Жемчуг в Саду (ЛП)

Эпилог: Жемчуг

Сад Греха закрылся спустя четыре месяца после освобождения Цветов.

Никто из парней так и не узнал, что послужило тому причиной. Возможно, борделю было сложно оправиться после совершенного в его стенах нападения на клиента и после появления таинственных людей, увезших часть проституток в неизвестном направлении на глазах у гостей. Что еще менее вероятно, так это то, что Музан внял призыву Узуя и использовал полученный за мальчиков выкуп для начала новой жизни. Но Цветам не было дела до того, почему разбилась их стальная клетка. Освобожденным узникам еще предстояло научиться жить на свободе. И они с волнением погрузились в этот новый, заманчивый мир…

Пять лет спустя…

Молодой мужчина открывает блестящие янтарные глаза и лениво потягивается стройным гибким телом, пока мягкие простыни ласкают его обнаженную кожу. Яркий утренний свет пытается пробиться через тяжелые бархатные шторы и наполнить собой комнату. Комнату, которую красивый мужчина делит со своим прекрасным любовником.

Кеджуро Ренгоку почти не изменился за прошедшие пять лет. Он остался все таким же худощавым, но его роскошная огненная шевелюра стала гуще, и теперь его отливающие золотом локоны спускаются до середины спины. Ему больше не приходится делить одну постель на шестерых, вот уже пять лет, как его верным спутником является Тенген Узуй.

И именно к нему Ренгоку сейчас придвигается ближе и обнимает, уткнувшись носом в рельефное плечо и перекинув ногу через бедро любимого мужчины.

«Пора вставать, соня, — шепчет Ренгоку ему на ухо, — Мы опоздаем на работу».

Лежащий рядом с ним Узуй втягивает воздух, медленно просыпаясь. Он щурится от солнца, глядя на Ренгоку единственным глазом, но шрам, пересекающий пустую глазницу совсем не портит утонченные черты его лица. Узуй улыбается и гладит нежную кожу на бедре возлюбленного, лежащем поверх его собственного.

«С твоей стороны жестоко и эгоистично будить меня после того, что ты творил со мной прошлой ночью», — жалобно отвечает Узуй.

Ренгоку фыркает. Это было странно, но впервые они занялись любовью спустя много месяцев со дня знакомства, хотя Узуй был единственным мужчиной, которого он хотел до безумия. После освобождения Ренгоку пришлось нелегко. Его желудок настолько атрофировался, что, даже несмотря на постоянный голод, он не мог позволить себе наесться вдоволь — это убило бы его. Очень медленно, постепенно, под наблюдением врача исхудавший юноша учился усваивать все более и более разнообразную пищу и увеличивать порции. В итоге почти три месяца ушло на набор нормального здорового веса и на восстановление формы. Все это время Узуй относился к телу любимого словно к хрустальному и не позволял себе вольностей. Их первый раз можно было бы сравнить с первой брачной ночью девственницы, настолько Узуй был с ним нежен и аккуратен. Сейчас, конечно, их игры в постели стали гораздо агрессивнее и горячее. Ренгоку было стыдно в этом признаться, но он гордился тем, что знает столько разнообразных приемов, как превратить этого сильного, крепкого мужчину, состоящего из одних мышц, в растекающуюся лужицу сплошного наслаждения.

«Не хочу вставать, — жалуется Узуй, — Хочу лежать весь день и обнимать тебя».

«Но я не могу, меня ждут детишки», — с улыбкой произносит Ренгоку, целуя шею партнера.

Хотя Узуй мог обеспечить любимого всем необходимым и даже сверх того, Ренгоку решил, что тоже хочет работать. После полного выздоровления он вернулся в вечернюю школу и с отличием закончил ее, а затем, пройдя специальную подготовку, устроился учителем младших классов в одну из школ для детей из бедных семей в пригороде. Это был предел мечтаний для юноши, всю жизнь стремившемся заботиться о ком-то слабее его. Он души не чаял в учениках, а они обожали молодого красивого учителя. И хотя Ренгоку каждый вечер приходил домой довольно усталый, его портфель был полон милых детских рисунков и других очаровательных подарков от воспитанников. Он всегда с гордостью демонстрировал их Узую, с увлечением рассказывая об успехах своих малышей, а его возлюбленный с радостью смотрел в горящие глаза, не веря, что когда-то этот пышущий здоровьем и энергией молодой мужчина находился на грани жизни и смерти.

И пусть его доход был совсем небольшим, заработанные деньги Ренгоку посылал своему младшему брату Сенджуро, теперь уже почти двадцатилетнему юноше, студенту престижного колледжа и ослепительному красавцу, разбившему немало девичьих сердец. Узуй оплатил образование Сенджуро в элитном учебном заведении, предоставляющем студентам места в общежитии, и с тех пор Ренгоку не беспокоился о том, что отец обидит брата. Хотя, конечно же, про отца он тоже не забывал и периодически навещал, но, к сожалению, они так и не смогли поладить.

Нельзя сказать, что для персонала, работающего в доме Узуя, было тайной увлечение хозяина мужчинами. Они уже привыкли к его эксцентричности и независимости от мнения окружающих. К тому же Узуй всегда был щедр со своими служащими, поэтому они предпочитали не обсуждать то, с кем он делит постель. Слуги делали все возможное, чтобы облегчить жизнь шестерых больных парней, а когда друзья Ренгоку съехали, они уже были покорены тактичностью и вежливостью нового спутника жизни Узуя.

Неожиданный стук в дверь прерывает ленивые ласки лежащих в постели любовников. Узуй стонет и натягивает подушку на голову, а Ренгоку предупредительно гладит его по плечу. «Лежи, я посмотрю, кто там».

«Спасибо, мой заботливый солнечный лучик», — бормочет Узуй, и его приглушенный голос едва слышен через толщу подушки.

Выскользнув из кровати, Ренгоку отвечает, с улыбкой натягивая белый шелковый халат: «Кажется, ты держишь меня для исполнения твоих прихотей».

«И ради самого лучшего секса в моей жизни».

Завязав пояс с золотыми кисточками на тонкой талии, Ренгоку спешит к большим двустворчатым дверям и обнаруживает стоящую за ними служанку с изящным серебряным подносиком в руках. Первое время, после того как Ренгоку перебрался в комнату Узуя, девушка не могла поднять глаз то на одного, то на другого полуодетого мужчину, открывавшего ей дверь. Но сейчас, пять лет спустя, она лишь радостно улыбается, приветствуя прислонившегося к дверному косяку молодого человека.

«Почта, месье Кеджуро, — говорит служанка, почтительно склонив голову, — И есть даже одно письмо для вас».

«Спасибо, милая».

Девушка заливается легким довольным румянцем и уходит, оставив мужчин наедине. Ренгоку возвращается к Узую и присаживается на край кровати, а затем перебирает стопку писем, ища то, что адресовано ему.

И его глаза начинают возбужденно сиять, когда он узнает почерк Танджиро.

Быстрым движением вскрыв конверт и достав свернутый лист, Ренгоку взволнованно просматривает письмо. Улыбка на его лице становится все шире, а дочитав, он радостно оборачивается к Узую. «Мальчики зовут нас в гости! Танджиро пишет, что у них в лесу уже пахнет весной, и мы пожалеем, если не успеем насладиться этой красотой».

«Отличная идея! — воодушевленно отвечает Узуй, — Поедем в ближайшие выходные? С удовольствием проведу день в горах».

«Ты хочешь побывать на природе или попробовать запеканку из сладкого картофеля по фирменному рецепту Сабито?» — спрашивает Ренгоку.

«Конечно же, я еду ради стряпни Сабито! Мы с тобой были в стольких ресторанах, но я не ел ничего вкуснее его запеченного батата».

«Согласен с тобой. Он уносит на небеса. Надо будет захватить несколько бутылок вина!»

Узуй согласно кивает, а Ренгоку продолжает: «Зеницу тоже будет. Думаю, он приведет с собой Незуко и своих очаровашек».

«Очаровашек? Его дети — это мелкие, непоседливые, вечно визжащие засранцы».

«Да ладно тебе! Я даже немного завидую, что эти малыши предпочитают лазить по тебе, а не по мне».

«Их дом окружают сотни деревьев! Почему эти паразиты все время пытаются залезть мне на голову?»

Ренгоку смеется. Его возлюбленный обожает детей Зеницу, но ему нравится бурчать на них. Молодой мужчина уверен, что Узуй сегодня же побежит в магазин покупать подарки этим «паразитам». От осознания того, что скоро он встретится со своими друзьями, на сердце Ренгоку становится легко и спокойно, и он признается: «Я очень скучаю по всем моим мальчикам».

Узуй ласково целует его в лоб. «Я знаю. Тебе повезло, что ты встретил каждого из них. Они необыкновенные. И спасибо, что позволил и мне стать их другом. Я никогда не пожалею о двух вещах — о том, что подсел к тебе тогда, и о спасении вас из этого плена. Моя жизнь стала гораздо лучше благодаря тебе».

«А моя — так вообще превратилась в сказку с прекрасным концом», — отвечает смущенный Ренгоку.

В Арденнах — горах, расположенных в нескольких часах езды от Парижа, — четверо молодых парней тоже постепенно просыпаются в своих постелях, предвкушая очередной наполненный заботами день.

Мечта Иноске сбылась лишь частично. Не все шесть мальчиков смогли поселиться с ним в горах, а только четверо, но Танджиро считал, что и этого вполне достаточно, учитывая, насколько шумными могли быть Иноске и Сабито. Зеницу жил в городке Шарлевиль-Мезьер, всего в часе ходьбы от их домика, поэтому они виделись достаточно часто.

Иноске садится в постели, потягиваясь с грациозностью пантеры. Танджиро любуется мускулами, перекатывающимися под гладкой кожей спины, удивляясь, как же похорошел его мальчик с тех пор, как они поселились на этих холмах. Да его уже и нельзя назвать мальчиком. Из хрупкой фарфоровой куклы Иноске превратился в настоящего повелителя гор. Он любил охоту, рыбалку, целыми днями пропадал в лесу и в итоге накачал такие мускулы, что стал похож на лесоруба. И Танджиро уверен, что сейчас Иноске может без труда задушить волка голыми руками. В нем проснулось что-то первобытное, грубое, но от этого он не перестал быть таким же очаровательным, как и раньше.

Танджиро делает неловкое движение, и кровать едва слышно поскрипывает под его весом. Иноске реагирует на шум и поворачивается, чтобы увидеть, как нежно Танджиро разглядывает его. Черные густые волосы Иноске струятся по широкой рельефной груди, и это восхитительное зрелище заставляет Танджиро потянуться и поцеловать своего любимого.

«Я чувствую с кухни аппетитные запахи, принцесса. Пойду проконтролирую, чтобы эти двое не съели все без нас», — говорит Иноске.

«Иди, иди, — сонно отвечает Танджиро, — Я тоже сейчас подойду».

Как же их новая жизнь отличается от прежней! Трое мальчиков восстановились быстрее своих старших товарищей, и уже спустя месяц состоялось долгожданное событие — Танджиро познакомил Зеницу с Незуко, которая сразу же была очарована заикающимся и постоянно краснеющим блондином. Со временем встречи Зеницу и Незуко стали регулярными, а спустя год они поженились. Незуко была единственной из семьи Камадо, кто знала о прошлом своего мужа, брата и их друзей, а также о том, какие отношения связывают Танджиро и Иноске. Девушка смогла найти в себе силы простить и понять перенесших столько лишений парней и искренне полюбила Зеницу, который, в свою очередь, боготворил молодую жену.

Свадебным подарком для новобрачных от Узуя стал небольшой, но уютный и добротный дом в городе Шарлевиль-Мезьер у подножия лесистых холмов Арденны. Это было то место, о котором и мечтал Зеницу, город достаточно оживленный, но при этом расположенный в живописном зеленом лесу, и юноша был счастлив, что смог увести Незуко из пыльного разлагающегося Парижа. Как ни странно, но именно Зеницу стал новым покровителем семьи Камадо, заботясь о матери Незуко и ее младших детях. Он устроился помощником управляющего в небольшую лавку тканей и со временем смог выкупить дело и стать полноправным хозяином магазина.

Как только у Зеницу появился свой дом, Иноске, Танджиро, Гию и Сабито оставили гостеприимный особняк Узуя и перебрались к молодой семье, чтобы наконец осуществить и свою мечту. Узуй помог купить необходимые материалы, и парни приступили к строительству собственной хижины в уединенном тихом месте на вершине одного из холмов. Примерно полгода потребовалось им, чтобы своими руками собрать небольшой трехкомнатный бревенчатый домик, куда они с радостью и переехали, и это было очень своевременно, потому что семья Зеницу ожидала появления на свет первенца.

У молодого мужчины и его очаровательной жены родился темноволосый крепкий мальчик, очень похожий на мать, а спустя год в семье появилась и нежная белокурая девочка с медовыми глазами, которой прочили стать главной красавицей города. И сейчас, когда дети немного подросли, Незуко работает швеей в магазине своего мужа, не представляющего большего счастья, чем видеть любимую возле себя днем и ночью.

Четверо поселившихся в горах парней ведут скромную и уединенную жизнь. Они выращивают овощи на собственном огороде, а мясо и рыбу Иноске добывает во время своих прогулок на природе. Те небольшие деньги, которые могут им понадобиться, мужчины получают, продавая в городе излишки с огорода, а также шкурки убитых Иноске пушных зверей. Несколько кожевенных мастерских с радостью сотрудничают с молодым охотником.

Эта скромная жизнь стала благословением для тех, кто потерял веру в доброту других людей и не хотел становиться объектами для городских пересудов.

Танджиро собирается с силами и выбирается из уютной кровати, босиком топая на благоухающую ароматами кухню. Иноске уже набрал две полные тарелки еды и сейчас расставляет их на столе, радостно улыбнувшись ему. Танджиро до сих поражается тому, сколько же этот мускулистый красавчик может съесть за один присест, и с содроганием думает, как же, наверное, голодно было тому в Саду Греха. Благо, зная об этой привычке друга, Сабито готовит огромные порции, иначе каждый день на кухне проходили бы баталии между Гию и Иноске, пытающимся стянуть у него что-нибудь вкусненькое.

Но это мелочи по сравнению с тем, что после перенесенного в Саду Греха наказания Иноске стал не в состоянии слишком долго находиться в помещении. Когда приходила зима и вокруг хижины лежали снежные завалы, молодой мужчина метался по дому, как зверь в клетке, поминутно выглядывая из окна. Танджиро казалось, словно его друг боится, что если он не будет видеть небо каждые десять минут, оно внезапно исчезнет.

К тому же этот могучий парень не выносил темноты.

После трех дней пребывания в кромешной мгле наедине с собственными мыслями и страхами у Иноске развилась сильнейшая клаустрофобия. Он так боялся тогда умереть запертым в туалете Музана, что сейчас ничто не заставило бы его войти в неосвещенную комнату. Как только наступал вечер, Иноске всегда искал компании кого-то из друзей. Чаще всего с ним был Танджиро, но и Сабито с Гию никогда не отказывали юноше, если он просил побыть с ним. Ведь не только у него на душе остались шрамы.

На самом деле, эта горная хижина стала приютом для троих травмированных бывших проституток.

Как будто почувствовав, что лучше поторопиться, поскольку до котелка с кашей уже добрался Иноске, распахнув дверь своей комнаты, в кухню входят Сабито и Гию. И хотя Сабито, вставший раньше всех и уже успевший приготовить завтрак, выглядит бодро и свежо, его прекрасный партнер зевает и трет рукой заспанные глаза. Иноске фыркает, глядя на лохматого сонного Гию.

«Доброе утро, спящая красавица, — дразняще поприветствует он друга — У кого-то вчера был хороший вечер, да?»

Сабито, смеясь, легко толкает любопытного юношу, в то время как Гию садится за стол с невозмутимым каменным лицом.

«Ты что, подслушиваешь нас?» — с улыбкой ворчит Сабито, выбирая тарелку.

«Он просто завидует. Это же не его вчера отымели два раза подряд», — спокойно отвечает Гию.

«Фу, давайте без подробностей!» — просит Иноске, чем вызывает всеобщий смех.

Присоединившиеся к завтраку мужчины склоняются над своими тарелками, а Танджиро изучает их счастливые лица. Для этих двоих путь к восстановлению был самым долгим и суровым.

Сабито, проданный в дешевый бордель, заразился венерической болезнью. Усилиями лучших врачей, которых только мог найти Узуй, его организм смог побороть недуг, но от осложнений пострадали его ноги. Он до сих пор не может далеко ходить и быстро устает. Но и Сабито смог найти себе занятие по душе. Мужчина полностью отдался заботе о быте четырех бывших Цветов. Все свободное время он посвящает готовке, уборке и работе на огороде. К тому же, живя вместе с Незуко и Зеницу, Сабито научился неплохо шить и теперь мог чинить одежду своих друзей.

Для Гию же путь к выздоровлению был вдвое длиннее. Врачи фактически боролись за его жизнь. Отказ от опиума вызывал у него мучительные приступы боли, когда он рыдал и умолял дать ему хотя бы немного наркотика. Его силы были на пределе, он не ел, не пил, его постоянно тошнило. В такие моменты около его кровати всегда находился кто-то из медиков и Сабито. В итоге, спустя почти два месяца непрерывных сражений со смертью, тело мужчины очистилось, и он перестал зависеть от опиума.

Однако, сердце у Гию так и осталось слабым и больным. И хотя Сабито никогда не показывал своих чувств, но он жил в вечном страхе однажды проснуться и увидеть любимого лежащим в постели без признаков жизни. И пусть ему было страшно, но Сабито становилось легче на душе, когда он думал, что Гию умрет свободным. В любом случае влюбленные старались не зацикливаться на этом и проживать каждый дарованный им день, как последний.

Вот такими были жители маленькой одинокой хижины в горах, приюта для психически и физически больных мужчин, которых не приняло бы общество. Они спрятались здесь, в своем прекрасном чистом мире и были счастливы.

Закончив завтрак, Иноске обнаруживает очередную дыру, зияющую на его брюках.

«Сабито, зашьешь мне штаны?», — спрашивает он.

«Черт, Иноске, ты можешь передвигаться по лесу, как цивилизованный человек?! По-моему, я все свое время трачу только твою рваную одежду!» — возмущенно ругается Сабито.

«Эй, вот, значит, как ты разговариваешь с тем, кто приносит вам свежее мясо к столу каждый день?» — в свою очередь, жалуется Иноске.

У Танджиро есть проверенный способ улаживать возникающие между этими двумя громкими мужчинами споры. «Хватит болтать, хватай винтовку и пошли в лес! А я возьму веревку для ловушек».

При упоминании охоты глаза Иноске радостно вспыхивают, и он сразу же забывает обо всех проблемах с одеждой, следуя за юношей к двери.

«Мы вернемся к обеду», — машет Танджиро остающимся в доме друзьям на прощание.

«Берегите себя. Мы будем скучать!» — с улыбкой говорит Сабито.

«Нет, не будем», — возражает Гию.

Как только оба молодых мужчины выходят за дверь, запах сосен и мокрого мха наполняет их легкие, заставляя голову кружиться от восторга. Снег уже совсем сошел, и горячее солнце пригревает землю, покрытую пожухлой прошлогодней травой. Трели птиц ласкают слух, и кое-где раздается равномерный стук дятла. Им действительно повезло поселиться в этом кусочке рая.

Внезапно взгляд Танджиро привлекает яркое пятнышко на небольшой опушке среди стволов деревьев. Приглядевшись, он останавливается, словно вспоминая о чем-то. Иноске с любопытством подходит к нему, но не видит ничего интересного. Всего лишь кучка жалких цветочков ярко-желтых вперемешку с красными. Должно быть, их семена пригрелись на этой освещенной солнцем возвышенности, и они вылезли из земли раньше остальных собратьев. Ничего особенно.

«Посмотри на них, — с восторгом выдыхает Танджиро, — Они похожи на те, что я когда-то подарил Ренгоку. И их шесть. Шесть Цветов, как нас».

По лицу Танджиро пробегает калейдоскоп эмоций от нахлынувших воспоминаний. Сначала радость от первой встречи с друзьями, затем страх и боль от жуткой ночи в ванне, безмерное счастье от первого секса с Иноске. Он улыбается, вспоминая глупую песню про вишни, и хмурится, вновь ощутив ужас от того, как после все летело в пропасть, а он лишь мечтал выжить в этом пекле.

«Мы больше не Цветы, — произносит Иноске, заметив выражение лица друга, — Мы… даже не знаю… Жемчуг!»

«Жемчуг?» — удивленно переспрашивает Танджиро, наклонив голову.

«Да. Мы больше не такие хрупкие и изнеженные, как эти яркие цветочки. Мы лишь песчинки, попавшие в тиски раковины Музана. Но мы не растворились в нем, мы окрепли и вышли на волю прекрасным твердым жемчугом. Неплохо для проституток, да?»

Танджиро задумывается. «Жемчуг… звучит красиво», — с улыбкой решает он.

Иноске кивает. «Знаешь, мне кажется мы никогда и не были Цветами, поэтому Музан нас и не сломил. Мы всегда были Жемчугом, Жемчугом в Саду».

Второй мужчина мягко улыбается своему собеседнику. «И когда это только ты успел стать таким мудрым, мой горный король?»

Иноске наклоняется и целует Танджиро в губы. «Я поумнел, когда встретил свою принцессу. Надеюсь, она будет менять меня к лучшему и дальше».

Танджиро вздыхает и прислоняет голову к крепкому мускулистому плечу возлюбленного.

«До конца моих дней».