Журнал "Здоровье" №11 (95) 1962

Жизнь, отданная России

М. Хромченко

Он вынужден был вернуться в Швейцарию, когда ему исполнилось пятьдесят четыре года. Его встретили с почетом. Пригласили редактировать солидный журнал. Избирали в кантональный совет, городскую думу, городскую управу. Несколько лет он заведовал санитарной частью Цюриха, инспектировал народные школы.

Так Ф. Ф. Эрисман прожил еще девятнадцать лет. И все эти годы считал себя изгнанником. Там, далеко, за кордоном, осталась его настоящая родина — Россия, родина не по рождению, но по огромной любви и привязанности, стража, которой он отдал лучшие годы жизни, талант, щедрое, отзывчивое сердце.

Он не находит себе места, тоскует, работа валится из рук. Он вспоминает Москву, университет, кафедру гигиены, земских санитарных врачей, годы дружной увлекательной работы, принесшей ему и его друзьям славу и признательность. И до последнего своего дня он живет и работает для России, живет ее планами, ее борьбой, ее страданиями…

1.

Федор Федорович Эрисман родился в Швейцарии 24 ноября 1842 года. Двадцати трех лет он закончил Цюрихский университет и стал ассистентом глазной клиники.

Середина прошлого столетия — время, когда над Европой бушуют ветры социальных потрясений и демократических преобразований. Еще свежи в памяти революционные события во Франции. В Америке только что закончилась война между Севером и Югом.

Середина прошлого столетия — время I Интернационала и выхода в свет «Капитала» К. Маркса.

Не удивительно, что Эрисман стремится посвятить свою жизнь служению народу, изучает не только медицину, но и социальные науки. В эти годы он знакомится с Надеждой Сусловой, студенткой Цюрихского университета, которая первой из русских женщин защитила диссертацию на степень доктора медицины.

Встреча с Сусловой сыграла решающую роль в жизни Эрисмана. Единомышленница Чернышевского. Некрасова, Сеченова, связанная с народовольческой организацией «Земля и воля», с создателями русской секции I Интернационала, Суслова увлекла Эрисмана рассказами о пробуждающейся России, о народе мужественном, сердечном, талантливом и отзывчивом.

Молодые люди полюбили друг друга и вскоре после свадьбы, в 1869 году, переехали в Петербург. Так началась российская биография замечательного ученого Федора Федоровича Эрисмана.

2.

Месяц за месяцем присматривается Эрисман к непривычной для него обстановке. Вокруг кипят страстные споры о путях развития Россия, обсуждаются волнующие события и радужные перспективы. Эти горячие беседы в кругу новых друзей возбуждают его мысль и энергию, торопят, помогают сделать первые шаги на новом поприще.

Эрисман идет в гимназии и школы. За короткое время он обследует зрение более четырех тысяч учащихся. Эти исследования положили начало школьной гигиене в России.

Эрисман приходит к выводу, что главные причины близорукости молодежи — нерациональная школьная мебель, в частности столы и скамьи, плохое освещение классных комнат, чрезмерные нагрузки учащихся. Через некоторое время он создает новую гигиеническую конструкцию парты — «парту Эрисмана», которой пользовалось не одно поколение школьников.

Эрисман и в последующие годы уделяет много внимания школьной гигиене. Разрабатывает проект образцовой классной комнаты, изучает проблему переутомления, физического развития детей и подростков, читает лекции для педагогов. Но все это впоследствии. А пока ему становится тесно уже не только в своем кабинете частного врача, но и в рамках школьной гигиены.

Эрисмана привлекают большие социальные проблемы. Так он становится одним из основных действующих лиц в нашумевшей процессе князя Вяземского. Молодой, почти никому не известный врач самостоятельно обследует «Вяземскую лавру» — трущобы бедняков, знакомится с ужасающей санитарной картиной подвальных жилищ и публикует разоблачающие статьи, в которых обвиняет и князя, и его адвокатов, и весь государственный строй, обрекавший людей на нищенское существование.

Отныне всю его жизнь, любую его работу, несмотря на усталость, разочарования и обиды, будет вдохновлять горячее стремление сделать как можно больше для этих людей.

Но Эрисман еще не готов для дела, к которому стремится. Снова на несколько лет становится он студентом.

Возвращается в Цюрих, затем переезжает в Мюнхен. Занимается в физиологическом институте, в гигиенической лаборатории корифея гигиены Петтенкофера. Осваивает методики лабораторных исследований, изучает специальную литературу, проводит эксперименты, итоги которых крайне важны в первую очередь для его России.

Уже тогда проявляется колоссальная работоспособность Эрисмана — он пишет и издает в Петербурге оригинальные учебники, в том числе и капитальное руководство «Профессиональная гигиена или гигиена умственного и физического труда». Эта книга занимает особое место в творчестве Эрисмана. В ней он, обычно предельно щепетильный в ссылках на источники, которыми пользуется, ни разу не упомянул имени К. Маркса, хотя «Профессиональная гигиена» насыщена идеями «Капитала». Эрисман отлично понимал, к чему может привести упоминание этого имени, и в целях конспирации тщательно завуалировал его многочисленными ссылками на различные газеты и сборники. Цензуру на сей раз удалось обмануть.

Но больше эту книгу, единственную из всех его учебников и руководств, в царской России не переиздавали…

Возвратившись в Петербург, Эрисман на страницах знаменитого журнала «Отечественные записки» знакомит читателей с достижениями и перспективами молодой, но многообещающей гигиенической науки. Рядом с произведениями Островского, Достоевского, Некрасова, Салтыкова-Щедрина и Златовратского печатаются четыре статьи Эрисмана. В заключительной и, пожалуй, самой интересной статье — «Организация общественной гигиены в России» — возмужавший ученый отдает на суд читателя тщательно продуманный и разработанный проект системы санитарной организации страны, намечает план работы, говорит о насущной необходимости — о подготовке врачей-гигиенистов.

3.

В конце 1876 года в селе Ветлянке Астраханской губернии начал разгораться огонь очередной эпидемии чумы. Петербургское и особенно московское общество, наученное горьким опытом предыдущих эпидемий оспы, холеры, сыпного и брюшного тифов и чумы, охватила паника. Тогда-то власти вспомнили неоднократные предостережения и рекомендации врачей. Министерство внутренних дел разрешило, в частности, санитарное обследование фабрично-заводских заведений Московской губернии. Кандидатура руководителя этих обследований была утверждена земством единодушно: Эрисман… Тот немедленно соглашается и переезжает в Москву.

Пять лет. Более 114 тысяч рабочих, 1080 самых различных фабричных заведений — от химических и металлообрабатывающих заводов до предприятий по обработке изделий из тряпья и бумажной массы. Всеобъемлющее гигиеническое исследование. Таков размах грандиозной работы Эрисмана!

Вначале один, а затем с малочисленной группой энтузиастов врачей и помощников он настойчиво изучает санитарное состояние фабрик и заводов, их влияние на здоровье рабочих, режим труда, питание, жилищные условия, физическое развитие, заболеваемость.

В эти годы энергия Эрисмана проявляется с особой силой. Он выписывает необходимые ему данные из записей фабричных врачей и фельдшеров, объявлений и правил. Исследует продукты, которые могут на свои гроши покупать рабочие в заводских лавках. Измеряет площадь, кубатуру, освещенность производственных помещений и казарм. Составляет таблицы, вычерчивает планы фабрик и заводов.

И так день за днем, несколько лет подряд занимается Эрисман кажущейся на первый взгляд мелочной, «черновой» работой. Но за всем этим он ясно видит большую конечную цель: нарисовать социально-гигиеническую картину положения рабочего класса, найти пути преобразования и облегчения судьбы людей, трудом и в конечном счете жизнью которых создается богатство и могущество страны.

Результаты исследований составили 430 печатных листов! Эту работу настоящего мастера, это классическое произведение В. И. Ленин оценил как лучшее в фабрично-заводской статистике!

Эрисман неоднократно говорил, что «человеческая смертность», «неблагоприятная санитарная картина нашей жизни, почти всецело обусловливается несовершенством нашего социального быта и общественного строя». Но трудно жить без надежды на лучшее. И даже в условиях царской России он пытается хоть как-то облегчить жизнь своим «униженным и оскорбленным».

Под его руководством разрабатываются обязательные постановления Московского земства по всем вопросам медицинского обслуживания промышленных рабочих, проекты обязательных постановлений по устройству и содержанию промышленных предприятий. У правительства удается вырвать законы, которые в какой-то степени облегчали работу малолетних, ограничивали ночные работы, регламентировали наем рабочих и школьное обучение.

Но напуганный ростом революционной борьбы рабочего класса, царизм отнимает один за другим им же изданные законы. Работа Эрисмана остается под сукном, а сам он через некоторое время будет вынужден уехать из России. Рушатся постепенно все надежды врачей облегчить положение промышленных рабочих. Спустя восемь лет после изгнания Эрисмана они на одном из своих съездов демонстративно постановят не возбуждать больше никаких ходатайств перед правительством…

4.

В 1882 году совет профессоров Московского университета присудил Эрисману ученую степень доктора медицины honoris causa (от латинских слов «гонор» — честь и «кауза» — причина, повод, то есть, образно говоря, в порядке почета) и пригласил его руководить создаваемой тогда кафедрой гигиены. В этом заключалось признание огромных заслуг Эрисмана перед молодой наукой. Никто другой не был настолько подготовлен к ответственной роли руководителя кафедры, ученики которой должны были, по образному выражению крупнейшего советского гигиениста Г. В. Хлопина, «сделать расцвет человека — наиболее совершенным, упадок жизни — наименее быстрым, жизнь — наиболее сильной, смерть — наиболее отдаленной».

Как и всегда, Эрисман со страстью отдается новому делу. Оборудует лабораторию, составляет программы, подбирает сотрудников. Его не особенно огорчает, что кафедра — всего лишь маленькая, тесная комната. Проходит несколько лет, и счастливый Эрисман приглашает своих учеников в Гигиенический институт, построенный на Девичьем поле по проектам, им самим утвержденным.

Эрисман торопится. Он чувствует, что жить в России ему осталось уже немного. Нет такого санитарного начинания, в котором он не принимал бы участия. Он создает первую в стране московскую санитарную станцию, руководит ею добровольно и безвозмездно. Он участвует в разработке проектов водопровода и канализации для разных городов страны. Он неизменный организатор и председатель съездов врачей Московского земства, один из активнейших создателей знаменитых всероссийских Пироговских съездов врачей, создатель Московского гигиенического общества.

Эрисман становится одним из самых популярных медиков России. Чтобы поучиться у него, в лабораторию на Девичьем поле приезжают врачи со всех концов страны. О нем пишет своим друзьям-редакторам, рекомендуя в качестве автора популярных статей о гигиене, А. П. Чехов. В голодные 90-е годы к нему приходит Л. Н. Толстой, советуется, как организовать питание голодающих. Эрисмана избирают председателем комиссии Московской городской думы по борьбе с венерическими болезнями.

Но «медленно и грозно собирались тучи над моей головой», — скажет впоследствии Эрисман. Власти давно уже сомневаются в его благонадежности. И действительно, как тесно и недвусмысленно сплетаются воедино отдельные страницы его биографии.

Женитьба на Сусловой, которая находится под наблюдением полиции. Выступление по делу Вяземского. «Профессиональная гигиена» — ярчайшая иллюстрация учения К. Маркса. (Разоблачающие московские обследования…

Наконец, в 1894 году Эрисман и крупнейший русский психиатр С. С. Корсаков возглавили группу профессоров Московского университета, выступивших в защиту студентов, арестованных за «учиненные ими беспорядки»… Летом 1896 года ректор университета получил секретное уведомление, что министр просвещения увольняет профессора Эрисмана «без объяснения причин». Ректор сообщил об этом Эрисману. Тот понимает, что это только начало…

* * *

В ночь на 31 октября 1915 года в Цюрихе скончался Федор Федорович Эрисман. На эту смерть в России отозвались сотни и тысячи сердец.

Царизм хотел вычеркнуть Эрисмана из русской жизни. Но прошло вот уже почти полвека со дня смерти этого замечательного ученого и мы являемся свидетелями того, что имя его осталось в истории русской общественной медицины, в истории России.

Память о нем не умрет никогда.

Федор Федорович Эрисман