Жестокие клятвы

ГЛАВА 21

Адриан

Щеки Вани все еще горят от моих предыдущих комментариев, пока я веду ее в подвал, где находится моя медицинская бригада. Через несколько секунд она покраснеет по совершенно другой причине. Я даже держу пари, нападет она на меня или нет. Независимо от того. Это не изменит результата того, что должно быть сделано.

Во всяком случае, она должна быть благодарна, что я так пристально за ней слежу. Черт, она должна чувствовать себя ценной. Я никогда не делал этого даже для своей покойной жены. Ее приходы и уходы были ее делом. Не моим. С греческой принцессой все по-другому. Одержимость горит в моих жилах всякий раз, когда она уходит из моего поля зрения. Когда я вижу ее, когда она в моем присутствии, необходимость обладать ею зажигает во мне огонь, который невозможно игнорировать.

Вот почему я не мог ее выдать.

Ну, это одна из причин.

— Куда мы идем? — спрашивает она, ее голос дрожит, когда я тяну ее за собой. Господи, она всегда полна чертовых вопросов. Это чудо, что я ее не отдал. Обычно постоянные допросы меня раздражали. Я убивал мужчин за то, что они постоянно приставали ко мне бессмысленной болтовней, но когда дело касается ее, я не могу не чувствовать себя немного менее убийственным.

Немного.

— Всегда задаюсь вопросом, — усмехаюсь я. — Просто делай, как я говорю, и следуй за мной, — я слышу, как она фыркает позади себя, и улыбаюсь. Ей не нравится, когда ее держат в неведении.

Мы продолжаем молчать, пока я не открываю дверь в небольшой медицинский отсек, который удерживает меня и моих людей от ненужных поездок в больницу. Возможно, я владею большей частью Вегаса, но и мои враги тоже. Не каждый полицейский или врач у меня на зарплате. Достаточно одного оплачиваемого врача или медсестры, чтобы вставить что-нибудь в капельницу, сделать неправильный разрез на операционном столе, и мне конец. Одному из моих людей конец.

Я этого не потерплю.

— Босс, — приветствует меня Эрик, когда мы выходим на открытое пространство. Это современное состояние. Будь то грипп, царапины, диабет, роды и т. д., у доктора Мэдсена есть для этого все необходимое. По большей части он приезжает на дом к семьям моих людей. Таким образом, никому из членов семьи не придется приезжать сюда и находиться в моем пространстве без необходимости. Мы начали это пару лет назад, когда одна из жен моих людей привела своего ребенка за то, что он сломал ему палец, в то время как один из моих людей лежал на столе с огнестрельным ранением.

Ребёнок был очарован. Мать не была.

— Все готово? — спрашиваю я его, крепче сжимая ее запястье. Я не хочу, чтобы она сбежала. Не то, чтобы она далеко ушла. Он кивает головой и жестом просит Иону, своего помощника, откатить поднос в сторону одной из смотровых залов. Я не скучаю по прищуренным глазам Ионы, но игнорирую это. У этого человека всегда было плохое отношение. Честно говоря, я не понимаю, почему Эрик его терпит.

— У нас все готово, — его взгляд падает на Ваню. — Пожалуйста, сядьте сюда, мисс Кастельяно. Уверяю вас, это не займет много времени.

Она отстраняется от моей хватки, как и было предсказано, ее глаза расширяются.

— Что не займет много времени?

Моя хватка не ослабевает, когда я притягиваю ее к себе и веду ее борющееся тело к доброму доктору.

— Эрик собирается дать тебе шанс, — говорю я ей. — Ты едва почувствуешь это, — она качает головой.

— Пока ты не скажешь мне, что это такое, — шипит она на меня, все еще борясь.

— Устройство слежения, — невозмутимо говорю я, заставляя ее сесть.

— Пошел ты, — она бросается в сторону, рассыпая содержимое подноса, и оно с грохотом падает на землю. Ее ступня выдвигается и касается бедра Эрика. Он морщится, но в остальном остается стойким.

— Хватит, Ваня, — рявкаю я, прижимая ее к лежаку. Но она не останавливается. Ее движения становятся безумными, она царапает и кусает все, что приближается к ней.

Черт, какие у нее острые зубы, думаю я, когда они впиваются мне в руку. Делая то, что нужно, я сажаю ее за талию на шезлонг. Я хватаю ее за запястья левой рукой и наклоняюсь над ней, пока ее руки не вытягиваются над головой. Моя свободная рука опускается на ее лицо, заставляя ее посмотреть в сторону. Она фейерверк, и мне требуются почти все мои силы, чтобы удерживать ее в таком состоянии, пока Эрику не удается засунуть трекер под слой подкожной кожи на ее шее.

Ваня хнычет и замирает, но я не успокаиваюсь.

Когда Эрик закончил, он вытаскивает иглу из ее шеи и накладывает небольшой пластырь на место введения.

— Он уже должен передавать, — говорит он мне, отступая назад, чтобы навести порядок, который моя будущая жена создала в его первозданной рабочей среде. Он ненавидит беспорядок.

— Спасибо, Эрик, — говорю я, отпуская Ваню из рук. Меня охватывает удивление, когда ее крошечный кулачок касается моего лица. Железо наполняет мой рот горьким привкусом.

— Как ты, черт возьми, смеешь! — кричит она мне. Как я и предсказывал. Вспыльчивая и краснолицая. — Прости, мешок дерьма. Ты чертов ублюдок, чертов засранец. Кем же ты себя возомнил?

Я делаю глубокий вдох, сосредотачиваясь, потому что, если я этого не сделаю, я трахну ее прямо здесь и сейчас, чтобы показать ей, кто здесь босс.

Черт побери меня.

— Ваня, — предупреждаю я ее. Это бесполезно. Ее тирада обзывательств только начинается. Протянув руку, я хватаю в кулак несколько ее темных локонов и притягиваю к себе. Ее крошечные кулачки бесполезно стучатся по моей груди. Как бабочка в торнадо, не готовая быть унесенной ветром.

— Отпусти меня, скотина, — кричит она, и слезы текут по ее лицу. — Почему ты бы так поступил? Как ты мог…? — её напыщенная речь заканчивается рыданиями, ее кулаки теряют силу, когда она утомляется. Я жду, пока она успокоится и гнев покинет ее тело. Это не занимает много времени, и вскоре она затихает в моих объятиях. Она всхлипывает, опустив глаза, и изо всех сил пытается снова выровнять дыхание. Я до сих пор слышу небольшую икоту, оставшуюся после ее истерики.

Ее срыв не должен меня беспокоить, но это так. Меня удивляет ее сильная реакция. Я ожидал, что она рассердится. Чтобы проклясть меня. Но это нечто иное. Темнее. Глубже. Какая скрытая травма лежит в глубине ее души и ждет, чтобы я ее раскрыл? Я облизываю губы в предвкушении того, как буду слой за слоем снимать со спины этой принцессы, пока не доберусь до ее горячего, сочного центра.

— Посмотри на меня, Ваня, — приказываю я ей. Она не подчиняется. Действительно шокер. Сжимая ее волосы, я заставляю ее поднять голову. Ее карие глаза печально смотрят на меня, от влаги блестят золотые хлопья ее радужных оболочек. Черт возьми, она красивая.

— Почему? — она всхлипывает. — Зачем тебе это со мной?

— Ты моя, мышонок, — говорю я ей правду. Врать ей бесполезно. — Моя собственность. И я слежу за тем, что у меня есть.

— Я не твоя собственность, Адриан, — шипит она на меня, но в этом есть оттенок печали. Это встреча огня и льда. Красивое сочетание горячего и холодного. Я заметил в Ване одну вещь: насколько она выразительна. Она не особо прячется за маской. Если она вообще что-то скрывает. В отличие от Ады, которая всегда хранила множество тайн. В отличие от того, кем я ее считал.

Моя лживая покойная жена однажды написала мне письма задолго до того, как мы поженились. Мы начали это тайно, ни разу не встретившись лицом к лицу, пока судьба не оставила нам другого выбора. Я уводил ее от всего, осыпая любовью, но она никогда этого не хотела. В первый год нашего брака я отложил работу на второй план, пытаясь провести время друг с другом, но она обедала и ужинала с благотворительными комитетами. Она проводила ночи с друзьями или своей матерью.

Женщина, которую она выдавала за свою мать.

Очередная ложь.

Еще один нож в моей спине.

Она не была похожа на женщину из писем, в которую я влюбился. Все это было ложью с самого начала. Я был настолько ослеплен ею, что чуть не потерял всю свою империю. Мой отец пролил кровь за эту империю. Он умер за людей, находящихся под его командованием, и я ни за что не позволю никому отнять это у меня.

— Ты именно такая, моя маленькая жена, — уверяю я ее, соблазнительно мурлыкая в свой тон. — Я владею всем. Твоя киска. Твоя задница. Каждый твой оргазм. Каждая слеза. Это все мое.

Она смотрела на меня с разинутым ртом, впитывая мои слова. Я не даю ей времени обдумать ситуацию или дать отпор. Я просто убираю руку с ее волос, перемещаю ее к ее руке и тяну за собой.

— Больше не спорь, Ваня, — предупреждаю я ее, торопя нас из комнаты. — А теперь проходи спокойно. Мы уже опаздываем.

Она презрительно фыркает.

— Собираешься отвезти меня на другую парковку, чтобы продать?

— Нисколько, — я злобно улыбаюсь. — Мы идем покупать свадебное платье.