Жена на пробу, или Хозяйка проклятого замка (СИ)

Глава 12

Разве это возможно?

Меня переполняют чужие ощущения?

Замираю и настороженно вслушиваюсь в свои эмоции. Как странно. Я воспринимаю чувства этого животного?

Это же нереально. Неужели галлюцинация перешла на следующий уровень?

Хотя… если я прилетела в этот замок на драконе, с Танией в кармане, то животное, которое общается со мной эмоциями, на их фоне выглядит не так уж фантастично.

— Ты его слышишь? — шепотом спрашиваю у Тании.

— Нет, — тоже шепотом отвечает она, осторожненько ускакав от меня на другой конец комнаты. С пола она запрыгивает на стол, а со стола — на балку. Оттуда она храбро командует:

— Кидайте его в колодец, госпожа! Эта тварь пытается залезть к вам в голову. Надо ее скорее уничтожить!

На секунду мне кажется, что в голосе Тании звучат ревнивые нотки. Почему кто-то посмел залезть в мою голову, когда там уже воцарилась белка? Снова закрываю крышку и затаскиваю бадейку назад, на пол.

Не могу его выкинуть.

Он же такой милый! И рыбкой пахнет так приятно!

Я уже готова скормить ему всю сухую плотву, лишь бы этот колобочек здесь задержался. Меня тут же окутывает порывом нежности. Да что же это…?

Это снова эмоции ерпа в мой адрес?

Берусь за крышку и тяну ее на себя, чтобы открыть и погладить милашку, как вдруг в голове раздаются крики Тании.

— Не-ет! Госпожа! Скорее его уничтожьте! Он вас сейчас заколдует, а потом съест! А потом меня съест, когда снова проголодается! Ему нельзя доверять!

Слушая ее крики, невольно начинаю сомневаться. Может, и правда, стоит его отправить в колодец? Ну, чисто ради безопасности. Я же не знаю, как выражается любовь у ерпов. А вдруг они, как самки богомолов поедают объекты своей любви?

Наконец, решаюсь. Наклонившись, собираюсь опять поднять бадейку, как вдруг краем глаза замечаю со стороны колодца движения. Резко поворачиваюсь.

Первый ерп. Второй, третий… Один за другим колобки выпрыгивают из колодца на пол, наполняя помещение запахом рыбы. И уже мышцы напрягают, готовясь прыгнуть на меня.

Ругаю себя последними словами.

Я забыла закрыть крышку колодца, поддавшись дурацкому чувству привязанности! И-за моей неосторожности меня теперь окружила целая армия ерпов.

Их так много, что не отобьюсь!

— Нам конец! — тоненько тянет белка под потолком. — Точно конец.

Вот только они не торопятся меня атаковать.

Пара ерпов прыгает в бок бадейки, она заваливается на бок, и оттуда выкатывается мой колобок. Он радостно прыгает ко мне и, клянусь, совсем как кошка, ласково трется об мою ногу! На ощупь он немножко шершавый, хотя сухой и теплый.

— Ты же меня не отравишь своими любовными токсинами? — нервно посмеиваюсь.

Не удержавшись, сажусь и поглаживаю свой рыбный мячик. Кожу ладоней пронзают приятные ощущения.

И вот вся стая ерпов, как единый организм, движется к колодцу. Мой малыш неохотно отрывается от ноги и следует за ними, оставляя у меня на сердце чувство тоски, а на глазах — слезы.

Что-то я размякла совсем.

Через минуту в голове будто проясняется. Теплые эмоции оседают, и я слышу растерянный голос белки:

— Госпожа… Почему они нас не съели?

— Они, наверно, друзей не едят, — задумчиво говорю, но белке эта мысль ни капли не нравится.

— Вы подружились с нечистью? — в ее голосе слышится явный упрек.

— Похоже на то. Может, это и есть та магия, которая у меня должна была проявиться в замке? Способность договариваться с нечистью?

Пока размышляю над случившимся, в животе опять начинает сосать, напоминая, что пары орешков здоровому организму для счастья маловато.

Возвращаюсь к очагу и с удовольствием вижу, что рис с черносливом уже готовы. Они разварились чуть сильнее, чем надо, но это не страшно. Достаю поварешку, тарелку и наливаю туда кипящий отвар. И попить, и поесть — два в одном. Когда еда чуть-чуть остывает, добавляю туда меда и семечек.

Втягиваю в себя аромат еды.

Начинаю активно работать ложкой. Я впервые в новом мире ем горячую еду. Учитывая обстоятельства, вкус более, чем достойный!

Отсыпаю Тании на стол семечек, которые она с удовольствием сгрызает. Свое варево ей даже не предлагаю. Я могла бы, конечно, кормить ее с ложечки, как ребенка. Но в образе белки ее вряд ли вдохновит человеческая еда, прошедшая термическую обработку.

Пока мы кушаем за окном окончательно темнеет.

После еды все тело наполняет приятное чувство усталости.

Вместо того, чтобы ему поддаться, заставляю себя встать из-за стола. Для этого приходится всю волю собрать в кулак.

— Ну что, — говорю нарочито бодрым голосом. — Поесть поели. Теперь, когда я уберусь, мы пойдем искать место для ночлега!

— Куда же мы пойдем, госпожа? — пугается белка. — Нам нельзя никуда идти! Нам надо запереться на все защелки и дожидаться тут утра.

— А спать где? Сама посмотри, — обвожу рукой кухонное помещение. — Тут нет даже захудалой лавки, чтобы на ней устроиться.

— Это неважно, госпожа! Мы не должны отсюда уходить! — стонет Тания, запрыгнув на мое плечо. — Прошу вас, поверьте мне!

Но я мотаю головой.

— Тебе хорошо. Ты можешь в шкафу на полочке пристроиться. А я куда лягу? На голый пол? Или на столе прикажешь улечься?

— Но, госпожа… — белка буравит меня своими умоляющими глазками пуговками. — Вы же видели во дворе горгулий. Только они хозяйничают в замке по ночам. Один их взгляд, всего один лишь взгляд на вас или меня, — и мы превратимся в камень!