Женщины в политике. От Семирамиды до Дарьи Дугиной

Почти во всех странах мира самодержавная власть наследовалась по мужской линии – а женщине, даже августейшей крови, в лучшем случае было уготовано стать супругой монарха, а ещё вероятнее – оставаться всего лишь его сестрой или одной из иных многочисленных представительниц царствующей фамилии, то есть практически никак не влиять на ход исторических событий. Однако случалось так – и эти случаи не слишком редки! – что вчерашние жёны или дочери императоров решительно брали дело в свои руки, подчиняя своей воле гордых аристократов, поворачивая колесо фортуны, становясь вершительницами истории.

Василевс Ирина. Возвращение икон

Эта знатная афинянка родилась в Византии во второй половине VIII века, когда православную ойкумену сотрясало противостояние иконопочитателей и иконоборцев. Многие люди сегодняшней эпохи не имеют представления о том, что образá святых, ныне признанные одной из вершин восточнохристианского искусства, могли оказаться под запретом и навсегда исчезнуть. Почему возникла эта идея? Византийские иконоборцы были впечатлены военными успехами Арабского халифата – и триумфальному шествию магометан нашли мистическое объяснение: мол, Бог помогает последователям Мухаммеда, поскольку они строго-настрого запретили изображать людей. А мы поклоняемся изображениям – то есть идолам вместо Всевышнего, и чтобы избежать Господней кары, следует также немедленно отказаться от икон и других художественных образов. Нам, людям XXI века, эта логика кажется наивной – но тринадцать столетий назад она правила умами и могла привести к очень серьёзным последствиям. Если бы иконоборчество было доведено до своего апофеоза, народы христианской традиции лишились бы и живописи, и скульптуры, а в дальней перспективе – фотографии и кинематографа, ютуба и блогов.

Афинянка Ирина не принимала эту логику и была убеждённой иконопочитательницей. Трудно сказать, какую роль здесь играли богословские аргументы, – возможно Ирина, как многие женщины, просто любила красоту икон, была заворожена таинственной игрой их красок, загадочностью их символов. Когда девушку сватали за наследника византийского престола Льва, то её убеждения не вызвали подозрений у правящей иконоборческой партии. Ирину не воспринимали как серьёзную политическую персону, – что взять с красотки, увлечённой косметикой, с головой ушедшей в изготовление мазей, румян и бальзамов (в покоях будущей императрицы была создана целая парфюмерная лаборатория, где она часами изобретала новые рецепты снадобий для индустрии обаяния). Позднее, когда император Лев, уже занявший трон, застал Ирину в спальне за молитвой перед иконами, она легко притупила его бдительность, убедив мужа, что всего лишь играла. Однако те, кто принимал Ирину за легкомысленного ребёнка, чья жизнь сведена к забавам и развлечениям, драматически просчитались.

Когда Лев IV скончался (780 год), его супруге не было и двадцати восьми. Но она решительно отстранила седовласых архонтов и закалённых в боях стратегов, провозгласив себя регентом при девятилетнем сыне Константине. Взяв власть, Ирина заключает мир с арабами на востоке, добивается затишья в сражениях со славянами на севере, пытается восстановить единство христианского мира на западе, обручая сына с восьмилетней дочерью короля франков Карла Великого. Внешний покой нужен империи, чтобы заняться внутренними делами, из которых новая царица считает важнейшим – возродить почитание икон. Ирина готовит новый Вселенский Собор, который подтвердит законность и благочестивость поклонения святым образам.

Ирина – императрица Византии

Большинство священников относится к партии иконопочитателей, и это сулит императрице удачу. Но когда в августе 786 года в Константинополь съезжаются представители всех христианских церквей, чтобы принять долгожданное решение, замысел Ирины срывает армия. Иконоборцы, популярные в военной среде, приводят легионеров и силой разгоняют несостоявшийся Собор.

Неудача не обескураживает упорную императрицу. Она отправляет взбунтовавшиеся армейские корпуса в Малую Азию, якобы отражать нападение арабов, где самые непокорные ветераны получают отставку. На охрану императорского дворца заступает новая гвардия, набранная среди иконопочитателей. Очередной Собор назначается в провинциальном городе Никее, в стороне от столицы, чтобы избежать столкновения противоборствующих партий на улицах Константинополя. В октябре 787 года Седьмой Вселенский Собор торжественно постановляет, что почитание икон не является ересью и идолопоклонством, ибо «честь, воздаваемая образу, восходит к первообразу», то есть к триединому Богу.

Позже Ирине пришлось выдержать целую череду заговоров и бунтов, лишить власти собственного сына по достижении им совершеннолетия и стать первой единодержавной женщиной на троне Византийской империи. Свои указы она подписывала, как мужчина: «Ирина, великий василевс и автократор римлян». Западные европейцы в эти годы презрительно именуют Византию «женской империей».

В 802 году недовольная знать всё же свергла императрицу (что, впрочем, не было редкостью и в биографиях иных константинопольских монархов). Однако отменить иконопочитание противники святых образов уже не смогли – главное дело своей жизни василевс Ирина совершила.

Русская рулетка дворцовых переворотов. Елизавета Петровна и Екатерина Великая

Смерть Петра Великого была подобна сокрушительному падению глыбы, после которой русская политическая сцена осталась усеянной мелкими политическими осколками, ни один из которых не мог претендовать на величие предшественника. Некоторое время державой руководила вдовствующая императрица, вторая жена Петра – Екатерина Первая. Согласно её завещанию, составленному в 1727 году, порядок последующего престолонаследия определялся так: 1) внук Петра от сына, рождённого в первом браке – Пётр II Алексеевич; 2) старшая дочь Петра и Екатерины – Анна Петровна; 3) младшая из выживших потомков второго брака – Елизавета Петровна.

Уже при такой диспозиции шансы Елизаветы когда-либо занять российский престол выглядели не слишком завидными, а когда после ранней смерти Петра Второго завещание 1727 года откровенно отшвырнули прочь и власть при поддержке ловкого царедворца Бирона досталась Анне Иоанновне, представительнице иной ветви Романовых – шансы на воцарение Елизаветы и вовсе стали призрачными. Однако человек предполагает, а гвардия располагает, – так, похоже, должна была звучать старая русская пословица в восемнадцатом веке. К 1741 году гвардейцы настолько истосковались по покойному императору Петру, что решились возвести на престол его дочь – в надежде возвратить прежние славные времена. Впрочем, переворот не удался бы, не унаследуй Елизавета Петровна решительный нрав своего отца.

Елизавета Петровна – Российская императрица

Чтобы утвердить своё право на трон, ей понадобилось лично явиться в казармы Преображенского полка, произнести зажигательную речь и повести гвардейцев на Зимний дворец. Последовав за ней, русский офицерский корпус не только попробовал реставрировать петровский курс на бурную модернизацию, но и пресёк попытку немецкой Брауншвейгской фамилии утвердиться во главе России.

Нельзя сказать, что перемены, произошедшие в царствование Елизаветы, были столь же грандиозны, как Петровские реформы, но безусловных успехов ей удалось достичь. Например, были отменены местные таможенные сборы, что сняло барьеры на пути развития внутреннего рынка. При Елизавете появились первые гимназии – Московская и Казанская, в 1755 году основан Московский Университет, также открылись Академия Художеств и Императорский Театр.

Удача сопутствовала Елизавете и на военном поприще. В начале её царствования был заключён выгодный для России мир со Шведским королевством (1743), а в конце – одержаны блистательные победы над прусскими войсками знаменитого Фридриха. Под контроль России перешёл Кёнигсберг с прилегающими землями (1758), русская армия в первый раз в отечественной истории вступила в Берлин (1760).

Но, пожалуй, одно из достижений Елизаветинской поры, которое следует выделить особо – при ней в стране не применялась смертная казнь. Если все вышеперечисленные успехи были в большей степени плодом коллективных усилий народа и государственной элиты, то мораторий на смертную казнь – персональная заслуга императрицы, проявление присущего большинству женщин милосердия.

В то же время за ней водились и явные женские слабости. Так, например, после смерти императрицы в её гардеробе обнаружилось 15 тысяч платьев, то есть каждую из обнов она носила не более одного дня!

Несмотря на замечательные внешние данные и живость характера, Елизавета не была замужем и не имела законных детей. Впоследствии это породило волны слухов и появление самозванцев. Печально известная «княжна Тараканова» (скорее всего – урождённая немка) утверждала, что является дочерью императрицы Елизаветы и украинского дворянина Алексея Разумовского, за что была заточена в Петропавловскую крепость.

Отсутствие прямых наследников часто не идёт на пользу монархическому строю. Так было и в случае с Елизаветой. Сменивший её племянник, сын родной сестрицы Анны Петровны и немецкого герцога Карла Голштейн-Готторпского Карл, он же Пётр, перечеркнул успехи елизаветинской России в Cемилетней войне. Будучи немцем по воспитанию и фанатичным поклонником прусского короля Фридриха, Пётр Третий заключил с Берлином странный мир – унизительный для России и спасительный для терпевшей поражение Пруссии (в Германии тот подарок судьбы окрестили «Чудом Бранденбургского дома»). Избавлять Россию от причуд экстравагантного престолонаследника пришлось ещё одной знаменитой императрице, которая была бóльшей немкой, чем Пётр Третий, по происхождению, зато тонко чувствовала обычаи и рьяно защищала интересы своего нового Отечества.

Благодаря своей раздробленности, Германия XVIII века превратилась в настоящую ярмарку невест для королевских домов всей Европы. В то время считалось, что спутницей монарха может быть только особа царских кровей, а в Германии, пожалуйста, огромный выбор: тридцать восемь королевств, курфюрств и княжеств, а значит, и тридцать восемь династий – б ольше, чем на всём остальном континенте! Не удивительно, что будущих жён наследники европейских тронов искали прежде всего среди немецких принцесс. Был в немецком сватовстве и ещё один плюс: в отличие от привыкших к ослепительной роскоши французских, испанских или британских наследниц, дочки и внучки немецких монархов из крошечных «лоскутных» государств не были так избалованы наследными богатствами и могли согласиться на отъезд даже в такую далёкую, чужую и непривычную страну, как Россия.

Именно в таком положении находилась юная Софи, известная в будущем под именем Екатерины. Династическая фамилия её матери утратила свой родовой замок Готторп во время Северной войны, а владения отца, Кристиана Августа Ангальт-Цербсткого были столь малы, что он предпочёл поступить на службу к прусскому королю. Поэтому маленькая Софи росла не в королевских покоях, а в служебном доме коменданта Штеттина и без церемоний играла на городских улицах с детьми простолюдинов. На этом фоне идея выйти замуж за наследника огромной Российской империи открывала перед девушкой перспективу необычайного приключения.

К поступившему предложению она отнеслась предельно серьёзно, готовясь наилучшим образом исполнить долг августейшей супруги и покровительницы будущих подданных. Софи приняла православие с именем Екатерина, приняла настолько искренне и безоговорочно, что в момент тяжёлой болезни, когда врачи не исключали трагического исхода, призвала к себе не лютеранского пастора, а русского священника. Столь же ревностно невеста будущего государя изучала русский язык, историю и традиции. Она, пожалуй, могла стать и настолько же верной женой, но будущий муж её нисколько не любил, в чём признался на первой же встрече, – и впредь не скрывал своих романов, больно раня самолюбие Екатерины.

Впрочем, ревность была не единственной причиной, побудившей супругу Петра Третьего поддержать дворцовый переворот. Пустой и взбалмошный Пётр явно не годился на роль правителя какой бы то ни было страны, тем более на роль Государя Российского. Мало того, что он сдал пруссакам территории, завоёванные в эпоху царствования его тётушки Елизаветы, так ещё и задумал реформировать Православие, навязывая «тёмным русским» богослужение протестантского образца. Учитывая все обстоятельства, Екатерина без колебаний возглавила заговорщиков и взяла в свои руки скипетр Российской Империи.

Во всей русской истории только два самодержца, – Пётр Первый и она, Екатерина Вторая, – удостоились титула Великих. И было за что. Если Пётр Алексеевич «прорубил окно в Европу», обеспечив России выход к берегам Балтийского моря, то Екатерина сделала русским море Чёрное. Вся Новороссия от Одессы до Мариуполя, Крым, Кубань – плоды екатерининских побед. Она осуществила практически бескровную реконкисту белорусских и украинских земель, населённых православными, вернув эти территории в состав России после многовекового пребывания под игом католической Польши. При Екатерине Россия вышла на первое место в Европе по численности населения, обогнав давнего лидера – Францию, и на первое место в мире по выплавке чёрных металлов.

Екатерина II Великая – Российская императрица

Правление Екатерины Второй называют эпохой «просвещённого абсолютизма» – при ней была создана российская Академия Наук, из-за границы приглашали ведущих учёных, сама царица состояла в переписке с властителями умов того времени: Вольтером, Дидро, д’Аламбером. Вместе с тем, политическая критика подвергалась репрессиям – широко известны примеры суровых приговоров публицисту Радищеву и книгоиздателю Новикову. Стремясь выглядеть либеральной правительницей, Императрица довела до исторического максимума свободы дворянского сословия, но при этом резко обозначилась пропасть в положении помещиков и крепостных, что привело к Пугачёвскому восстанию.

Став до конца жизни приверженцем православного христианства, Екатерина терпимо относилась к иным религиям, разрешив многим конфессиям свободно отправлять культ, строить молельные дома и храмы. За это среди российских мусульман она получила прозвище «Аби-Патша» («бабушкацарица»), а российские буддисты признали её воплощением бодхисатвы Белой Тары.

Уязвимой стороной биографии великой императрицы остаётся обилие фаворитов. В XVIII веке наличие множества любовниц было, скорее, нормой, чем исключением для большинства монархов-мужчин, но аналогичное поведение монархини-женщины не имело прецедентов и вызвало осуждение во многих правящих домах Европы. Можно сказать, что в этой пикантной сфере Екатерина выступила за равенство прав мужчин и женщин, хотя вряд ли такое «равенство в пороке» следует признать достойной целью.

Два «золотых века» Британии. Добрая Бэсс и бабушка Европы

В английском прошлом есть два периода, вызывающих особое восхищение потомков – время восхода и время зенита Британской империи. Первый из них иногда называют эпохой Шекспира, второму безоговорочно присвоено имя правившей тогда королевы. И что примечательно для поднятой нами темы – и на первом, и на втором этапе британцев возглавляли женщины. Речь идёт о Елизавете (годы царствования 1558–1603) и Виктории (1837–1901).

В раннем детстве Елизавета и мечтать не могла о троне. Родной отец Генрих VIII казнил её маму Анну Болейн по лживому навету, а несчастную дочку объявил незаконнорожденной. Большинство историков сходится в том, что сластолюбивый Генрих просто хотел расчистить брачное ложе для очередной фаворитки. Матушка Елизаветы оказалась не единственной женой Генриха, ставшей жертвой ревнивого мужа; такие несправедливые расправы повторялись, производя глубокое впечатление на детей. Возможно, поэтому у юной Элизы возникло стойкое неприятие института брака и близости с мужчинами как таковой. Считается, что она на всю жизнь осталась девственницей.

К старости британский аналог «Синей бороды» остепенился и нашёл успокоение в объятиях последней, шестой жены – Екатерины Парр, которая относилась к Елизавете как к собственной дочери. Возможно, под благотворным влиянием миссис Парр Генрих снял прежние подозрения и включил Елизавету в список наследников. Завещание короля предоставляло первое место в очереди на престол младшему брату Елизаветы – Эдуарду (сыну третьей жены, Джейн Сеймур), второй в очереди стояла Мария (дочь первой жены, Анны Арагонской), а третье место отводилось Елизавете и её возможным потомкам.

В то время английское общество раздирал острый конфликт между приверженцами католической версии христианства и реформаторами-протестантами. Большинство народа по инерции держалось старой доброй католической веры, а в высших сословиях преобладало сочувствие переменам. При Генрихе Восьмом Англия официально порвала с католическим Римом, но множество людей надеялось на возвращение религиозных устоев прошлого. Елизавета, как и её мать, Анна Болейн, принадлежала общине новаторовпротестантов.

В этом религиозном споре первый наследник, Эдуард, старался занимать нейтральную позицию. После его ранней смерти к власти пришла ревностная католичка Мария. Она принялась рьяно восстанавливать позиции старой веры, не останавливаясь перед казнями несогласных, из-за чего вошла в английскую историю как «кровавая Мэри». Елизавета попала в опалу, была заключена в Тауэр и только благодаря благоволению супруга Марии, Филиппа Испанского, возвращена ко двору. Когда осенью 1558 года «кровавая Мэри» скончалась в результате затяжной хронической болезни, корона перешла к Елизавете. Чужака-испанца Филиппа, даже и повенчанного с предыдущей королевой, британская элита включать в порядок престолонаследия категорически отказалась.

Елизавета I – королева Англии

Первым шагом новой королевы стало принятие «Акта о единообразии», позволявшего урегулировать права обеих религиозных общин, не подвергая кого-либо преследованиям. В Англию, как в страну религиозной свободы, стали стекаться гонимые протестанты из испанских Нидерландов и из Франции, особенно после того, как Париж и другие города потрясла «Варфоломеевская ночь». Хотя лондонские простолюдины регулярно выступали против наплыва приезжих, но привезённые иммигрантами капиталы и ремесленные навыки (как правило, переезжали более лёгкие на подъём зажиточные горожане) немало содействовали начавшейся в стране «Промышленной революции». Индустриальное развитие активно спонсировалось и за казённый счёт, было создано Общество королевских рудников, строились судостроительные, металлургические, артиллерийские предприятия. Плоды технического прогресса опробовала сама королева – например, ей были подарены первые в мире наручные часы.

Всё это время Англия находилась в состоянии острой военно-политической конкуренции с Европой католического большинства, прежде всего с ведущей глобальной державой – Испанией. Испанцы уже овладели обширными колониями в разных частях Земли, неслыханно обогатившись на серебряных и золотых приисках Нового Света, а английские мореходы рассчитывали перехватить пальму первенства, завоевав господство в мировом океане. Британское правительство официально поощряло пиратов, бравших на абордаж испанские галеоны с драгоценными металлами – такие разбойники моря, как Фрэнсис Дрейк, Уолтэр Рейли, братья Хокинсы получали из рук королевы награды и титулы.

Долгое время это не приводило к войне между двумя державами – действия флибустьеров представлялись частной криминальной инициативой. Наконец, Испания не выдержала и решила покончить с быстро растущим конкурентом, направив на завоевание Англии «Непобедимую Армаду». И тут королева Елизавета проявила всю свою твёрдость, призвав соотечественников ко всенародной войне с врагом: «У меня тело хилой и немощной женщины, но сердце и мужество – короля, к тому же – короля Англии!» В морском сражении у Гравелинской банки в 1588 году «Непобедимая Армада» была наголову разбита британским флотом.

В рамках этого глобального противостояния следует рассматривать и конфликт Елизаветы Тюдор с шотландской королевой Марией Стюарт, оспаривавшей право на престол в Лондоне. Следует учесть, что Римский папа объявил Елизавету «мнимой королевой и служительницей преступления»; католические монархи рассчитывали видеть на английском троне католичку Стюарт, а сама Мария открыто называла свою соперницу «бастардессой». Изгнанная из Шотландии в ходе гражданской войны Стюарт, как ни странно, нашла убежище в Англии. Возможно, склонная к авантюрным поступкам Мария втайне надеялась сплотить католические силы англичан и овладеть лондонским престолом. Действительно, вскоре она была вовлечена в заговорщицкую сеть местных католиков и это вполне закономерно привело её к смертной казни, что в глазах королевы Елизаветы выглядело не бессмысленной жесткостью, а оправданной мерой по сохранению гражданского мира в стране. Но с лёгкой руки германского поэта Шиллера в мировой литературе за Марией Стюарт закрепилось реноме беспомощной жертвы, а за Елизаветой Тюдор – мстительного палача.

Англичане же отнюдь не согласны с такой трактовкой. В памяти английского народа Елизавета осталась как «Добрая Бэсс», отменившая многие виды жестоких наказаний, редко прибегавшая к казням и проводившая широкую благотворительную деятельность.

Кроме того, история свидетельствует, что Добрая Бэсс была уникально талантливой женщиной. В британских архивах хранится около 15 тысяч собственноручно записанных ею документов на разных языках. Утверждают, что она могла одновременно писать одно письмо, диктовать второе и в тот же самый момент слушать доклад.

К сожалению, личная жизнь Елизаветы не сложилась. К ней сватались самые разные выдающиеся персоны, от испанского короля Филиппа до русского государя Ивана Грозного, но все – безуспешно. Существует романтическая легенда (правда, подтверждаемая косвенными доказательствами), что Бэсс всё же однажды согрешила с другом детства Робертом Дадли и родила от него ребёнка.

Тем не менее наследников у королевы не осталось и на Елизавете линия Тюдоров прервалась. Она передала трон Якову, сыну казнённой ею Марии Стюарт, доказав тем самым, что не хочет умножать взаимное зло, а попутно объединив под одной короной Англию и Шотландию.

Елизавета единолично правила 45 лет – рекордный срок для женщины на британском престоле! А «серебряным призёром» в этом рейтинге считалась королева Виктория, царствовавшая в одиночестве на два года меньше. Но если учесть два десятилетия, которые Виктория провела королевой при здравствующем супруге-монархе, ей до начала XXI века не было равных.

Виктория – королева Соединенного королевства Великобритании и Ирландии. Императрица Индии

Викторианская эпоха в Великобритании ассоциируется с эпитетом «самый». Самая обширная империя в человеческой истории, над которой «никогда не заходит солнце». Самый высокий уровень жизни: годовой доход среднего англичанина вдвое выше дохода среднего европейца и вчетверо – среднего уровня остальных землян. Бурный рост промышленности – Англия носит звание «мастерская мира». Столь же бурный расцвет науки: теория эволюции Чарльза Дарвина, законы электромагнетизма Джеймса Максвелла, электрон Джозефа Томсона, сталелитейные печи Генри Бессемера – все эти открытия, без которых невозможно представить современную цивилизацию, родом из викторианской Англии.

Однако личная роль королевы Виктории во всех этих грандиозных достижениях более чем скромна. При ней британская конституционная монархия стала соответствовать распространённому ныне мему: «Королева царствует, но не правит». После смерти мужа в 1861 году она, испытывая глубочайшую депрессию, на некоторое время полностью отошла от дел и заперлась в Виндзорском замке, за что получила прозвище «Виндзорская вдова». В 1867 году экономист Уолтер Баджот констатировал, что глава Британской империи сохранила только «право советовать, право воодушевлять и право предостерегать».

Несмотря на то, что все важнейшие политические решения, включая самые непопулярные, в Англии принимались парламентом и премьер-министром, королеве всё равно приходилось служить своеобразным громоотводом для народного гнева. На Викторию неоднократно покушались. Одного из промахнувшихся стрелков поймали и до прибытия полиции чуть не забили зонтиками ученики Итонского колледжа. «Ценю, когда в тебя стреляют – можно увидеть, как сильно любят», – записала спасённая в своём дневнике после этого инцидента.

Виктория отличалась строгостью нрава и приверженностью семейным ценностям, прививая их всей английской элите, благодаря чему появилось выражение «викторианская мораль». Через своих восьмерых детей британская королева породнилась со множеством европейских династий, после чего её стали называть «бабушкой Европы». Так, например, внуком Виктории был германский кайзер Вильгельм II, а правнуком – русский цесаревич Алексей. Печально, но столь близкие родственные связи не смогли предотвратить Первую мировую войну.