Глинтвейн на двоих

Глава 24

В ее жизни черными провалами зияли несколько периодов, которые хотелось навсегда вычеркнуть из памяти. Начиналось с того, что срывались все намеченные планы, возникало предчувствие близкой катастрофы, оказывались неверными люди, которым она безгранично доверяла. В одни из таких периодов от нее ушел муж. Еще раньше — в начале ее недолгого замужества — случился выкидыш.

Из этого мрачного опыта она уже знала: что-либо предпринимать бессмысленно, только навредишь. Надо только переждать, отсидеться в тени — тогда, возможно, удастся выйти из полосы невезения с наименьшими потерями.

Когда, на следующий день после встречи с профессором, сорвалась поездка за город, она поняла: начинается. Поездка сорвалась по самой простой, обычной для женщины причине. Но как было сказать профессору эту причину? Они были не настолько близки друг с другом, чтобы он мог понимать ее с полуслова. Наверное, так и не понял. Яснее высказаться она не могла — в квартире находилась Марина. В отношениях со своим профессором Аня установила правило: не быть вульгарной.

В последующих телефонных беседах с ним она уловила оттенок неудовольствия и даже недоверия, с которым он воспринимал ее новости. Но тут она опять ничего не могла поделать. Она не лгала ему — вот и все. Она старалась быть нежной с ним — но как преуспеть в этом, если на голову сваливаются одна за другой неприятности? Она пропустила несколько занятий в вечерней группе, и ей пригрозили отчислением в случае несдачи теста. Перейти в платную группу ей было не по средствам. Кстати, и денежный кризис настиг ее в самый пик полосы невезения. Она внезапно обнаружила, что ей практически не на что жить. Просить взаймы у Марины она уже не могла — слишком часто это случалось прежде. У профессора?… Она даже в мыслях такого не допускала. Оставалось одно: взять срочную работу. И она часами просиживала у компьютера до тех пор, пока от мерцания экрана не начинали слезиться и болеть глаза.

Потом эта простуда… Во что она превращает женщину… Слезящиеся глаза, заложенный нос, безжизненный голос… И в таком состоянии ее вдруг увидит профессор! Нет, и этого она допустить не могла. Лучше выждать. А он… Пусть немного понервничает, несколько лишних минут подумает о ней… Потом она ему все объяснит и с лихвой вознаградит за ожидание. Лишь бы скорее пройти эту черную, фатальную полосу.

Впрочем, во время ее болезни случались события, которые каким-то образом внесли разнообразие в ее быт. Ее навещала Марина. Сначала она забежала одна и, выгрузив авоську с продуктами, сообщила, что порвала с Мишелем бесповоротно.

— И он смирился с этим?

— А куда он денется?

— И не будет врываться сюда, разыскивая тебя?

— Не будет.

— Ты чего-то не договариваешь. Не в характере Мишеля так легко отпускать женщину, к которой он пылает страстью.

— Ну, как тебе сказать… Словом, Игорь с ним поговорил. Они разобрались.

— Интересно, каким образом?

— Мне самой интересно… Но Игорь ничего толком не рассказал. «Договорились» — и все. Они оба деловые люди. Я не знаю, может быть, сошлись на какой-то компенсации… Или Игорь предложил ему другой вариант… Не хочу я об этом говорить, — закончила она, покраснев.

Вечером они заявились вместе с Игорем. Тот извлек из пакета гору экзотических фруктов, названия части из которых Аня не знала, да и Игорь затруднялся припомнить. «Это, с зеленой кожицей, авокадо, это папайя, кокос, а это… Что было, то и прихватил», — закончил он простодушно. Странный плод со сморщенной кожурой, кроваво-красной мякотью и специфическим запахом, никто не отважился его попробовать.

— Может быть, это наркотик или отрава какая-нибудь, — предостерегала Марина, — а ты ее сюда притащил…

В ответ Игорь сказал, что надо было самой выбирать, а не сидеть три часа у парикмахера. Марина, вспылив, спросила, какие претензии он имеет к ее парикмахеру. Игорь ответил, что к парикмахеру никаких, а к ней… Через минуту между ними кипела яростная перепалка, и Аня, которой трудно было подниматься с кровати, не знала, как их утихомирить. Когда перепалка улеглась, и Игорь отправился на балкон курить, Аня спросила у подруги:

— Часто у вас так бывает?

— Каждый день, — с гордостью ответила она, — иногда несколько раз. И, знаешь, что-то вроде массажа для нервной системы. Чудесно снимаются стрессы. Рекомендую тебе попробовать в отношениях с любовником. Из каждой такой разборки выходишь бодрой, как будто приняла душ. А если после этого заняться любовью… Примени это средство.

— Я подумаю.

— Понимаю. Не каждому подходит. Очень сильное. По-моему, Игорь иногда переутомляется. Срывается и начинает навешивать мне обидные эпитеты. А это уже против правил. Чувствую, когда-нибудь он назовет меня каким-нибудь ужасным словом, и я ему этого вовек не прощу. Но пока до этого далеко.

— Весело живете, — позавидовала Аня.

— Неплохо. Но понимаешь, рестораны, казино уже осточертели. Игорь не признает интеллектуальных развлечений. Разве что дерби попробовать? Или вытащить его за границу? Посмотрим.

Если этот визит позабавил Аню, то следующий оставил неприятный осадок. Как-то позвонила Светлана, та самая, которую Аня привыкла называть «настоящей женой моего бывшего мужа». Она поинтересовалась, почему у Ани такой усталый голос. Аня проговорилась о своей болезни. Через несколько часов Светка уже звонила в двери — явилась «навестить больную». Вручив Ане пакет с четырьмя сморщенными яблоками, гостья отошла на шаг и восторженно разглядывала ее осунувшееся лицо. Осмотр сопровождался замечаниями, которые гостья высказывала, с трудом сдерживая радость:

— Боже, как ты похудела! Аня, дорогая, что с тобой! Надо же немного думать о себе, у нас не те годы, чтобы так легкомысленно относиться к своему здоровью… Расскажу Олегу, как ты изменилась — не представляешь, как он расстроится!.. Ну, выздоравливай, не буду долго задерживаться, побегу домой. Ты не представляешь, какой он ревнивый.

После ее ухода Ане еще больше захотелось встать на ноги, навести лоск и выйти в свет — назло бывшим мужьям и настоящим их женам.

В полном соответствии с законом подлости ее болезнь не прошла за несколько дней, как она надеялась. Ее внешность при этом пострадала в такой степени, что она сделалась противной сама себе. Профессор звонил каждый вечер, справлялся о ее здоровье, несколько раз предлагал навестить ее. Она старалась быть с ним милой, но неизменно отвечала: «Попозже, дорогой. Потерпим еще несколько дней. Обещаю тебе скоро выздороветь».

Наконец, настал день, когда она могла без содрогания смотреть на себя в зеркало. Она было решила, что черная полоса пронеслась с наименьшими потерями. Она уже представляла себе вечер на даче профессора в ближайшие выходные, долгую задушевную беседу у камина, объяснения, которые неизбежны, наконец, любовь, после такого значительного перерыва — как будто знакомство происходит заново… Но судьба сыграла с ней не последнюю шутку. Уже в пятницу она поняла, что поездка опять сорвется, по той же причине, что и в первый раз. Очевидно, болезнь сбила ее привычный график. Вскоре после этого неприятного открытия позвонил профессор и, как обычно, справился о ее здоровье.

— Уже хорошо, — сказала она. — Спасибо, дорогой. Твои звонки помогли мне выздороветь…

— Значит, мы могли бы отметить твое выздоровление? У меня на даче, как мы собирались.

— Конечно, дорогой. Но…

— Опять «но»?

В его голосе явственно слышались незнакомые ей нотки раздражения.

— Послушай, милый, я тебе все объясню.

Она со страхом услышала, как тяжело он задышал на другом конце провода.

— Аня, мне кажется, тебе все труднее находить причины…

— Но, мой милый…

Она залилась слезами. Но трубку не опустила.

— Хорошо, если ты мне не веришь…

— Аня, — его голос обрел привычно мягкую интонацию, — по телефону у нас никаких объяснений не получится. Слишком много непонятного накопилось. Как я понял, за юрод ты поехать не сможешь?

— Лучше бы в следующий раз…

— Но здесь мы встретиться сможем? Хотя бы завтра, после занятий?

— Я думаю, да…

— Может быть, в Ботаническом? Тебе не вредно быть на открытом воздухе?

— Можно.

— Я буду ждать тебя на машине, в квартале от университета. В сторону библиотеки. Хорошо?

— Да.

— Я тебя обидел?

— Теперь нет. Но постарайся в будущем доверять мне.

— Постараюсь.