди.

— А чего тогда ты так заволновался? — прямо спросила Сахариха. — Если всё хорошо?

— Не ожидал увидеть.

— Осенью ты её часто будешь видеть! — заверила Сахариха, выпуская клуб ароматного ментолового дыма.

— В каком смысле? — недоумённо спросил Жека.

— В прямом, — пожала плечами Сахариха. — Она, как ты знаешь, учится заочно на юридическом...

— Вот этого я не знаю! — перебил любимую Жека. — Она не говорила мне этого!

Чёрт... Похоже что запалился. Коварная Сахариха поймала его!

— А должна была говорить? — нахально улыбнулась Сахариха. — Ты же её мало видел, по твоим словам.

— Но мы разговаривали о том, да о сём, — возразил Жека. — Не буду же я с ней в молчанку играть. Она рассказывала о своей работе. Я — о своей, без лишних подробностей. Вот и всё. Но она не говорила, что учится на юридическом. И продолжай говорить, что это значит, раз уж начала. Или между нами какие-то тайны?

— Не, Жека, тайн никаких, ну что ты... — Сахариха изобразила рукой какой-то абстрактный знак. — Просто я тоже пойду после школы на юридический. И она может помочь мне. Она уже согласна. Ты же не будешь возражать, если Валька будет приходить ко мне?

Жека налил коньяк, и встал, не ответив на вопрос. Мастерски она его подловила. Чертовка, умна, невзирая на кажущийся пофигизм, и разводила ещё та... А... Ладно. Надо сказать хоть что-то.

— Ну что ж, друзья, я рад, что мы все собрались здесь, — неловко начал Жека. — А причину вы знаете. Наша компания вышла на новый уровень возможностей. И вы все, конечно же, ощутили это. Есть ли предел этих возможностей? Вы знаете, скажу откровенно — я их не вижу. Мы начали работать полтора года назад в сложных экономических условиях. Вы сами всё видели и помните, рассказывать нет смысла. Сидели иногда без копейки, вкладывая в дело последнее. Я сам помню, когда начинали печь пирожки в Еловке, возил туда на такси нашего нынешнего куратора пищевого сектора, Марину Александровну, переживал, хватит ли денег заплатить водителю. Вот так работали! Но мы не отчаивались, вкладывали в дело каждую копейку, и результат настал. О нас узнали в городе. В области. А в перспективе узнают и во всей стране. Вот это наша цель. Моя цель, чтоб каждый из вас стал миллионером и до конца своих дней жил в счастье и достатке! Погнали!

Жека поднял рюмку с коньяком, чокнулся со всеми, до кого мог дотянуться, и сел обратно, оглядев присутствующих. Накануне решил арендовать «Омуль», чтоб поблагодарить пацанов. Давно уже не зависали вместе. Пусть гуляют, денег не жалко.

Тамаду или ведущего звать не стали — имея таких зажигалок как Сахариха и Пуща, ещё тратиться на что-то!

— Эй! Где музло??? — взвизгнула Сахариха, которой наскучило сидеть, и она решила размяться. Приглашённый диджей начал, конечно же, с «Ласкового мая», хотя эта группа уже сдала свои позиции и почти распалась, превратившись в бесконечный поток неизвестных детдомовцев, поющих практически одно и то же. Однако старые песни за 1988–89 год были ещё популярны, особенно у девчонок, вызывая у них сладкие воспоминания юности.

Потом «Ласковый май» сменили «Мираж», «Фея», «Звёзды», «Маленький принц», «Каролина». Диджей ставил по паре песен, причём чередовал их по времени выпуска. Закончил теми, что зазвучали в 1992 году, что стали модными только недавно. Зарубежный и российский евротехнодэнс. Как бы говоря, что эпоха диско закончилась. И вот тогда началась настоящая вечеринка. Под энергичную музыку танцевали уже все, кто как мог. Жека накидался коньяком и виски от души, что в принципе редко с ним было. Конец всего этого бедлама он уже плохо помнил. Разве что кто-то помогает спуститься с лестницы и сесть в машину.

Проснулся ночью, непонятно, во сколько и непонятно где. Открыв глаза, понял, что вроде бы дома, в зале. На кухне, в ванной и прихожей горел свет. Чуть слышно голосом Титомира играла магнитола, светясь во тьме красным огоньком включенного питания. Диван разобран. Жека диван разбирал в редких случаях, обычно, когда приходила в гости Сахариха. Хоть квартира и двушка, но спальней почти не пользовался.

Рядом чуть слышно кто-то сопел. Жека сделал попытку встать, и тут же по голове тяжким молотом ударило похмелье. Чёрт... Точно! Он же перепил вчера. Опять попытался встать и оглядеться. Рядом с ним спала Сахариха, отвернувшись и мирно сопя. Она скинула свой комбинезон, валявшийся на полу, и спала... В одних трусиках! Жека осторожно пролез мимо любимой, что-то пробормотавшей во сне и нагло раскинувшейся во весь диван чуть ли не поперёк.

Хотелось пить. Хотелось опохмелиться и покурить. И надо выключить свет хотя бы. Прошёл на кухню, а там... На столе кавардак. Начатая бутылка коньяка, половина бутылки шампанского. Дорогая закуска, небрежно разбросанная по столу, пепельница, полная чёрных бычков от «Fine 120». Из распахнутой настежь форточки несёт ощутимым мартовским ночным холодом. Пахнет табачным дымом и алкоголем. Похоже, веселье продолжалось и без него...

Почувствовав, как по голове опять шандарахнуло, налил рюмку коньяка и, с трудом преодолевая рвотные позывы, выпил. «Вот я уже как алкаш опохмеляюсь», — невесело подумал Жека. И тут же нахлынуло ощущение вины, что не сдержался, напился, возможно, творил дичь, и сегодня придётся потратить весь день на отходняк. Закурил сигарету и почувствовал, как похмелье отступает. Сознание прояснилось, и пришло облегчение. Посидев ещё немного, решил выключить свет в спальне и с удивлением обнаружил спящую на большой двуспальной кровати... Вальку. Причём одета была следователь центрального РОВД в Жекину рубаху. А больше на ней ничего не было, судя по оголившейся заднице.

Не зная, как и реагировать на всё это, Жека прошёл в прихожую, опасаясь, что и там кто-то спит. Но нет, на счастье, никого не было. Просто девчонки не выключили свет, опасаясь споткнуться в темноте. Кто ж его притащил? Неужели Сахариха и Валька? И тут же, как по сердцу резанула тревога, не наговорил ли чего лишнего. Жека прошёл обратно на кухню, набулькал рюмку коньяка. Выпил ещё, покурил, выключил везде свет и лёг спать, осторожно подвинув недовольно что-то пропищавшую Сахариху.

Утро разбудило запахом жарящейся яичницы, и бодрыми звонкими голосами на кухне. Кажется, кто-то веселился, и ржал над чем-то. Жека поднялся, чувствуя, что хмель вроде ушёл, но в теле словно поселилась тяжесть. Всю ночь так и проспал в рубашке и брюках. Поднялся, и сразу пошёл в душ. А после его ждал великолепный завтрак из жареной яичницы и остатков сервелата. И двух потешающихся над ним девушек. Сахарихи и Вальки.

— Ну чё? Как головка? Болит? — хихикнула Сахариха.

— Смотря какая головка, хахаха! — расхохоталась Валька. — Ну ты скажешь тоже, Светка! Ты про ту что ли?

Валька показала на низ живота Жеки, скрытый под накинутым полотенцем. Надо сказать, и дамы выглядели не лучше. Валька по-прежнему в Жекиной рубашке. Сахариха нашла и натянула Жекину футболку. Они сидели напротив Жеки и потешались над ним. Впрочем, это были обычные приколы, нисколько не издевательские, и ему даже доставляло удовольствие шутливо отбазариваться от красоток.

— Давайте уже хряпнем для поднятия настроения, — улыбнулся Жека, постучав вилкой по бутылкам с бухлом.

— Ну если нам такие люди предлагают, как тут откажешься, — ехидно улыбнулась Валька, подмигнув Сахарихе.

Жека налил девчонкам шампанского, себе коньяка. Чокнулись, хряпнули, потом приступили к завтраку. Ели из одной сковородки, и это было так классно. Жека сидел и думал, что будет дальше. Две полуголых девушки и он один. К чему это? Смог бы он сразу с двумя? Захотели бы они?

— Он думает сейчас, сможет ли трахнуть сразу двоих! — нагло заявила Сахариха, пережёвывая яичницу. — Вчера же он говорил насчёт двойничка, что, типа, надо современно жить. Что сможет нас двоих содержать. Помнишь, Жека?

— Да я это... — смутился Жека, махнув ложкой. — В шутку. Пьяный был!

— Ахахаха! — рассмеялась Валька. — А мы пошутили! Ты этого не говорил! Но сейчас подумал, что мог сказать!

— Да ну вас в баню! — рассмеялся Жека. — Будете издеваться, я вас...

— Мммм... — и что ты сделаешь? — нагло спросила захмелевшая Сахариха.

— Так! Я вас щас выгоню! — в шутку пригрозил Жека.

— Прямо голыми? — невинно спросила Сахариха, и сделала вид, что хочет снять футболку. Но белоснежная сиська уже показалась.

Жека покачал головой и пошёл покурить у окна. Естественно, всё это были шутки на грани фола. Хмельные девчонки просто так шутили, а вдруг нет? Он-то почти всерьёз подумал, как это... Положить рядом блондиночку и брюнетку. Голыми. В порнухе часто показывали это. Но в реальной жизни? Ведь тут принцип: ты моя девчонка, я твой пацан. Только так, по традиции.

— Ладно, мне пора, — заявила Валька, позавтракав. — С вами конечно хорошо, но дома лучше. Не буду развращать вас, таких молодых и невинных.

Поцеловала Сахариху в щёку, в шутку приобняла, и поцеловала каменного Жеку, оделась, вызвала такси по телефону, и ушла, накинув на своё откровенное платье тонкое кашемировое пальто.

Сахариха быстро помыла посуду, а потом пришла к Жеке, валявшемуся голым на диване, сбросив полотенце. Залезла рядом, прижавшись всем телом.

— Как погулял? — насмешливо спросила она. — Помнишь хоть чё-то?

— Не, — неловко признался Жека. — В первый раз так напился, ёлы-палы. На радостях, наверное. Вы меня что-ли сюда притащили?

— Ну конечно, мы. Где ж у нас силы, притаранить такую тушу, — рассмеялась Сахариха. — Пацаны постарались. Хоть и сами датые были сильно. А мы помогали. Ничё, Жекич, бывает на радостях.

— И что я говорил?

— Всё подряд, как чукча. Начал с того, что тебя никто не любит, кроме нас всех, и всё в том же духе. Не ссы. Я думаю, это никто не вспомнит. Все почти такие же были.

Жека обнял Сахариху, и поцеловал в пахнущий шампанским нежный ротик. К счастью, весь выходной был впереди, и идти совершенно никуда не надо...

Понедельник начал с того, что первым делом поехал к директору комбината. Полученная от продажи акций сумма жгла карман и просилась в дело. Но Семёныч сидел потерянный и совсем без настроения.

— А... Евгений... Рассказывай... — безучастно пробормотал он.

— Рассказывать нечего, — удивлённо сказал Жека, присаживаясь на стул, и ставя дипломат на пол. — Пришёл за новым контрактом. Вы рассказывайте.

— Да... Что рассказывать... С этим народишком каши не сварить, — пробормотал директор, поднимаясь с кресла и доставая из шкафа бутылку коньяка и две рюмки. — Бастует как раз листостан. Наша вина, конечно, есть, зарплату уже на неделю затянули. Ну нет у меня денег сейчас. Нет! Хоть убей! Сколько раз говорил рабочим на собраниях! Потерпите! Всем тяжело! Если остановимся, всем будет хана! Сядем и помирать будем! Никто нам денег не даст за просто так!

— И что они требуют? — спросил Жека.

— Зарплату. В первую очередь зарплату. И снабжение хоть какое-то. Хоть чем-то.

— Давайте так! — уверенно сказал Жека. — Если заключаем договор по декабрьским ценам, я вам сразу же перевожу деньги. Живые деньги! Только обналичивай, и зарплату плати.

— Мы хотели отпускные цены увеличивать в два раза, до 1000 рублей за тонну на спокойную сталь и до 1500 рублей за упрочнённую! — возразил Семёныч. — Декабрьские цены уже ни в какие рамки! Это же советские цены практически! Мы так вообще в трубу вылетим!

— Вы и так вылетаете! — сказал Жека. — Сколько ещё протянете без работы, в простоях? Работяги же потребуют оплатить им забастовочные, нерабочие часы! И я же не озвучил ещё сколько, и на сколько я у вас чего куплю, и какие дополнительные условия контракта предложу.

— Ну-с, я слушаю, — заинтересовался Семёныч, протягивая Жеке рюмку коньяка.

— Фирму по торговле вашим металлопрокатом я открыл, — Жека осторожно пригубил коньяк и поставил рюмку на стол. — Сейчас пришёл за договором о сотрудничестве. Я становлюсь вашим официальным представителем, как мы и договаривались ранее.

— Всего лишь о сотрудничестве? — Семёныч внимательно посмотрел на Жеку. — Я думал, ты всю нашу продукцию забирать будешь, и сам продавать, раз ты хочешь стать официальным представителем.

— Николааай Семёёныч! — протянул Жека. — Я ж не американский миллиардер. Где я столько денег возьму, чтоб покупать у вас вообще всё? Я лишь мелкий торговец. Не, в перспективе это, конечно, возможно, не спорю... Но не сейчас. Мы заключим договор, по которому я буду лишь вашим официальным представителем, но и вы, естественно, можете свободно продавать свой металл, искать новые рынки. Может быть, даже более эффективно, чем я. Биржа рядом. У меня больше нет места сбыта, кроме неё.

— Тааак... — в раздумьях сказал Семёныч. — Ладно. Говори конкретно. Чё ты вокруг да около...

Жека помолчал, и продолжил, как будто набивая цену.

— Я открыл фирму под названием Сибирская металлургическая компания. Название солидное. На это и расчёт. На счету у неё 22 миллиона рублей.

Тут даже Семёныч присвистнул.

— Ничего себе. Это где ты столько достал?

— Я продал часть акций строительного управления. Московскому банку. Дорого, — небрежно сказал Жека.

Он озвучил директору и так общеизвестный факт, о котором легко можно было узнать в коммерческой и деловой прессе. О том, что примерно половина контрактной суммы добавлена сверхмаржинальной компьютерной торговлей, Жека промолчал. Если директор решит сам крутануться на бирже, получит только большие убытки.

— На эти 22 миллиона я закуплю у вас 27500 тонн листового металлопроката по цене 800 рублей за тонну. Как вам это?

— Без ножа режешь! — вздохнул Семёныч.

— Это будет разовый контракт на такую отпускную цену! — уверил Жека. — Следующий контракт будет скорректирован в соответствии с инфляцией. Но не выше, чем на 30 процентов. Мы же с вами на 800 рублей прошлый раз договаривались. Так что я в соответствии с договорённостями делаю.

— Хорошо, — согласился Семёныч. — Соглашусь. Мне просто деваться некуда. Да и ты, молодец, подловил. Какие дополнительные условия договора?

— Я заключаю с комбинатом контракт на поставку бытовой техники и электроники для реализации рабочим по низким ценам. Видеомагнитофоны, телевизоры, музыкальные центры, микроволновые печи, швейные машинки. Позже, под заказ, ассортимент может быть расширен. Например, мотоблоки, культиваторы почвы, бензопилы и так далее.

— Хм... — задумался Семёныч. — Это ж на какие деньги ты закупишь всё это?

— А это коммерческая тайна, — засмеялся Жека. — Но я ведь не просто так всё это вам привезу. Это будет продаваться рабочим за деньги. И по мировым ценам.

— Так а в чём выгода твоя и моя? — недоумённо спросил Семёныч. — Рабочие то же самое могут купить в коммерческом магазине на любой улице.

— Вроде как да, — согласился Жека. — Но где рабочий возьмёт 5–10 тысяч рублей на покупку электроники? Не... Я не спорю, кто-то и возьмёт, возможно, но не большинство. Большинство тратит деньги на макароны и консервы. А вы сможете им продавать электронику, которую я привезу, под зарплату, например, в кредит. Или в рассрочку. И... Я ж не требую от вас денег за технику. Это будет чистый бартер. Я поставляю вам технику, вы мне отгружаете за неё металл по цене 1500 рублей за тонну. Это будет цена контракта на апрель месяц. Все в выгоде! Вы продаёте аппаратуру рабочим в кредит, и получаете комиссионные от этой сделки, а также инструмент влияния на трудовой коллектив. Ведь если рабочий возьмёт у вас товар под зарплату, да ещё в рассрочку, условиями этого можно поставить много чего. Да и уйти он уже не сможет от вас на другую работу. Сплошная выгода всем! Не говоря уж, что вы получите проценты от кредита. Причём заёмщику некуда деваться, по сути.

— Хахаха! — рассмеялся Семёныч. — Ну ты настоящий делец, Женька! Из любого копейку выдоишь! Даже у нищего! По рукам! Айда в юридический отдел!

Но было у Жеки и ещё одно предложение, и касалось оно лично директора.