Гильдия Злодеев. Том 6

Глава 15

Иона спешит помочь Иешуа, но тот опять поднимает руку, останавливая её.

— Не надо, дочь моя. Всё хорошо.

— Вы выглядите помятым, — не церемонится со словами Иона.

— Пожалуйста, стойте, где стоите. Даже я не ведаю, что нас ждёт за этими стенами.

Иешуа встаёт уже не так бодро, как совсем недавно. Но теперь в его глазах горит праведный огонь. Он сделает, что задумал, до конца.

В образовавшемся проёме стены показывается фигура человека. Хотя нет… Он лишь похож на человека. В облике человека — старца, с белой бородой и струпьями на морщинистой коже. Утропий. И, без сомнения, высочайшего ранга. Драконий, не меньше: аура колоссальной силы.

Волосы встают дыбом, я готовлюсь… нет, не атаковать. Защищаться.

Иешуа сжимает зубы и взмахом руки заставляет мертвяка упасть мешком с картошкой. Его рука чернеет на глазах, обвисает мёртвым грузом.

«Ай, молодец какой. Пожертвовал частью своей Варгонской души, чтобы быстро избавиться от твари. Если бы не это, то через пару секунд вы бы все превратились в дымящийся помёт. А ведь мог бы справиться обычным элементализмом. Нет же, надо спасти душу дохлого полубожка. Какой же он предсказуемый. Фу, уныло…»

Торн снимает шлем, вытирает вспотевший лоб тыльной стороной ладони.

— Хм… У меня ноги обмякли. Кто это был?

Иешуа отвечает прерывисто, с хрипотцой:

— Один из хранителей… из прошлой эпохи… Как же ты мог… Не просто превратил младшего бога в ходячего мертвеца, но и запер его душу…

Костя весело смеётся:

— Он меня раздражал, старик.

— Нельзя обрекать души на вечные страдания из-за раздражения…

— Ой, да хватит ныть. А то ты не знаешь хранителей. Это они создали такую лютую тварь, что она запросто уничтожила бы весь Варгарон. Ну-ка, вспомни, кто это предотвратил, а? Его Вселенское Величие Первозданный. То есть я.

— Но ведь ты победил… Скажи мне, проклятый, где остальные хранители?

— Как это где? Там же, где и этот. Секций ещё много, со всех сторон. Можешь поискать. У тебя есть ещё одна рука, две ноги, ну и… что-нибудь ещё висячее. Они страдают, мучаются, ждут, когда кто-нибудь освободит их. Ты прочувствовал, что я с ними сделал. Это не просто агония. Это вечное истязание души и тела. Я изменил их. Они не смогут привыкнуть к страданиям, не смогут сойти с ума. Ах, вот были времена!..

Иешуа улыбается так, как никто из смертных улыбнуться не смог бы.

— Теперь я понимаю, для чего всё это. Ты прав, я не смогу оставить их.

— Отлично! Мастер, лицезрейте одну из мириад моих побед. Просто, не правда ли? Любой ребёнок обвёл бы его вокруг пальца.

Перевожу взгляд с черепа на Иешуа. Я не понимаю…

— Подождите-ка, — начинаю злиться. — Правильно ли я всё понял… Костя придумал ловушку, а вы в неё попались? Специально. Но… зачем? Мне, конечно, жаль этих хранителей, кем бы они ни были. Не уверен, что кто-то вообще заслуживает таких пыток. Но… Что насчёт «необходимой жертвы ради высшего блага»? Разве нельзя не вестись на его провокации? Разве не сделаете вы намного больше для Варгона, если не… эм… почернеете. Почему эти хранители ценнее тех жизней, которые вы можете спасти, если не полезете сейчас в пекло?

— Ох, сын мой. Если бы все помогали ближнему своему здесь и сейчас, не задумываясь о необходимых жертвах, то жертв не было бы вовсе.

— Ерунда. Не всё зависит от людей. Вот случилось землетрясение в одной стороне, а вот цунами в другой. Нужно помочь людям. Разделишься — есть риск потерять всех. Помочь можно только одной стороне. Вторая хочешь не хочешь — необходимая жертва.

— Ты прав, сын. В сложных ситуациях мысли сердцем.

— Да чтоб тебя…

— Мастер, это бесполезно. Я раздражался первые десять тысяч лет, потом смирился. Советую вам не тратить столько же времени.

— А ты вообще молчи! — тычу пальцем в череп. — Я знал, что ты не святой, знал, что ты тут эксперименты ставил какие-то, измывался над девственницами… Но всему должен быть предел.

— Наивный вы, мастер. Границы всех пределов для вас размыты до пределов, которые для вас размыты. О, забавно я сказал, надо запомнить. В общем, если опуститься до уровня вашей дешёвой морали, то скажу так: каждый из этих хранителей заслужил страдания, которые даже я не смог бы придумать. Это младшие боги, которые не смогли развиться дальше, но зато развили в себе все человеческие пороки, умноженные на миллиард. Они считали себя безгранично могущественными, а значит, вечно безнаказанными. Кто будет вершить суд над такими выскочками, а? Их было семеро. Даже старшие боги не решались в одиночку влезать в разборку одновременно со всеми ними. Скажу ещё, что, в отличие от старика, я знаю, что такое «необходимая жертва»!

Голос Кости разносится громом по анклаву.

— Поэтому я смог оказать триллионам жизней великое одолжение! Из всех богов только я решился! Только я свершил наказание, достойное их проступков! Я стал их судьей! А где был старикан, а? Наблюдал, как он обычно и делает! Но вот сейчас он решил действовать. Освободить ублюдков из их тюрем. И освободит, не сомневайтесь. Ещё раз, где он был, когда я пожертвовал всем ради тупых людишек? Я — тот, кто освободил миры, которые хранители хотели принести в жертву! Я, а не испорченный божественной моралью старик, спокойно наблюдавший за тем, что они вытворяли! И сейчас он решил зашевелиться и… та-дам… освободить их! Так что теперь ответьте мне, мастер, кто из нас более великое зло? Я вру, но вы знаете, что я вру. Я честен, когда надо, и лжив, когда не надо. Я открыт, прям. А кто он? Загадочный божок в драных одеждах, зачаровывающий вас примитивным языком Варгона. Он говорит вам, что я плохой, а он хороший. Нет, мои дорогие друзья, не мне место в аду, в который я попал. Не тому, кто отдал всё, чтобы спасти, пока ОН… просто наблюдал. Место там тем, кто хочет освободить великое зло. Ну вперёд, давайте выпустим из темниц маньяков, убийц, насильников, мародёров, трупоедов, детопотрошителей, котоубивателей. А чё нет? Они и в миллионной части не навредили Вселенной так, как это сделали хранители.

Ого. Прорвало стояк в деревне…

Подхожу к Ионе, пальцем касаюсь подбородка, закрываю ей рот. Впечатлительная. Ещё не привыкла к «мотивационным» речам богов. Наверное, только что опять поменяла для себя объект веры.

Я уже давно выработал иммунитет. Чем убедительнее звучат слова бога, тем сильнее этот иммунитет работает. Включается критическое мышление. Мол, ага, они хотят меня в чём-то убедить, что-то доказать⁈ Боги снизошли до муравьёв, общаются с ним примитивным языком Варгона⁈ Пошли в жопу.

Подыгрываю Косте:

— Я тебя услышал. Уважаемый… эм… Иешуа. Что дальше? Пойдёшь спасать хранителей?

— Не сначала, сын мой. Сперва закончим то, что начали.

Долгих полчаса Иешуа стоял и кряхтел у очередной секции. За это время случилось самое страшное. То, чего я опасался больше всего. Катализатор забросило в глубокую и узкую щель. Любая наша попытка выбраться окончится смертью. Со всех сторон лишь камень…

— Дрянь… — Сажусь на каменную лавку. — Костя, сто лет за спасение.

— Кто вам сказал, что я смогу как-то выкрутиться из этой патовой ситуации?

— Моя дырявая память. Как ты там говорил? Если даже закинуть катализатор в жерло вулкана, то рано или поздно он всё равно где-нибудь будет найден. На берегу в ракушке или в бабушкином огороде.

— А, это. Ну да. Но мой ответ… нет.

— Ясно. Тысяча лет? Это почти всё, что у меня есть.

— Оставьте себе. Меня не особо интересуют такие жизненные силы. Вот если бы вы меня послушали и научились забирать их из утропиев — другое дело. Вас бы даже научили этому, отправься вы в Гурум-Хуп к некромантам. Нет же. Лучше напиться и перепихнуться. За глупость вы заплатите. Добавьте эту тысячу лет к своей жизни, как вам Альдавир и советовал. Для меня это время ничто, а вы успеете застать смерть от старости всех, кто здесь находится.

Иона бледнеет, а вот Торн спокоен. Вояка.

— Хм… Скорее от голода. Провизии хватит максимум на два месяца, если экономить.

Странно, но почему-то никто не рассчитывает на то, что Иешуа нам поможет. Какая-то подсознательная уверенность. Он либо не сможет, либо… не захочет, но не скажет почему.

Костя хрюкает.

— Не переживай, добрый рыцарь. Для таких забавных случаев в третьих и четвёртых уровнях секций я оставил достаточно припасов. Перепелиные языки, первоклассное альвийское вино.

Иона сразу приободряется:

— Не испортилось?

— Всё в этой реальности портит время, что мне подвластно, хе-хе. Поверь, девка, ты сможешь умереть от алкоголизма.

— Ха! Размечтался, говнюк!

— Я никогда не мечтаю, я всегда анализирую. Запертая в темной пещере, ни солнца, ни дуновения ветра. Лишь затхлость и мрак. Разговоры и секс друг с другом перестанут приносить радость через месяц. Останется одно утешение — алкоголь. Но вскоре его понадобится больше, а эйфорический эффект превратится в зависимость. Ты попытаешься слезть, но ломка окажется сильнее. Я не просто так выбрал именно альвийское полусладкое.

— Тогда я просто не буду пить, козлина ты!

— Будешь.

— Ха!

— Хе-хе…

— Хватит, — останавливаю я дурацкую перепалку. — Иона, не слушай его. Успокойся. Дыши ровно…

Вижу, что Иона уже начала ломаться от будущих перспектив. Психика у неё и без того не особо крепкая.

— Костя, ты…

Не успеваю договорить, что я думаю о Косте. Стена секции рушится, а Иешуа падает, лишившись последних сил. И судя по всему сейчас находится в божественном бессознании.

— Готовсь! — одновременно с Торном орём мы.

Чёртовы Бум и Бо! Какого хрена они дрыхнут! Я их пытался будить, но безуспешно. Такое ощущение, что спят они не обычным орочьим сном.

Дрянь, если сейчас из секции вылезет какая-нибудь тварь… Боюсь, даже высшие плетения не помогут. И то, если бы я знал что-то больше, чем единственное плетение ледяной тиши. Такие сведения из Костиной башки не выковырять.

Слышу как бьётся сердце… Удар, второй, третий… Тиина растворяется в тени, Торн держит в руках огромный меч, Иона выгнулась кошкой.

— Там что-то есть, — тихо слышу из тени.

Готовлю эфир, концентрируя его в районе сердца.

И…

Из разлома секции выглядывает девушка, похожая на Иону. Стройная, с пепельными волосами и изумрудными глазами. На левой щеке изогнутый, глубокий шрам, за спиной меч. Одета в белую рубаху и кожаные штаны, опоясана ремнём с самоцветами. Но эта внешность обманчива. Аура от неё веет настолько сильная, что я понимаю: бой будет очень сложным и, возможно, последним.

Девушка выговаривает что-то на непонятном языке, морщит носик, скрывается в темноте разлома. Ощущение угрозы уходит.

— Стой!

В два шага я оказываюсь у разлома, сую голову в темноту, но… секция пуста. Испытываю какое-то странное разочарование.

«Костя, что она сказала? Можешь перевести?»

«Могу. Она сказала: „Зараза. Опять не туда!“»

«Кто она?»

«Залётная любительница дурацких татуировок в правильных местах. Не обращайте внимания. Скажу лишь, что вам ОЧЕНЬ повезло. Опять».

«В смысле?»

«Секция активируется при разрушении стены. В ней появляется существо из иного мира, весьма могущественное и с неизвестными мотивами. Во вселенной таких очень много. Большинству из них чуждо мировидение таких, как вы: людей, эльфов, гоблинов, тараканов. Они воспринимают реальность иначе. Встреча с ними оборачивается в лучшем случае странно, в худшем — смертью. Даже я стараюсь избегать таких контактов. Не всегда их… понимаю».

«Охренеть… ты и на такое способен».

«Хе-хе, многие способны на такое. К сожалению. Да и вы же уже поняли, что появились на Варгоне не случайно. В этой секции я изучал… разное. То, что существует за пределами понятной вам реальности. Но когда встретился с тем, с чем даже богу встречаться не положено, то отложил эксперименты на пару миллиардов человеческих лет. Да-да, даже такой бесподобный и феноменальный я умеет грамотно оценить свои возможности».

Вот это интрига!

«С кем ты встретился, Костя?»

«Мастер, как же меня утомляют ваши вопросы. Одно и то же… Даже если бы я хотел вам рассказать, то не смог бы этого сделать ни на одном понятном вам языке. Это просто невозможно. Как невозможно объяснить муравью на английском языке, что такое квантовая физика».

Ого, нечасто он разговаривает не в стиле «фэнтези».

«Ну ты попробуй».

«Даже пробовать не буду».

«Но…»

«Мастер, есть разные методы обмена информацией. Вы не владеете почти всеми».

«Типа мыслеформы?»

«О нет, мастер. Это цветочки. Когда я встретился с ЭТИМ, то для меня его метод был также сложен, как для вас сейчас мыслеформа. Если я хотя бы попытаюсь донести до вас миллионную часть смысла, то сожгу ваш несчастный разум».

«А Иешуа сможешь донести?»

«В какой-то степени да. Но на это уйдёт немало времени».

«Вот как. Слушай, а Иешуа сильнее тебя?»

«Меня сейчас стошнит от ваших вопросов. Сила тут вообще ни при чём. Он другой».

«Последний вопрос… Тот, с кем ты встретился… Он — или ЭТО — опасное?»

«Нет».

«Уверен?»

«ЭТОМУ нет дела до вас, меня, всех».

«А до чего есть?»

«Вот тебе и последний вопрос… Никак вы не уймётесь. Я без понятия, до чего ему есть дело. И знать пока не хочу. В отличие от вас, я с любопытством справился давно и не суюсь в пекло, рассчитывая на удачу».

«Но я хочу понять. Это в природе человека. Вот если бы ты придумывал название тому, что встретил, то какое?»

«Вы как скользкая рыба, везде извернётесь. Вопрос до безумия глупый, но если попробовать донести физику до муравья, то, наверное… 去你妈的，白痴。».

«Чего?»

«Прощу прощения, мастер. Тяжело быть посредником между одной информацией и другой. Всеоко. Так бы я это назвал».

Я пробую задать ещё парочку вопросов, но Костя молчит. Редкое явление.

Тем временем Иешуа, с помощью Ионы, поднимается на ноги. Взглянув в пустую секцию, он с облегчением вздыхает. Выглядит сын божий так себе. Будто постарел лет на сто.

Не выдерживаю.

— Вы знаете что-нибудь про то, что можно назвать всеоком?

«Вот так и рассказывай вам секреты. Всё врагу разболтаете».

— Всеоко… — Ощущение, что Иешуа с трудом даётся это слово. — Ох… Слишком многое взваливает на тебя проклятый. Слишком для одной души…

— А можно хотя бы вы ответите прямо, без божественных намёков?

— Если бы я мог… Если бы… мне разрешили… Остался последний уровень секций, дети мои.

Десятый круг Ада. Тот, которого якобы нет. И никто ведь не задумывался почему девять, а не десять. Ведь десять лучше, чем девять. И красивее. А оно вон как.

Иешуа продолжает:

— Это последний круг, который я открою. После этого я покину вас и оставшиеся силы потрачу на помощь хранителям. Пожалуйста, не морщите лица, я не подарю им свободу. Я подарю им освобождение, и они больше не сделают зла. Никто не заслуживает вечных мук.

— Покинете? — спрашивает Иона. — Но потом ведь вернётесь? Когда… нибудь…

— Нет, дочь моя. Этот мир я проиграл. Но я буду молиться за то, чтобы проклятый и другие силы Варгона не сотворили здесь непоправимого. Простите меня, но я не в состоянии остаться в этом мире…

«Оп-чпок, тысяча пятьсот семьдесят семь его очков против тысяча пятисот семидесяти трёх моих. Ещё одно очко в мою пользу. А как говорится, очко очко бережёт».

«Никто так не говорит».

«Я говорю».

«Ну тогда береги своё очко».

«Остроумно, мастер».

Иешуа подходит к стене последней секции. Там должна быть Тайная Комната. Туда указала путь подвеска.

— Подождите-ка… Вы сейчас её откроете, а потом… уйдёте? А что, если там что-то крайне опасное?

— Вам придётся справиться с этим, дети мои.

Он точно добряк?

— Да что-то не хочется…

— Это ваш выбор. Я могу оставить всё как есть.

Молчу. Долго. Переглядываюсь со своими и вижу решимость в их глазах.

А, чёрт, хрен с ним.

— Открывайте. Боевая готовность!