Жизнь взаймы

8

Джусу некого было винить, кроме себя. То, что он расслабился и позволил непрофессионалам заметить слежку, весьма осложнило дело. Следить за ними он мог, с этим проблем не было. Но записывать их разговоры и снимать видеокамерой стало куда труднее. А это была его основная работа.

К счастью, в его распоряжении были достижения высоких технологий, и это очень помогало. Помогало также и то, что Килмер был абсолютно предсказуем. Джусу порой хотелось пойти вперед и подождать Килмера, настолько очевиден был ход его мысли.

Джус записал каждое слово, сказанное в доме миссис Райан и в больнице, в кабинете Гейтса.

Если не считать единственной ошибки — того, что он позволил Килмеру себя заметить, — Джуса успокаивал тот факт, что покуда он все делает правильно. Того же он желал и Камню — потому что Джусу не терпелось вернуться к собственной жизни. Ирония заключалась в том — и Джус это понимал, — что его жизнь начнется, когда кончится жизнь Килмера.

Услышав голос, Элли сразу начала тихонько всхлипывать. Она не усомнилась в том, что это голос Джули, так же как я был уверен, что это голос Джен.

— Она страшно напугана, — сказала Элли, овладев собой.

Я кивнул:

— Да. Но главное — она жива. Из этого и нужно исходить.

— Кто эти люди? — спросила она. — Кто эти подонки?

Она уткнулась головой мне в грудь и снова заплакала.

— Мы их найдем, — говорил я. — Мы до них доберемся.

— Нужно пойти в полицию. Сами мы мало что можем сделать.

— У нас же ничего нет. Они даже не поверят, что Джен действительно существовала. А Джули и вообще ни при чем. Мы ничего не можем доказать.

— Они позволили ей позвонить, чтобы мы знали, что она жива?

— Может быть. Но мы не поверим, пока не убедимся.

Зазвонил телефон. Мы вздрогнули. Определитель номера, заблокированный во время звонка Джен, высветил: Управление полиции Элленвилля.

— Килмер.

— Мистер Килмер, это лейтенант Кентрис из полиции Элленвилля. Я бы хотел поговорить с вами о ваших статьях. Мне кажется, они могут иметь отношение к раскрытию одного дела у нас.

— Я вас слушаю.

— Мне кажется, лучше не по телефону. Не смогли бы вы приехать? Мы расположены неподалеку от Монтичелло.

— Я знаю, где вы находитесь, — сказал я. — Подождите, пожалуйста, секундочку.

Я зажал трубку рукой, желая изложить Элли суть разговора, но она уже энергично кивала и искала ключи от моей машины.

— Сегодня днем годится, лейтенант?

— Да, очень хорошо, спасибо. В три у меня в кабинете?

Я согласился, и мы с Элли отправились в Элленвилль. Я взял с собой автоответчик с голосом Джен. Мы добрались до Элленвилля в половине третьего, и тут же нас провели к Кентрису.

После того как мы представились друг другу, он сказал:

— Простите, что заставил вас проделать такой путь, ведь может оказаться, что мое дело никак не связано с вашим.

— Так расскажите же, — попросил я.

И он рассказал о мужчине, который пытался войти в один дом в Элленвилле, уверяя, что там живет. Как оказалось, это было неправдой, и ночью он покончил жизнь самоубийством. После его смерти выяснилось, что он был преподавателем из Оклахомы и что его семья понятия не имеет, как он очутился в Элленвилле, зачем сочинил себе другую биографию и почему покончил с жизнью.

— Они думали, что это убийство, — сказал Кентрис, — но коронер сказал другое.

— А вы как думаете? — спросил я.

— Что убийство. Но дверь была заперта снаружи, и я не понимаю, как убийца смог войти.

— Моя квартира тоже была заперта, но им как-то удалось утыкать «жучками» каждый ее квадратный дюйм. У вас есть фотография этого мужчины?

— Да, — кивнул Кентрис. — Мы получили из Оклахомы.

Он вынул из папки фотографию и протянул ее Элли. Она посмотрела, но на лице у нее ничего не отразилось, и передала мне.

— Не помню, чтобы я его видел, — сказал я.

Кентрис протянул следующую.

— А этого?

И снова ни я, ни Элли не узнали мужчину, в чем и признались.

Кентрис дал нам фото третьего мужчины, и Элли опять его не знала. Но как только я всмотрелся, у меня не осталось сомнений.

— Это отец Джен, — сказал я. На меня смотрело лицо Бена Райана, человека, в доме у которого я провел четыре дня, который гордился своей дочерью и расспрашивал, каковы мои намерения.

— Вы уверены? — спросил Кентрис.

— Абсолютно. Это он умер в мотеле?

— Именно он, — кивнул Кентрис.

— А кто те двое?

— Люди, не имеющие отношения к этому делу.

— Вы меня проверяли?

Он пожал плечами.

— Прежде всего я коп. Исходите из этого.

Потом он стал спрашивать, что мы знаем или подозреваем. Мои статьи он читал, но я заполнял некоторые пробелы, например связь с Ласситером. Кажется, он мне поверил, что было невероятной удачей, и сказал, что заинтригован настолько, чтобы допросить Гейтса насчет Ласситера.

— Это не моя юрисдикция, но я знаю тамошнего шерифа.

— Нам он сказал, что дела, которые он ведет с Ласситером, строго конфиденциальны, — заметила Элли.

— Не прокатит, если только он Ласситеру не адвокат и не духовник, — улыбнулся Кентрис.

Когда мы возвратились в Нью-Йорк и подъехали к гостинице Элли, я сказал:

— Этот отель, должно быть, влетает тебе в копеечку.

Она улыбнулась.

— В Висконсине я бы за эти деньги гостиницу купила.

— Элли, это никак не связано с тем, что произошло прошлой ночью — в сущности, даже вопреки этому, — но я считаю, что ты должна жить в моей квартире. У тебя будет отдельная комната.

— Тебе не кажется, что это будет неловко? — спросила она.

— Возможно, поначалу и будет, но после этого телефонного звонка все изменилось. Теперь мы знаем, что Джен реальна, что она жива, и что она и Джули — одно и то же лицо.

Она все еще колебалась.

— Мы проводим вместе так много времени, что будет просто удобнее, если мы поселимся вместе.

— Ладно. Спасибо. Хорошо.

— Ты умеешь готовить? — спросил я.

— Я считаю, что я готовлю очень хорошо, но ни разу еще не встретила человека, который разделил бы это мое убеждение.

Мы поднялись в ее номер, я подождал, пока она соберется и выпишется. Потом мы поехали ко мне, и, пока она распаковывала чемодан, я спустился купить пиццы.

Когда я вернулся, она приводила квартиру в порядок.

— Что ты делаешь? — спросил я.

— Ожесточенно борюсь за то, чтобы это место стало пригодным для жизни.

— Оно пригодно для жизни по определению: я ведь здесь живу.

— Но теперь здесь буду жить я, планку придется поднять.

Я не удержался:

— Вот так и Джен говорила.

Элли хотела ответить, но смолчала. И в конце концов нашла слова:

— И скажет еще раз, когда вернется.

Мы поужинали с вином, беседуя о Кентрисе.

— Он может быть очень полезен нам, — говорил я.

— И похоже, он нам поверил, — вторила она, — чем приятно отличается от всего остального человечества.

Поужинав, мы готовы были идти в постель — то есть разойтись по разным постелям. В кладовке я взял одеяло, простыни и подушку для Элли, которой я отвел гостевую — комнату, смежную с моей и соединенную с ней дверью.

Я проснулся от звонков мобильного телефона. На будильнике было полвторого ночи. Я схватил свою трубку и тотчас понял, что звонит мобильный Элли.

Ночной звонок всегда кажется зловещим, даже если звонят не тебе. В данном случае он был зловещ вдвойне — оттого, что с нами происходило. Я вскочил и стал у двери между нашими комнатами, пытаясь что-нибудь расслышать.

Я почти не слышал голоса Элли и совсем не различал слов. Но вдруг я услышал, что она вскрикнула.

— Элли, все в порядке? — закричал я через дверь.

Ответа не было.

— Элли?

Опять нет ответа. Неприкосновенность жилища, конечно, дело святое, но я ведь все равно не смогу спать, не убедившись, что с ней все в порядке. Я постучал в дверь и открыл ее. Казалось, темная комната пуста, но я слышал тихие всхлипывания.

Наконец я разглядел Элли. Она сидела на полу в углу и плакала, дрожа крупной дрожью.

Я подошел к ней.

— Элли, что случилось?

— Она умерла, Ричард. Джули умерла.

На следующее утро я хотел вместе с Элли ехать в Де-Моин.

Она знала только, что тело Джули и ее машина обнаружены в овраге неподалеку от Атлантика, штат Айова, и тесты подтвердили, что это Джули. Звонила ей ее убитая горем мать.

Мы не спали всю ночь — всю ночь она то тихо всхлипывала, то громко рыдала. К утру она позволила себе усомниться в страшной новости, ведь все оказывалось не тем, чем выглядело, с тех пор как мы сели на этот аттракцион, на эти американские горки.

Я думал сесть на самолет вместе с Элли, поддерживать ее и утешать, но она и слышать об этом не хотела.

— Спасибо, но нет, — сказала она. — Ты еще должен найти кое-кого. А если это Джули, то для меня поиски кончатся.

Я уступил и отвез ее в аэропорт. Пока мы ехали, она и трех слов не сказала, но кто бы ее в этом упрекнул. Она боялась. Мы обнялись на прощание — это долгое объятие было исполнено печали.

Вечером Элли позвонила. Сказала, что машина Джули упала в овраг и была скрыта густым подлеском. Она спросила, можно ли увидеть тело, но получила ответ, что оно разложилось, поскольку авария произошла уже полгода назад. По 911 позвонил человек, который случайно заметил машину, но он не остался ждать полицию и беседовать с ней.

— А ты была уверена, что на автоответчике голос Джули, — сказал я.

— Да. Но, может быть, я просто очень этого хотела. Я не знаю, Ричард. Я бы не хотела терять надежду, но говорят, что ошибка в анализе ДНК бывает одна на шесть миллиардов. Даже я пасую.

Эта новость меня оглушила. Но если Джули умерла полгода назад, а Джен только что звонила, значит, Джен и Джули — разные люди.

Элли сказала, что полиция рассматривает это дело как несчастный случай. Но даже если бы его классифицировали как убийство, это не значит, что через столько времени они стали бы его расследовать. Полицейские отдали ей вещи Джули, но у нее не хватило сил их разобрать. Она устала — и закончила разговор.

После ланча мне позвонил Крейг Лангл, отчитаться в том, что он узнал о последних событиях в жизни Шона Ласситера.

— Последние два года он руководит компанией под названием «Биодин», — говорил он. — Она началась с частного финансирования, источником которого, вероятно, был сам Ласситер. Расположена в городе Махва, Нью-Джерси. За последние полтора месяца из «Биодина» в Ардмор звонили семьдесят один раз.

— У тебя есть телефонный счет?

Он засмеялся.

— Ничто не останется в тайне, Ричард. Сколько раз я тебе говорил? Ты как никто должен знать это.

— Как я понял, Гейтс что-то скрывает. Может быть, новое лекарство, которое они там испытывают?

— Пока не знаю. Узнаю — сообщу.

Мы закончили разговор, и я позвонил лейтенанту Кентрису.

— Ласситер делает бизнес с Гейтсом, — сказал я. — За последние полтора месяца они семьдесят один раз говорили по телефону.

— Это правда? — спросил он. — Как вы об этом узнали?

— Вообще-то я псих, но в данном случае вы можете мне поверить. Вы с ним еще не говорили?

— Его нет в городе. Вернется на следующей неделе.

Я рассказал Кентрису о смерти Джули.

— Я думаю, на автоответчике была не она. А вы по-прежнему думаете, что Джен жива?

— Она мне звонила. Она жива.

Когда мы положили трубки, я разогрел себе замороженный обед и решил позвонить Элли. Говорил себе, что нужно узнать, как у нее дела, на самом же деле я по ней соскучился.

— Как ты? — спросил я.

— Уже получше, — сказала она издалека.

— Как себя чувствует мама?

— Трудно сказать. Старается быть сильной — ради меня, а я стараюсь быть сильной ради нее. И на это уходят все наши силы. Все как всегда. — Она сменила тему. — А что у тебя?

Я рассказал, что узнал о Ласситере и его связи с больницей.

— Я так и думала, — сразу вскипела она. — Гейтс увяз в этом по самые уши.

— В чем? В том, что Джен исчезла и все отрицают ее существование?

— Не ерничай, Ричард. Ты явно подобрался к чему-то. И когда ты поймешь, к чему именно, Ласситер окажется в самом центре этого дела.

Я спросил, когда похороны. Оказалось, на следующий день.

— Это просто следующий этап, — добавила она. — Раньше маме приходилось жить в состоянии неопределенности, теперь она живет с чувством потери. Какая разница, шесть или полдюжины.

— Ты тоже, Элли. Ты тоже живешь с чувством потери.

— Для родителей это по-другому. Родители просто не могут этого вынести.

— Я приеду, — сказал я. Хотел сказать, как сильно мне ее не хватает, но это могло бы внушить ей чувство вины.

— Нет. Ты должен делать свое дело. Кстати, что ты намерен делать завтра?

И в это мгновение я решил:

— Постараюсь встретиться в Ласситером.

Я ни секунды не думал, что Ласситер захочет меня видеть.

Крейг дал мне официальный адрес его компании в Махве и предложил поехать со мной, но я не считал, что Ласситер представляет собой физическую угрозу; это не в его стиле.

Что Крейг забыл сказать — может быть, просто потому, что и сам не знал, — это что адрес компании был в то же время и его домашним адресом. И, судя по этому дому, Ласситер не бедствовал в годы, прошедшие после нашего конфликта. Красивый старинный особняк в колониальном стиле, с ведущей к нему полукруглой пятисотъярдовой подъездной дорожкой. Вздумай я подъехать, у него будет время заметить мое приближение.

Я решил подождать у дороги, откуда меня не было видно. В город он мог выехать только по этой дороге. Конечно, он может быть в отъезде. Или, наоборот, лежать дома в гриппе. Или уехать в отпуск.

Но, не будучи в силах придумать что-нибудь получше, я ждал, чувствуя себя последним дураком. За два часа мимо проехали всего три машины.

Удивительно, но за рулем четвертой машины сидел Ласситер. Я развернулся и поехал вслед за ним в город. Там он запарковался на муниципальной стоянке, а я — на соседней улице.

Сначала он зашел в банк. Потом — в магазин мужской одежды, где и пробыл почти полчаса. Следующая остановка — итальянский ресторан. Я видел в окно, как его вели к столику. Столик был на четверых, но я никак не мог узнать, придет ли кто-нибудь еще.

Мне входить активно не хотелось. Не то чтобы я боялся Ласситера; скорее, я не вполне понимал, что делаю, и боялся сделать что-нибудь такое, о чем потом пожалею. Но если Ласситер каким-то образом может привести к Джен, не делать ничего тоже нельзя. И я сказал швейцару:

— У меня встреча с мистером Ласситером.

Я услышал «хорошо, сэр» за спиной, но, не оглядываясь и не останавливаясь, пошел прямо к столику Ласситера и сел.

Должен отдать ему должное: он выказал не больше удивления, чем если бы я был официант, предлагавший ему блюдо дня.

— О, какая неожиданность, — сказал он.

— В самом деле?

— Ну, конечно, хотя тем самым я получил возможность поблагодарить вас. Вы доставили мне немало удовольствия своими последними статьями и очевидным помрачением рассудка.

— Я ведь могу доставить и неприятности.

— Это у нас позади, — сказал он. — Но теперь, хотя и приятно было снова вас увидеть, вам пора уходить.

— Вы попали под расследование, — сказал я. — Исчезновение Джен как-то связано с вами, и я намерен это доказать.

— А, вы о своей никогда не существовавшей подружке? Может, я убил еще и Санта-Клауса?

Я кивнул.

— И похоронили в Ардморской центральной больнице.

Я попал в точку. Мгновенный испуг.

— До свидания, Килмер.

— Я не один, Ласситер. Я работаю с копом, который следит за вами с Гейтсом. Это всего лишь вопрос времени.

Он смотрел в меню — недвусмысленный способ показать, что я свободен.

— Это всего лишь вопрос времени, — повторил я и ушел. Я остановил официанта и спросил, где туалет.

Он был в самом дальнем конце ресторана, и, закончив, я увидел рядом с ним выход. И я вышел, ибо это значило, что мне не придется еще раз увидеть Ласситера. Я определенно чувствовал, что на сегодня хватит.

Разумеется, чтобы пройти к машине, стоявшей перед рестораном, пришлось обогнуть здание. Завернув за угол, я увидел автомобиль, очень похожий на тот, что висел у нас на хвосте.

Подойдя поближе, я увидел в окне знакомое устройство.

Чтобы меня не заметили, я зашел в магазин. Мне нужно было подумать. Я решил, что лучше всего сфотографировать водителя. В моем мобильном была камера, правда, я ею никогда не пользовался. Так что я купил одноразовый фотоаппарат, включил и вышел из магазина. Счастье не улыбалось мне целую вечность, но сейчас улыбнулось: на противоположной стороне улицы я увидел полицейского. Если что, я знаю, куда податься.

Первое, что я сделал, — с исключительно выгодной позиции сфотографировал номера. Потом подошел к автомобилю с пассажирской стороны, чтобы снизить риск, что водитель увидит меня в зеркало. Подойдя вплотную, задержал дыхание и переместился на водительскую сторону. Он меня не замечал.

— Улыбочку! — сказал я, и, когда он обернулся, сделал снимок. И немедленно еще один — устройства в окне.

Его лицо выразило удивление, но он овладел собой.

— Дай сюда камеру, — сказал он.

— Ни за что. Почему ты за мной следишь?

Он стал вылезать из машины, и тогда я закричал:

— Полиция! Помогите!

Он увидел полицейского, прикинул варианты и вернулся в машину.

— Ты — мертвец, — сказал он и уехал.

Шон Ласситер решил все же остаться и доесть свой ланч.

Он боялся, что Килмер ждет на улице, и не хотел показать, что встреча с ним его расстроила. А она его расстроила, и сильно.

Когда-то давно Килмер уже столкнул Ласситера с вершины, но это было ничто в сравнении с тем, что поставлено на кон сейчас. Нельзя позволить повторения той истории. Потому что Килмер не знает, и никто не знает, но для Ласситера давно уже настали тяжелые времена. Он жил не по средствам, и эти дела с Гейтсом — его последний шанс выбраться из финансовой пропасти.

Конечно, они получат гораздо больше, чем нужно, чтобы выбраться. Денег у него будет столько, что его никто не переплюнет.

Вернувшись домой, он позвонил Гейтсу:

— У нас проблема. Ко мне приходил Ричард Килмер. Он…

— Я знаю, кто он, — перебил Гейтс. — Чего он хочет?

— Информации. Он думает, что я знаю, где его подружка.

— А вы знаете? — спросил Гейтс, хотя ответ он знал.

— Конечно, нет. Но он связывает меня с вами.

— Это не должно вас беспокоить. Даже Управление по контролю качества пищевых продуктов и лекарственных препаратов знает, что мы работаем вместе. Но он не может знать, над чем.

— Он выяснит, — сказал Ласситер. — Он однажды уже устроил мне неприятности.

— Когда-нибудь — возможно, но будет уже поздно. И в любом случае он ничего не сможет доказать. Вот в чем прелесть.

— Нужно убрать его из картины.

Гейтс чуть не рассмеялся.

— Вы имеете в виду, убить?

— Я имею в виду, убрать любыми средствами. Он написал две статьи, где рассказал миру о том, что потерял женщину, которой никогда не существовало. То есть объявил, что сломлен горем и, видимо, сошел с ума.

— И что?

— И то, что вот-вот случится самоубийство. Как в учебнике.

Гейтс продолжал улыбаться, но все же забеспокоился. Если позволить Ласситеру взять дело в свои руки, это будет катастрофа.

— Успокойтесь, — сказал он. — Давайте не будем делать ничего такого, что привлекло бы внимание к тому, чем мы занимаемся. У нас есть время разобраться с Килмером, если он подберется слишком близко. Сейчас он не знает ничего — просто неоткуда.

Ласситер в итоге успокоился, но, когда Гейтс закончил разговор с ним, он немедленно набрал номер Камня.

Камень не обрадовался. К тому же ему уже испортил настроение звонок Джуса, который рассказал о столкновении около машины.

Камень всегда гордился своим тонким знанием людей; он строил свою жизнь как произведение искусства. Но люди, которых он выбирал, играли недостаточно хорошо. В конечном итоге они умрут из-за своих слабостей, но сейчас это утешало слабо.

Как всегда, когда на пути вставало препятствие, он пересмотрел весь план. И решил, что необходимо ускориться.