Гимназист

Глава 30

Перед увалом мы с Дымком сначала пригнулись, а затем и вовсе поползли. Выбегать с шашкой наголо, не оценив обстановку, это надо головой заболеть. Кстати, тут шашки не распространены, только палаши, шпаги и сабли. Хоть убей, не знаю, в чём тут отличие, но коль скоро в результате пришли к этому клинку, так, может, есть смысл привнести его заблаговременно? В смысле в ограниченном количестве, конечно, а там если он и впрямь так хорош, то и сам себе дорогу пробьёт.

Угу. Нервишки малость шалят, вот и думаю на отвлечённые темы. Бывает такое у меня, но это ничего, как только дойдёт до дела, куда всё и денется. Проверено.

Шагах в двухстах от нас опрокинутая карета. Слуги и охрана перебиты, девушка, судя по одеянию, из благородных, укрылась за лошадью и ударила «Огненным шаром» по одному из нападавших, который уже практически добежал до неё. Попала удачно, бедолаге разворотило грудь, он только ногами взбрыкнул, правда, заряд у плетения так себе, похоже, совсем ещё юная особа, ну или бесталанная, как я.

Нападавших оставалось семеро, двое из которых были одарёнными. Ну а кто ещё-то, коль скоро метнули в засевшую за трупом лошади по «Копью», которые осыпались по её «Щиту» беспомощными огненными всполохами. Следом полетел «Шар», но она сумела увернуться от медлительного плетения, которое пролетело мимо и на пределе дистанции рвануло в воздухе, издав громкий хлопок. Однозначно прошла и взрывная волна, только она никому не навредила.

Но главное не это, а то, что если судить по дальности атаки, у нападающих получается шестой ранг. Значит, ближе, чем на полтораста, а лучше двести шагов к ним приближаться не стоит. В смысле мне-то по барабану, я быстрее их расковыряю, чем они мой амулет в тысячу люм. А вот Илья никакой защиты не имеет.

— Значит так, Дымок, прячешься за меня и перезаряжаешь ружья.

— Я…

— Заткнись и делай, — резко одёрнул я его.

Не хватало ещё выслушивать его пререкания и заверения о том, что он готов драться, не щадя живота своего. На мне защита, и стреляю я гораздо лучше него, а здесь мазать никак нельзя. Очень надеюсь, что на этой парочке нет амулетов, иначе придётся кисло.

Пока я одёргивал Дымка, девушка успела подстрелить из пистолета ещё одного храбреца, ринувшегося на неё. Не убила, а лишь ранила в ногу, но из боя вывела однозначно. Вон катается по траве, позабыв от боли обо всём на свете.

Отстрелявшиеся одарённые начали обходить её по флангам, лишая возможности использовать укрытие. Лошадь, конечно, не идеальный вариант, но её туше вполне по силам в значительной мере погасить мощь боевого плетения. Значит, и по «Панцирю» прилетит ослабленный удар.

Когда я наконец вскочил на ноги, чтобы вмешаться, девушка так же поднялась во весь рост и побежала со шпагой на перевес в сторону одарённого, заходившего справа. Либо глупость и отвага, либо она знает, что делает.

— Мария⁈ — не удержался я от восклицания, узнав в девушке великую княжну.

Как там было в «Гусарской балладе» — «три тысячи чертей, свиданье, как в романе»? Ну, до свидания ещё далеко, но провалиться мне на этом месте, если это не невероятное стечение обстоятельств. Ну или судьба, если хотите.

Я вскинул ружьё и прицелился в одарённого, которого сейчас атаковала Долгорукова. Очень может быть, что у неё в руках не простой клинок, но и её противник выхватил шпагу, а у него ранг всяко выше, и значит, есть преимущество в усиливающих пассивных плетениях. На ней наверняка имеется амулет «Кольчуга», но ни одно плетение или амулет не способны защитить от безоружных ударов. И в этом у неизвестного наверняка преимущество.

У колесцового замка и закрытой полки есть неоспоримое преимущество перед батарейным замком. Можно не щуриться и не отворачиваться, опасаясь получить крупинку несгоревшего пороха в глаз. Сколько людей вот из-за такой мелочи лишились зрения. После первого выстрела я и не подумал прикрывать веко, вместо этого подправил прицел, сбившийся из-за отдачи, и выстрелил вновь, целясь уже сквозь белёсую дымную завесу.

Первая пуля достигла противника ещё до того, как до дерущихся донёсся звук выстрела. Вторая прилетела, едва отгремел выстрел. Неизвестный рухнул, как подрубленный, а великая княжна остановилась, в растерянности осматриваясь по сторонам. Она настолько была удивлена, что пропустила сначала «Копьё», а следом и медлительный «Шар», осыпавшиеся по ней огненными всполохами.

— Ружьё, — передавая назад разряженную двустволку, приказал я.

Дымок без лишних слов передал мне оружие. Однако не успел я прицелиться во второго одарённого, как ощутил пару лёгких тычков в живот и бедро, а рядом прожужжали ещё две пули. Оставшиеся простецы успели перезарядить фузеи и выстрелили в меня. А молодцы, сволочи, метко бьют! На дистанции в полтораста шагов попасть в человека из гладкоствола, да ещё и круглой пулей, это уметь надо.

Мария, наконец, сообразила, что происходит, и побежала в сторону второго одарённого, который так же выхватил шпагу и выкрикнул команду оставшейся четвёрке. Те сразу же бросились в мою сторону, стремясь свести всё к рукопашной. А как ещё их понять, коль скоро они на бегу выхватывали клинки.

— Дымок, держись позади, — напомнил я молочному брату, вскидывая ружьё.

Я успел выстрелить, прежде чем Долгорукова добежала до одарённого, но тот, скорее всего ориентируясь по дымам из стволов, сумел дважды избежать попаданий стреловидных пуль. Ну что тут скажешь, плетения усиления в действии. Ловкость и реакция выше всяческих похвал, так как успеть среагировать в доли секунды, это, я вам скажу, уметь надо. Однозначно не бесталанный одарённый.

Долгорукова сошлась с противником, и тот вновь заставил меня уважительно крякнуть. Уворачиваться от выстрелов и одновременно вести бой с великой княжной непростая задача, поэтому он пошёл по другому пути, выставив между нами Марию.

Пока стрелял в одарённого, успели приблизиться его люди. Я выронил ружьё и рванул из кобур пистолеты. Сдвинул полозки предохранителей, одновременно вскидывая оружие. Четыре выстрела отзвучали скороговоркой, и все четверо повалились в траву. Ну а что такого-то? Стреляю я хорошо, бояться пальбы или прилетевших плетений мне нечего, а потому отработал, как на стрельбище. Всё же великое дело эти амулеты.

— Дымок, пистолеты, — роняя разряженные в траву, приказал я.

Тот без лишних слов сунул мне в руки свои заряженные двустволки, и я сорвался с места, успев крикнуть за спину:

— Не приближайся ближе, чем на двести шагов!

Одарённый, без сомнения, ловкий и умелый боец, но и Марию не в дровах нашли. Недаром с ней занимались лучшие учителя, ну и за прошедший год в корпусе она успела чему-то научиться. Держалась Долгорукова не просто достойно, но ещё умудрялась и переходить в контратаки, а может, противник просто затягивал поединок, прикрываясь ею. Не успел я пробежать и трёх десятков шагов, как он взорвался каскадом ударов и выпадов, завершив атаку ударом ноги в грудь. Вернее, даже толчком, опрокинувшим её навзничь. Три стремительных шага, и подъём его стопы влетел ей в голову, опрокинув на правый бок и заставив замереть без движения.

— С-сука, порву! — непроизвольно вырвалось у меня из глотки.

Одарённый не стал торопиться добивать великую княжну, которая как минимум без сознания и сейчас опасности не представляет. А вот я совсем другое дело, похоже, ему не понравилось, как я парой выстрелов положил его товарища. Мне бы точно не понравилось.

Неизвестный ударил в меня «Копьём». Наверняка его удивило то, что оно осыпалось по мне всполохами, не причинив вреда. Я даже с шага не сбился. И в то же время разогнался настолько, что ни о каком маневрировании не могло быть и речи. Как не медлителен сорвавшийся с его руки «Шар», он прилетел точнёхонько в меня. Хотя и с таким же нулевым результатом.

Зато Силы в эти самые мощные плетения было влито неслабо. Я уже чувствовал свой амулет, а потому видел, как его заряд просел почти на десятую часть. Нет, понятно, что для моего камня это не фатально, но ведь всё познаётся в сравнении, потому что в моём камне тысяча люм. Не будь на мне столь мощного «Панциря», и мне уже пришёл бы конец.

Не в силах остановиться так, чтобы не сверзиться, я вскинул пистолеты, к чему противник отнёсся совершенно спокойно, выставив для встречи свою шпагу. Напрасно. Эти длинноствольные красавцы стреляют вовсе не свинцовыми шариками и находятся в руках отличного стрелка. Вот если бы он опять стал уворачиваться или, наплевав на гордость, побежал, используя преимущество в плетениях усиления, тогда совсем другое дело. А так…

Четыре выстрела прозвучали автоматной очередью. Рукояти пистолетов увесисто толкнули в ладони, а мой несостоявшийся противник переломился в поясе, упал на колени и завалился набок. Занавес.

Я попытался остановиться, проехался подошвами сапог по траве и, выметнув их вперёд и вверх, грохнулся оземь, серьёзно приложившись плечами. Будь у меня плетение «Ловкости», и возможно, всё вышло бы иначе. Однако из меня одарённый, как из свиньи балерина, но нет худа без добра, «Панцирь» сработал штатно и погасил удар, так что обошлось лишь дезориентацией.

Едва поднялся на ноги, как сзади грохнул выстрел. Я обернулся сначала в сторону Дымка, потом глянул вправо и увидел едва уловимое движение одного из нападавших. Этого подстрелила Мария, и я точно помню, как его корёжило из-за раны в бедро. Похоже, он совладал с собой и решил подстрелить меня, а молочный брат его упокоил окончательно. Ну и на кой я тогда ношу амулет, сравнимый с танковой бронёй?

Кричать далековато, поэтому я поднял руки, разведя их в характерном жесте недоумения. Тот в свою очередь слегка развёл опущенными руками, мол, прости, так получилось. Угу. Вот молодец! И что делать, если среди нападавших не найдётся раненых? Как узнать, кто они, откуда и какого, собственно говоря, чёрта.

Ладно, с этим разбираться будем после, а сейчас не мешало бы выяснить, что с Долгоруковой. Я присел над Марией, прикоснулся к жилке на шее и тут же почувствовал упругие толчки. Это хорошо. Значит, жива. Попробовал повернуть голову, порядок, не безвольная тряпка, и позвонки, скорее всего, не пострадали. Слегка похлопал её по щекам. Веки вздрогнули, ресницы затрепетали, взгляд постепенно прояснился, и она пришла в себя.

— Пётр? — удивлённо выдохнула она, наконец узнав меня.

— Ага. Я и есть. Мария Ивановна, вы бы заглянули в себя да посмотрели, не сломано ли чего.

— Мы друзья и на «ты». Помнишь?

— Вот только не начинайте. Если я вас не довезу живой, то мне не до ваших игрищ будет.

— В смысле игрищ⁈ — резко сев, возмутилась она. — Ой! — Тут же схватившись за голову, она повалилась на бок и тоненько заныла.

— Да тише вы, ваше высочество, не хватало только, чтобы вы сами себя доконали! — придерживая её, на этот раз возмутился я.

Нет, правда, вот сейчас она тут сама себя в могилу сведёт, мне же потом доказывай, что не верблюд, и я на неё не покушался, а совсем даже наоборот.

— Бэ-э-э.

Ну-у, здравствуй, попа, новый год. Хотя лучше уж сотрясение головного мозга, чем проблемы с позвоночником или костями черепа. Хотя-я-я с последним пока ещё ничего не понятно. Или всё же проблем нет? Если бы черепушка треснула, то она должна была бы отправиться в кому, и её не рвало бы. Ведь правда же?

Ч-чёрт! Ну вот как такое возможно⁈ Как можно блевать, сохраняя собственное достоинство. Можете смеяться в голос, но именно это я и наблюдал. Я в этой реальности тоже как бы не сельский увалень, мне с детства прививали хорошие манеры, у меня было соответствующее воспитание, но ни во мне, ни в моём окружении и близко нет того, что я наблюдал сейчас.

Или я вижу только то, что хочу видеть? Эй, Шелест, ты же там ничего себе не надумал? Прислушался к себе. Да вроде ни капли влечения, и под ложечкой ничего не ёкает. Хотя придерживаю её с максимально возможной нежностью. Впрочем, а как я ещё должен обращаться с человеком, получившим травму.

— Ну вы как, Мария Ивановна?

— Н… Ох. Н-нормально. Сейчас.

Она на несколько секунд словно ушла в себя, а затем на её лице появилось явное облегчение. Если я мог провести поверхностную диагностику своего организма благодаря возможности отстранения сознания от тела, то одарённым подобная возможность предоставлялась с получением первого ранга. Не сказать, что они превращались в лекарей, но на оказание первой помощи их познаний и дара уже хватало. Хотя лучшие лекари получались всё же из земельников.

— Что с моими людьми? — наконец поинтересовалась Мария.

— Пока не знаю, — ответил и тут же повысил голос: — Дымок!

— Разбойники все готовы.

— Раненых нет?

— Ни одного.

— Ну и какого ты пристрелил этого?

— Да я-то чего. Он из пистолета в тебя целился, ну я и пальнул.

— И что бы он мне сделал?

— Не подумал.

— Проехали. Проверь остальных. И кажется, кто-то шебуршится в карете, — приняв от брата своё ружьё, произнёс я.

— Дуняша, всё в порядке, лихие все мертвы, — выкрикнула великая княжна.

И тут же скривилась. Что ни говори, а её силёнок пока ещё маловато, чтобы оказать себе более или менее серьёзную помощь.

Я глянул на Илью и указал в сторону кареты, мол, разберись. Тот ответил понимающим кивком и направился к лежавшему на боку экипажу.

— Ты как тут оказался? — спросила Мария, наблюдая за тем, как мой молочный брат помогает выбраться служанке.

— Стреляли, — лаконично ответил я фразой из любимого в детстве фильма.

— Это понятно, а здесь-то какими судьбами? — улыбнулась она, оценив шутку.

Вот молодец девчонка. Ладно я, взрослый и повидавший многое мужик, риска для жизни по факту нет, и речь вовсе не про амулет, с которым, к слову, вообще всё проще пареной репы. Имей я такую защиту в родном мире, и вовсе превратился бы в терминатора. Хотя, конечно, до фактуры Шварца мне что там, что тут, как до Шанхая р… В пешем порядке, словом. Но она-то девочка девятнадцати лет отроду, и такая потрясающая выдержка.

— Охотились за оборотнем. Он петлял сначала в сторону Дикого поля, но потом отчего-то начал забирать на север. Десять дней шли по следу и сегодня, наконец, выследили его, я уж думал поставить в этом деле жирную точку, больно надоел он мне, но тут вмешались вы, ваше высочество, и этот паразит ударился в бега. Даже не знаю, как теперь его догонять, учитывая то, что мы с Дымком вымотались, как загнанные лошади, да и вас ещё нужно сопроводить в Воронеж.

— Тебя. Мария. Ты когда уже это прекратишь? Тут вообще, кроме нас, никого.

— Мария Ивановна, давайте не будем путать мокрое и мягкое. У государей не бывает друзей, есть только слуги, даже если они соратники.

— Из тебя никудышный слуга, зато друг хороший, — возразила она. — Стоп! Ты сказал, выслеживали оборотня, и ты хотел его убить?

— Ну да. Он как раз собирался залечь на днёвку, самый подходящий момент, чтобы подкрасться к нему.

— Оборотня? Не волколака?

— Ему ещё трое суток до полного обращения. Это крестьянин из соседнего с нами поместья.

— И зачем тебе убивать его сейчас? Это же возможность…

— Судя по всему, эти двое, — я дважды кивнул в сторону трупов одарённых, — имели шестые ранги. Сильно им это помогло против кадета первогодки и поскрёбыша?

— Задай вопрос по-другому — скольких бы одарённых ты озадачил, имей ещё и шестой ранг?

— Это да, — хмыкнув, согласился я, и уже серьёзно: — Глотать желчь человека это…

— Волколак зверь, — покачав головой, перебила она меня.

— Волколак человек, которому сильно не повезло. Сила его изменила, но сути это не меняет.

— То есть ты хотел его убить, чтобы он не достался никому?

— Ну и прибить скотину за то, что он вырезал свою семью, — с полной серьёзностью дополнил я.

— Но ведь он в тот момент ничего не соображал, его человеческая суть спала крепким сном, и властвовала звериная.

— Зато он прекрасно понимал, чем это может обернуться, когда пребывал в человеческом облике, и мог порешить себя. Или бежать без оглядки подальше от дома и семьи. Но нет, это трусливое отродье до последнего цеплялось за привычную жизнь и родных, которые не могли его предать. Мразь как он есть. И плевать на любые оправдания, потому что в его силах было не допустить этого, но он смалодушничал.