Женщины в политике. От Семирамиды до Дарьи Дугиной

Любимица гвардии. Марта Скавронская (Екатерина I)

Если верить «красному графу» Алексею Толстому и его эпическому бестселлеру «Пётр Первый», то Марту Скавронскую фельдмаршал Шереметев буквально снял с телеги, куда прелестную девицу затащила дебоширившая в прибалтийских местечках солдатня. Вполне возможно, что романист просто сгустил краски для придания пикантности сюжету, но, как бы то ни было, попадание Марты ко двору первого русского императора, да не просто ко двору, а почти сразу – в его объятия, нужно признать чистой случайностью. Приглянулась – вот самое точное слово. Одного взгляда Петра Великого, вернее, одного вечера в кругу генералитета, где прислуживала попавшая в эскорт-служанки Скавронская, было достаточно, чтобы самодержец всероссийский не на шутку увлёкся дочкой простого ливонского крестьянина. С тех пор Марта (крестившаяся в православие под именем Екатерины) неотвязно следовала за своим государем.

Поначалу они встречались инкогнито – Пётр поселил свою фаворитку в доме сестры, Натальи Нарышкиной, для изучения русской грамоты и обычаев. Только восемь лет спустя после знакомства, накануне несчастливого Прутского похода 1711 года, Пётр потребовал от своего окружения, чтобы к Екатерине относились как к его законной жене и чтобы она сохранила этот статус в случае его гибели. Официальное венчание состоялось только в феврале 1712 года, когда бывшей Марте шёл уже двадцать восьмой год.

Как удалось прибалтийской поселянке овладеть сердцем вспыльчивого и любвеобильного «Саар-дамского плотника», не уступив его ни одной из множества вращавшихся вокруг пассий? Судя по отзывам придворных биографов, всё дело было в её исключительно уживчивом и терпеливом характере. Только Екатерина могла успокаивать Петра в частых припадках ярости, при этом безропотно прощая все мимолётные прегрешения. Первый российский император платил ей взаимностью, проявлявшейся и в ласковых, не характерных для петровского стиля письмах, и в постоянном желании видеть её рядом. В честь Екатерины была названа столица Урала – стремительно развивавшегося индустриального края, ставшего в то время крупнейшей кузницей планеты. Именем небесной покровительницы государыни – Святой Екатерины – назван первый русский орден, учреждённый после Прутского похода, в котором, по словам Петра, его спутница «великою помощницей была… как мужески, а не женски поступала». Правда, о конкретных ратных подвигах царской жены летописцы умалчивают, – скорее всего, она заслужила похвалу за своё стоическое терпение, спокойствие и верность даже в критических ситуациях.

Марта Скавронская – Российская императрица Екатерина I

В мае 1724 года в Успенском Соборе Московского Кремля состоялась первая в русской истории коронация императрицы (если не считать неудавшуюся попытку венчания на царство Марины Мнишек, чьё первенство в этом «виде спорта» отменено суровым временем). А уж в таком соревновании, как ношение первой женской короны, Екатерина точно является чемпионом России. Вот так благоволил венценосный победитель шведов к своей дражайшей половине!

Единственная крупная размолвка с супругой произошла у Петра за несколько месяцев до смерти, когда он приказал казнить за взятки камергера императрицы Виллима Монса. Молва утверждает, что самодержец уличил свою спутницу в неверности и приказал заспиртовать голову вероятного любовника, в назидание поставив её в покоях Екатерины. Однако в последние дни супруги помирились, и великий реформатор скончался буквально на руках любимой жены.

Уход грандиозной фигуры первого императора, не успевшего составить завещание, образовал зияющую политическую пустоту, провоцирующую тяжёлый государственный кризис. Ожидалось столкновение двух негласных политических партий – родовитой знати из старинных фамилий и «птенцов гнезда Петрова», выдвинувшихся на гребне стремительных реформ. Первые ставили на императорского внука Петра Алексеевича, потомка опального царевича Алексея, – в их глазах этот наследник принадлежал к линии первой, «законной» жены, имевшей благородное происхождение. На фоне младшего Петра позиции Екатерины, простолюдинки, буквально подобранной на поле боя, выглядели явно проигрышными.

Однако в её пользу сыграл всё тот же покладистый, уживчивый характер, который позволял мириться с буйным нравом основателя Петербурга. Теперь амбициозные выдвиженцы Петра из второй партии – политиков нового поколения – желали видеть на троне флегматичную персону, которая одобряла бы их планы и не слишком вмешивалась в управление. Екатерина на троне подходила им как нельзя лучше. Решающую роль в споре двух сторон сыграли гвардейские офицеры, самозабвенно преданные Петру и перенёсшие эту преданность на его супругу. Тем более что коронация императрицы служила неформальным подтверждением воли покойного.

Когда Сенат собрался решать вопрос о наследнике, барабанный бой под окнами возвестил о неожиданном прибытии двух гвардейских полков, оцепивших здание. В залу с решительным видом вошли полковые командиры. Фельдмаршал Репнин, исполнявший функции военного министра, возмутился: «Кто посмел без моего ведома привести сюда полки?» Однако командир Преображенского полка Бутурлин быстро поставил сановника на место: мол, все тут исполняют волю императрицы, и тебе не след отлынивать. Под нажимом гвардейских штыков Сенат единогласно признал преемницей матушку-императрицу Екатерину Первую.

Правление первой российской императрицы было недолгим и не слишком запоминающимся, уже на его третий год Екатерина отправилась вслед за своим великим супругом. Однако она стала родоначальницей целой правящей ветви Романовых – после краткого воцарения вожделенного аристократией Петра Алексеевича Второго и несколько более долгого правления его двоюродной тётки Анны Иоанновны, гвардия привела к власти дочь Екатерины – Елизавету Петровну. С этого часа потомки некогда бедной прибалтийской поселянки Марты Скавронской бессменно занимали Зимний дворец.

Раскол и плаха. Роковые зигзаги в судьбе Анны Болейн

В истории английской монархии тоже есть женщина, не имевшая прав на престол, но завоевавшая сердце одного из самых суровых и величественных королей этой страны и впервые коронованная наравне с мужчинами. Её дочь тоже звали Елизаветой, и эта Елизавета I Английская тоже, как и Елизавета Петровна Российская, прославилась долгим и успешным царствованием. Речь идёт об Анне Болейн, сначала фрейлине при дворе Генриха VIII, а затем его второй жене.

Всю весну 1533 года Лондон гудел, как потревоженный улей. Случилось нечто необычное, выходящее за рамки вековых представлений. Особенно волновались католики, тогда ещё составлявшие на туманном Альбионе большинство, особенно в простонародье. Король Генрих заявил, что английские священники больше не подчиняются Папе Римскому, что монарх отныне будет сам возглавлять церковь, а те, кто не признают нового порядка, будут караться как государственные изменники. Сторонники католицизма пришли в ужас от свершившегося раскола, зато ликовали протестанты всех толков, рассчитывавшие избавиться от преследований со стороны римско-католических догматиков. Что же заставило Генриха Восьмого совершить столь рискованный шаг, чреватый бунтом и религиозной войной?

Анна Болейн

Виной всему были отнюдь не богословские соображения, а прекрасная фрейлина Анна, ради которой владыка Британии задумал развестись с первой супругой, Екатериной Арагонской, представительницей влиятельной испанской династии. Разрешение на такой эксклюзивный для средневековой Европы шаг мог дать только сам глава Католической церкви. И хотя британские правоведы по заданию короля Генриха подобрали неоспоримые, с их точки зрения, аргументы в пользу расторжения брачного союза высочайших особ, Папа несколько лет тянул с ответом. Ожидание стало выглядеть безнадёжным, когда племянник опостылевшей Генриху Екатерины, воинственный император Испании Карл V, властелин «империи, над которой не заходит солнце», повелитель несчётного количества земель на четырёх континентах, овладел Римом. Отныне Папа Римский становился заложником в руках могущественного родственника отверженной королевы и ни в коем случае не стал бы принимать решение в пользу Генриха, и без того сомнительное, а в сложившейся обстановке способное вызвать гнев хозяина положения. Тогда-то отчаявшийся Генрих пошёл ва-банк, отделив английскую церковь от всемирной католической и запустив тем самым процесс великой европейской Реформации.

Кем же была женщина, потрясшая религиозные устои целого континента? Анна Болейн, потомок старинного аристократического рода, с раннего детства вращалась в высших кругах, служила в свитах Маргариты Австрийской и Клод Французской, а в пятнадцать была представлена британскому королю. Говорят, Генрих сразу же влюбился в грациозную и сдержанную леди. Молва приписывает суровому королю романтические стихи «Зелёные рукава» (“Green sleeves”), посвящённые его встрече с юной Болейн. У британского суверена никогда не было недостатка в фаворитках, но Анна отличалась от всех неприступностью. Её не устраивала роль наложницы, делить постель с монархом она была готова только в роли законной жены. Так возникло «Важнейшее дело Короля» (“King’s Great Matter”) – многолетняя тяжба о разводе с первой супругой, завершившаяся отделением Англиканской церкви от Папского престола.

Анна Болейн отличалась не только моральной твёрдостью, но и блистательным интеллектом, хорошо владела несколькими языками, играла на музыкальных инструментах, преуспела в знании искусств и литературы, разбиралась в богословских спорах назревавшей церковной реформации. Считается, что её детальное знакомство с аргументами протестантских идеологов подтолкнуло британского короля к разрыву с Ватиканом. За несколько лет затянувшихся платонических отношений Генрих Восьмой передоверил своей возлюбленной немалую часть государственных дел: она принимала дипломатов, составляла тексты писем и петиций. В Лондоне уже говорили, что даже для голосования в парламенте необходимо заручиться одобрением королевской спутницы.

И вот 1 июня 1533 года наступил звёздный час Анны Болейн. Разрубив свой «гордиев узел», признав себя свободным от уз прежнего брака и заключив союз с Анной, Генрих Восьмой провозгласил лучшую из фрейлин британской королевой. На Анну – единственный раз в истории Англии – возложили корону Святого Эдуарда, которая прежде предназначалась исключительно для монархов. Возможно, это объяснялось тем, что от Анны ждали скорого рождения наследника.

Однако так счастливо начавшаяся судьба готовила королеве совсем иной конец. Как вскоре выяснилось, главным стимулом «Важнейшего дела короля», которое привело Генриха Восьмого к полному разрыву с Ватиканом, было вовсе не личное очарование Анны и не её увлечение протестантскими идеями. Британскому суверену требовался продолжатель династии, наследник мужского пола, которого ему за полтора десятилетия не смогла родить первая жена Екатерина Арагонская. Однако и Анна Болейн не исправила положения. Её первенцем оказывается девочка, наречённая Елизаветой. Вторая беременность завершается выкидышем. В 1535 году Анна беременеет в третий раз, хотя нетерпеливый король уже откровенно примеряется к новой спутнице, не скрывая увлечения фрейлиной Джейн Сеймур.

В январе 1536‐го происходит трагическое событие – Анна снова теряет недоношенный плод, и этот мертворожденный – мальчик. По стечению обстоятельств, в тот же день состоялись похороны отверженной Екатерины Арагонской. Суеверные люди воспринимают это совпадение как знак небесной кары. Генрих принимает решение избавиться от Анны и поручает своим доверенным лицам собрать доказательства её измены. Под подозрение попадают все мужчины, достаточно часто общавшиеся с королевой. Один арест следует за другим. Правда, угодившие в Тауэр джентльмены единодушно отрицают какую бы то ни было предосудительную связь, никаких улик им предъявить невозможно, а вымогать показания под пытками у лиц благородного происхождения запрещает британский закон. Тогда ищейки находят музыканта низкого сословия, который играл в покоях Анны, и он, не выдержав мучений в застенках, оговаривает и себя, и всех остальных арестованных по делу об измене. Послушный монарху суд выносит безапелляционный вердикт: смертная казнь для пятерых подозреваемых и для самой Анны.

Уже в последний день своего земного пути, сознавая необратимость принятого решения, Анна дважды – до и после причастия – клянётся на Библии, что не изменяла мужу. Её смерть – ярчайший образчик вопиющей несправедливости, царившей тогда в отношениях между царственными супругами. Практически все современные исследователи считают обвинения в адрес Анны Болейн напраслиной, в то время как Генриха Восьмого (если бы он нёс аналогичную ответственность) можно было четвертовать за неверность несчётное число раз. Показательно даже то, что он в итоге вступал в брак шесть раз, в том числе два супружества аннулировал и двух жён казнил.

Возможно, слабым утешением для Анны было бы то, что именно её дочь, Елизавета, станет потом королевой Англии на долгих 45 лет и заслужит прозвище «Добрая Бесс». В историю дочь Анны вошла как «Королева-девственница». Возможно, памятуя о судьбе матери, Елизавета всю жизнь избегала мужчин.