Глинтвейн на двоих

Глава 39

Сани понесли их с бешеной скоростью по крутому спуску, перебросили через узкий ручеек и мягко вывалили в пышный, как перина, сугроб. Они барахтались в нем, как в огромной белой постели. Аня оказалась наверху и долго, не давая профессору подняться, топя его в снежной пыли, хохотала. Наконец они выбрались из сугроба и помогли друг другу стрясти снег. Начался подъем в гору. Профессор тащил тяжелые сани, оглядывался на шедшую сзади Аню.

— Тебе сказал что-то неприятное этот хлюст? — поинтересовался он. — Я видел, как тебя передернуло…

— Тогда ты должен был видеть, как у него вытянулось лицо, — ответила она. — Мне его даже жалко стало.

— Не жалей, он уже утешился, — заметил профессор. — Видишь?

Действительно, на склоне горы стояло несколько человек, среди них — Ромочка под руку с рыженькой лаборанткой. На профессора налетели несколько человек и отобрали сани:

— Вы уже прокатились, нам тоже хочется, — и тяжелые, нагруженные человеческими телами, сани ринулись вниз. За ними другие, третьи. В конце трассы, за ручьем, съехавшие сани сталкивались, переворачивались, у подножья горы образовалась хохочущая, визжащая, барахтающаяся масса мужских и женских тел. Насмеявшись, Аня отвела профессора в сторону.

— Ты знаешь, я хочу с тобой кое о чем поговорить…

— Что-нибудь случилось? Ты какая-то странная сегодня… — встревожился он. — Выпила лишнее?

— Ничего я не пила, — обиделась она.

— Что-нибудь серьезное? — допытывался он.

— Ничего страшного, не волнуйся. Но я не хочу говорить об этом здесь, понимаешь?

— Понимаю… — сказал он, хотя мало что понимал. — Знаешь, в этом доме есть укромный уголок, мы можем пройти туда…

— Прекрасно! — обрадовалась она.

Дача была пуста — за исключением нескольких дряхлых академиков и упившегося молодого соискателя — все были у горки. Через библиотеку они пробирались на ощупь — как было ему не припомнить тот день, когда он один пробирался сюда, натыкаясь на перья, мех и рога охотничьих трофеев? На этот раз продвижение было более успешным, потому что он запомнил дорогу, а Аня догадалась щелкнуть зажигалкой. Только в самом конце библиотеки на нее свалилось чучело летучей мыши и царапнуто по щеке кожистым крылом. Аня вскрикнула. В этот момент профессор, шедший впереди, уже пробрался в тот самый «укромный уголок» и нащупал выключатель ночника.

Тут было уютно. Книги, птицы со стеклянными глазами и большие лосиные рога, которые в полумраке выглядели устрашающе, сейчас казались умиротворяющей частью комфортного интерьера. Чего не предусмотрел хозяин — так это поставить сюда маленький диванчик, где можно было бы прилечь, но, возможно, так и было задумано.

— Тут нас никто не побеспокоит, — сказал профессор, снимая пальто и помогая ей сбросить шубку. — О чем мы будем говорить?

— Поцелуй меня, — потребовала она и сама потянулась к нему губами.

Так вот оно что! Она уже ничего не могла сказать, так как ее язычок пробирался в глубь его рта. Лишь после продолжительной паузы профессор смог проговорить:

— Это и есть то, о чем ты хотела мне сообщить?

Она возбужденная, разрумянившаяся, выдохнула:

— Не только… Но не все сразу, дорогой… Поцелуй меня еще раз…