Журнал "Здоровье" №3 (39) 1958

Обыкновенный врач

Рассказ

Валерия Караваева

Рисунки А. Зегера

Кто-то быстро поднимался по лестнице. Екатерина Михайловна, закрывавшая дверь своей квартиры, обернулась. Молодая кареглазая женщина с чемоданчиком в руках, задыхаясь от быстрой ходьбы, обратилась к ней:

— Скажите, пожалуйста, где же, наконец, квартира пятьдесят пять? Хожу, хожу и никак не могу найти. Просто не понимаю, в чем дело, — и она озабоченно, снизу вверх, посмотрела на Екатерину Михайловну.

— Нужно знать номер корпуса, — ответила та и невольно улыбнулась.

Молодая женщина, облокотясь на перила, приоткрыла чемоданчик, в котором Екатерина Михайловна увидела аккуратно сложенный белый халат, и достала тетрадку.

— Подумайте, — облегченно проговорила она. — Действительно, я толком не посмотрела. Корпус двадцать третий, а это какой же?

— Наш — двадцатый, а во дворе, прямо за углом, будет двадцать третий. Вот мы сейчас спустимся, и я вам покажу. Вы, я вижу, молодой врач? На вызов, наверно, спешите?

— Угадали. Я действительно врач, и уже не такой молодой— четвертый год работаю. Но в Москве-то я недавно, вот и запуталась.

Они вместе вышли из парадного.

— Ну что же, желаю успеха, доктор, — сказала на прощанье Екатерина Михайловна. — Теперь-то не запутаетесь?

— Нет, нет. Большое спасибо! — И женщина, быстро зашагав, повернула за угол.

Екатерина Михайловна посмотрела ей вслед. Какое милое, юное лицо у этого доктора, подумала ома и невольно вспомнила свою молодость: вот так же когда-то начинала и она — теперь известный профессор, педагог, автор многих ценных книг. Она шла по улице, опустив голову, улыбаясь далеким, тревожащим душу воспоминаниям.

Из аудитории доносился многоголосый шум. Екатерина Михайловна открыла дверь и медленно поднялась на кафедру.

— Итак, сегодняшняя тема моей лекции — гипертоническая болезнь, — начала она, и в аудитории сразу стало тихо. Слышался только легкий шелест бумаги, поскрипывание авторучек; Екатерина Михайловна ощутила взгляд десятков молодых, внимательных глаз, устремленных на нее. И от этого, как всегда, пришел подъем, окреп голос, плавно потекла речь…

В этот вечер Екатерине Михайловне особенно хотелось отдохнуть. Все-таки суббота, да и, кроме того, один ее очень тяжелобольной, за которого и она, и все сотрудники клиники немало переволновались, наконец, почувствовал себя лучше. Поэтому настроение сегодня было приподнятое, и они с мужем решили отправиться в гости к своим старым друзьям. Оба уже были одеты, когда в передней раздался звонок.

— Кто бы это мог быть? — подумала Екатерина Михайловна, открывая дверь.

На пороге стояла женщина в пальто и сером платке, небрежно накинутом на голову.

Извинившись, она сбивчиво стала говорить о том, что у нее заболел муж, она очень просит, если можно, посмотреть его.

— Пожалуйста, профессор… профессор, — повторяла она, и слух.

Вы понимаете, я даже не знала, что вы живете в наших домах. Но как только мне сказали об этом, я сейчас же решила обратиться к вам. Ведь все-таки мы — соседи. И уж соседям-то вы не откажете…

Что-то в ее голосе, в манере разговаривать было такое, что начинало раздражать Екатерину Михайловну. Но отказывать в подобных просьбах Екатерина Михайловна не умела. Она быстро собралась, взяла свою старенькую трубку, служившую ей еще со студенческих времен, — и вот вместо уютной столовой друзей она у постели больного. Сразу исчезло чувство раздражения и досады. Перед ней был больной человек, который ждал ее помощи; все остальное отступило на задний план.

Ее опытный глаз умел быстро схватывать и собирать воедино отдельные признаки болезни. И достаточно ей было взглянуть на лежащего в постели пожилого мужчину, увидеть выражение его лице, позу, чтобы характер заболеваний стал ясен. «Несомненно здесь что-то с почками», — решила про себя Екатерина Михайловна и приступила к осмотру больного. Выяснилось, что он уже несколько дней чувствовал себя неважно, но ходил на работу.

— Все, знаете, как-то перемогался. Думал, авось пройдет. Ну, а вчера уже слег, — тяжело дыша, объяснял больной.

— Что же вы, Сергей Иванович (Екатерина Михайловна, разговаривая с больными, всегда называла их по имени и отчеству), до сих лор врача не вызвали?

— Как же не вызвали? — несколько смущенно проговорил Сергей Иванович. — Сегодня утром был у меня доктор.

— Ну и что же он вам сказал? — поинтересовалась Екатерина Михайловна. Сергей Иванович хотел ответить, но тут в разговор вмешалась его жена.

— Вы, знаете, профессор, врача я вызвала, откровенно говоря, для того, чтобы он дал больничный лист. Ну, а лечения от него разве дождешься?

— Вот как? Странное, однако, отношение, — удивилась Екатерина Михайловна. — Что же, тот доктор был невнимателен, груб?

— Не дело она говорит, — начал Сергей Иванович, сердито посмотрев на жену, — совершенно зря на врача нападает.

— Оставь пожалуйста, — перебила его жена. — Для тебя же лучше, что я профессора вызвала. И, обернувшись к Екатерине Михайловне, пространно стала говорить о том, что врачи из поликлиники мало что понимают и вообще «не лечат, а калечат».

— Почему же вы так незаслуженно обижаете участковых врачей? — сдерживая себя, произнесла Екатерина Михайловна. — Разве у вас есть на это какие-то основания?

— Мы, к счастью, к ним редко обращаемся, но вам каждый скажет…

Екатерина Михайловна, которую не на шутку начинал раздражать этот разговор, перебила ее:

— Покажите, пожалуйста, рецепты с назначениями вашего доктора.

Женщина нехотя стала перебирать тетради и книги на столе. Наконец, небрежно скомканные бумажки нашлись в одном из ящиков. На одном листочке крупным, почти детским почерком была старательно, расписана диета больному, подчеркнуто красным карандашом слово «не курить», на двух других выписано лекарство.

— Что же, — облегченно вздохнув, сказала Екатерина Михайловна, — мне к назначению врача добавить нечего. Сделано все абсолютно правильно. Остается только пожалеть, что вы не спешите выполнять эти назначения, они все на пользу больному. — И, повернувшись к Сергею Ивановичу, добавила как можно строже: — Если хотите поправиться, слушайтесь вашего лечащего врача.

В эту минуту приоткрылась дверь комнаты, и какой-то вихрастый мальчуган торжественно сообщил:

— Дядя Сережа, к вам опять докторша!

А когда вслед за ним в комнату вошла молодая женщина, Екатерина Михайловна сразу узнала в ней свою утреннюю знакомую.

— Шла мимо вашего дома и решила заглянуть, — проговорила молодая женщина, вынимая из чемоданчика халат. Голос у нее был громкий, веселый, но лицо озабоченное и усталое.

Екатерине Михайловне стало понятно все: молодого врача что-то смущало и беспокоило, что-то заставило ее после напряженного трудового дня еще раз заглянуть к больному. Но сделать это нужно было так, чтобы не вызвать тревоги ни у самого больного, ни у окружающих. «Зашла по пути», «шла мимо»… как все это знакомо! Сколько раз, бывало, она сама, беспокоясь за больного и сомневаясь в себе, так же под разными предлогами забегала к своим пациентам.

Екатерина Михайловна увидела, что и больной, и его жена явно смущены этим визитом врача. Молодая женщина, закончив осмотр больного, подошла к его жене:

— Прежде всего строго соблюдайте диету, постельный режим, — начала она, и вдруг, заметив Екатерину Михайловну, остановилась.

— А я вас сегодня утром видела, — удивленно сказала

— Это знаете кто? — с самодовольной улыбкой начала было жена Сергея Ивановича.

Но Екатерина Михайловна, кинув на нее быстрый, сердитый взгляд, с улыбкой произнес-

— Да, мы утром с вами уже встречались. А сюда я зашла просто по-соседски. Так как же наш больной? Долго еще пролежит?

— Полежать ему еще придется, но если не будет нарушать режима, все будет прекрасно. Лекарства он уже начал принимать? — спросила она жену больного.

— Да, да, конечно, — несколько неуверенно ответила та и опустила глаза.

— Очень хорошо. Завтра утром я постараюсь забежать, а с понедельника, возможно, начнем делать уколы. Температуру измеряйте аккуратно и обязательно записывайте, — посоветовала она напоследок.

Дверь за молодой женщиной захлопнулась. Жена Сергея Ивановича виновато посмотрела на Екатерину Михайловну.

— Неудобно как-то получилось, — сказала она. И тут же начала оправдываться — Я совсем не хотела ее обидеть. Просто думаешь: у профессора, конечно, и знаний больше, и

— Компетенция профессора нужна далеко не всегда, — возразила Екатерина Михайловна. — Но не об этом речь. Вы требуете от врача и внимания, и чуткости, и это, конечно, ваше право. Человек, равнодушный к людям, к их страданиям, не может и не должен быть врачом. Но почему же вы сами бываете так равнодушны, а иногда и просто бестактны?

Сергей Иванович не принимал участия в беседе. Он лежал, отвернувшись к стене. Но Екатерина Михайловна чувствовала, что ему стыдно, неловко. И она начала поспешно прощаться.

Когда, спустя почти полтора месяца, Екатерина Михайловна шла по улице, занятая своими мыслями, с ней вдруг кто-то громко поздоровался.

— Не узнаете? — И пожилой мужчина вопросительно посмотрел на нее.

— Нет, я, конечно, узнала вас, Сергей Иванович, хотя вы очень изменились: пополнели, посвежели…

— Да. Я теперь, как говорится, вновь в строю, — улыбаясь, произнес Сергей Иванович и тут же добавил:

— А вам большое спасибо. Вы тогда были абсолютно правы. Ведь вылечила меня и на ноги поставила та молодая женщина, обыкновенный районный врач.