Жемчуг в Саду (ЛП)

Глава 11. Акация

Когда Танджиро подарил Иноске крошечные синие цветы, он понял нечто очень важное. Иноске не знал, как выглядит романтическая любовь. Этот популярный юноша был искушен в сексе, хорошо понимал язык похоти и разврата и пытался общаться с Танджиро лишь на этом известном ему языке. Это открытие приятно удивило его. Возможно, Иноске все-таки хоть немного, но заинтересован в Танджиро, судя по тому, как часто он нарушал его личные границы. С другой стороны, он сам может подарить Иноске милые и нежные моменты платонического чувства, и хоть в этом оказаться у него первым. Он хотел бы показать неукротимому мальчику, что влюблен не только в его прекрасную внешность, но и в дерзкий веселый характер, в шутливые бои, которые Иноске устраивает в кровати, и в его загадочное сердце, в котором помимо безмерной любви к себе еще помещается много нежности и заботы об окружающих.

Однако, после случая с Кеджуро, Танджиро не может избавиться от ощущения нависшей над ними опасности.

Хоть и выросший на наивных сказках, Танджиро вовсе не дурак. Он понимает, что их отношения обречены — в Саду Греха они не одобряются управляющим, снаружи — обществом. Но как сложно перестать мечтать, когда тебе восемнадцать лет и большую часть времени приходиться проводить бок о бок с человеком, которого невозможно выбросить из головы. Вот бы получить хоть какой-то знак, что есть возможность для их совместного счастья!

В любом случае, он не может запереть свои чувства, это сильнее его. Странно, но, находясь в этом ужасном месте, Танджиро счастлив, как никогда в жизни. Он просто будет осторожен, оказывая маленькие знаки внимания Иноске, и тогда они оба будут в безопасности.

И вот, однажды днем Танджиро неожиданно обнаруживает, что лежит в постели, глядя в потолок и терзаясь неотступными мыслями о своей запретной любви. Равномерные глубокие дыхания окружают его, тела Иноске и Зеницу согревают с обеих сторон, удобный матрас и мягкая подушка дарят комфорт. Такие привычные ощущения. Такие родные.

Он поворачивает голову, чтобы посмотреть на Ренгоку, и с облегчением видит, что тот спит крепко и спокойно, получив изрядную долю обезболивающего. Несколько дней назад парня осмотрел врач, и после обработки раны, перевязки и регулярного использования противоожоговой мази Ренгоку стал чувствовать себя лучше. И хотя до полного выздоровления было еще далеко, Танджиро приятно видеть его лицо, не искаженное болью.

Потом юноша перемещает взгляд на Зеницу. Пару дней назад мальчик отправил длинное письмо Незуко, и с тех пор его было не узнать. Теперь он чаще смеялся, больше разговаривал, и даже сам не замечал, что оставлял на кухне после себя только пустые тарелки. Казалось, даже цвет лица стал у него более здоровым, не таким бледным, как раньше. Танджиро остается лишь надеяться, что ответ от Незуко придет как можно скорее. Он очень хочет, чтобы их переписка продолжалась и дальше, если она так вдохновляет Зеницу. Возможно, тогда у мальчика появится стимул больше заботиться о себе и не поддаваться на унижающие его достоинство провокации Музана.

Посмотрев в другую сторону, он видит Гию, лежащего на спине, его губы чуть приоткрыты, а длинные волосы раскиданы по подушке. Сабито спит, положив голову на грудь первого красавца, и храпит настолько громко, что Танджиро остается лишь удивляться, как Гию может высыпаться под этот аккомпанемент. Хотя эти молодые мужчины живут здесь больше десяти лет и, должно быть, привыкли друг к другу. Да и вообще, рекордсменом по громкости храпа среди Цветов был Иноске, но Танджиро готов был отдать полжизни, лишь бы каждый день слышать этот раскатистый звук у себя под боком. Кстати, а почему сейчас стало так тихо?

Танджиро поворачивается к Иноске, и неожиданно его взгляд утыкается в пристально разглядывающие его зеленые глаза. Как только проснувшийся черноволосый мальчик понимает, что его заметили, он посылает своему другу дразнящую улыбку.

«Доброе утро», — говорит он хриплым от сна голосом, который заставляет Танджиро ощутить бегущие по спине мурашки. Это не должно звучать так эротично, но, черт возьми, этот тон просто сводит с ума.

Танджиро так и не научился контролировать свои эмоции, и его лицо сразу же заливается краской, заставляя соседа весело фыркнуть. Иноске приподнимается на локте, подперев голову ладонью, и нависает над Танджиро, рассматривая его лицо. Второму мальчику не остается ничего другого, как молча любоваться склонившемся над ним парнем в ответ. Полуденное солнце освещает его распущенные шелковистые волосы, зеленые глаза еще немного мутные после сна, и Танджиро стискивает кулаки, пытаясь побороть порыв подняться и впиться в розовые губы, находящиеся всего в десятке сантиметров от него.

Даже не подозревая о его внутренней борьбе, Иноске придвигается ближе, пока их тела не соприкасаются по всей длине. Лицо Танджиро начинает пылать жарче, а Иноске улыбается еще ослепительнее. «Мне так нравится, когда ты краснеешь. Ты такой симпатичный в эти моменты», — шепчет он.

«Правда?» — тихо спрашивает Танджиро.

«Да, — отвечает Иноске, но его взгляд становится неуверенным, когда он продолжает, — Ты же ведь не против, когда я так себя веду? Кеджуро говорит, что порой я перегибаю палку. Я привык общаться так с клиентами, они ведь за это платят. Но я не уверен…»

Он замолкает, прикусив нижнюю губу. Танджиро ждет, но мальчик медлит, словно боясь продолжить фразу и узнать ответ на свой вопрос.

«Не уверен в чем?» — решается прийти ему на помощь Танджиро.

«В том, что тебе это нравится. Ты всегда так смущаешься и зажимаешься, и я подумал, вдруг тебе неприятно все то, что я говорю и делаю?»

Танджиро сжимает губы, пытаясь сдержать крик. Ну как можно быть таким милым и глупым одновременно, чтобы не понять, почему он так себя ведет? Но может со временем он все-таки догадается, а пока Танджиро лишь небрежно отвечает: «Нет, все хорошо, можешь продолжать смущать меня и дальше».

Этот ответ явно радует Иноске. Очередная улыбка освещает его лицо. «Отлично! Я наговорю тебе еще много комплиментов!»

Танджиро определенно приятно это слышать. Он ерзает, пытаясь устроиться поудобнее, и случайно задевает бедром промежность Иноске. Испуганный Танджиро сдавленно вздыхает и моментально отстраняется. Ну конечно, он не только задел такое интимное место, так еще и во время утренней эрекции мальчика.

А в это время Иноске переживает свой странный момент. Когда нога Танджиро касается его возбужденного члена, сладкий импульс проходит через все его тело, заставляя сердце ускориться и погнать еще больше крови туда, где только что побывало бедро его друга. Он вдруг чувствует такое желание, как никогда раньше. Что-то похожее он ощущал, когда мыл Танджиро в душе, но сейчас это чувство гораздо острее.

… Что этот вечно краснеющий мальчик делает с ним?

«Прости, — шепчет шокированный Танджиро, — Это вышло случайно».

«Нет, все в порядке», — быстро заверяет его Иноске. Затем он наклоняется ближе и едва слышно говорит мальчику на ухо: «Знаешь… Ты можешь прикасаться ко мне всегда и везде. Я хочу этого. Мне нравится… Мне нравится, когда ты это делаешь».

Танджиро понимает, что сейчас Иноске абсолютно серьезен, это не его привычный флирт, это правда. Непокорный красавец действительно взволнован, и от этого непривычного зрелища сердце Танджиро бьется так сильно, что парень задается вопросом, выдержит ли оно. Пока он размышляет, Иноске придвигается еще ближе, и через секунду Танджиро чувствует теплые и влажные поцелуи на своей шее. Его тело сотрясается в конвульсиях и подается навстречу этой пьянящей ласке, и он из-за всех сил пытается сдержать рвущийся наружу стон.

Танджиро протягивает руки и охватывает тонкую талию Иноске, притягивая его к себе как можно ближе. Очень осторожно, стараясь не вызывать колебаний матраса, Иноске перекидывает ногу через бедро Танджиро и начинает двигаться в легком трении, ища облегчения. Танджиро чувствует, как его член тоже начинает подниматься от ощущения горячего паха Иноске, прижатого к его телу. Дыхание лежащего рядом мальчика становится тяжелее, а сам Танджиро чувствует головокружение и от чужих губ на своей шее, и от мысли о том, что всего лишь одно легкое его прикосновение настолько возбудило Иноске. Неужели этот красивый юноша чувствует к нему нечто большее, чем просто дружеское расположение? Его ритмичные движения более чем подтверждают этот факт…

Однако, их блаженство быстро заканчивается. Танджиро опасается, что разгоряченный Иноске рано или поздно разбудит кого-то из других Цветов, и он лишь надеется, что это будет не Гию.

В конце-концов из-за движения матраса просыпается Сабито и довольно чувствительно пинает Иноске со словами: «Больной извращенец! Иди возбуждайся в другое место».

Иноске чуть не падает на Танджиро от силы удара и уже собирается высказать Сабито все, что думает о его предложении, но друг останавливает его: «Не надо, он прав. Достаточно на этот раз».

Иноске надувает губы и жалобно скулит: «Ну Танджиро…»

«Мы еще вернемся к этому», — обещает мальчик, и сам не может поверить в то, что говорит такие вещи. Они никогда не смогут этого сделать… но его сердце и член отказываются принимать эту действительность. Может когда-нибудь, когда опасность будет минимальной… Он вспоминает бледного Ренгоку, глядящего на них мутными глазами и просящего не делать глупостей, но даже это видение не в силах остановить растущую внутри него уверенность.

Уверенность в том, что он небезразличен Иноске. Перспектива уединиться с ним слишком заманчива, чтобы так легко отказаться от нее. Он не простит себе, если они хотя бы не попытаются удовлетворить этот сексуальный интерес, вспыхнувший между ними. И раз они теперь привязаны к этому борделю, то будь, что будет, но им придется сделать это здесь.

Танджиро подтверждает свое обещание, нежно целуя Иноске в щеку, а затем крепко прижимая его к себе. Черноволосый юноша все еще недовольно ворчит, но с готовностью падает в его объятия, удобно устроившись под боком друга.

«Что ж, сегодня я подчинюсь тебе, принцесса, — тихо произносит он, а потом дразняще добавляет, — Но только сегодня».

Эти дерзкие ноты в его голосе снова заставляют кровь Танджиро бурлить. И как этот красавец до сих пор не заставил его сердце остановиться?

Эти последние несколько дней для Гию были тяжелее остальных, потому что он честно старался выполнить просьбу Сабито и отказаться от опиума. Это было сложно, возможно как раз потому, что он непрестанно думал о том, что отныне наркотик для него под запретом. Что-то глубоко него взывало расслабиться, успокоить взвинченные нервы. Один раз он не сдержался и попробовал ограничиться меньшей дозой, но эффект был совсем не такой, к какому он привык.

Зато он возненавидел себя за разочарованное лицо Сабито, когда тот понял, что Гию все-таки курил, пусть и не так много, как обычно.

Он все время думал только о том, как ему плохо, и какой он слабый. Его раздражительность достигла своего пика, Гию срывался как на остальных Цветов, так и на своих клиентов. Последние находили это не таким волнующим как раньше, и порой его постоянные гости предпочитали других парней. Заметно упавший за пару дней доход только усугубил его нервное состояние. И когда он почувствовал себя на пределе, только две вещи могли его спасти. И так как опиума он поклялся избегать, Гию обратился ко второму своему наркотику — Сабито.

В минуты преследующих его депрессивных мыслей Гию бежал, чтобы спрятаться в объятиях своего верного и любящего лисенка. Он чувствовал себя обузой, ничтожным человеком, и лишь Сабито мог хотя бы на время приглушить его внутреннюю боль.

«Мне жаль, что я такой слабый, — говорил Гию, — Ты слишком добр ко мне. Я так тебя люблю, прошу, прости меня за все, и, пожалуйста, не оставляй меня, что бы ни случилось».

А Сабито, как мог, успокаивал его, гладя по волосам и ласково шепча: «Я всегда буду с тобой. Я давно утонул в тебе, мой безбрежный океан. Моя рука теперь навечно в твоей. Я тоже очень люблю тебя».

В такие моменты Гию чувствовал себя настолько охваченным страстным желанием близости, что, невзирая на риск, почти каждый день запирался со своим любимым в их заветной кладовке и показывал ему, как много тот для него значит.

Как и сейчас.

На Гию опять находят чувства обреченности и беспомощности, и он затаскивает Сабито в маленькую хозяйственную подсобку, чтобы раствориться в любви своего мальчика. Он жадно стягивает халаты с себя и с Сабито, и сейчас ему хочется, чтобы партнер наполнил его собой полностью, он хочет, чтобы его трахали до состояния той эйфории, которую ему приносят только тайный секс с любимым и запретный опиум.

Он уже и забыл, каково это, наслаждаться тем, как его внутренности облегают каждую вену, каждый незначительный изгиб чужого члена. Он так любит своего Сабито, так хочет почувствовать себя единым целым с ним, что начинает стонать просто от факта самого проникновения. Его партнер сидит на скрипящем деревянном табурете, который когда-то давно они притащили в кладовку для любовных утех, а Гию располагается у него на коленях, лицом к лицу, и сейчас изгибается и пытается сжать член внутри него изо всех сил, словно обнимая Сабито таким способом в надежде слиться с его телом. Сабито ощущает это, он чувствует, как тонкая кожа Гию трепещет по всей длине его члена, словно крылья бабочки, и непроизвольный стон вырывается у него из груди, как же это нежно и сладко…

Едва дождавшись, пока тело приспособится, Гию приподнимается и снова садится. Он совершает эти ритмичные движения, пытаясь найти то сладкое место внутри, прикосновение к которому заставит его видеть звезды, на которые они с Сабито любовались в детстве. Может быть, сегодня он сможет плавать между ними.

«Сабито, ну пожалуйста… — умоляет он, — Сабито…»

«Полегче, Гию, — успокаивает его любовник, проводя пальцами по длинным черным волосам, — Расслабься, я сделаю все сам».

«Да, трахни меня, — выдыхает Гию, — Я так хочу тебя. Только тебя».

Сабито улыбается и повторяет: «Я все сделаю».

Гию не может подавить еще один отчаянный стон, когда Сабито делает первый глубокий толчок, придерживая его бедра. Несмотря на возбуждение, Сабито не может не чувствовать горечь во рту от мысли о том, какая же тонкая кожа на этом худощавом теле под его руками. Его мальчик совсем зачах в этой клетке. Он может ощутить каждую его кость, покрытую лишь тонким слоем мышц.

Сабито проводит рукой по шелковистой спине своего партнера, чувствуя, как напряжены мускулы Гию, пока он удерживает равновесие на его коленях. Они так редко занимаются любовью полностью обнаженными, и сейчас как раз один из таких счастливых моментов. Выбранная поза позволяет им насладиться ничем не скрытой красотой друг друга. Сабито любуется стройной фигурой Гию, его черными волосами, в беспорядке разметавшимися по плечам, и тонкими приоткрытыми губами, умоляющими Сабито войти еще глубже. А Гию, в свою очередь, возбуждается все больше, когда легко щипает небольшие розовые соски партнера, заставляя Сабито напрячься и промычать что-то невнятное от удовольствия.

«Ты такой чувствительный, — смеется Гию, обхватив его лицо руками, — И когда ты так стонешь… мне хочется зацеловать тебя всего».

«Кто бы говорил, — тяжело дыша, отвечает Сабито, — Ты в буквальном смысле мяукаешь, как котенок, когда я задеваю особенные места внутри тебя».

Он немного меняет угол вхождения и делает пару сильных толчков, демонстративно касаясь простаты Гию, которую с легкостью научился находить за эти годы. И в подтверждение его слов голова Гию откидывается назад, и он издает такой тонкий мяукающий стон, поджав губы, что Сабито не выдерживает, притягивает его к себе и страстно целует. Их языки переплетаются, поцелуи такие же беспорядочные и быстрые, как всегда. Пальцы Сабито опускаются на ягодицы партнера и с силой сжимают их, а после двигаются дальше, чтобы ощутить то место, где они связаны, где Гию исчезает, и начинается он сам. Они двигаются порывисто, отчаянно, стремясь найти то блаженное облегчение, которое могут обрести только два искренне любящих друг друга человека.

Гию откидывается назад, разорвав поцелуй. Как же ему хорошо, никакой наркотик не может сравниться с чувством полной принадлежности другому человеку. Он так любит Сабито в этот момент, так счастлив, что они однажды встретились, и он уверен, что их любовь будет длиться вечно. В каждом движении Сабито, в том, как сильно его пальцы сжимают сидящее на нем тело, сквозит взаимность. Они оба поднимаются все выше и выше, заполняя кладовку запахом пота и мускуса, запахом секса, таким сладким и терпким одновременно.

Они настолько поглощены невероятными ощущениями, приближаясь к финалу, что едва слышат слабый скрип открывающейся двери кладовки. Этот страшный звук заставляет их расцепить объятия и на секунду замереть, затаив дыхание.

Гию первым приходит в себя и с бешено колотящимся сердцем быстро спрыгивает с колен Сабито. Он резко нагибается, чтобы схватить с пола брошенный халат и прикрыть наготу. Страх ослепляет его, и Гию не сразу узнает фигуру, стоящую в дверном проеме.

И лишь по голосу, пробормотавшему извинения, прежде чем захлопнуть дверь, он понимает, что незваным гостем был Танджиро.

Гию и Сабито смотрят на закрытую дверь широко распахнутыми от прилива адреналина глазами, прислушиваясь к быстро удаляющимся шагам. Вскоре и этот звук затихает, и каморке воцаряется полная тишина.

Наконец Сабито решается заговорить: «Надо найти его и узнать, что он успел рассмотреть».

«А разве непонятно? — пессимистично фыркает Гию, — Он видел меня с твоим членом в заднице. Какие еще могут быть варианты?»

«Может быть, мы сможем убедить его не рассказывать Музану?»

«Я не знаю… Мальчишка здесь совсем недавно. Не знаю, сможет ли он сдержаться. Ведь взамен его скорее всего наградят парой выходных дней или, может, дополнительной порцией еды, а это заманчивое предложение. Черт, это все я виноват! Я накинулся на тебя, даже не проверив замок! Даже тут я не справился…»

«Это неправда, — взволнованно, но мягко опровергает его доводы Сабито, — Я тоже был слишком беспечен. Но теперь уже ничего не изменить. Придется что-то придумать».

Сабито остается лишь надеяться, что его голос звучит уверенно, потому что на самом деле он вне себя от страха. Он прекрасно понимает, что Музан никогда не рискнет потерять своего самого популярного Цветка. Но вот он сам по сути не представляет никакой ценности. У него всего то несколько постоянных клиентов, и лишь изредка он привлекает новых. Что он будет делать, если Музан выгонит на улицу только его одного? Как он проживет там без семьи, без любимого? От переживаний его голова идет кругом. Сабито решается на отчаянные меры. В конце концов, они вдвоем явно превосходят Танджиро в физической силе, и хотя он уже успел привязаться к новому мальчику, Гию для него значит гораздо больше. На крайний случай, им придется попытаться запугать Танджиро.

Итак, они одеваются, виновато смотрят друг на друга в последний раз и выходят из комнаты, словно подсудимые, готовые предстать перед своим судьей.

Они находят Танджиро в пустующей днем гостиной, в одиночестве сидящего на диване рядом с ведром воды и тряпками. Кажется, словно он размышляет о чем-то очень важном, уставившись в одну точку.

Когда Танджиро видит вошедших парней, он резко подскакивает и отступает к стене. Он выглядит так, будто заранее ищет пути отступления, а его глаза широко раскрываются от ужаса. Сабито задается вопросом, неужели они сейчас выглядят настолько угрожающе? Мальчик явно боится того, что они могут с ним сделать.

Его испуг разбивает сердце Сабито. Нет, он никогда не причинит зла своему младшему братишке, что бы с ним не сделал Музан. Он вспоминает всю смеющуюся троицу, ожидавшую их с Гию за столом, или в обнимку спящую на кровати под одним одеялом, и понимает, что Танджиро значит для него не меньше, чем Иноске и Зеницу. Этот мальчик с добрым лицом уже стал важной частью его жизни. Поэтому Сабито лишь вздыхает и поднимает руки в успокаивающем жесте. «Все хорошо, Танджиро. Давай просто присядем и поговорим?»

Наверное что-то меняется в выражении его глаз, потому что Танджиро послушно возвращается на диван, не говоря ни слова, хотя его поза остается довольно напряженной. Не задумываясь, Гию садится рядом и берет его за руку в надежде успокоить. Это проявление заботы немного расслабляет мальчика, и он вопросительно переводит взгляд с одного мужчины на другого.

«Ну что ж, мы полагаем, ты все видел», — без обидняков заявляет Гию.

«Простите меня! — со слезами на глазах отвечает Танджиро, — Я не хотел вам мешать, сегодня просто моя очередь убираться в гостиной, и мне была нужна метла…»

Парни переглядываются между собой. Мальчик так расстроен из-за того, что нарушил их уединение? Но еще больше их удивляет следующая сказанная им фраза: «Я уже давно заметил, что вы любите друг друга. И мне так стыдно, что я не дал вам закончить. Я представляю, как редко вам удается это делать…»

Сабито остается лишь покраснеть. «Ой. Я думал, что мы лучше умеем скрывать свои чувства».

«Нет, нет, у вас хорошо получается! Я догадался лишь потому, что часто наблюдал за вами. Дело в том…» — внезапно Танджиро смущенно замолкает.

«Танджиро, все в порядке, — заверяет его Гию, — Так почему ты интересовался нашими отношениями? Было время, когда ты хотел сдать нас Музану?»

Мальчик шокирован этим предположением. «Нет! Я бы никогда так с вами не поступил! Просто то, как вы относитесь друг к другу… напоминает то, что я чувствую к Иноске… — окончательно смутившись, признается он, — И я слишком дорожу вами, чтобы предать».

«То есть, тебя совсем не беспокоит, что ты видел двух голых мужчин, трахающихся в кладовке?» — с улыбкой спрашивает Сабито.

Мальчик лишь смеется. «Мы в публичном доме, таким тут никого не удивишь. Кроме того, я бы хотел, чтобы мы с Иноске однажды тоже…» — Танджиро чувствует себя слишком неловко, чтобы закончить предложение.

К его удивлению, Гию закатывает глаза, а Сабито усмехается, прежде чем сказать: «Лично я не буду удивлен, если рано или поздно до этого дойдет. Лишь слепой не заметит искры, проскакивающие между вами».

«Правда? Сегодня утром мне показалось, что он не против заняться сексом со мной. И меня это в общем-то устраивает, я тоже этого хочу. Но, глядя на вас, мне кажется, что мне нужно большее», — мрачно отвечает Танджиро.

Старшие Цветы ободряюще кивают, а Гию произносит: «Я хорошо понимаю, что ты имеешь в виду».

«Знаешь, живя в борделе, начинаешь думать, что мужчинами управляет лишь член, — добавляет Сабито, — Но это не значит, что Иноске такой же. Честно говоря, я не знаю, как он отреагирует, но ты можешь набраться смелости и рассказать ему о своих чувствах».

«Да ладно вам, этот наглый мальчишка будет в восторге, — бурчит Гию, — Обещаю, Танджиро, если ты скажешь, что влюблен в него, его самолюбие пробьет нам крышу. Он наверняка ответит «Конечно, я же великий Иноске» или что-то в этом роде».

«Вероятно так и будет, — с улыбкой продолжает Сабито, — Знаешь, даже если ваши отношения будет скреплять только секс, это не так уж и плохо. Я знаю, о чем говорю. Я чувствую себя живым и настоящим, только когда запираюсь с Гию в той каморке. Для нас это способ хотя бы на время вырваться из этого мерзкого места. Поэтому если тебе удастся найти свой маленький кусочек счастья — хватайся за него двумя руками».

Танджиро вздыхает, потирая затылок. Как же много новой информации свалилось на него сегодня. Надо же, только утром он думал, что хотел бы получить знак, что его отношения с Иноске возможны, и вот он, перед ним, в лице двух парней, которым удавалось скрывать свою любовь на протяжении многих лет. Ему требуется все обдумать.

Увидев его смятение, Сабито ласково кладет руку на макушку мальчика и взъерошивает его волосы. Танджиро заглядывает в добрые светлые глаза, и его сердце сжимается от того, сколько там понимания и теплоты. Ярко-синий взгляд молчаливого Гию сейчас тоже напоминает тропическое море, а совсем не ледяное озеро, как обычно. Эти двое парней смотрят на него, как заботливые старшие братья, и Танджиро понимает, что не расскажет об их тайне ни под какими пытками.

Улыбка Сабито становится немного коварной, когда он говорит: «Раскрою тебе одну тайну про Иноске. Он обожает сладкое».

«Сладкое?» — переспрашивает Танджиро, наклоняя голову.

«О да. Он душу продаст за все, на чем есть глазурь или сахарная пудра. Если хочешь завоевать его сердце, не скупись на конфеты. А еще почаще говори ему, какой он потрясающий».

А Гию внезапно добавляет: «А еще он не откажется от массажа простаты и глубокого минета».

Глаза Танджиро округляются, а лицо пылает чрезмерно ярко: «Что?!»

Гию только пожимает плечами. «Ну ты уже взрослый мальчик и должен понимать, что сексуальные фетиши есть не только у наших клиентов. У Сабито, например, очень чувствительные соски, и он сходит с ума от любого прикосновения к ним».

«А Гию так возбуждается, что начинает мяукать во время секса, и ему нравится, когда я называю его котенком», — рассказывает Сабито, смущая еще больше покрасневшего мальчика.

«Прошу, не продолжайте! — просит Танджиро, закрыв лицо ладонями, — Думаю, на сегодня хватит откровений».

Молодые мужчины смеются и обнимают его. Юноша с удовольствием прячется в их объятиях, ощущая поддержку и сочувствие. Сабито хихикает и говорит о том, какой же Танджиро все-таки милый и невинный, действительно «дыхание младенца».

«А вообще тебе повезло, — на этот раз серьезным тоном продолжает Сабито, — Многие ищут любовь всю жизнь и не находят, а твоя спит и оглушительно храпит фактически у тебя под боком. Береги ее. А мы с Гию всегда будем рядом с вами».

И Танджиро всем сердцем верит в его слова.

Комментарий к Глава 11. Акация

Акация — на языке цветов означает тайную, скрытую любовь.