Журнал "Здоровье" №11 (71) 1960

Посланцы страны богатырей

Был третий час ночи. Тишину ночного Рима нарушал только далекий рев реактивных самолетов и гул тысяч голосов, доносившихся из Палацетто делло Спорт. Здесь продолжались соревнования штангистов.

Спортсмены тяжелого веса состязались в толчке — упражнении, венчающем тяжелоатлетическое троеборье, требующем, помимо силы, очень высокой отточенной техники, и главное — идеальной координации движений.

Теперь весь мир знает, что Юрий Власов набрал в троеборье 537,5 килограмма, оставив далеко позади всех соперников — нынешних и прошлых, в том числе и феноменального американца Пауля Андерсона. Но как Власов добился такого блестящего результата?

В первой попытке советский атлет с удивительной легкостью толкнул 185 килограммов. К этому моменту все его соперники, кроме американца Норберта Шеманского, уже выбыли из борьбы. Мне показалось тогда, что в зале было только два абсолютно спокойных человека: сам Юрий Власов и установивший накануне мировой рекорд, бессменный напитан советской сборной Аркадий Воробьев.

Он сидел рядом с нами, неторопливо делая какие-то пометки в блокноте, терпеливо ожидая очередного подхода Юрия к штанге. А на ней тем временем установили вес, равный 195 килограммам.

— Как вы думаете, возьмет? — не выдержав, обратился к Воробьеву один из нас.

— Обязательно возьмет, — со спокойной уверенностью ответил штангист. — И не только этот вес, но и значительно больший.

Когда матово поблескивавшая в свете прожекторов громада металла застыла над головой Власова, раздались столь неистовые приветственные крики темпераментных болельщиков, что не было слышно даже удара опущенной на помост штанги.

А потом свершилось незабываемое. Могучим, отточенным движением Юрий Власов поднял рекордный вес — 202,5 килограмма, превышающий мировой рекорд в толчке. Его обнимали, начали свои и чужие.

— Ведь это феномен, самородок, не правда ли? — спрашивали нас на пресс-конференции зарубежные корреспонденты. — Скажите не как спортсмен, а как врач, — обращались они к Аркадию Воробьеву, — разве может обычный, нормальный человек достичь таких высоких результатов?

— Да, может, — отвечал Воробьев. — И я говорю это именно как врач, хорошо знающий, что такое подготовка штангиста. Дело здесь не столько в природных данных Власова, — кстати говоря, в детстве он не выделялся среди сверстников особой силой, — сколько в его исключительной воле и настойчивости. Высокообразованный человек, Юрий Власов был морально и физически подготовлен к установлению своих рекордов.

Воля, огромный опыт, глубокие знания — именно этими качествами сейчас определяется и характеризуется новый тип советского спортсмена. Именно поэтому стройный, подтянутый Власов, который внешне ничем не отличается от обычных людей и, пожалуй, вдвое тоньше своих заочного и очного соперников — Андерсона и Брэдфорда — смог поднять вес, который оказался им не под силу.

Здесь же у меня произошел интересный разговор с Карлом Линдорфом, пожилым немцем, со строгим, усталым лицом и редкими седыми волосами. Врач из Карлсруэ хорошо знает и любит спорт. Специалист по сердечно-сосудистым заболеваниям, он особенно интересуется состоянием сердечной деятельности выдающихся мастеров спорта. Кстати, Линдорф не раз обследовал известных бегунов Западной Германии — Гермара, Фюттерера, Лауэра.

В Рим мой собеседник приехал, используя часть своего отпуска, чтобы отдохнуть, а главное, посмотреть соревнования по любимым видам спорта — легкой атлетике и гимнастике.

— Знаете, — говорил он, — я не раз наблюдал выступления ваших и американских атлетов, внимательно следил за их единоборством на нынешней олимпиаде. Почему побеждают ваши? — думал я. — Конечно, дело здесь не только в технике, тактике и силе, а главным образом, в морально-волевых факторах, может быть, в большом чувстве ответственности за свое выступление. Да и ваши парни, на мой взгляд, просто по-культурнее. Или я ошибаюсь? — закончил он, поглядев «а меня с дружеской усмешкой.

Нет, он прав, этот многое повидавший на своем веку старый врач. Высокая культура наших спортсменов, умение владеть собой и при успехах и при неудачах снискали искреннее к ним уважение десятков тысяч зрителей Олимпийских игр.

А почему олимпийский чемпион новозеландец Хэлберг, призер олимпиады немец Кауфман или некоторые другие известные зарубежные легкоатлеты сразу после финиша падали на землю и с трудом, только с помощью товарищей, приходили в себя?

Но разве финиш Петра Болотникова был легче финиша Хэлберга? А разве легко было финишировать нашему ходоку Владимиру Голубничему, оспаривавшему первенство в течение двух часов под палящим римским солнцем? Или Людмиле Шевцовой, выигравшей в острейшей борьбе забег на восемьсот метров? Нет! Между тем они смогли пробежать после финиша еще один, дополнительный круг, отвечая на приветствия зрителей.

Конечно, очень большое значение имеет научно обоснованная система тренировки наших спортсменов, систематический врачебный контроль.

Но думается, что дело здесь прежде всего в воспитании спортсменов, в морально-волевых качествах, в умении владеть собой при самых сложных, самых тяжелых обстоятельствах. Именно эти качества прививает нашим мастерам советская спортивная школа.

Дело и в том, что физическая культура и спорт у нас доступны всем. 25 миллионов физкультурников — вот семья, где выросли наши прославленные мастера-олимпийцы, завоевавшие в Риме 43 золотые, 29 серебряных, 31 бронзовую медаль. Это они утвердили за нашей Родиной право называться первой спортивной державой мира. Где бы ни появлялись в Риме советские спортсмены, их встречали как посланцев мира.

Семнадцатые Олимпийские игры позади. Улеглись страсти спортивной борьбы и можно подвести итоги, неторопливо проанализировать увиденное и достигнутое. Несомненно, что при тщательном, объективном подходе к нашим успехам и неудачам будет раскрыто немало «секретов» побед. А это принесет большую пользу дальнейшему развитию нашего, самого массового в мире физкультурного движения.

Игорь Тарабрин

Рисунок К. Невлера