Гибель и воскрешение разведчика

– Вот стерва! – мрачно выругался Рогатин.

– Их заставляют так писать, – сказал Коноплев. – Не всегда по своей воле такое пишут.

– Нет, эта бабенка от души писала…

Неподалеку вдруг затрещали редкие выстрелы. Из-за немецких траншей ударили минометы.

Ромашкин в бинокль увидел цепи наших бойцов.

– Идут! – обрадовался Василий, продолжая глядеть в бинокль. – Как всегда, впереди рота Куржакова.

Интересно было наблюдать за своими со стороны противника. Бойцы бежали, пригибаясь, и почему-то не стреляли. Куржаков с автоматом на груди широко вышагивал в боевых порядках и что-то кричал отстающим, наверное, ругался, но лицо у него было веселым.

– Цикунов! Выйди им навстречу, а то примут нас за немцев…

Вскоре Куржаков, сопровождаемый Цикуновым, подошел к разведчикам.

– Явился, не запылился, – весело сказал Ромашкин.

– А вы прохлаждаетесь?

– Чего же еще!.. Оборону разведали, вас поджидаем.

– Не очень-то далеко мы отстали. Вслед за вами шли.

– А все же вслед, – подмигнул Ромашкин. – Ну, ладно, старшой, есть хочешь? Садись, у нас тут трофеи.

– Пожрать не мешало бы, – признался Куржаков, – да некогда. Попробую с ходу влететь в оборону фрицев, пока они не очухались. Может, зацеплюсь вот на той высотке. Я ведь не разведка, не по кустам воюю. Привет!

Он побежал дальше за своими бойцами.

Немецкая оборона затарахтела пулеметами, забухала орудиями. Особенно плотным был огонь там, куда нацелился Куржаков. Коноплев в бинокль наблюдал за боем и докладывал, не отрывая глаз от окуляров:

– Зацепились наши за высотку!.. Куржакова вижу…

– Ну и дьявол! – восхитился Василий. – Все же влез. Ох и дадут ему фрицы жару!.. Вот чертов Куржак, ни себе, ни людям покоя не дает. Помогать надо. Подъем, ребятки! А ты, Епифанов, здесь с саперами оставайся, встретишь штаб.

– Мне бы с вами, – попросился Епифанов.

– Нет, сержант, кончилось наше с тобой взаимодействие. Теперь твое дело – землю копать. Готовь НП, Караваев в тылу не засидится.