Жизнь обреченных на смерть

* * *

Мартин стоял у порога дома Корина Куори и думал о том, что через некоторое время Джакомо Альфредо переедет отсюда. Он не захочет жить там, где будет вечно витать призрак его отца, где все будет напоминать ему об ушедшей из жизни Джельсамине Валенте, его друзьях и близких, улыбки которых он никогда уже не увидит, голоса которых никогда не услышит. Не смотря на то, что Мартин еще не постучал, дверь перед ним открылась, и Корин Темо уверено вошел в дом, принадлежавший ранее человеку, который чуть не сгубил весь мир, и принадлежащий ныне человеку, который всех их спас. Мартин был не в состоянии понять суицидальных наклонностей Густаво. Он не считал жизнь чем-то волшебным и прекрасным, но придерживался точки зрения, что все, что за ее пределами лучше быть не может, ибо иначе Фарго не обрек бы их на вечную жизнь. Он понимал, что позволяет себе несколько идеализировать своего Создателя, но ему нравилось думать, что он видит в нем нечто такое, что не видят остальные.

— Передайте вашему господину, что его желает видеть Корин Темо.

— Я уже послал сообщить о вашем прибытии. Мой господин в оранжереи, позволю себе предположить, что он прибудет через несколько минут. Прошу вас, присаживайтесь. Не желаете ли скрасить ожидание бокалом фари?

— Пожалуй. — Кивнул Корин Темо. — Фари Марты.

— Отличный выбор для этого времени дня.

Мартин оценил вышколенность дворецкого. Ничего лишнего, но предельно вежливо. Джакомо Альфредо вошел в комнату энергичным, торопливым шагом, присущим только молодым смертным.

— Корин Мартин, какой сюрприз, — руки молодого человека были все измазаны землей, из чего явственно следовало, что дворецкий не врал.

— Извините, что вот так без приглашения, но мне показалось, что нам есть что обсудить.

— Вы позволите, я отлучусь буквально на минуту. Право, неудобно — перед вами в таком виде…

— Конечно, я понимаю. К тому же у вас великолепный фарист, я давно не пробовал такого изысканного напитка.

— А, это наша семейная тайна. — Яго отвесил полу-шутовской поклон и скрылся у себя в кабинете.

Ему было жизненно необходимо привести себя в чувство. Все утро Яго провозился в оранжерее, стараясь справиться с хаосом, творившимся у него в голове. К тому же, после визита к Кейсару Гастону, молодого человека буквально тянуло в их оранжерею, что дополнить ее подсмотренными у повелителя идеями. Когда слуга сообщил о приходе Мартина, Яго оказался к этому совершенно не готов. Корин Темо прибыл явно с мирными намерениями, но что конкретно было у него на уме? Джакомо в очередной раз помянул недобрым словом своего эгоистичного повелителя, который ради своей великой и светлой любви, свалил на него управление сеймом. В конце концов, любовь любовью, но и о долге не стоит забывать.

Омыв руки и сменив рубашку, Яго все же вышел к Мартину и сел в кресло напротив. Зная, что хозяин будет добираться из оранжереи не две минуты, дворецкий провел Корина Темо в чайную комнату. Маленькая комната-фонарь хоть и была отделана в холодных голубых тонах, обставлена была с женской теплотой. В ней все дышало изяществом и удобством. Это комната была отделана под руководством Малкани Куори. Габриэллу настолько раздражала аскетичная обстановка дома брата, что она приказала обставить эту комнату по своему вкусу, чтобы можно было не теряя благодушного настроения, посещать дом Густаво. Яго обожал здесь принимать гостей.

— Ну, вот и я. Надеюсь, что не заставил вас ждать слишком долго.

— Не беда, у вас здесь очень уютно.

— Да, я тоже люблю эту комнату. Она сильно отличается от строгого, холостяцкого интерьера всего остального дома. — Яго с благодарным кивком принял свой бокал фари от дворецкого и отпустил его, давая понять, что они с Корином Темо будут разговаривать без свидетелей.

— Корин Джакомо, не знаю с чего лучше начать. Видимо с извинений. Мне очень жаль, что некоторые члены моей семьи доставили вам столько беспокойства в последние дни.

— Ну что вы! Дети расшалились, бывает. — С холодной улыбкой змеи ответил Яго, давая понять, что верит в искренность этих извинений, не больше чем в то, что Мартин был не в курсе происходящего. — Тем более в итоге, они сами и пострадали.

— Да, печальная история, — совершенно без какого-либо сожаления заметил Корин Темо. — Думаю, что с моей стороны будет не лишним сообщить, что моя супруга покинула Куори-Сити, и надеюсь, что теперь ее бурная деятельность сойдет на нет. К тому же, потеряв трех детей за такой короткий срок, возможно, она поостережется и не станет рисковать остальными.

— Это было бы чрезвычайно мило с ее стороны, — сухо ухмыльнулся Яго. — И куда же, если не секрет отправилась ваша супруга?

— Честно говоря, даже не знаю. Ей свойственны подобные порывы. Последнее время она не так часто им подвержена, но раньше исчезала с весьма завидной регулярностью. Но, пожалуй, не стоит о Николь. Корин Джакомо, я решил, что пришла пора нанести вам официальный визит. За всей этой суматохой с гибелью вашего отца, я никак не мог найти подходящий момент, чтобы заверить вас, как Персону управляющую сеймом Куори, от своего лица и лица моего Кейсара, что мы и в дальнейшем намерены придерживаться устоявшихся традиций и поддерживать экономические и стратегические партнерские отношения с сеймом Куори. Мы прекрасно понимаем, что на данном этапе истории наш стратегический партнер испытывает некоторые затруднения и готовы в любой момент подставить вам свое товарищеское плечо.

— Приятно это слышать. В свете последних событий я, было дело, стал сомневаться, что все обстоит именно так, как вы только что описали.

— Поверьте, мне я искренне сожалею о произошедшем. Обещаю, что в дальнейшем подобное не повториться.

— Рад слышать.

— Корин Джакомо, могу я поинтересоваться судьбой своего старшего сына?

— С Джейсоном все в порядке. В ближайшие дни он сможет встать с кровати. Джинни совершила чудо, вытащив его с того света.

— Да, у Николь чуть припадок не случился, когда она поняла, что он все еще жив. — Корин Мартин подавил невольно сорвавшийся смешок.

— У вашей супруги странное отношение к своим детям, — Яго даже не попытался смягчить перекривившееся от призрения выражение лица.

— Поверьте, я знаю это как никто другой. Но, она их мать, и это ее дело, каким именно образом выстраивать отношение с детьми. У меня их уже было достаточно много и еще больше будет. Я не считаю себя вправе ломать ее представления о жизни.

В момент этого простодушного и незатейливого признания в дверь вошел дворецкий и, смущенно прокашлявшись, сообщил, что к его господину прибыл Корин Хулиан и говорит, что его разговор не терпит отлагательств.

— Джакомо, вы пользуетесь успехом у сильных мира сего, — с похолодевшими глазами заметил Мартин.

— Да, порой бывает, — беззаботно усмехнулся хозяин дома, натянувшись внутри, словно струна. — К тому же, у нас с Корином Хулианом сложились не совсем традиционные для наших сеймов отношения. В виду того, что он является покровителем моей кузины, мы невольно сблизились. Пригласите господина Хулиана к нам.

Дворецкий исчез быстрее ветра. Мысль о том, что он заставляет ждать Корина Фоли, явно не доставляла ему удовольствие.

Появление Хулиана в дверях чайной комнаты, заставило Яго собраться. Одно дело перекидываться ничего незначащими фразами с Корином Темо и совсем другое дело играть в кошки-мышки сразу с двумя Персонами. И что Хулиан Борджиа, что Мартин Альверо были отличными игроками, изучавшими правила игры тысячелетиями..

— Добрый вечер, Корин Хулиан. Присаживайтесь, — вставший для приветствия Яго, отодвинул от стола кресло для Корина Фоли. На дипломатическом негласном языке такой жест можно было смело заносить в разряд заявления о дружеских намерениях. Что не преминул заметить Мартин. Расположившийся в кресле Хулиан взял в руки предложенное ему фари Марты, сделал глоток и удивленно взглянул на Яго.

— Я думал, что являюсь единственным заказчиком этого поставщика.

— Ну, подобное предположение весьма удивительно в свете того, кем он является, — искренне недоумевая, заметил Джакомо.

— Ваша правда! Я сегодня несколько рассеян. — Нехотя признал Корин Фоли.

— Это обычное для тебя состояние Хулиан, я не стал бы в связи с ним приписывать сегодняшнему дню какое-то особенное значение.

— Мартин, ты как всегда душка, — злобно ухмыльнулся Хулиан. — Я слышал, твоя супруга покинула Куори-Сити…

— Смею тешить себя мыслью, что тебя это никоим образом не касается.

— До определенного момента я тоже так думал. Но с тех пор как Николь решила, сжить со свету Джельсамину и Джинни, это стало меня касаться самым непосредственным образом.

— Если жизнь Джельсамины тебя волнует по вполне понятным причинам, то не совсем понятно, какое тебе есть дело до дочери простого садовника.

— По определенным причинам, Джинни находится под моей персональной защитой. И обязательства, которые я перед ней имею, вынуждают меня заботиться о ее благополучии, чуть ли не сильнее, чем о благополучии Джельсамины.

Услышав последнее заявление Корина Фоли, Яго с трудом удержал на месте брови, стремительно рванувшие вверх от удивления. Корин Мартин, похоже, был шокирован не меньше.

— Это что же за такие обязательства связывают тебя с этой простолюдинкой?

— А вот это уже наше с ней личное дело, в которое я не намерен посвящать кого-либо.

— Мда, девушка явно популярна. Корин Куори подставляет под стрелу свою спину, чтобы спасти ее, Корин Фоли заявляет, что она находится под его персональной защитой. Что же в ней такого особенного?

— Мартин, возможно, тебе стоит об этом спросить Корина Шагрин, который не далее как сегодня утром сделал этой простолюдинке предложение руки и сердца.

Державший под контролем эмоции Яго, позволил себе только натужно сглотнуть. Жизнь явно проходила мимо него. Корин Темо, не обладавший актерскими способностями коллеги, доставил удовольствие Хулиану изумленным выражением лица. Издеваясь, над ошарашенным недругом Корин Фоли растягивая удовольствие, добавил.

— Я не должен был бы тебе это говорить, но считаю своим долгом предупредить по-дружески. Если из-за твоей чокнутой семейки с головы Джинни упадет хотя бы волос… Подумай о том, что это будет беспокоить трех из четырех Коринов этого мира.

Яго видел, что последнее замечание пробрало Мартина до костей. То чему до сегодняшнего дня он не предавал особого значения, начинало приобретать катастрофические масштабы. В эту секунду, Мартин был готов сам передушить Николь и весь ее выводок, лишь бы избежать обрисованной Хулианом перспективы.

— Господа, извините, но я вынужден откланяться. Дела, знаете ли.

— Очень жаль, — иронично заметил Корин Фоли, — а ведь мы так мило болтали.

— Корин Мартин, — Яго неторопливо встал с кресла, чтобы проводить гостя, — я очень рад вашему визиту. И хочу вас заверить, что на сегодняшний день власти нашего сейма не намерены кардинально менять свою политику.

— Рад это слышать. Прошу вас, не провожайте меня. Не стоит оставлять Корина Хулиана в одиночестве. Господа, до встречи.

Как только Мартин стремительно покинул комнату, Яго почувствовал, как спал накал страстей. Удивительно было чувствовать себя в присутствие Корина Фоли комфортнее, чем в присутствии Мартина. Хотя, в присутствии обоих расслабляться не стоило.

— До чего же неприятный тип, — раздраженно покачал головой Хулиан.

— Корин Хулиан, вы…

— Джакомо, возможно, для вас это будет несколько затруднительно первое время, но подумайте о том, что отныне вы один из нас. Нам предстоит общаться вечность. Возможно, будет проще, если мы начнем постепенно переходить на «ты» и без скучных приставок в виде сана.

— Я думаю, что мне потребуется на это какое-то время, а вы Хулиан действуйте так, как вам будет удобнее.

— Спасибо. И Яго, поверь, ты не заметишь, как быстро все произойдет. Но это все детали. Позволь мне огласить причину, по которой я явился.

— С радостью ее выслушаю. — С улыбкой заметил Яго, которому было не очень приятно спрашивать об этом Хулиана самому.

— Я хочу просить твоего разрешения посетить Габриэллу.

Джакомо с пониманием посмотрел на своего гостя, он ждал чего-то подобного, но считал, что Хулиан уже давно сам тайно проникает в покои тети. По крайней мере, он бы так и поступил.

— Могу я узнать, почему именно сейчас, — поняв, что чувствует какое-то несоответствие, поинтересовался Яго.

— Джинни мне рассказала о том, что Хоакин был в ее покоях. Я хочу убедиться, что он ничем не навредил ей.

— А он мог?

— Он Кейсар. Этого ответа должно быть вполне достаточно.

— Джинни вам рассказывала подробности?

— О том, что он сказал? — понимающе спросил Хулиан.

— Значит рассказывала. У вас есть версия, что это могло бы значить?

— Честно? Ни одной. Мой повелитель очень темная лошадка. Играть с ним в игры никому не советую. И если Габи действительно затеяла с ним игру, я не знаю на кого бы из них поставил. С одной стороны, Габриэлла была одержима развитием своих сил, и принято считать, что она за эти годы достигла таких высот, что с ней никто в этом мире не может тягаться. Но с другой стороны, спустя первую тысячу лет, все Персоны стали вести очень замкнутый образ жизни. И никто и ни о ком из нас не может с уверенностью сказать, чем мы занимаемся за стенами своих домов. Я знаю, что тот уровень опасности, который показывает Хоакин мне, очень велик. Что за этими пределами, знает только он.

— Но вы, как и Корин Реналь, и как Малкани Моника никогда не скрывали свои стремления достичь большего.

— И все же ни один из нас не раскрывал своих истинных возможностей, — с мягкой улыбкой заметил Корин Фоли.

Яго посмотрел на него и решил, что пока есть такая возможность надо извлекать информацию по максимум.

— Корин Хулиан, можно личный вопрос?

— Попробуйте.

— Кейсар Гастон сказал мне, что основная масса Персон осваивала свои силы в первые десять-двадцать лет своего существования. И только вы, тетя и Корин Реналь никогда не прекращали этим заниматься. Почему?

Хулиан, похоже, привык к этому вопросу и поэтому Яго не заметил, чтобы Корин Фоли сильно задумался, прежде ответить на него.

— Твоя тетя всегда была одержима мыслью, что здесь ей не место. Что она должна жить в одном из миров своего отца Фараны. Особенно это чувствовалось первые лет двести, когда они с Нихушем пытались адаптироваться. Сколько Фарго им не говорил, что они никогда не жили в других мирах, и поэтому не должны испытывать тягу «по дому», это не давало никаких видимых результатов. Постоянные ураганы и землетрясения в Куори поставили сейм на грань выживания. Единственное, что не подвергалось землетрясениям и обходилось просто грозами, Куори-Сити, ибо был изначально наречен Фарго столицей мира. И здесь всегда была наибольшая концентрация Персон. Ты никогда не задумывался над тем, почему Персоны других сеймов проводят так много времени в столице мира?

— Конечно, задумывался, но никакого другого ответа, кроме как, что здесь веселее, не находил, — усмехнулся Яго.

— Все очень просто, здесь слабее всего проявляются наши силы. Куори-Сити расположен так, что находясь в нем, представители любого из оставшихся трех сеймов находятся на максимальном удалении от своих собственных столиц. А чем дальше мы от своих земель, тем слабее проявляется наша сила. Сейчас, когда ты стал одним из нас, должен понимать, о чем я говорю. Не думай, что только тебе сила Корина кажется тяжкой ношей, о которой не забываешь ни на минуту. И не рассчитывай, что со временем это ноша станет казаться легче, потому что ты привыкнешь и научишься ей управлять. Это не так. Облегчить себе существование можно, только тратя свою силу. Расходуя ее, выполняя те цели, которые поставлены перед тобой Создателем. Габриэлла оказалась слишком «легка» для этого мира. Основательный и фундаментальный Фарго наделил наш мир строгими, подчиненными логике правилами. Первое время Габриэлла — дочь легкомысленного и необремененного моральными принципами или страстью к логике Фараны — просто сходила с ума. Она говорила, что существо, способное летать к звездам не может всю жизнь ползать по одной плоской прямой. Дошло до того, что Создатель обратился к брату с просьбой о помощи. Фарана появился году на двухсотом нашего существования. Он провел с твоей тетей неделю. Никто не знает, что он ей сказал, или что сделал, но с тех пор все изменилось. Она стала совершенно другой. Габриэлла превратилась в самую заботливую, ответственную и человеколюбивую Персону. Она не просто растрачивала свой дар, чтобы было легче жить. Она его развивала, старалась усилить. Ее могущество росло не быстро, но это происходило на всем этапе нашей истории. И каждый новый шаг по лестнице развития вверх, каждое новое знание приводило ее в неописуемый восторг. Мы с Реналем, как и остальные долго наблюдали со стороны за Габриэллой и пытались понять, что же движет этой сумасбродной дамой. А в ту пору, Малкани Куори была не только одержимой знаниями, но еще и очень веселой натурой. Те вечеринки, которые закатывала твоя тетя по случаю очередного своего изыскания, были столь фееричны, что даже сейчас спустя тысячелетия они воспринимаются как события значительно более яркие, чем те, что произошли вчера. Помню, вечеринка сильно затянулась, и где-то на второй неделе бесконечного веселья мы трое оказались в одном из кабинетов Габи, где все было засыпано какими-то исписанными и разрисованными листочками. Реналь в хмельном угаре пытался разобраться, что именно на них изображено и написано, но ничего не понимал. И тогда он задал Габи тот же вопрос, что задал мне сегодня ты «Зачем?». Габриэлла на некоторое время задумалась, а когда она мысленно вернулись к нам, в ее глазах стояли слезы. Она посмотрела на нас, встала и так горестно сказала… Хотя подожди, не думаю, что смогу передать все дословно. Отец когда-нибудь делился с тобой воспоминаниями?

— Пару раз бывало, — поморщившись, ответил Яго, вспомнив о том, какие тягостные ощущения преследовали его после этих сеансов.

— Ну, тогда расслабься, я покажу тебе.

Яго отпустил контроль до минимального уровня и стал медленно мысленно приближаться к ментальному полю Корина Фоли. Обычно наглухо закрытый на все замки, в этот раз он доброжелательно приглашал в гости, и это было просто поразительно, взглянуть на мир глазами другого человека. Как только их разумы соприкоснулись, все будто перевернулось перед глазами Яго, и он оказался в незнакомом ему помещении. Это был темный кабинет, со всех сторон уставленный книгами, записями и бутылками с фари. Напротив сидел охмелевший Реналь, а по комнате нервно вышагивала его любимая тетка. Наконец она остановилась и, сверкая полными слез глазами, начала свою речь.

— Я чужая здесь. И не потому, что наш мир создан не из той земли, или насыщен не тем воздухом, а потому что те, кто живут здесь, другие. Я не нахожу себе подобных! Вы спрашиваете меня, почему я продолжаю учиться и развиваться… А для меня даже слышать подобный вопрос дико! Вы все живете по принципу достаточности! Вам дали какой-то определенный минимум, вы его для себя структурировали, упорядочили и замерли в этой ограниченной форме! Вам этого достаточно. Но неужели вы сами себе не кажетесь банальными в этой своей самонадеянности, что вам уже все известно и доступно? Ведь если только попробовать разобраться в том, что и почему происходит, можно сразу же понять, как велика область нашего незнания! И как ограничены мы в своем понимании мира. Как то вы спросили, почему я никогда не уезжаю за пределы Куори, как другие Персоны, чтобы отдохнуть от груза своих сил. Все очень просто, на меня не давит никакой груз! И не потому, что я, как вы говорите, легче вас, а потому что мне моих сил не хватает! Не хватает на все то, что мне так необходимо изучить, попробовать, понять, преобразовать! Вы до тошноты формализовали свою жизнь и прибываете в этом липком, всепоглощающем болоте. Вы не даете себе расправить крылья и полететь, только потому, что вам лень даже поднять глаза, чтобы увидеть небо, а не то, чтобы устремиться к нему. Я задыхаюсь в вашем мире потому, что не вижу единомышленников. Тех, с кем я могла бы разделить свои мысли, знания, силу. Тех, кто учил бы меня, и кого учила бы я. Тех, кто выйдет со мной за пределы этого мира.

— Подожди, что ты имеешь в виду, говоря, выйдет за пределы этого мира? — на мгновение протрезвев, спросил ее Реналь.

— Рене, мы знаем, что этот мир создал Фарго, и знаем, что мы далеко не единственное его творение. Есть тысячи таких миров, как наш. И не все они созданы Фарго, есть миры его отца, и его брата… И я уверена, что существуют сотни, а возможно и тысячи таких творцов, как они. И у каждого творца тысяч миров! Мы привыкли жить с мыслью о том, что наш мир ограничен, а жизнь бесконечна. И неизбежно наступит день, когда каждый из нас будет знать каждую песчинку этого мира, и тогда мы все сойдем с ума, потому что мы живые, разумные существа! И нам нужна, необходима хоть какая-то пища для размышления, какая-то новая информация. Да это будет не сегодня, и не завтра и даже не через пару сотен лет, но этот день неизбежно настанет. И я хочу, когда придет этот день, изучить наш мир настолько, чтобы выйти за его пределы и отправиться изучать другие миры. Миры, которые не похожи на наш! Миры, которые создали творцы, о которых мы даже не слышали! Я хочу, чтобы мое бессмертие было ярким и желанным путешествием, а не тяжким бременем. Создатель дал нам уникальную возможность развиваться и познавать, не думая о том, что мы чего-то не успеем. И что с этой возможностью сделали вы все? Вы превратили ее для себя в мучение, ваш персональный кошмар. Попробуйте для разнообразия шагнуть за те рамки, которые сами для себя выстроили. Никто вам их не давал. К примеру, вы знаете, что Фарго наделил Густаво потенциальной возможностью путешествовать между мирами? Как его сын, он может покидать этот мир и посещать другие. Но для этого ему надо развиваться, стремиться к этому. А он закопался в самом себе, у него даже нет желания познать тот мир, в котором он живет. Зачем ему другие миры? Отец не наделил меня такой способностью, но сказал мне, все, что я захочу, я могу взять сама, главное понять как. Он сказал, что самый бесценный дар, который он мне дал это бессмертие. Все остальное, вопрос моего желания. Если иметь цель и идти к ней, то обязательно придешь. И тогда я поняла, я возьму сама. Я буду изучать этот мир, свою силу, взаимодействие времен, связи всего сущего, чтобы понять не только внутреннее его строение, но постепенно начать понимать, как наш мир вписывается в ту среду, которая находится за его границами. И когда я это пойму, я смогу шагнуть за его пределы.

Выпалив все это на одном дыхании, Габриэлла, вдруг безнадежно махнула рукой, уселась в кресло, не глядя достала из-под него бутылку, и салютовав ею, выпила до дна прямо из горлышка.

Яго почувствовал, как Хулиан аккуратно «закрывает занавес», и как можно осторожнее покинул его сознание. На удивление никаких негативных последствий не было. Скорее наоборот, некоторая легкость, как будто после бокала молодого фари, присутствовала в его голове.

— Спасибо, это было ошеломляюще, — покачав головой, признал Яго.

— Да, при первом осознании того, что сказала Габи, это было ошеломляюще. При втором интересно. А при третьем я понял, что просто заразился ее энтузиазмом и интересом к жизни. Я стал замечать, что сам себе становлюсь противным. И тогда я снова вернулся к процессу образования. Собственно, как и Реналь.

Возникшая пауза, казалось, потребовалась им обоим. Яго пытался переварить увиденную картину. Поразительно, в этом воспоминании Хулиана Габриэлла выглядела так же, как спустя несколько тысячелетий, но тем ни менее он чувствовал, что она была моложе. Время незримо, но отпечаталось на всей ее сущности. Впрочем, как и на сущности Корина Реналя. Тот отец Дэймона, которого знал Яго, ни имел ничего общего кроме внешности, с тем Реналем, которого он увидел в этом эпизоде. Они оба незримо изменились. Не изменилось только одно, их стремление познать этот мир и все, что лежит за его пределами. Все трое продолжают совершенствоваться.

Легкое покашливание Хулиана, заставило Яго вынырнуть из омута размышлений.

— Так как на счет того, чтобы я взглянул на Габриэллу?

— Признаюсь честно, я не хотел бы никого подпускать к тете, потому что не знаю, кому можно доверять… — Неуверенно начал Яго. Хулиан терпеливо его слушал. — Но меня самого беспокоит мысль, что Кейсар Хоакин мог что-либо сделать, чтобы навредить ей. К сожалению, сам я не обладаю необходимыми знаниями. Мне придется кого-то пустить осмотреть тетю, и уж лучше это будете вы.

— Я думал, что ты откажешь. Почему?

— Вы любили тетю. Не важно, что вы испытываете к ней сейчас, но когда-то вы действительно любили ее. И вы покровительствуете Мине. Я могу ошибаться, но мне кажется вы последний человек, кто способен причинить тете Габи вред. Но, предупреждаю сразу, я буду присутствовать в комнате.

— Другого я от вас и не ожидал.

В комнату снова зашел дворецкий.

— Прошу прощения, господа! Но дело требует безотлагательной срочности.

— Говори, — спокойно дал распоряжение Яго.

— К вам гонец от Кейсара Гастона, — казалось, что голос дворецкого надорвется, как перетянутая струна, от волнения.

— Пригласи его.

Когда через минуту в комнату вошел гонец Гастона, он был весь с головы до ног в пыли, будто скакал с другого конца света суток трое.

— Господин Джакомо, вам письмо от Кейсара Гастона. — Подойдя к Яго, он протянул ему белоснежный конверт с гербовой печатью. Корин Куори взял конверт, покрутил его в руках, так чтобы Хулиан имел возможность рассмотреть его со всех сторон и убедиться, что это не просто лист бумаги, и спросил.

— Господин Кейсар просил передать, мне что-нибудь на словах?

— Никак нет. Он только велел мне дождаться ответа.

— Одну минуточку. Хулиан, простите, но я не могу заставлять ждать своего повелителя.

— Я все понимаю, — кивнул Хулиан, не сводя глаз с молодого человека.

Открыв конверт, Яго достал из него лист очень плотной бумаги, на которой бледными светло-голубыми чернилами было написано «А теперь сделай вид, что ты получил от меня потрясающую новость. Как это сделать, не мне тебя учить. Рад быть полезным, Кейсар Гастон». Дочитав до конца, Яго позволил только своим глазам на долю секунды выказать восторг от прочитанного. Сложив письмо обратно в конверт, он бросил его в камин и подошел к своему креслу.

— Передайте господину Кейсару, что я все понял, его приказания будут выполнены сегодня же.

Как только слуга покинул комнату, Яго не теряя ни минуты, повернулся к своему гостю.

— Ну что, вы готовы осмотреть пациентку?

— Безусловно.

Джельсамина устало ехала по столице Темо. Темо-орт в сравнении с Куори-сити был мрачным и крайне «высокорослым» городом. По сути улицы города представляли собой расчищенные ущелья среди гор. Домов, как таковых не было. Тут и там в толще скал виднелись только многочисленные двери, за которыми скрывались пещеры, приспособленные для жилья. С одной стороны, привычное понимание города отсутствовало, все здесь казалось подчинено природе и стихии… Но с другой стороны жизнь в городе бурлила отнюдь не меньше, чем в родном Куори-сити. С тех пор, как Мина пересекла границу, ей стала более понятно причина некоторой суровости представителей сема Темо. Суровый климат и гористая местность не располагали к радушию. Почти в каждом населенном пункте ее останавливал патруль и интересовался целью визита в сейм. Чужакам здесь были не рады. Уставшая от второго дня скачки, Мина стремилась затемно доехать до дворца Кейсара Магнара, и молила Создателя, чтобы он оказался на месте. На просьбу проводить ее к дворцу Повелителя местные жители привели ее к воротам, вырубленным в скале, абсолютно ничем не отличающимся от всех остальных. Она только успела подъехать к ним, как навстречу вышел охранник.

— Кто вы, и какова цель вашего визита?

— Я личный посланник Его Величества Кейсара Гастона Амато Боргезе Куори. Прибыл с письмом к Его Величеству Кейсару Магнару Берг Пальме Темо.

Лениво переступив с ноги на ногу, охранник протянул руку.

— Покажи письмо.

— Только из моих рук, — покачала головой Мина. Доставая письмо из сумки, и показывая его со всех сторон. — Велено передать лично Кейсару Магнару.

Ожидая увидеть на лице охранника гримасу недовольства, Мина была чрезвычайно удивлена тем, как подтянулся стоящий перед ней мужчина.

— Жди.

Хулиан сидел в своем кабинете и, смакуя, курил трубку. Визит к Габриэлле ничего не дал, кроме разбережённых сердечных ран. Ему не удалось обнаружить никаких признаков вмешательства Хоакина, равно как и никаких изменений в состоянии Малкани Куори с тех пор, как он видел ее в последний раз. Чтобы отвлечься от знакомой, словно старый приятель, сердечной боли, он пытался выстроить цепочки возможных вариантов дальнейшего развития событий. То, что Хоакину не удастся поставить сейм Куори на колени, не вызывало никаких сомнений. А вот серьезность самих этих намерений как раз подвергалась сомнению. Весь этот бред о ведущей роли Фоли на мировой политической арене, мог произвести впечатление на кого угодно, только не на Хулиана. Уж он-то давно понял, что Хоакину наплевать на сейм Фоли в частности, и весь этот мир в целом. Единственное, что волновало Кейсара Фоли это благополучие его собственной Великой Персоны. Все остальное могло лететь в тар-та-ра-ры. Так чего на самом деле добивался Хоакин, нападая на Куори, а точнее на Яго? Кейсар позаботился о том, чтобы выставить за пределы города Дэймона, и возможно Мину, и единственной целью этого было — ослабить Яго. Но зачем? Зачем великому и ужасному Хоакину потребовалось ослаблять и без того слабого, еще не вошедшего во власть мальчишку?

Хулиан сегодня много раз возвращался мыслями к Касиано. Что бы делал его сын, окажись он на месте Яго? Справился бы со свалившейся на него ношей? Чано был сильный, дерзкий, умный парень, но при этом Хулиан всегда чувствовал в нем некоторую слабину. Было в нем что-то, что заставляла отца каждый раз с напряжением ждать, пройдет сын очередное испытание или нет. Как будто все, что он делал, делал на пределе возможностей. И хотя, Чано всегда с честью решал любой сложности задачки, чувство, что со следующей он может не справиться, не покидало. Почему же не возникало сомнений в племяннике Габриэллы? Что было особенного в мальчишке? Ведь ощущение, что этот парень найдет выход из любой ситуации, появилось еще до того, как Фарго возложил на него сан Корина Куори. Значит это что-то его, личное. Неужели действительно сказывается кровь Создателя? Но в Густаво ничего подобного не чувствовалось хотя он даже не внук, а сын Фарго. Хулиан, как и многие другие, никогда не видел мать Яго. И в свете последних событий ему все больше и больше хотелось узнать ее имя. Только вот спросить было не у кого. Знал ли сам Яго ее имя?

Яго стоял у распахнутого окна и смотрел вдаль. Визит Хулиана, как обычно, выбил его из колеи. По утверждению Корина Фоли состояние тети никак не изменилось, и Хоакин не предпринял в ее адрес никаких враждебных действий. Молодой человек затруднялся уверенно сказать, верит он ему или нет. В любом случае, такое количество охраны и разнообразных ловушек, которые он расставил на пути к тетке, теперь вряд ли позволит кому-либо пройти незамеченным к Габриэлле. Чтобы быть ближе к ней, Яго временно переехал в Малкури. Впрочем, проведя все детство рядом с тетей, он считал именно ее дом родным, а вовсе не тот, где ночевал с отцом. Близость к Габриэлле, пусть и лежащей без сознания, словно подпитывала его. Если бы здесь сейчас была Мина! Вспомнив о кузине, Яго посмотрел на часы, дело близилось к закату. Пора было проверить, добралась ли она до места.

Джельсамина все еще ожидала возвращения охранника, когда в ее голове возник голос Яго.

— Мина, как ты?

— И тебе здравствовать. Все отлично.

Пропустив укол кузины, Яго не позволил отвлечь себя волновавшего его вопроса.

— Тогда почему тебя до сих пор нет у Шантэль?

— Откуда ты знаешь?

— Я первый спросил. Изволь перестать морочить мне голову и сказать то, что так не хочешь мне говорить. Что еще ты натворила?

— Яго, извини… — Мина даже не знала, как сказать кузену, что вовсе и не собиралась к Шантэль.

— Где ты?

— В Темо-Орт.

— Вот ведь!!! — потратив несколько мгновений на то, чтобы не сказать лишнего, Яго взял себя в руки. — Мина, что тебя туда занесло?

— Я хочу с помощью мнимой смерти попробовать вернуть к жизни маму.

— Разумная мысль. Только я не понял, почему для этого тебе пришлось ехать на другой конец света.

— Потому что в Куори сила Малкани нейтрализует действие любого средства, которое я приму. К тому же издалека мне может быть, скорее удастся обмануть ее и убедить, что я умерла.

— И это все в то время, когда через день на твою жизнь кто-то покушается? — Джакомо был сам готов прибить кузину, будь она рядом. Впрочем, это желание слишком часто возникало в его жизни, чтобы он не знал, как с этим справиться. Ответ Джельсамины в очередной раз напомнил ему, почему она до сих пор жива. Ее слишком хорошо обучили науке выживания.

— Ты не хуже меня знаешь, что вдали от дома, одной у меня значительно больше шансов выжить. Если бы твой отец был жив, он одобрил мою тактику выживания — уехать оттуда, где тебя будут искать, изменить внешность и не поддерживать связь ни с кем, кто может привести к тебе.

— Естественно. — Яго поверить не мог, что вынужден согласиться с вышесказанным, но факт оставался фактом, отец именно так их и учил. — Ну, а как насчет того, что во время мнимой смерти ты будешь абсолютно беззащитна и тебе нужно надежное убежище и телохранитель?

— Я уже все решила. Я попрошу защиты у Кейсара Магнара, в данный момент я стою перед воротами его замка в ожидании аудиенции. Никто не заподозрит в курьере Кейсара Гастона дочь Малкани Куори. Магнар старый мамин друг и не откажет мне в помощи. Ни одному другому Кейсару я не могла бы довериться.

На этот раз Яго потребовалось немного больше времени, чтобы переварить все, что вылила на него кузина. После непродолжительного молчания, молодой человек обреченно вздохнул.

— Что самое ужасное, ты абсолютно права. Одной у тебя действительно больше шансов выжить. Меня просто убивает мысль, что тебе приходится выживать! Ну и конечно твоя ложь…

— Яго, кто-то пытается меня убить. С этим фактом сложно спорить. И лучший для меня вариант, это раствориться, чтобы никто не знал, где меня искать. Все считают, что я направляюсь к Шантэль, чудесно, пусть ищут меня там. Я пока постараюсь вернуть к жизни маму.

— Какую дозу ты собралась принять?

— Максимальную, на полутора суток.

— Это слишком опасно!

— Джинни сказала, что средство абсолютно безопасно.

— Это слишком опасно для меня. Я за это время сойду с ума.

— Ты будешь слишком занят, ведь ко всем твоим хлопотам и заботам добавиться еще и присмотр за мамой. Нельзя пропустить, если она начнет подавать признаки жизни. К тому же надо следить, как будет вести себя сила. Я спрошу у Магнара разрешения, чтобы ты связывался с ним, чтобы узнавать о моем состоянии.

— Создатель, ну почему ты никого не взяла с собой!

— Яго, ты серьезно считаешь, что было бы правильно, если бы я заявилась к Магнару с телохранителем? Подобного оскорбления он не забыл бы. А теперь подумай, какую выгоду мы можем извлечь, оказывая ему такое доверие.

— Фарана! Этим ты подтверждаешь тысячелетние дружеские, партнерские связи между нашими сеймами!

— Мы подтверждаем! — довольно исправила Мина. — Ибо, безусловно, как твоя невеста, я делаю все исключительно по решению и благословению моего опекуна и жениха.

— Хитрюга! — восхищенно выдохнул Яго. — Какая же ты интриганка! Мина, это ты должна здесь сидеть и расхлебывать все эти политические головоломки!

— Не прибедняйся. Что это на тебя нашло? Тоже мне мальчик-одуванчик.

— В сравнении с тобой я просто трехлетний карапуз!

— Что за приступ самоуничижения? Прекрати, ты меня пугаешь. Ко мне идет охранник, дальше не могу говорить.

— Я свяжусь с тобой через час. Не смей до этого принимать зелье.

— Хорошо. Целую.

— Удачи.

Солнце неумолимо приближалось к горизонту и в его полыхающих багрянцем лучах шпили родового замка Корина Шагрин были похоже на раскаленные в горниле кузницы мечи. Паром причалил к пристани и Дэймон поежился. Когда последний раз он привозил сюда своего брата по материнской линии, его семейство было не в восторге от гостя. Конечно, Эрик был мало похож на Джейсона, но предположить реакцию братьев и сестер было не сложно. Самого Дэймона это не смущало. Он привык к тому, что его мало кто понимает в их многочисленной семейке. Но при этом братья и сестры так искренне любили его, что отсутствие понимания не сильно сказывалось на их отношениях. Его всегда интересовал вопрос, если бы отец женился хоть на одной из матерей своих многочисленных отпрысков, были бы они между собой так дружны? Или наличие матери у одних и отсутствие у других неизбежно внесло бы конфронтацию в отношения. Впрочем, к счастью Реналь крайне редко женился, что не мешало ему обзавестись самым обширным семейством среди Персон. Дэймон был четвертым по старшинству братом из тех, что жили на сегодняшний день с отцом и не имели своих детей. Тех, кто успел жениться и вылететь из-под отцовского крылышка, Реналь переставал считать детьми. В чем-то это было оправдано, ибо на сегодняшний день в их доме было восемь братьев и шесть сестер. Если считать еще и тех, кто покидал отчий дом, цифра с легкостью могла перевалить за три десятка. Дэймон как-то спросил отца, почему он забирает всех детей к себе, а не оставляет матерям. Реналь задумался и ответил, что когда рядом с ним дети, его жизнь не кажется ему такой бессмысленной.

Резкий визг заставил Дэймона вырваться из омута мыслей и вздрогнуть. На него летело два очаровательных комочка, две его сестрички-близняшки Карин и Мэри. Девчушкам было шесть лет, и они были просто сногсшибательны! Скорость, с которой сестры взлетели к нему на руки, могла свалить с ног менее опытного человека. Но привыкший, к тому, что в их семье никто не стесняется выражать свои чувства на полную катушку, Дэймон бы готов к «нападению».

— Дэймон!!! — стоящий в его ушах визг, заставил молодого человека закрыть глаза, чтобы пережить ближайшие несколько минут. Когда он понял, что уже с ног до головы исслюнявлен поцелуями малышек, пахнет сладкими леденцами, в волосах его поселились бантики и заколочки, а ребра все в синяках, от весьма энергичных пинков маленьких ножек, он опустил их на землю и с гордостью представил.

— Эрик, познакомься, эти две очаровательные леди мои сестры Карин и Мари. Девочки, позвольте представить, это мой брат по материнской линии Эрик.

Девчушки во все свои огромные голубые глаза уставились на гостя. Любопытство раздирало их на части и перебороло все зачатки воспитания. Карин, как более отважная, заговорила первой.

— Из той самой семьи, которая просыпается в тебе, когда ты не в духе?

— Карин! — умиляясь непосредственности малышки, с укором простонал Дэймон.

— Какая же ты глупая, Карин! — с превосходством поглядывая на сестру, важно произнесла Мари. — Надо говорить, это член той семьи, которая просыпается в тебе, когда ты не в духе!

— А я что сказала?

— А ты сказала…

— Девочки, хватит. Что Эрик подумает о вас?

— Что мы самые хорошенькие и умненькие девочки на свете! — не задумываясь, хором ответили малышки.

— Точно! — поняв безнадежность попыток воспитывать этих двух самоуверенных красоток, сдался Дэймон. — Ну что же еще можно о вас подумать!

Эрик ошеломленно смотрел на происходящее. Всю жизнь он считал, что такое бывает только в книгах. Он не успел прийти в себя, когда что-то тяжелое просвистело мимо и свалило Дэймона на землю. Два переплетенных тела покатились по деревянному настилу парома и чуть не свалились через край. Мэри, с пониманием взглянула на Эрика и уморительно смешно заметила.

— Сэр, я надеюсь, вы простите им это непростительное поведение, вы же понимаете, мальчишки! — Эрик еле удержался, чтобы не прыснуть со смеху, но в этот момент наткнулся на пристальный взгляд Карин. Девчушка не отводила от него глаз и, не смотря на то, что ей было всего шесть лет, женское кокетство похоже родилось в ней раньше, чем она научилась говорить. Под ее игривым взглядом смутился бы и опытный сердцеед, не то что Эрик.

— Мэри, а он хорошенький, правда? — ничуть не смущаясь присутствия Эрика, поинтересовалась мнением сестры Карин.

— В общем-то, да, — задумчиво разглядывая гостя с головы до ног, ответила Мэри. — Но ты же знаешь, мне больше нравятся брюнеты.

— Все-таки хорошо, что у нас с тобой вкусы разные, — с полным пониманием того, что говорит, заметила Карин. И продолжила строить Эрику глазки. Окончательно растерявшись, он не придумал, ничего лучше, как сделать вид, что не замечает маленькую кокетку, и перевел взгляд на Дэймона, который продолжал по-дружески бороться, и валяться в пыли с очередным представителем своей семьи. Поняв, что ее стараются не замечать, Карин решила вернуть к себе внимание.

— Это наш старший брат Пьер. Ему тридцать лет и он до сих пор не женат. Наша Лиз говорит, что он не женится никогда, потому что весь в нашего папа.

— А Лиз это ваша сестра, — понимая, что от беседы не отделаться, поинтересовался Эрик.

— Глупый, Лиз наша няня, — снисходительно объяснила Карин.

Больше всего в представителях этого семейства потрясало то, что они совершенно не стеснялись выражать свои чувства. Эрик знал, что у Реналя много детей и с ужасом ждал, что сейчас со склона скатится целая армия одинаково черноволосых и голубоглазых деток Корина Шагрин и поглотят Дэймона, как морская пучина. Когда «мальчишки» наконец наигрались, Дэймон и Пьер встали с пола, оба взлохмаченные и пыльные, но при этом абсолютно счастливые. Дэймон вспомнил о манерах и представил двух своих братьев друг другу. Эрик почувствовал, как пристальные голубые глаза Пьера пытаются просветить его насквозь. Старший брат несколько мгновений изучал гостя, после чего совершенно серьезно заявил.

— Убьешь здесь кого-нибудь, и я лично позабочусь о том, чтобы твоя жизнь превратилась в ночной кошмар. — Прозвучавшая фраза заставила замереть всех в напряжении. Вдруг лицо Пьера расплылось в абсолютно безбашенной улыбке, и он, смеясь, добавил:

— Шутка! — И обняв за плечи Дэймона и Эрика, добавил, — пошли, скоро стемнеет, да и ужинать пора. Вся семья, наверное, уже за столом.

С отъезда Мины и Дэймона удушающее чувство одиночества все больше и больше поглощало Яго. Отчаянье захлестывало его, словно пытаясь утопить в безнадежности. Сейчас, когда Мина заставила его сходить с ума от беспокойства, ему было жизненно необходимо отвлечься! Ему был нужен хоть один близкий человек! Молодой Корин Куори закрыл глаза, глубоко вдохнул и пошел к тому, кто вряд ли вернет ему душевное равновесие, но кто однозначно заставит его забыть обо всем, что так тревожит. Еще на подходе к комнате, где лежал Джейсон, он почувствовал, что что-то не так. Сердце бешено застучало, когда он подумал, что чокнутым детишкам Николь все же удалось убить их старшего братца. Яго распахнул дверь и обнаружил абсолютно пустую комнату. На столе его ждала записка «Спасибо, что приютили. Не смею больше обременять своим присутствием. До встречи. Джейсон». Осознав, что произошло, Яго похолодел. Первая мысль, которая промелькнула в голове, была о Джинни.

Он никогда еще так быстро не бегал. То, с какой скоростью молодой Корин Куори домчался до домика садовника, вызвало бы зависть даже у скаковой лошади. Увидев открытое чердачное окно и приставленную к нему лестницу, Яго замер. Ему было страшно представить, что за картину он сейчас увидит. Пытаясь успокоиться после своего сумасшедшего забега и охватившего ужаса, он медленно подошел к лестнице и, стараясь взять в себя в руки, начал подниматься по ней. Воображение рисовало ему картинки одна другой ужаснее. Минимум, что он ожидал увидеть, это море крови. Когда оттягивать момент истины было уже невозможно, и его голова оказалась на уровне окна, Яго почувствовал у своего горла холодящую сталь кинжала.

Мина только успела прийти в себя от непривычного ментального разговора с Яго, как ее пригласили внутрь. Она въехала в распахнувшиеся перед ней ворота и оказалась в огромной зале, выдолбленной прямо в скале. Подняв голову, она не смогла во мраке рассмотреть, где же потолок, так высок он был. От цокота копыт ее лошади по всей зале разбегалось эхо.

— Вам придется оставить коня при входе.

Мина безропотно кивнула, схватила наплечную сумку и отдала повод лошади охраннику. Вдали огромного почти пустого зала, в огне факелов виднелся трон. Трон, как и почти все остальное, был вырезан из цельного куска камня и сидевший на нем Магнар казался почти игрушечным на фоне своего символа власти. Чем ближе девушка подходила к повелителю Темо, тем больше ее опутывал страх. За несколько шагов до трона, от охватившего ее ужаса, она была готова развернуться и бежать, куда глаза глядят. Сейчас приехать к Магнару казалось самой идиотской идеей в жизни. Никто кроме Яго не знает, что она здесь. Магнар запросто может прикончить ее, закопать труп где-нибудь в саду, и сказать, что она никогда не приезжала к нему. Богатое воображение девушке уже нарисовало птичку, скорбно поющую над ее тайной могилкой. За этими размышлениями Мина подошла к Кейсару Темо, склонилась на одно колено и дрожащей рукой передала конверт. Не удостоивший ее даже приветствия Магнар взял конверт, повертел в руках, и вскрыл. Когда он достал исписанный Миной лист бумаги ее сердце замерло. Дыхание сперло и не удавалось даже сглотнуть. С каждым мгновением Джельсамина Валенте чувствовала, как силы катастрофически быстро покидают ее. Сейчас ее уже пугал не просто Магнар, а его реакция на прочитанное. Было чрезвычайно важно, чтобы Кейсар Магнар не выдал выражением лица, содержимое письма. А оно надо признать было довольно вызывающим.

По мере того, как Кейсар Темо читал письмо, ужас постепенно сходил на нет, и через несколько мгновений Мина почувствовала себя совершенно спокойной, хоть и при этом выжатой досуха. Магнар ни словом, ни звуком, не взглядом не выдал необычность послания.

— Молодой человек, следуйте за мной.

Кейсар встал со своего роскошного трона и жестом позвал Мину идти следом. Проходя через каменные коридоры, она залюбовалась на вырезанных в скальной породе воинов-стражников. Они были величественны и прекрасны, устремляясь от пола до самого потолка. Подсвечивающие их снизу кристаллы позволяли рассмотреть, каждую деталь этих исполинов. Неплохо разбираясь в работе по камню, Мина была вынуждена выпустить из легких воздух, чтобы скрыть свое восхищение. Отойдя на несколько шагов, девушка обернулась, чтобы полюбоваться завораживающими исполинами, и потрясенно встретилась взглядом с крайним из них. Она точно помнила, что все статуи стояли лицом к центру коридора. От тяжелого каменного взгляда, Мина застыла. Только удаляющиеся шаги Кейсара Магнара заставили ее прийти в себя. Небольшая задержка вынудила девушку прибавить шаг, чтобы нагнать ушедшего вперед Кейсара, который уже открывал перед ней дверь. Оказавшись в небольшой комнате без окон и одной единственной дверью, Магнар запер ее и повернулся к своей спутнице. Он несколько мгновений пристально изучал ее лицо.

— Потрясающе, ни за что не узнал бы, даже если бы мне сказали, кого и в каком образе искать! Только это извиняет меня за допущенную вольность. Мне показалось, что для обычного мальчишки, ты слишком дерзко держишься перед Кейсаром Темо, — усмехнулся Магнар, — вот и решил слегка исправить ситуацию. Извини, но это оборотная сторона маскировки, к тебе относятся так, как отнеслись бы к тому, кого ты изображаешь.

Мина измученно улыбнулась. Сейчас, когда она поняла, что произошло, ей стало легче. В конце концов, Магнар был не первой Персоной подкормившейся на ней.

— Ничего страшного, оклемаюсь. Спасибо, что приняли.

— Джельсамина, поверить не могу, что после того, как тебя пытались похитить и убить, ты отправилась в путешествие, да еще и в одиночку!

— Как оказалось именно в одиночку мне путешествовать безопаснее. Первые же сутки путешествия с охранной, приставленной ко мне Яго, закончились очередной попыткой моего похищения и убийством моего сопровождения. Зато с тех пор, как я осталась одна, я вполне спокойно и без потерь передвигалась по дорогам и городам.

— Ты права. Но почему было не воспользоваться услугами Фаля, и не перейти с его помощью?

— После истории с дядей вы им еще доверяете?

Магнар скривился.

— И опять ты права. Просто я со своим бессмертием склонен относиться к этому событию, скорее как к шалости подопечных. Но думаю, что это не единственная причина. У тебя на лице написана жажда приключений. Свалившиеся на тебя обязанности Малкани Куори слишком придавили?

— Можно и так сказать.

— Ох, прости, присаживайся. — Магнар указал рукой на огромное меховое кресло. Мина робко присела и буквально утонула. При учете того, что последние сутки она только и делала, что мерзла на холодном ветру, почти не вылезая из седла, оказаться в объятьях теплой меховой кучи было очень кстати.

— Спасибо, потрясающе уютно.

— Рад, что хоть что-то в моем приеме дочери Габриэллы, оказалось позитивным. Джельсамина, тебе удалось заинтриговать меня. И мне не терпится узнать, что заставило тебя отправиться в наш суровый край.

— Желание вернуть маму к жизни, — пожала плечами постепенно согревающаяся Мина. — Я хочу принять зелье имитирующее смерть, в надежде на то, что мое отсутствие в нашем мире заставит силу Малкани Куори оживить маму. Ну а в свете того, что на мою жизнь последнее время слишком часто покушались, а умирать по настоящему мне пока не хочется, я нуждаюсь на время, пока буду под действием мнимой смерти, в могущественном защитнике. Защитнике, которому смогу доверить свою жизнь. Поэтому очень надеюсь, что вы не откажите мне в помощи, и станете моим защитником.

Магнар пристально вгляделся в усталое лицо девушки. Дочь Габриэллы была не по годам умна, отчаянно храбра и сильна духом. О такой дочери можно было только мечтать.

— Я польщен и тронут тем доверием, которое ты мне оказываешь.

— Это было решение Яго, он сказал, что вы единственный, кому мы можем доверять.

Магнар довольно кивнул.

— Я рад, что его выбор пал на меня. Понимаю, ты далека от политики, но будет просто прекрасно, если Джакомо сохранит партнерские отношения и доверие между нашими сеймами. То, что тысячелетиями выстраивали мы с Гастоном и Габриэллой. И то, что он доверил мне твою жизнь… Это очень дорого стоит. Когда будет возможность, передай Яго мои заверения, что Темо готовы всячески поддержать его в этот не простой для него период становления у власти.

— Он так же просил, чтобы я испросила у вас дозволения, обращаться к вам ментально, пока я буду без сознания. Он очень переживает, что не может быть рядом со мной и сам все контролировать. Но помимо того, что он не может сейчас покинуть родной сейм, кто-то должен контролировать то, что будет происходить с силой и мамой. Поэтому он вынужден был остаться дома. Надеюсь, вы не откажитесь несколько раз успокоить его, заверив в моем благополучии. Я постараюсь его уговорить, не сильно докучать вам.

— Джельсамина, можешь быть уверена, все будет в порядке. Я позабочусь о душевном спокойствии твоего кузена и твоем физическом благополучии. Когда бы ты хотела начать?

— Как можно быстрее. С каждой минутой пребывания здесь риск моего разоблачения увеличивается. К тому же, я хочу, как можно скорее, вернуться к Яго.

— Как скажешь. Чтобы сохранить твое пребывание в тайне, тебе лучше сейчас уехать из замка и вернуться потайным ходом. Чтобы никто не заинтересовался твоим длительным присутствием здесь. Сколько ты собираешься провести под мнимой смертью?

— Около полутора суток.

— Уверена, что это безопасно?

— Да, все в порядке. Если бы это грозило мне хоть малейшими неприятностями, я бы не получила это зелье в руки.

— Хорошо. Тогда давай, как можно скорее, начнем. Оставь своего коня у меня, возьми одного из моей конюшни, они обучены возвращаться сами. Выезжай из города, доезжай до первого населенного пункта, у него даже названия толком нет. Второй дом слева трактир «Не успели мы отъехать». С обратной стороны от входа дверь, вот ключ. Там никого не бывает, окон нет, так что твоя задача только в том, чтобы зайти туда незаметно. В уборной подойдешь к раковине и потянешь носик крана на себя и вверх. Осторожно, раковина поедет прямо на тебя, так что слегка отступи в сторону. Пройдешь внутрь, слева будет рычаг, опустишь его вниз, и дверь закроется. Смело спускайся по ступеням вниз. Дорога освещена кристаллами. Там немного холодновато, но сухо. Коридор прямой, так что не заблудишься. В конце находится небольшая, скрытая комната, смежная с моими покоями. Чтобы попасть в нее, надо, встать на левый край четвертой ступени, ведущей вверх лестницы.

— Четвертую снизу или сверху?

— Не важно, их всего семь. Ни об этом ходе, ни об этой комнате никто не знает. Я смогу проверять тебя в любое время.

— Идеально! — Восхищенно выдохнула Мина. — Не знаю, как вас благодарить.

— Я был бы рад помочь любому ребенку Габриэллы, но вы с Яго вызываете уважение вне зависимости от того, чьими детьми являетесь. Мне приятно осознавать, что вы выбрали меня в союзники, хотя я скорее ожидал, что ты обратишься за помощью к Хулиану. Он немало для тебя сделал. — Не прозвучавший вопрос повис в комнате, и Мина поняла, что придется отвечать.

— Корин Хулиан, как мой покровитель, проявил заботу обо мне, и я признательна ему за это… И в какой-то степени события, произошедшие пару месяцев назад, нас сблизили, и позволили мне узнать его лучше, чем любую другую Персону. Но, он вряд ли забудет, что я явилась причиной гибели не только Морган, но и Касиано… Мне не хотелось его обременять заботой о благополучии той, кто виновен в смерти двух его детей.

— Мина, ты не виновата в гибели Касиано, и уж тем более Морган. Ты такая же жертва как они, только тебе повезло выжить.

— Не думаю, что отцовская любовь позволит Корину Хулиану рассуждать об этом столь же объективно, как это делаете вы.

— Ну что же, в любом случае, я от этого только в выигрыше. Пойдем, провожу тебя и дам распоряжение по поводу коня.