Гибель Земли

Глава 39

До часа «Ч» оставалось всего два часа, а проблемы, казалось, только множились. Напряжение в оперативном штабе достигло своего апогея.

— Мы не можем установить связь с «Вирджинией», похоже, хинки её все-таки нашли, — докладывал Райту дежурный по связи.

— Перебросить их цели «Сан-Хосе». У них должны были остаться три межконтинентальные ракеты, по идее они должны достать континент из Индонезии, — приказал Райт. — Главная цель прежняя — Сидней.

— В районе Килиманджаро собралось в два раза больше народу, чем может вместить транспорт. Там уже начались столкновения между племенами, войска еле сдерживают народ, — донеслось с другой стороны.

— Флот хинков идет с опережением графика на сорок минут. Есть опасение, что наши транспорты могут не успеть.

— В Канаде хинки обнаружили место сбора, звено наших парней отбивается от трех десятков ромбов.

— В Океании проблемы с погодой. На Папуа надвигается тайфун. Боюсь, мы не успеем загрузиться до его прихода.

На большинство из этих докладов Райт только кивал головой. Он понимал, что уже ничем не может помочь ни в одном из этих случаев. Система либо самонастраивалась, либо — погибала.

В это время Американская армия Свободы во главе с Маркесом выбиралась их города. Шли как обычно, по линиям метро, на мотодрезинах, потом перебрались в канализацию. Специально для этих целей сделали с помощью плазменного орудия хинков пролом в скале, как раз на выходе в лес. Тысячи людей текли беспрерывным потоком. В это же самое время по всему городу горстки отчаянных самоубийц атаковали хинков. Когда отбирали народ для этих целей, первым вызвался Беркут. На вопросительный взгляд Маркеса он ответил просто.

— Мне не хочется покидать эту планету. Вряд ли в космосе будут пиво и байки. Хочется напоследок покуролесить.

Покуролесили они действительно отчаянно. Армада из сорока мотоциклов пронеслась по городу, щедро сея смерть среди ящеров. Бейкеры были вооружены до зубов, кроме автоматического оружия на трех колясках стояли лазерные пушки хинков. Начали они со штаба хинков, раздолбав его из гранатометов. Потом, они промчались по центральном улицам города, сметая все на своем пути. Время от времени байкеры бросали на асфальт дымовые шашки, или просто расстреливали застывшие на обочине машины, взрывающиеся с охотностью самоубийц. Когда байкеров начинали зажимать серые спецназовцы, они рассыпались в разные стороны, а потом снова соединялись по трое, четверо, когда больше. Эта была дикая гонка, и сам Беркут, в шлеме с встроенной мобильной рацией временами просто орал от восторга.

— Йо-хо-хо, парни! Этот прогон мне нравиться! За свободу! Да здравствует анархия!

Штурмовики хинков регулярно пытались подниматься в воздух, но два блюдца хасков сбивали их еще на взлете. Со времени атаки на аэродром хинки держали свои штурмовики в разных местах, не более десяти штук вместе. Но и это не помогало. При своих атаках земные пилоты летающих тарелок не отключал режим невидимости, так что хинкам казалось, что происходит нечто невероятное и страшное. Черные ромбы взрывались без всякой видимой причины, на взлете, или уже в полете. Это наводило панику на все остальные экипажи. Через четыре часа подобной обработки командование ящеров не смогло заставить подняться в воздух ни один штурмовик. Пилоты отказывались даже подходить к своим машинам смерти. Но за полчаса до часа «Ч» оба блюдца покинули город, и полетели на северо-запад.

Если бы кто-нибудь незнающий сейчас видел Землю со стороны, то подумал бы, что та подверглась самому сильному в истории планеты метеоритному дождю. Сначала далеко за пределами Солнечной системы появился невероятно громадный, летящий со все снижающейся скоростью объект. Впереди него полыхнул на сто тысяч километров предупредительный залп плазмы, уничтожающий на своем пути все материальные объекты, способные уничтожить быстро летящий корабль. И когда этот факел погас, объект начал дробиться, распадаться на все более и более мелкие объекты, и все это неслось в сторону Земли. Через два часа линкор хинков окончательно сбросил с себя все прицепленные к его корпусу корабли сопровождения и остановился за орбитой Плутона. Но все остальные шесть тысяч космических кораблей одновременно опускались на поверхность земного шара. Они были большие, очень большие, и просто громадные. Транспорты с десантниками хоть и вмещали в себя по миллиону хинков, но уступали в размере космическим докам, в недрах которых строились и ремонтировались космические корабли. А те были гораздо меньше громадных инкубаторов.

В тысячах километрах от этого космического месива Семёнов нажал на самодельном пульте одну из кнопок.

— Ну, посмотрим, получится что-нибудь из этой идеи Ветрова, — пробормотал он. В это время заработал та самая коробочка, прикреплённая покойным Новиковым к борту эсминца хинков.

Командир другого, только прибывшего эсминца Артик Мастт лично сидел за штурвалом своего корабля. Он не должен был садиться на планету, его задачей было охранение конвоя от кораблей хасков. И когда оператор внешнего обзора воскликнул: — Вижу цель! Определяю его как эсминец хасков! — Артик ни минуты не сомневался в истинности этого момента. Это и был тот самый случай, про который его предупреждали старшие командиры на последнем селекторном совещании: — Хаски где-то там, рядом с этой планетой, наверняка они готовят нам ловушку.

Именно так сказал перед заключительным броском его командор.

— Взять его на прицел! — Крикнул Артик. Он и сам уже видел в мощной оптике этот характерный, вытянутый в длину серебристый брикет вражеского эсминца.

— Цель захвачена.

— Вывести реактор на полную мощность!

— Есть! Готово.

— Огонь!

Мощный выброс плазменной пушки осветил огромный участок неба. Тугой кусок плазмы размером с английский двухъярусный автобус с предельно близкого расстояния ударил в бок серебристого эсминца хасков. Но, перед тем, как взорваться, он успел как-то странно потемнеть, и, словно бы раздаться в ширину. Теперь он больше походил на эсминец хинков, точно такой же, какой пилотировал сейчас сам Артик Мастт. Но это длилось не более доли секунды, а потом он взорвался, оставив вместо себя огненный шар размером с половину Луны, и кучу невыразительных и бесполезных обломков.

Тут же на связь с эсминцем вышел штаб третьего флота.

— Артик Мастт, что там у вас произошло?

— Я только что уничтожил вражеский эсминец!

Тут в разговор вступил лично командующий. Голос адмирала Замина Ганна был язвителен.

— Да. А мне кажется, что ты только что уничтожил наш эсминец наблюдения, и теперь все наши спутники слепы! Готовьтесь к выбраковке, капитан, и лучше, если ты это сделаешь сам.

Между тем высадка десанта хинков продолжалась. Все суда конвоя успели получить координаты мест посадок, и уверенно следовали по своим точкам. Командный пункт линкора спешно брал управление посадкой в свои руки.

— Связь с конвоем установлена!

— Управление посадкой установлено.

— Наблюдение над планетой восстановлено.

Через полчаса дежурный оператор сообщил адмиралу:

— Ситуация полностью взята под контроль. Высадка десанта идет в штатном режиме.

— Хорошо, молодцы! — прохрипел Замин Ганн. — Я горжусь вами, ящеры!

В самый центр Парижа, на Елисейские поля опустился уродливый модуль металлургического завода. К этому времени Эйфелева башня была разрезана на части и готова к переплавке. Со всего Парижа туда же стаскивали автомобили, уже громоздящиеся в виде террикона метров на пятьдесят выше Триумфальной арки. Но самыми большими судами хинков были инкубаторы. Три таких громадных корабля опустились в Африке, в районе на границе саванны и джунглей. Хинки не теряли ни минуты времени. Как только температура раскаленной оболочки многокилометрового монстра чуть понизилась, открылись трапы, и ящеры начали выгружать из кораблей длинные контейнеры с яйцами. Идущий впереди всех хинк с золотой ящерицей на груди деловито пощупал землю, и, довольно зарычал.

— Практически идеальная температура для нашего потомства, — сказал он следовавшему по его стопам адъютанту. — Можно выгружать их прямо на землю.

Затем хинк посмотрел вперед, где виднелись хижины масайского племени. Над ними еще висел дымок непогашенных очагов, а вдалеке, на горизонте, виднелись фигурки убегающих людей. Лицо хинка искривила довольная гримаса.

— И тут же под боком запасы мяса для наших малышек, — добавил он. — Это идеальная планета для размножения. Мне здесь очень нравиться.

Не очень нравилось создавшееся положение врагам хинков.

— Второй линкор хинков остался на орбите Плутона, с противоположной стороны от корабля адмирала Ганна, — доложил Райту Семенов.

— Это хорошо, — согласился Райт, — значит, хаски были правы, когда говорили, что остальные линкоры будут прикрывать флот с дальних рубежей, за пределами солнечной системы. Осталось решить проблему этих двух больших железяк. Надеюсь, у Коэна и Ветрова получиться.

Когда последний человек Лос-Анджелеса покинул подземелье, в лицо им ударил шквальный ветер, а затем на равнине начал проявляться приземистый корпус огромного космического корабля. Галактический транспорт походил уже не на тарелку, скорее, на коробку для обуви: более трехсот метров в длину, и двухсот в ширину. На самом деле он был гораздо больших размеров. Это была только голографическая картинка. Если бы кто из хинков сейчас посмотрел на него сейчас со стороны, то сказал, что это типичный транспорт для перевозки десанта, но ни как не транспорт хасков. И только подходя вплотную люди начинали видеть истинную сущность

— Ноев ковчег, — пробормотал кто-то.

— Это не ковчег. Это лодка. Ковчег ждет нас на орбите, — поправил другой.

Идущие впереди люди замерли, не решаясь сделать вперед даже шага. Между тем сзади напирали все прибывающие и прибывающие из города земляне. А у транспорта откинулся обширный трап, и на пороге показался одетый в камуфляж человек.

— Давай-давай! Быстро, загружаемся! — заорал он, нервно поглядывая вверх. Небосвод, как всегда, был затянут дымом, но это было не главным во всей операции спасения. Два блюдца, зависнув на высоте пятьсот метров, на всякий случай держали над транспортом щит невидимости размером в два километра. Толпа дрогнула, и начала вливаться в чрево объёмного корабля. Между тем военный, это был комендант транспорта, с тревогой на лице постоянно осматривал горизонт, часто смотрел на часы, и только изредка — на проходящих мимо него людей. Прошел полчаса, сорок минут, час, а людской поток не убывал.

— Сколько там у нас загрузилось, Генри? — спросил он в микрофон своей рации.

— Двести десять тысяч, сэр.

— Хорошо, значит, осталось не так много.

"Только бы эти твари не придумали что-нибудь экстраординарного", — подумал он.

— Так, а это ещё что такое?! — закричал он на группу людей, волокущих за собой на коляске здоровенный ящик размером с добрый комод. — Вы что, охренели!? Мебель с собой везёте, что ли?

Небритый человек в очках в тонкой, золотой оправе устало улыбнулся.

— Это не мебель, это электронная версия библиотеки Конгресса США. Тут вся история Земли, искусство, культура, природа всех стран и континентов. Она в специальном контейнере, чтобы не размагнитилась.

Военный подумал, потом кивнул головой:

— Окей, тащите её на борт. Быстрей-быстрей!

Между тем в штабе третьего флота хинков действительно назревало понимания, что происходит что-то, неподвластное им.

— Во всех крупных городах Земли начались ожесточенные бои, — докладывал Замин Ганну дежурный офицер. — Наши части несут тяжелые потери. Мы не можем поднять в воздух штурмовики, их сбивают еще на взлете, и как это происходит — совершенно не понятно. Похоже, хаски овладели искусством полной невидимости. Им теперь не нужно снимать невидимость для стрельбы.

— Есть еще какие-нибудь странности? — спросил адмирал.

— Да, сэр. В местности, которую они называли Канадой обнаружено большое скопление землян, более двухсот тысяч. Сейчас там идет бой. Там так же сбивают наши штурмовики, но мы бросили в бой пехоту.

Адмирал раздумывал недолго.

— Поднять в воздух все штурмовики, в том числе и палубный флот второго линкора. Прочесать всю планету, должно быть какое-то объяснение всем этим действиям землян. Мне не нравиться эта активность как раз во время прилета основных сил флота.

Между тем положение канадцев в самом деле было отчаянное. Два охраняющих этот район блюдца превратили в груду обломков уже штук двадцать ромбов, но они все прибывали со всех сторон, и пока одни пытались пробиться к месту скопления людей, другие, не приближаясь к месту боя, высаживали десант в километре от места посадки транспорта. Тысячный отряд охраны во главе с полковником Ковальчуком вынужден был принять бой со все увеличивающейся армией хинков. Пока они сдерживали натиск ящеров, но полковник отчаянно кричал в микрофон рации:

— Где этот чертов транспорт!? Орел-три, Райт, черт возьми, отзовись!

— Я слышу тебя, Джонни, прекрасно слышу, — спокойно ответил Райт. Он действительно хорошо знал этого парня, морпеха, столь неудачно поехавшего в отпуск к большому водопаду как раз накануне вторжения.

— Где этот ваш чертов транспорт!? Где он!? — настаивал Ковальчук.

— Транспорта не будет, Джонни. Его собьют, при посадке, или при взлете, или даже на земле. Я перекинул его в Африку, там слишком много желающих улететь к звездам, и он как раз нам пригодился.

— Райт, ты что, ты сошел с ума?! — Ковальчук орал в микрофон так, что на его шее вздулись вены. — Ты отдал наш транспорт черномазым?! А как же мы?! Нас всех сейчас здесь поджарят, пустят на бифштексы! Тут лучшие умы Америки и Канады, ученые, программисты, физики и генетики. Давай нам транспорт, Райт!

— Транспорта не будет. Увы, прости, Джонни, но так надо. Так бывает во время войны. Все диктует необходимостью выбора.

— Райт! Сволочь! Ты продал нас, всю нашу белую расу! Ради каких-то негров! Что нам теперь делать!?

— Прости Джон, но я ни чем не могу помочь. Я не могу рисковать транспортом. Их у нас слишком мало. Уходи в леса, через полчаса все ящеры от тебя отстанут, им будет не до этого.

— Райт, ты предатель, ты сволочь, ты выродок белой расы!..

Генерал отключил эту волну. Райт принимал решение, уже находясь в космосе, на орбите чуть ниже Луны. Подводная база была покинута персоналом и законсервирована. Весь штаб перебрались на транспортную тарелку, и оттуда руководил хорошо спланированной агонией Земли.

Райт кивнул Семенову: — Соедини меня с Коэном.

Капитан нажал на пульте одну из кнопок.

— Готово.

— Майкл, это Орел три. Запускай свои брандеры.

— Но время… — удивился Коэн.

— Не важно, — прервал его Райт, — пора ломать все планы. Атакуйте их немедленно, Майкл.

— Хорошо, сэр.

— Удачи тебе, сынок.

Коэн отключился, и включил другую волну.

— Владимир…

— Я все слышал, Майкл. Пора, так пора, — в голосе русского пилота была смесь торжественного панегирика и некролога, — я был рад с тобой познакомиться, Мишка. Ты хороший друг, и мы с тобой здорово повоевали. Надеюсь, о нас когда-нибудь сложат легенды.

— По крайней мере, рапорта точно напишут, может, и представят к наградам, — согласился Майкл. — Хотелось бы верить, что все это будет не зря. Как ты там говорил, — он сосредоточенно нахмурился, пытаясь вспомнить любимую фразу Ветрова, — погнали, брат!

— Именно что погнали!

На Луне, с теневой части кратера Эдвардса поднялись два летающих аппарата. Майкл летел на своей, привычной уже тарелке. А вот Владимир Ветров вел штурмовик хинков. На подлете к линкору он пристроился в хвост целой очереди ромбов, ожидающих своей очереди на шлюзование. Громадный корабль заглатывал ромбы по три штуки. Через пять минут подошла и его очередь. На панели загорелась красная лампочка, квакающий голос произнес какую-то фразу, в ответ Владимир нажал на клавишу магнитофона. Он не знал, что там записали хаски, поэтому, пока шла запись его ответа, Владимир, затаив дыхание, ожидал, чем это кончиться. Сердце пилота билось, как после марафона. Можно было взорвать бомбу и снаружи линкора, но Ветров решил, что взрыв изнутри будет эффектней и будет воспринят остальными ящерами как более жуткое и непонятное явление.

"А если этот гребанный ящер задаст мне сейчас какой-нибудь вопрос? — подумал он. — Сейчас меня держат на прицеле вся лазерная артиллерия лайнера. Тогда все, мне точно будет крышка. Может, взорвать «Малютку» сейчас?".

Но вопроса не последовало, красный цвет сменился на зеленый, Ветров еще успел хихикнуть: "Как на светофоре, но где же у них тогда желтый?" Это было уже нечто истеричное. Владимир просто нервничал, с его тела пот тек так, словно он находился в бане.

Пристроившись вслед за другими ромбами, он медленно пролетел в шлюзовую камеру. На шлюзование ушло минуты две, и они показались Ветрову бесконечными. Когда же открылась передние ворота, и хлынул свет, он с облегчением вздохнул, вытер со лба пот, и тронул штурмовик вперед. Пролетев метров сто в довольно узком тоннеле, он увидел впереди огромный зал, с массой стоящих ромбов. По нему метались ящеры, они забирались в свои машины, и Владимир понял, что скоро они стартуют в сторону Земли. После этого он перестал быть послушным водителем штурмовика, развернувшись влево, он прищурился, и, установив индикатор мощности на середину шкалы, нажал на гашетку. Он хорошо выбрал режим. Квадратная, железная панель размером двадцать на двадцать, просто испарилась. В образовавшемся проломе виднелось пустое пространство метров тридцати в длину. Это было та самая, знаменитая ячейка металлических сот, поглощающих удары лазера, а заодно и служащая казармой для многомиллионной армии хинков. Ветров еще трижды нажал на спуск, и еще три панели растаяли в воздух. Он тронул свой ромб вперед, на ходу продолжая уничтожать все новые и новые перегородки. Владимир словно вгрызался в глубь линкора, как червяк вглубь яблока. По пути он нечаянно уничтожил ремонтные мастерские, часть казармы серых спецназовцев, пульт управления полетами штурмовиков. Но все это были побочные цели. Самая главная — реактор, была еще далеко.

— Двадцать один, двадцать два, двадцать три, — бормотал он, уничтожая одну перегородку за другой. Реактор должен был разместиться за шестидесятой перегородкой, но он успел дойти только до тридцать второй. Владимир не успел даже понять, что это смерть, когда влетевший в проделанный им туннель пилот штурмовика хиноков всадил заряд самой большой мощности в корму его ромба. Но и он, и все остальные хинки не успели обрадоваться этой победе. Вместе со взрывом двигателя штурмовика Ветрова взорвалась и «Малышка», сто мегатонная водородная бомба, лежащая за его спиной. Именно она одной чудовищной вспышкой пробил все оставшиеся перегородки, и заставили термоядерный реактор линкора сдетонировать.

Майкл Коэн еще увидел эту вспышку на полнеба. Он довольно улыбнулся.

— Молодчага, Владимир, — пробормотал он. — Ну что ж, значит, теперь и моя очередь.

В этот момент его блюдце висело за кормой флагманского линкора Замина Ганна, около левого сопла главного двигателя. Сейчас линкор адмирала не выпускал и не принимал ромбы, а статичная защита работала на полную мощность. Замин Ганн не хотел рисковать в такой ответственный момент своей драгоценной персоной. И только тут, за кормой силовое поле линкора могло дать слабину. Фотонный отражатель представлял из себя выгнутую мембрану полметра толщиной из очень сложного сплава с миллиардами микроскопических отверстий. В самом центре её должен был находиться канал подачи энергии. Судя по досконально изученному Майклом плану линкора, он представлял из себя туннель диаметром пятьдесят метров и длинной триста. Теперь Майклу нужно было проверить эту гипотезу. Он нажал на гашетку, и в ровной окружности излучателя образовалась дыра размером тридцать на тридцать. Увидев черное пространство тоннеля, Коэн с облегчением вздохнул.

— Ну, что ж, проверим потроха этого монстра, — пробормотал он, вводя свое блюдце в образованный им же проход, — вдруг у него несварение желудка, надо помочь, поставить клизму.

Внутри канала было темно, и он включил фары. Метров через сто канал начали изгибаться, последовав его изгибу Коэн вывел его к тому месту, где он соединялся с другим, соседним.

— Так, все идет по плану, — пробормотал пилот. Теперь он летел внутри уже большого канала, диаметром не менее ста метров. И тут впереди встала преграда, решетчатая конструкция серебристого цвета. Это было очень красиво, узорчатый, причудливый рисунок.

— Как эта фигня-то называется? — пробормотал Майкл. Потел он меньше, чем Ветров, не хихикал как тот, но на него просто напала неконтролируемая болтливость. — Плазменный преобразователь каталитического типа, кажется так. Две сотни тонн чистой платины, мечта идиота. Может отпилить ножовкой кусочек, да смыться отсюда? Только куда ее потом сдавать, ни одного ломбарда на Земле не осталось.

В это время в рубке линкора царила паника.

— Адмирал, истребитель хасков проник в протонный канал! Прошу вас эвакуироваться! — закричал дежурный офицер.

— Чушь! — взревел Замин Ганн. — Разгоните реактор на полную мощность, так, чтобы он как вылетел из него, как мошка из ноздри.

Между тем Майкл нажал на гашетку, и в самом центре резного узора образовалась неровная дыра в десятки метров. Пролетев дальше, он увидел впереди винтообразную конструкцию, сделанную из полированного металла желтого цвета.

— Красиво, — снова пробормотал он, — словно из золота.

Пилот не знал, что это, и в самом деле было чистое золото, так же не одна сотня тонн. Дальше проход закрывала конструкция мембранного типа. Коэн уже хотел нажать на гашетку, но в этом момент лепестки мембраны разошлись в разные стороны, и Майкл увидел то, ради чего летел сюда — термоядерный реактор. Его стометровый, овальный кокон был еще мертв, но красный цилиндр запускного реактора над ним чуть пульсировал. Именно в него и прицелился Коэн. Очень далеко от него, в рубке, главный механик корабля положил свою четырехпалую руку на рукоять регулятора мощности, и двинул ее вперед. Но именно в это же время Коэн дал залп полной мощности своего лазерного орудия по реактору. Все это слилось вместе, и одна огненная вспышка поглотила и пилота истребителя, и адмирала Замина Ганна, и весь громадный корпус командирского линкора.

Если гибель первого линкора от Земли заслонил Плутон, и все на планете восприняли осветившийся небосвод как что-то непонятное, то адмиральский линкор полыхнул во всю мощь термоядерного взрыва. Хорошо, что он произошёл далеко за орбитой Солнечной системы. Но, даже там, где на Земле стояла ночь, стало светло, как днем. Поняв, что адмирал и весь его штаб погиб, оставшиеся на Земле в живых пехотные генералы растерялись. Они беспрерывно продолжали запрашивать штаб третьего флота, словно вызывая духов с того света. Между тем с Земли начали стартовать переполненные землянами корабли. Закончилась загрузка и под Лос-Анджелесом. Последним на борт корабля, с сыном на руках, начал подниматься Маркес. Около трапа осталось стоять двое — Тим Джейс и старик Джин. Рядом с ними стоял Бади, и по стойке мастифа было видно, что он так же не собирается идти в эту странную, незнакомо пахнущую железную бочку.

— А вы что, ждете особого предложения? — спросил комендант судна.

Остановился и обернувшийся Маркес. Тим отрицательно покачал головой.

— Нет, у меня СПИД, так что мне сюда путь заказан. Я слишком люблю баб, и не хочу никого заражать. Новое поколение землян должно быть чистым.

— А у меня там, наверняка не будет моего любимого пойла, — ткнув пальцем в небо с ухмылкой сказал старый бомж. — А так у меня в запасе еще целый ящик джина, и я хочу его выпить до конца.

— По Ангелу скоро нанесут ядерный удар, так что уходите в горы, — посоветовал Маркес.

Тим покачал головой.

— Нет уж, мы городские жители, и скитаться по лесу не наше дело. Наше метро все снесет. Выживем.

— Ладно, это ваш выбор, — согласился Маркес. — Спасибо вам, парни. Вы хорошо сражались. Я рад был с вами повоевать.

Отойдя подальше, оба старожила Лос-Анджелеского подземелья наблюдали за тем, как громадная махина корабля начала подниматься вверх, и только поднявшийся, резкий ветер заставил их отвернуться. Бади при этом заскулил. Когда ветер стих, они чуть подождали, а потом развернулись, и побрели обратно. На ходу Тим достал свой плеер, одел наушники, и включил музыку. Несмотря на это, настроение у него было не очень. Покосившись в его сторону, Джин достал из широких недр своего хламья начатую бутылку, и спросил: — Тим, ты будешь?

Тот согласно кивнул головой. Джин отхлебнул из горлышка, вытер его рукавом, а потом передал бутылку реперу. Выпив изрядную долю огненного пойла, тот закашлялся, а потом вытащил из кармана портсигар.

— Ну что, затянешься планом, старик? — предложил он.

— Давай, — согласился Джин, — сегодня хочется каких-то особенных ощущений. Слишком все печально.

— Это точно.

Через секунду они скрылись в проломе, за ними тяжело хромал мастиф, и ни один из них не оглянулся назад.

На планете осталось много людей, кому предлагали улететь к звездам, но они не пожелали. Не ушел из своих джунглей маленький, седой генерал Хо-Лин-Ван, справедливо рассудивший, что опыт партизанской войны он уже достаточно передал своим молодым собратьям, и им надо нести его дальше, в космос. Во вновь наполнявшемся Холодильнике беженцев новичков встречал как хозяин бывший школьный учитель Иван Матвеевич и его жена, Полина Сергеевна.

— В семьдесят два поздно начинать новую жизнь, — сказал он Фатахову при расставании. — Будет лучше, если на мое место возьмут какого-нибудь пацана.

Между тем все восемь транспортов почти одновременно, с разницей в две минуты поднялись в воздух. Три минуты риска текли мучительно долго. Не повезло одному кораблю, стартовавшему с Океании. Они чудом избежали столкновения с тайфуном, последних людей загружали уже под ударами ветра. Но, когда земная атмосфера осталась далеко позади, и пилоты-хаски выводил корабль на полную мощность, чернота неба подарила им столь же черный ромб, единственный штурмовик хинков, успевший стартовать со взорвавшегося корабля. Взрывом его отбросило далеко в сторону, но ящер выжил, а ромб его неподвижно висел в вакууме. Пилот был в шоке после всего пережитого, но когда на экране радара появилась слабая тень большого космического объекта, почему-то не видимого визуально, он машинально прицелился, и, когда тот поравнялся рядом с ним, влепил в самый центр корпуса судна самый мощный заряд, на который был способен его реактор.

Ромб был уничтожен через секунду после своего смертоносного выстрела, но было поздно. Оба пилота истребителей, итальянец и немец, плакали в своих блюдцах, наблюдая агонию корабля. Корабль погиб не сразу, сначала его просто разорвало на две части, и в вакуум, как горох, посыпались людские тела. Они успевали напоследок только вскрикнуть, как внутренние давление в кровеносных сосудах разрывало их вены и артерии, а космический холод тут же доканчивал начатое смертью дело. Людей было слишком много, при взрыве их раскидало по всему кораблю, так что большинство аварийных люков было заблокировано, и не смогла закрыться. Живительный кислород быстро покидал холодеющий корпус. Корма же, с реактором просто взорвалась, и смерть этой части людского племени была более милостивой, по сравнению с медленным удушьем тех, кто погибал в носовой части транспорта.

Известие о гибели двухсот тысяч людей, казалось, мало тронуло генерала Райта. Две минуты назад он отдал приказ о запуске ракет с ядерными боеголовками. После этого погибнут миллиарды ящеров, но так же погибнут и все оставшиеся в живых земляне, его братья и сестры, миллионы людей планеты Земля. Сейчас же он наблюдал, как из-под океанской глади тянулись вверх белые столбы взлетающих ракет. Кроме пропавшей без вести «Вирджинии» все остальные субмарины выполнили свое обещание. Противоракетная система защиты хинков была парализована, и Райт увидел, как вспышка полыхнула в том месте, где ранее располагался самый красивый город Земли — Париж. Автоматика хасков приглушила силу света, и Райт даже не моргнул. Ядерный гриб только начал разбухать в этом месте, а полыхнуло уже в районе Берлина, тут же, секунду спустя, взорвался Лондон. Отсюда Райту было видно только Северное полушарие по обеим стороны Атлантики, и он, не моргнув глазом, смотрел, как цепная реакция взрывов прошлась по его любимым городам: Нью-Йорку, Вашингтону, Чикаго, уничтожила Флориду. Государство, где он жил, кому посвятил свою жизнь, прекратило свое физическое существование.

Когда вспышки прекратились, планета походила на плантацию гигантских грибов. Отсюда не было видно, что твориться на другой половине земного шара, но Райт был уверен, что там твориться то же самое. Он обернулся к офицером своего штаба, и кивнул головой.

— Поздравляю вас, господа, наша операция блестяще удалась. Такой работе могут позавидовать и Чингисхан, и Атилла. Мы блистательно уничтожили собственную планету.

Он хотел добавить что-то еще, но, потом резко вздрогнул, и начал оседать на пол. Никто не успел подхватить его, так что голова генерала с мягким стуком ударилась о пластиковый пол. Поднялась суматоха.

— Врача, срочно, быстро, врача! — кричали все на разных языках. Но, словно нарочно, в этой тарелке не оказалось ни одного доктора. Тогда Душан Зорич ворвался в рубку управления тарелкой.

— Сколько еще до линкора?! — крикнул он.

— Двадцать минут лету, — отозвался дежурный пилот, хаск.

— Быстрей, иначе генерал Райт умрет!

— Но быстрей нельзя… — начал было хаск, но тут его довольно не вежливо выволокли из кресла, в него тут же устроился полный генерал Клебанов, бывший командующий транспортной авиаций России.

— Позвольте мне. Ну, господа пассажиры, пристегните ремни, и не курите, — пробормотал он, нажимая на педали управления режимом реактора. Через десять минут тарелку к линкору пристыковывался все же хаск, очень недовольный невежливым обращением его нежданного сменщика. Еще через минуту Райт лежал на главном столе в госпитале хасков.

— Это будет трудней, чем с его дочерью, — сказал врач, наблюдая за ровным голубым сиянием под цилиндрическим куполом. — На восстановление организма потребуется очень много времени, кроме того, мы не уверены, что это у нас вообще получиться. Сердце поражено столь обширно, что нам вряд ли удастся его восстановить.

— Надо, чтобы получилось, — отрезал Зорич, — мы не должны его потерять, он нам еще очень, и очень нужен.

— Тогда мы законсервируем его в этой установке. Тут его тело может сохраняться хоть сто лет. Потом вы что-нибудь придумаете.

Через полчаса в рубке линкора хасков было небольшое совещание по итогам всей операции. Присутствовали как земляне, так и хаски.

— Практически, вся ударная группировка третьего флотов хинков уничтожена, — докладывал Марч. Голос его электронного переводчика был по-прежнему бесстрастен, но зато эмоции хаска выдавали его активная жестикуляция и работа мышц его морщинистого лба. — На орбите осталось всего десять эсминцев, из ста миллиардов хинков, опустившихся на Землю, в живых осталось не более миллиарда, и вряд ли они смогут пережить ядерную зиму. Прибытие оставшихся кораблей хинков, а это два линкора и более десяти эсминцев, ожидается через сутки. Мы потеряли один транспорт. Сегодня на борту всех судов находятся семь миллионов, шестьсот пятьдесят тысяч пятьсот тридцать два человека. До ближайшей звездной системы, контролируемой Содружеством больше года полета по земным меркам. Все транспорты и эсминцы пристыкованы к линкору, можно начинать движение.

Марч вопросительно посмотрел на присутствующих землян.

— Ну, что ж, — вздохнул Зорич, — тогда в путь.

Он машинально перекрестился, вслед за ним и все остальные земляне повторили этот жест, а мусульмане, проведя по лицу ладонями, и начали шептать свои молитвы. Через минуту громадный, уродливый в своих формах корабль, облепленный прямоугольниками транспортов и эсминцев, как поросая свинья поросятами, тронулся с места, и начал разгоняться в безбрежность космоса.

Далеко позади, на черном, обугленном куске тверди под названием планета Земля, на континенте, еще сохраняемом очертания прежней Африки, из-под обломков черного штурмовика выбралась высокая фигура в черном балахоне. Хинк шатаясь, сделал несколько шагов вперед, откинул капюшон, поднял вверх залитую кровью морду, и отчаянно завыл, на плотное, багрового цвета небо, перекрывшее ему солнечный цвет.