Гибель Земли

Глава 9

Полковник Зорич, как обычно, интуитивно угадал. Хинки в самом деле плохо видели утром и на закате дня. Уже полчаса перед взором часового Даана Хинна стояла серая пелена, и тот нервно дергал стволом своего бластера, реагируя на каждый шорох, доносившийся до его ушных перепонок. Ради этого он даже снял с головы шлем, тот как раз и был создан для того, чтобы предотвратить разрыв наружных перепонок в случае близкого взрыва. Один раз что-то зашуршало около его ног, и Хинн едва не выстрелил на звук, но потом понял, что объект, издающий этот звук, слишком мал, чтобы создавать для него опасность. Издав несколько странных, для уха ящера, звуков, тот быстро приблизился к ногам неподвижного хинка. Ящер замер, а когда сумел рассмотреть на земле это маленькое животное, одним молниеносным ударом палаша разрубил его на две части. Подняв и рассмотрев обе половины разрубленной лягушки, Даан довольно прорычал, и закинул все это себе в рот. Свежее мясо для ящеров было редким деликатесом, в космосе они питались исключительно безвкусной, искусственной пищей, так что удовольствие он получил огромное.

Впрочем, это была последняя радость хинка в этой жизни. Нож, брошенный Саввой, пробил барабанную перепонку хинка, и мгновенно поразил мозг ящера. Проскользнув к телу часового, Савва осмотрелся по сторонам, и довольно улыбнулся. Это был уже пятый убитый им часовой, но не в этом было дело. Даан Хинн охранял штурмовик командира батальона. Тот стоял на единственной в этом месте ровной площадке с одним открытым люком, а за ним, вниз по склону, чернело целое поле спящих ящеров. Они лежали прямо на земле, вплотную друг к другу, натянув на голову свои капюшоны, и завернувши ноги в свои длинные одежды. К утру похолодало, по прикидкам Саввы было всего градусов пять тепла. Облако пара стояло над этим лежбищем инопланетян, а тяжелый, многоголосый храп далеко разносился по окрестностям. Кажется, теперь Савва понял, зачем ящерам такая длинная, плотная одежда. Но раздумывать о фасоне одежды инопланетян бывший дискобол не стал, он вытащил из свого «Калашникова» шомпол и проскользнул в салон ромба. На то, чтобы трижды ударить шомполом в ухо трем спящим там хинкам у него ушло секунды четыре. Но он пробыл в штурмовике гораздо дольше, а, выбравшись наружу, разведчик постарался, как можно быстрей убраться из этого места. Лишь только он перевалил за вершину сопки, как дрогнула земля, а затем сзади поднялся уже знакомый, огненный шар взрыва с непривычными, оранжевыми оттенками. Когда грохот взрыва утих, ухо Саввы различило дикий, животный вой. Большинство спящих хинков погибло сразу, но одна треть, лежащих поодаль, сгорала долго и мучительно.

Посмотрев на часы, Савва решил, что пора возвращаться. Полковник дал ему только два часа времени. Он уже находился метрах в трехстах от входа в пещеру, когда впереди грохнул взрыв. Это была граната, ухо Саввы не могло ошибиться.

"Растяжка сработала", — понял он. — "Кто там попался, эта тварь, или один из наших парней?"

Но это опасение сразу ушло, когда он услышал уже хорошо знакомый, трубный вой раненых ящеров. Савва довольно усмехнулся, но тут впереди вспыхнула ожесточенная стрельба.

"Все-таки эту суки наткнулись на наш вход", — понял дискобол. Он хотел, было, подойти поближе, помочь своим, но в это время над сопкой появился черный силуэт ромба. Савва тут же схватился за рацию.

— Застава три, уходите, над вами ромб! Уходите! — сказал он в микрофон.

— Понял, уходим, — ответил ему спокойный голос Славко Бойнича.

Через несколько секунд со стороны ромба полыхнул залп, потом еще и еще. Ромб не мог подлететь близко и ударить в проём пещеры горизонтально, но и удары сверху плазменного оружия были настолько сильны, что языки пламени от горящего воздуха и песчаника проникали вглубь пещеры на десятки метров. Со стороны это было очень внушительно, казалось, что там, внутри, не может выжить ничего живого. Но, когда жар оплавленного входа остыл, ворвавшиеся в пещеру ящеры тут вынуждены были остановиться. Бойнич и его команда, перед тем как уйти внутрь пещеры, завалила вход огромным камнем, а плазма лазерных взрывов не пробила его, а намертво приварила камень к стенкам пещеры. Так что, перед хинками оставался узенький лаз, куда могла пролезть разве что крыса, но ни как не человек, или ящер.

В это время Бойнич, и большинство его команды были уже в главном зале пещеры, и рассаживались около стола. Кто-то начал выкладывать очередную партию тушенки, кто-то чистил оружие. Полковник же устроился рядом с журналисткой, не отрывающей взгляд от экрана коммутатора.

— Что у нас там, наверху, нового? — спросил он.

— Да, все то же, — ответила Ванесса, зябко передергивая плечами. — Непрерывная панорама покоренных столиц. Все материки, все континенты, все страны. Везде эти жуткие морозильники для людоедов.

Но как раз тут картинка сменилась, на экране снова возникла морщинистая морда ящера с тремя золотыми ящерками на груди. Ванесса еще прошлый раз решила, что тот у них в звании не меньшем, чем адмиральском. Он что-то хрипло прокаркал, затем кадр сменился, и они увидели, как два ящера подвели к нему третьего, с тремя серебряными ящерками на груди. Адмирал одним движением сорвал знаки отличия со своего подчиненного. Сербы не знали, что именно они виновники столь крутых действий адмирала Замин Ганна. Командующий флотом решил, что полковник Метт Пайт действовал неоправданно глупо, лишившись большей части своего полка. Затем разжалованного ящера подвели к какому-то барьеру. И тут они впервые увидели, как это происходит. Похоже, это был громадный цех какого-то завода. Окна были заделаны большими кусками листового железа, огромные ворота закрыты, но их было уже едва видно. Разжалованного хинка бросили вниз, а потом показали, куда его бросили. Это было людское месиво. Похоже, что в это огромное здание людей загоняли и сбрасывали сверху. Это походило на муравейник, только вместо кучи земли были те же самые люди, уже растоптанные, раздавленные другими людьми, а сверху колыхалось море ещё живых, обезумевших людей. Как раз привели очередную партию землян, это были типичные горожане, молодые и старики, щуплые и толстые, белые, и негры, одетые, и совсем голые. Их так же по очереди сбросили вниз, на головы другим людям. Они там пытались как-то подняться, встать, но сами падали, и десятки поднятых вверх рук в тщетной попытке выжить тащили их вниз, и буквально топили новичков в этом людском болоте. Высокий, мощный негр, увидев, куда его хотят сбросить, развернулся, и разметал всех своих конвоиров, как кеглей в боулинге. Он побежал по маршевым пролетам куда-то вверх, за ним заплясали всполохи лазерных выстрелов. Один из них настиг его на самой вершине лестнице, негр сразу задымился, и упал. Два ящера, подойдя, подхватили его под руки, и сбросили его тело вниз. Между тем черная одежда разжалованного хинка уже успела исчезнуть под пестрой людской массой. Затем наверху, на том же ярусе, показались ящеры, одетые в блестящие скафандры, именно такие, какие они видели на тех двух хинках в сербской деревне. Они тащили за собой какие-то рукава, потом вниз полился рукотворный дождь. Прозрачные капли веером опускались на головы людей и мгновенно застывали. Было видно, как люди тщетно пытались содрать с себя твердеющий пластик, мелькали мучительно раскрытые рты, выпученные глаза умирающих от удушья землян. Через десять минут все громадное пространство цеха было затянуто еще шевелящейся пленкой. Потом те же ящеры притащили другой рукав, и, прорубив в пластике дыру, они начали накачивать вовнутрь пластика жидкий азот.

Картинка сменилась, снова застучали бравурные мелодии. Оглянувшись назад, Ванесса увидела лица стоящих за ее спиной солдат. Даже эти, видевшие все на свете солдаты явно были потрясены.

— Вот такая нас ждет судьба, если мы попадем в лапы этих тварей, — негромко сказал Зорич, и снова вернулся к делу, которым он занимался до этого — чистил свой пистолет.

Ванесса присела рядом с ним.

— Вас не удивил весь этот ужас? — спросила она. — Вы, похоже, совсем черствый человек, полковник. Ваше сердце просто камень, другого понятия я не найду.

— А что вы тут увидели такого особенного? — Зорич со странной усмешкой посмотрел на журналистку. — Если вспомнить мировую историю, люди поступали со своими соотечественниками гораздо хуже. Вспомните хотя бы крестовые походы, или инквизицию. А история последнего столетия? Первая мировая война — десять миллионов убитых. Вторая — пятьдесят. А фашистские концлагеря, с их душегубками и крематориями? А Пол Пот, уничтоживший половину своего собственного народа? А наши войны, когда боснийцы убивали мусульман и воевали с хорватами? Ведь все это жители одной страны, мало того — одного народа. А ваши налеты на Белград, когда в мирное время, в этой же самой благополучной Европе гибли совершенно невинные люди? Ну, а возьмите вашу хваленую Америку. Кто уничтожал индейцев, только за то, что вам, белым, нужны были их земли? Разве это не один из видов людоедства?

— Но никто не относился к людям, как к запасам мяса! — взорвалась журналистка. — Они ведь просто хотят уничтожить нас как вид! Совсем! Это вас не поражает?

— А сколько мы уничтожили живых видов? Чем мы лучше их? Люди едва не уничтожили китов, — возразил полковник. — С точки зрения этих умных великанов, мы просто убийцы. А говорят, что они чуть ли не умнее нас с вами. Объем мозга просто гигантский. Так что, с точки зрения китов — мы такие же варвары, как эти инопланетные ящеры.

Их спор прервала ожившая рация.

— Я третий. Полковник, эти твари что-то замышляют у главного входа. Их там скопилось штук пятьсот. Может, пальнуть по ним из миномета?

Полковник на несколько секунд задумался, потом согласился.

— Хорошо, подготовь его, я сейчас подойду к тебе сам, посмотрю.

Зорич быстро собрал пистолет, поднялся с места.

— Савва, Огнен, за мной.

Савва быстро вскочил со своей лежанки, а вот Огнен как-то нехотя поднялся с нар.

— Ты чего? — спросил Зорич. — Устал?

— Трясёт меня чего-то, — ответил Огнен.

— Ладно, оставайся… — начал полковник, но Вукич прервал его.

— Нет-нет, я пойду. Похоже, я немного простудился.

И он пару раз как-то неестественно кашлянул.

— Можно я с вами? — спросила журналистка. — Охота уже подышать свежим воздухом.

— Ладно, — согласился Зорич, — только из пещеры вам вряд ли удастся выйти, постоите там, у входа, подышите.

Они торопливо шли по каким-то подземным лабиринтам, и Ванесса с ужасом подумала, что в случае чего, она не сможет найти дорогу обратно. Минут через десять потянуло свежим воздухом, спереди забрезжил белый свет. Этот вход в пещеру представлял из себя небольшой, не более метра в диаметре, лаз, прикрытый от любопытных глаз кустом шиповника, притулившимся на обрывистом склоне скалы. В самом шиповнике сидел человек, внимательно рассматривающий что-то в бинокль.

— Что там, Митко? — спросил полковник.

— Они притащили какую-то штуку, по виду она похожа на бочонок с пивом, — ответил тот.

— Дай посмотреть.

Они с полковником поменялись местами. Этот вход был всего метрах в трехстах от основного, и чуть выше. Около главного входа в пещеру толпилось множество ящеров, но метрах в пятидесяти от нее, на ровной площадке, стояли носилки, которые все ящеры почтительно обходили стороной. Серебристый цилиндр, находившийся на них, в самом деле, походил на стандартный алюминиевый бочонок с пивом. Это сходство увеличилось еще больше, когда один из ящеров с двумя змейками на груди ввинтил в торец бочки круглую штуку, пожую на обычную пробку. Полковник снова спустился вниз, и обратился к Вукичу.

— Огнен, ты из нас стреляешь лучше всех, попробуй попасть в эту штуку из винтаря. Лучше бы при этом попасть в пробку.

— Какую ещё пробку? — не понял тот.

— Иди, — Зорич кивнул головой в сторону выхода, — там увидишь.

Огнен выбрался наружу, если это зависание в колючих кустах можно было назвать свободой. Было видно, что он долго что-то рассматривал в оптический прицел СВД, потом нажал на спуск, и кубарем скатился вниз, в пещеру. Сначала они услышали глухой взрыв, а потом, спустя долю секунды, вдруг рвануло так, что в пещеру прорвались алые языки пламени. Ванессу полоснуло по лицу жаром, она закричала, и, отшатнувшись, прикрыла лицо руками. Все остальные тоже невольно отскочили назад. Когда жар прошел, и журналистка обернулась, то Ванесса увидела, что у Огнена горит спина. Вскрикнув, она подскочила к сербу и начала руками сбивать пламя. Вскоре к нему присоединились все остальные. Сам Огнен выглядел при этом несколько ошеломленным.

— Ну, ты что, парень? Совсем ошалел? — спросил его Савва. — Что ты там такого сделал, Огонёк? Взорвал атомную бомбу?

— Я не думал, что это будет так сильно, — признался тот. — Полковник, это что, действительно была атомная бомба? — Огнен посмотрел назад — от куста шиповника не осталось и следа, было видно пасмурное небо.

— Нет, это больше похоже на бомбу объемного взрыва, — Зорич, как всегда, выглядел невозмутимым. — Такие штуки применяли американцы для выкуривание талибов в Афганистане. Правда, ведь, мисс Райт?

Ванесса кивнула головой, ее сейчас больше занимала собственная прическа. За эти дни ее грива стала жутко грязной, но к этому еще можно было привыкнуть. Но сейчас ее прическу с одной стороны изрядно слизало пламя, захватившее так же ресницы и брови. Отвратительно пахло паленой щетиной, и журналистка пришла в ужас оттого, что ей придется нюхать этот новый, собственный запах еще невообразимое количество времени.

Зорича занимали другие проблемы. Оставив Митко наблюдать за ящерами, они вернулись в главный зал, и полковник сразу обратился к радисту.

— Вызови мне Слободана.

Радист несколько минут возился со своей техникой, потом беспомощно развел руками.

— Похоже, у нас где-то перебило антенну рации. Я сейчас попробую найти обрыв.

— Не надо, — остановил его полковник, — это слишком долго. Бери рацию, пошли наверх.

Когда они ушли, Ванесса подошла к лежащему на нарах Огнену.

— Ты что, заболел?

— Да нет, просто какое-то странное состояние. Как перед гриппом. Слегка трясет, глаза болят.

— Сейчас я тебя напою таблетками. Я там видела у вас в аптечке антибиотики.

Она в самом деле напоила Огнена лекарствами, а потом спросила:

— Я видела, у тебя, Волк, есть опасная бритва?

— Да, есть, а что? — удивился серб.

— Мне надо сделать кое-что, ты мне поможешь?

— Конечно. Если смогу.

Ванесса отошла в сторону, села на ящик, подняла руками вверх свои густые, роскошные волосы.

— Сбрей это все.

Огнен, уже стоящий с раскрытой бритвой в руках, ошеломленно замер.

— Ты с ума сошла.

— Брей, говорю!

— Зачем тебе это надо?

— Брей, я не хочу выглядеть паленой кошкой.

— Но можно просто подравнять волосы, — попробовал уговорить ее Огнен. — У нас есть ножницы. Можно это состричь.

— Нет, я так не хочу, — решительно настаивала она. — Брей все! Ну!

— Хорошо, — пробормотал Огнен, затем оглянулся на своих товарищей. Один из них кинул ему тюбик пасты для бритья. Вукич начал работать бритвой так, словно это была не голова, а воздушный шарик. Вокруг них незаметно собрались все присутствующие в пещере. Через пятнадцать минут Ванесса вытерла голову услужливо поднесенным одним из солдат полотенцем. Второй тут же подал женщине небольшое зеркало. Ванесса озабоченно осмотрела себя, потом взяла из рук Огнена бритву, крем, и одним движением сбрила оставшуюся неопалёной бровь.

— Ну вот, теперь хоть не буду пахнуть паленой кошкой, — с удовлетворением сказала она, а потом мечтательно протянула. — Теперь бы еще и помыться.

— Это можно устроить, — пообещал Огнен. — У нас есть тут небольшое озеро, там мы моемся. У нас даже есть шампунь. Вода, правда, холодная. Просто ледяная.

Журналистка чуть не задохнулась от вожделения.

— Боже мой, как я хочу помыться! Только надо бы еще сменить и одежду.

— Камуфляж устроит? — спросил её солдат со шрамом. — У нас есть ваш размер.

— Вполне. Воевать, так воевать.

Провожать журналистку до подземной бани вызвался, конечно, Огнен. Ванесса не оглядывалась, но видела бы она, какими взглядами и весьма откровенными жестами напутствовали сербы его провожатого за её спиной. Тот только подмигнул им в ответ. Шли они минут двадцать, и в который раз журналистка с ужасом подумала, что не дай боже, если она останется в этих пещерах одна. Ходы переплетались, разделялись, кое-где на стенах были видны следы людской работы, но в большей части, это были выточенные водой проходы. Пару раз они даже переходили небольшие ручейки, так что Ванесса мгновенно промочила ноги в своих легких кроссовках. Подводное озеро находилось в такой же большой пещере, как и та, к которому она уже привыкла. Вукич щелкнул самым обыкновенным выключателем, и она осветилась большой лампой под самым потолком пещеры. Ванесса вскрикнула от восхищения. Сверху, с десятиметровой высоты вниз падал небольшой, с метр шириной, но очень полноводный водопад. Как поняла журналистка, небольшое сооружение с крутящейся крольчаткой, на самом верху водопада, и было той самой электростанцией, снабжающей убежище Зорича светом. Внизу же вода собиралась в круглый природный бассейн, примерно десяти метров в диаметре.

— Вот, это наш бассейн, тут мы моемся, — Огнен был доволен, что на девушку все увиденное произвело такое впечатление. — Там есть мыло и шампунь, — он показал рукой в сторону ниши на другом берегу. — Вода только холодная.

— Ладно, хорошо, что и это есть.

Вукич положил на выступ одежду, сам чуть замешкался.

— Я буду рядом, — сказал он.

— Хорошо, далеко только не уходи, а то мне тут страшно.

Когда серб скрылся в тени пещеры, американка быстро сбросила одежду и с визгом прыгнула в воду. Она была холодной, и дыхание перехватило, но, собрав волю в кулак, Ванесса прихватила флакон с шампунем, и подплыла к водопаду. Отсутствие на голове волос избавило ее от долгой процедуры их мытья, а температура воды заставило Ванессы быстро выбраться наверх. Все это время она чувствовала присутствие рядом Огненного Волка. Она не сомневалась, что тот наблюдал за всеми ее водными процедурами, этот взгляд она чувствовала всей кожей. Ей было не стыдно, в свои тридцать два года Ванесса была в прекрасной форме. Быстро вытеревшись полотенцем, она накинула на себя армейскую рубашку, и со смешком крикнула в темноту:

— Эй, Огненный Волк, ты разве не видишь, как мне холодно? Неужели ты дашь девушке замерзнуть!?

Через секунду тот был уже рядом с ней.

— Ни за что, — сказал он, обнимая журналистку. На нем уже не было рубашки, и сейчас тело Огнена действительно казался огненным. Ванесса набросилась на него всей своей массой, повалив на каменный пол. Сейчас все, что происходило за последние дни ушло куда-то вдаль, главное, это была, нынешняя, сиюминутная, бешенная, просто животная страсть. И помещать этому буйству чувств не могли никакие ящеры.

Когда они вернулись в общий зал, Зорич спал. Это был первый случай за несколько суток, когда журналистка видела полковника спящим. Что еще удивило Ванессу, это присутствие на столе вяленого мяса, сыра, и даже вина, разлитого в те же самые, алюминиевые кружки.

— Откуда такой пир? — спросила Ванесса, когда ей пододвинули большой кусок копченой баранины и кружку с вином.

— Сашко Билич пробрался с воли через дальние пещеры, — Войнич кивнул на совсем молодого, долговязого, огненно рыжего парнишку сидевшего напротив ее, и таращившего свои желтые глаза на столь диковинную женщину.

— Это далеко? — спросила она.

— Часа два пробирался, — признался тот.

— Там черт ногу сломит, мы туда не суемся, только Сашко этот путь и знает, — Огнен одобрительно похлопал его по затылку.

— А там тоже есть люди? — спросила Ванесса.

— Да, туда ушли все соседние села. Там сейчас уже тысячи три собралось.

— Ого!

— Да еще многие пригнали живность: кур, коз, даже свиней. Так что, пока они не голодают.

— У вас в Вилково тоже побывали эти ящеры? — спросил Огнен.

— Нет, только в Кослице. Они приехали на своей такой бронемашине, начали стрелять из этих своих лазеров, но наши мужики быстро закидали их гранатами. Потом прилетели эти черные ромбы, и раздолбали уже все село. Хорошо, что большинство наших к этому моменту уже сбежали в лес. Несколько семей осталось, у кого родители больные, кто просто решили, что будет как во время войны с немцами: придут, назначат бургомистра и уедут дальше.

Ванесса удивилась, что такой молодой парень говорит столь рассудительно. Слушая его, она с удовольствием пила вино и жевала жесткое, но удивительно вкусное мясо.

— Да, бургомистров они назначать точно не будут, — вздохнул кто-то из солдат. — Знать бы, что эти твари еще там задумали?

— Что задумали, неизвестно, но то, что мы для них кость в горле, это точно, — ломаная улыбка Бойнича в этот момент выглядела просто зловещей.

Почти такую же фразу сказал за тысячу километров от них адмирал Замин Ганн.

— Мы должны уничтожить сопротивление в зародыше. Этот район особенно важен, — он ткнул пальцем в столовый монитор, на котором проецировалась карта мира. — Сюда должен приземлиться один из наших инкубаторов. Как говорили наши предки, можно подавиться и маленьким куском. Майор Метт Пайт поплатился за свою беспечность и стал куском мяса для корма будущих солдат. У начальника службы тыла я требую выяснить, почему раньше времени, на земле, а не в пещере, произошел взрыв объемной бомбы. Потеря тысячи солдат и двух штурмовиков не только унизительна, но и непонятна. Проверьте все бомбы этого типа, особенно таймеры взрывателей. До этого времени я запрещаю вам использовать это оружие.

Начальник службы тыла взял под козырек.

— Слушаюсь, мой адмирал.

После этого Замин Ганн обернулся к одному из генералов.

— Теперь к вам, генерал. Я требую от вас, генерал Лигги Зант, выполнения моего прежнего приказа. Обыщите эти пещеры, генерал, и уничтожьте всех! Бросьте туда своих головорезов, пусть поработают, докажут, что серые балахоны им дали не зря.

— Слушаюсь! — отрапортовал генерал.

— И мне нужны пленные! Я должен увидеть этих сумасшедших, понять, как их можно сломить.

— Я добуду их, — пообещал Лигги Зант.

Когда он вышел, адмирал с недовольным видом посмотрел на электронную карту на стене своего кабинета. Сотни горящих точек отмечали на ней места сопротивления. Район Балкан горел особенно ярко и обширно.

— Сумасшедшая планета, — пробормотал он. — Такого еще не было ни где. Это противоречит всем нашим военным доктринам.