Журнал "Здоровье" №3 (39) 1958

Берегите зрение ребенка

Кандидат медицинских наук Е. М. Белостоцкий

Фото В. Кузьмина

Много раз приходилось мне проверять зрение школьников, и ни разу ни в одном классе не обходилось без удивленных возгласов: «А я и не знал, что у меня плохое зрение!», без недоумевающих слов родителей: «Что вы, доктор, она у нас всегда хорошо видела, и в семье у всех зрение хорошее».

Нередко родители категорически отказываются надевать ребенку очки, выдвигая самые различные возражения, или соглашаются на это с огромной неохотой. Иные «заботливые» папы и мамы вместо того, чтобы выполнить назначения офтальмолога своей поликлиники, возят детей по просторам страны, пытаясь найти «специалиста», который бы отменил ношение очков. Возят из Киева в Одессу, из Одессы в Москву, Ленинград, Харьков… А время идет, и с каждым днем зрение ухудшается.

Много раз в газетах, журналах, брошюрах, санитарно-просветительных фильмах, радио- и телепередачах говорилось об охране детского зрения, о многих простых и важных вещах, которые для этого можно и нужно сделать. Все как будто бы ясно. И все же то попадешь в школу, где электрические лампы работают в половину накала, то видишь, как первоклассник готовит уроки за столом, на котором стоит изящная лампа, бросающая очень яркий свет ему прямо в глаза.

Поэтому хочется еще раз поговорить о зрении у детей, еще раз проанализировать причины его ухудшения и напомнить о методах профилактики.

Для того чтобы стали понятны те или иные правила гигиены зрения, надо ознакомиться, хотя бы вкратце, с устройством глаза.

За прозрачной роговицей, сильно преломляющей световые лучи, находится радужка, потом хрусталик, стекловидное тело и, наконец, чувствительная к свету сетчатая оболочка. Если глаз сравнить с фотографическим аппаратом, то роговица — это объектив, радужка — диафрагма, хрусталик — устройство для наведения на фокус, стекловидное тело — темная камера, сетчатка — фотографическая эмульсия. Подобное сопоставление можно продолжить. Если поместить перед глазом или фотоаппаратом какой-либо предмет, то изображение его получится на светочувствительной оболочке или эмульсии. Однако оно остается скрытым до тех пор, пока от глаза через зрительные пути не попадет в головной мозг или пока пластинка из фотоаппарата не будет проявлена.

Но допустим, что мы ошиблись в установке фотоаппарата и либо слишком отодвинули объектив от пластинки, либо слишком сблизили их. Тогда фокус лучей не совпадает с эмульсией и вместо четкого изображения мы получим неясное, расплывчатое. Как бы мы ни проявляли такой снимок, он никогда не станет хорошим.

То же самое может произойти и со зрительным изображением. Глаза тоже могут быть слишком длинными (близорукий глаз) или слишком короткими (дальнозоркий глаз). Поэтому в близоруком глазу от далекого предмета получается неясное изображение, и для того, чтобы рассмотреть что-либо, надо поднести предмет поближе.

Термин «близорукость» (зрение на «близь руки», то есть на расстояние руки) соответствует сущности расстройства зрения при этом виде неправильного (удлиненного) строения глаза.

Термин же «дальнозоркость» является обманчивым. Ведь «дальнюю зоркость» можно понять, как очень острое, хорошее зрение. Однако это не так. При дальнозоркости человек видит далекие предметы лучше, чем близкие, но и те, и другие он видит плохо.

Каким же путем можно устранить нечеткость изображения? Для фотоаппарата это делают, изменяя расстояние от объектива до эмульсии, или с помощью специальной — рассеивающей или собирающей — линзы, которую надевают на объектив. Глаз нельзя по желанию укоротить или удлинить. Но зато вполне возможно воспользоваться линзами — очковыми стеклами.

Зрение можно и нужно улучшать очками не только при близорукости, но и при дальнозоркости. В коротком дальнозорком глазу они приближают фокус лучей и совмещают его с сетчаткой. Если очков нет, дальнозоркому человеку приходится, чтобы видеть яснее, напрягать мышцу, управляющую хрусталиком. Чем больше степень дальнозоркости или чем ближе рассматриваемый предмет, тем больше должно быть напряжение этой мышцы. Такое постоянное усилие очень утомляет, и поэтому у людей с дальнозоркостью, которые не носят очков, часто болит голова, они быстро устают и не могут продуктивно работать.

Возможно, многие читатели, дойдя до этого места статьи, с удивлением скажут: «Зачем рассказывать о дальнозоркости, если дело идет о зрении детей? Ведь дальнозоркость — свойство пожилого возраста».

Скажут — и ошибутся, так как подавляющее большинство людей рождается с дальнозоркими глазами. В дошкольные и школьные годы зрение постепенно начинает меняться. У одних глаза становятся нормальными, у других — близорукими, у третьих остаются дальнозоркими. Важно и то, что именно у детей велико подсознательное стремление чрезмерно напрягать мышцу хрусталика.

Обследуя школы, глазные врачи всегда видят, что в младших классах больше детей с дальнозоркостью, в 5—6-х классах число дальнозорких и близоруких сравнивается, а в 8—10-х классах близоруких гораздо больше, чем дальнозорких.

Причины появления и развития близорукости до настоящего времени еще окончательно не установлены. Ясно только, что она возникает вследствие чрезмерного роста (удлинения) глазного яблока и что этот рост в немалой степени зависит от напряжения зрения.

Напрягать зрение приходится при плохом освещении, отсутствии очков (если они нужны), неправильном расстоянии между глазом и книгой. Для предупреждения близорукости и других зрительных расстройств у детей надо устранять это затруднение, надо создавать условия, при которых зрение осуществлялось бы легко, естественно, без напряжения.

Весной прошлого года в Институт глазных болезней имени Гельмгольца обратились Анна Николаевна и Павел Константинович С. Их шестилетний сын Петя плохо развивался, не принимал участия в детских играх, не рисовал, стремился сидеть в одиночестве с наклоненной вниз головой; иногда он тер кулачками глаза. Много раз Петю показывали педиатрам, с ним пытались беседовать опытные педагоги — мальчик не отвечал, «дичился». Приближался школьный возраст, возникали опасения, что он не сможет обучаться в обычной массовой школе.

Среди прочих консультантов Петю обследовал и глазной врач, который заподозрил у него дальнозоркость и для выяснения ее степени предложил 10 дней подряд впускать в оба глаза капли атропина. С сомнениями по этому поводу (ведь советовал молодой врач) родители и пришли в институт. Из их рассказов и исследования мальчика стало очевидно: глазной врач районной поликлиники прав. Пете назначили очки для постоянного ношения.

Уже через три недели мальчик перестал тереть глаза и начал улыбаться, через шесть недель вышел из своего одиночества, а через год пошел в первый класс и начал учиться так же охотно и весело, как и все его сверстники. Очки он носит постоянно, часто засыпает в них и всегда утром надевает раньше, чем откроет глаза.

Почему же очки оказали на Петю такое чудодейственное влияние? Дело в том, что у него была большая дальнозоркость, и он настолько уставал от постоянного напряжения зрения, что постепенно начал стараться не смотреть. Очки же устранили необходимость в этом напряжении.

За Таней Н., школьницей, а теперь студенткой медицинского института, я наблюдал давно. Зрение у нее, так же как и у ее родителей, всегда было хорошим. Лишь в шестом классе она впервые сказала, что стала хуже видеть написанное на доске. Подробное исследование с использованием атропина выявило у девочки небольшую близорукость — 1,5 диоптрии (диоптрия — преломляющая сила стекла; 1 диоптрия — преломляющая сила стекла с фокусным расстоянием 1 метр). Были назначены очки. И вот сегодня, через 8 лет, степень близорукости не увеличилась, зрение такое же, какое было в момент назначения очков. Сейчас Таня пользуется очками по мере надобности, а если бы раньше пренебрегала ими, то, несомненно, видела бы гораздо хуже, и близорукость за эти годы значительно выросла бы. Танины родители и сама Таня довольны тем, что вовремя прибегли к этому простому и надежному средству.

К сожалению, так бывает не всегда.

Осенью прошлого года в институт обратилась Вера Семеновна К. с дочерью Галей. По словам матери, девочка почти совсем потеряла зрение: предметы ищет ощупью, книгу держит у самых глаз, написанное на доске ей читают подруги. «Девочке советуют носить очки, вот рецепты. Но что это за зрение с протезами! От них она и совсем ослепнет», — заключила Вера Семеновна.

В кабинет пригласили Галю — высокую бледную девочку, школьницу восьмого класса. Разговор начался со слез:

— Да, я ничего не вижу, слепну. Нет никакой перспективы в жизни. Что говорили врачи? Подбирали очки. В очках вижу лучше. Но разве это значит видеть? Мама говорит, что от них совсем можно ослепнуть. Я и так уже не живу спокойно, а все время думаю о своих глазах, о том, что будет дальше.

Исследование Гали показало, что у нее довольно значительная близорукость, но что зрение ее с 0,04 (4 процента) улучшается очками до 1,0 (100 процентов). Тысячу раз были правы глазные врачи, которые уже несколько лет советовали ей пользоваться очками! Хотелось очень резко упрекнуть Веру Семеновну в том, что она своим невежеством, своим упрямым нежеланием выполнить советы врачей довела близорукость дочери до значительной степени, за то, что она фиксировала внимание Гали на ее недостатке и довела девочку до состояния, близкого к тяжелой неврастении… Но ведь резко говорить во врачебном кабинете не принято, и пришлось еще раз долго и терпеливо убеждать и мать, и дочь, рассказывать им все то, о чем говорим мы на этих страницах. Не знаю, успешны были мои усилия, или через год такая же сцена повторится у другого врача.

Итак, своевременное назначение очков является первой мерой облегчения зрения. Первой, но не единственной.

Очень большое значение для профилактики близорукости имеет освещение помещений, в которых играют и учатся дети. Оно должно быть достаточным, но не чрезмерным, ярким, но не слепящим, не должно создавать мешающих теней или резких контрастов.

Окна в квартирах, яслях, детских садах, школах не стоит заставлять пышными растениями, для которых можно найти какое-либо другое место. В стандартном классе площадью в 50 квадратных метров должно быть шесть ламп по 150 ватт, заключенных в шары из молочного стекла.

Следует заботиться о том, чтобы оконные стекла и электрические лампы всегда были чистыми. На окнах нужны белые занавески, которые можно передвигать, защищая глаза детей от прямых солнечных лучей.

На столе, за которым готовит уроки школьник, должна стоять лампа с абажуром и не справа или сзади, а обязательно слева от него. Важно, чтобы свет падал не только на книгу или тетрадь; освещение (не яркое) должно быть во всей комнате. Такое же освещение можно посоветовать при просмотре телевизионных передач.

Необходимо соблюдать правильное расстояние (около 30 сантиметров) от глаз до книги, тетради, чертежа, вышивания. К этому надо приучать ребенка, как только он начинает водить карандашом по бумаге. Нельзя разрешать детям читать лежа, во время поездки в автобусе, троллейбусе, писать разведенными чернилами или плохим мелом, читать книги, отпечатанные очень мелким, серым или выцветшим шрифтом, на серой или пожелтевшей от времени бумаге.

Борьба за охрану зрения детей может быть успешной только, если ее поведут единым фронтом школа, семья, детская поликлиника.

Первые признаки ухудшения зрения легче всего может обнаружить педагог. Заметив, что ребенок ошибается, списывая с доски, переспрашивает товарищей, он должен обязательно направить его к врачу. Его долг — следить и за тем, чтобы дети, которым назначены очки, носили их постоянно.

Как-то при обследовании одного из школьников произошел любопытный разговор. Мальчик заявил, что он всегда видит хорошо, а вот в те дни, когда дежурит по классу Володя, зрение у него ухудшается.

В этой зависимости не было ничего фантастического. Володя — ленивый дежурный, он вытирает доску сухой тряпкой. Она становится серой, и буквы видны плохо. Так что и влажная тряпка для вытирания доски тоже, оказывается, не мелочь.

В деле охраны зрения детей решающую роль играет внимание к подобным «мелочам», тщательное соблюдение необходимых правил гигиены.

Хочется сказать несколько слов о лечении близорукости и дальнозоркости с помощью слабого электрического тока, которое часто называют «китайским способом». Долгое время сообщения об этом способе появлялись только в общей печати, а специальные журналы хранили полное молчание. Наконец, в третьем номере китайского глазного журнала за 1957 год появилась подробная статья, авторы которой специально проверяли возможность лечения близорукости и дальнозоркости с помощью электрического тока. На основании своего опыта они пришли к выводу, что отмечаемое в некоторых случаях небольшое улучшение зрения является нестойким и кратковременным, а на саму близорукость или дальнозоркость лечение не влияет.

Утро 11 ноября, казалось, на предвещало никаких волнений. Дуя приятный легкий ветерок, теплые лучи солнца скользили по заснеженным вершинам гор; по широким тегеранским улицам, сияя всеми цветами радуги, двигался непрерывный поток автомашин различных систем и марок; торопливо шли на работу люди.

Но вскоре по взволнованным лицам иранцев, по обрывкам фраз стало ясно, что случилось какое-то несчастье. Придя на дежурство в больницу Советского Красного Креста, я узнала о происшедшем: болев четырехсот детей отравилось пищей, которую они получали на раздаточных пунктах благотворительного общества «Хаерхах», субсидируемого американским обществом «Джейнс». Двое врачей из этого общества уже приходили к нам и просили о помощи.

Медлить было некогда. Мы срочно выехали к месту происшествия. На окраине города мы увидели мрачную толпу женщин в черных чадрах, которая со стонами и воплями рвалась к воротам больницы «Хаерхах», и даже сотни ажанов — полицейских, вооруженных резиновыми дубинками, не могли восстановить спокойствие.

Но перед нами вся эта толпа расступилась и словно по узкому длинному коридору мы подошли к дверям больницы, сопровождаемые мольбами о помощи.

Нас чуть ли не на руках внесли внутрь, где нашему взору представилось ужасное зрелище. В палатах, в коридорах, в подсобных помещениях на койках, стульях, столах и даже на полу лежали малыши. Резко обезвоженные, бледные до синевы, с глубоко запавшими немигающими глазами, со вздутыми животами, с прилипшими от пота ко лбу влажными волосами, они уже не могли ни двигаться, ни стонать.

Через полчаса сорок детей, которые были а наиболее тяжелом состоянии, находились в советской больнице.

В больничной аптеке десятками литров изготовлялись специальные стерильные растворы и другие нужные медикаменты, пищеблок был срочно переключен для приготовления диетического питания, а прачечная обеспечивала бельем, которое приходилось часто менять — ведь у малышей были беспрерывные рвота и понос.

На ноги был поставлен весь наш персонал: пришли на помощь и те врачи, сестры и няни, которые в этот день были свободны от работы. Три долгих дня и три долгих ночи никто из нас не смыкал глаз, и наконец нам удалось победить: жизнь детей была спасена.

— Чтобы тень ваша никогда не укоротилась! Советские врачи нам дороже глаз! — такие слова слышали мы от родителей, возвращая им выздоровевших ребятишек.

Эти теплые слова благодарности, букеты цветов, а главное — радость в глазах матерей, — вот награда, которую мы, советские врачи, считаем для себя самой высокой.

Кандидат медицинских наук Т. А. Васильченко

Тегеран

— Мама, не помогай мне! Я сам!

Чем старше ребенок, тем чаще и настойчивее звучат в доме эти слова. Попытка делать за малыша то, что он может и хочет сделать сам, нередко вызывает обиду, сопротивление и даже слезы. И это вполне естественно…

Если вы хотите, чтобы ребенок хорошо развивался, предоставляйте ему самостоятельность — разумеется, в пределах, доступных его возрасту.

Прежде всего надо приучить ребенка самостоятельно играть. Игра есть путь детей к познанию мира, в котором они живут и который призваны изменить, говорил Горький. Игра помогает познавать окружающее, развивает ловкость, сообразительность, дает первые трудовые навыки.

Чтобы игры детей были увлекательней и разнообразней, им обязательно надо давать игрушки. Причем, как показывает опыт, самой любимой игрушкой становится та, которая позволяет активно действовать.

Годовалая Марина любит надевать кольца на пирамидку. Старайся, девочка! Эта нехитрая работа укрепит твои ручки, научит сосредоточенности, умению координировать движения. А все это очень пригодится в будущем.

Со второго года жизни надо приучать ребенка есть самостоятельно. Устройте для него стол и стул по росту, подвяжите мягкую удобную салфетку, дайте в руку небольшую легкую ложку. Вначале придется немножко помогать ему, но с каждым днем дело будет идти лучше… К двум годам ребенок научится сам есть суп, второе, держать в руках чашку, как это делает Алена.

Начиная примерно с полутора лет ребенок уже может снять сам некоторые части своей одежды, и эту возможность надо ему предоставить. Малыш охотно стащит с ноги чулок, расстегнет лифчик (если пуговицы будут спереди), расшнурует ботинки (если мама развяжет бантики). Так и поступает Валя.

Дети любят выполнять поручения взрослых, и надо обязательно приучать их к посильной помощи в труде взрослых. Трехлетняя Леночка знает, что подать маме домашние туфли — ее обязанность. А что делают ваши малыши?

На третьем году ребенок уже может и должен сам мыть и сухо вытирать руки, полоскать рот; несколько позже он научится мыть лицо, а потом и чистить зубы. Посмотрите на четырехлетнего Юру! Он умывается совсем как взрослый…

С пятилетнего возраста надо приучать ребенка не только одеваться и раздеваться самостоятельно, но и следить за чистотой своей обуви, чистить щеткой пальто. Миша всегда делает это с удовольствием.

Игра и труд у ребенка тесно переплетаются. Елена по-настоящему трудится, купая куклу, Наташа прилагает много усилий, чтобы аккуратно застелить свою постель.

В детских садах есть хорошая традиция — старшие дети всегда помогают младшим. Надо стараться, чтобы так было и в семье. Взгляните, как старательно семилетний Рома завязывает шапочку трехлетнему Артему! Забота о малыше многому научит его самого, принесет замечательное чувство удовлетворения.

С самого раннего возраста приучайте ребенка к самостоятельности и не делайте за него то, что он может и должен делать сам.

Фото В. Кузьмина