Глобальная Экономическая История. Краткое Введение

ГЛАВА 4

Восхождение к богатству

В 1815-1870 гг. промышленная революция успешно «пересекла» Ла-Манш и начала свое «триумфальное шествие» по континенту. Западноевропейским странам не только удалось догнать лидера (Англию), но и составить ему компанию. Сформировалась целая группа инноваторов, совместными усилиями все шире раздвигавших технологические границы. Конечно, Северная Америка тоже пережила индустриализацию в XIX в. и вскоре присоединилась к инновационному клубу. Технологическим лидером мира стали США, но достигнутые этой страной результаты были, скорее, достижениями «первой среди равных», в число которых входили западноевропейские страны и Великобритания.

Степень того, в какой мере успех Западной Европы может рассматриваться как неожиданный, зависит от точки зрения на промышленную революцию. По мнению ряда историков, она с равной степенью вероятности могла произойти не только в Англии, но и во Франции или в Германии. Следовательно, основная проблема заключается в поиске ответа на вопрос, почему промышленная революция началась в Европе, а не в Азии. Сторонникам рассматриваемой нами точки зрения быстрая континентальная индустриализация представляется закономерной. Другая группа историков уверена в существовании фундаментальных различий в институтах и стимулах между Англией и другими европейскими странами. В этом случае индустриализация Западной Европы нуждается в дополнительных объяснениях.

Институционалисты убеждены в том, что основным фактором, сдерживавшим развитие континента в XVIII столетии, были архаические институты. Но они были сметены с исторической сцены Великой французской революцией, которую «экспортировали» во многие страны Европы армии республики и Наполеона Бонапарта. Французы изменяли покоренные европейские государства по образу и подобию своей собственной страны, включая отмену крепостничества, введение равенства всех граждан пред законом и нового правового режима (Кодекс Наполеона), экспроприацию монастырской собственности, создание общенациональных рынков посредством устранения внутренних тарифов и повышения общего внешнего тарифа, введение всеобщего светского начального образования и расширение сети современных средних школ, технических институтов и университетов, а также создание благоприятных условий для функционирования научных обществ и развития культуры. Модернизация происходила и в таких странах, как Пруссия, потерпевших военное поражение, но не вошедших в Первую Французскую империю. Непосредственный эффект от этих преобразований был отсрочен наполеоновскими войнами, но после Ватерлоо Европа уже созрела для промышленного взлета.

Другой подход к объяснению уделяет особое внимание стимулам к освоению новых промышленных технологий. Во-первых, ранний старт Великобритании означал, что английские производители имели очевидное преимущество над континентальными конкурентами. Во-вторых, технологии промышленной революции не соответствовали условиям стран континента. Зарплата в них была ниже, а цены на энергию, в общем случае,—выше, чем в Англии.

Континентальная индустриализация требовала изобретения соответствующих технологий и защиты от конкуренции английских предприятий (как это и происходило в действительности).

Если в самой Англии не было никакой политики «индустриализации», то большинство других стран стремились подражать ее успехам. В XIX в. во многих из них были разработаны комплексы соответствующих политических мероприятий. Пионером в разработке такого рода политических программ были США (глава 6), а в Европе большую роль в пропаганде необходимости целенаправленного догоняющего развития сыграл Фридрих Лист. Немец по происхождению, он жил в США в 1825-1832 гг. и вернулся в Германию для работы над книгой «Национальная система политической экономии» (1841 г.). Стандартная стратегия развития, основывавшаяся на институциональной революции Наполеона Бонапарта, включала в себя четыре императива: создание крупного общенационального рынка посредством устранения внутренних сборов и пошлин и улучшения транспортной системы; повышение внешних таможенных тарифов для защиты находившихся в «младенческом состоянии» отраслей промышленности от английской конкуренции; создание банков, ответственных за стабилизацию национальной валюты и обеспечение деловых предприятий капиталом; и, наконец, введение массового образования, необходимого для ускорения внедрения уже существующих технологий и создания новых. Эта стратегия развития помогла Континентальной Европе догнать по уровню индустриализации Англию.

Прекрасным примером является Германия. В Средние века страна была разделена на сотни независимых политических образований. После Венского конгресса (1815 г.) их количество сократилось «всего» до тридцати восьми. Крупнейшим из них была Пруссия, в которой всеобщее начальное образование было введено еще в XVIII столетии. Через какое-то время ее примеру последовали другие немецкие государства. К середине XIX в. начальное образование носило в Германии едва ли не всеобщий характер.

Пруссия сыграла ведущую роль и в создании общенационального рынка. В 1818 г. она выступила с инициативой по созданию Таможенного союза (Zollverein), призванного способствовать объединению немецких земель. Постепенно к этому союзу присоединялись и другие немецкие государства. В его рамках были упразднены все внутренние сборы и пошлины и введен общий внешний таможенный тариф, направленный на защиту рынка от английских конкурентов. Экономический союз позволил заложить базис основанной в 1871 г. Германской империи.

Интеграции рынков способствовало железнодорожное строительство. Первая немецкая железная дорога (длиной 6 км) была проложена от Фюр- та в Нюрнберг в 1835 г., всего через пять лет после открытия линии, соединившей Ливерпуль и Манчестер. Магистральные железные дороги были построены в 1850-х гг., а в следующие десятилетия — ответвления от них. К 1913 г. общая протяженность немецких железных дорог достигла 63 ооо км.

Заметную роль в континентальной приватизации, в отличие от Англии, сыграли инвестиционные банки. Первым экспериментом в этой области стал банк Societe Generate pour favoriser I’Industrie Rationale des Pays-Bas, созданный в 1822 г. для ускорения промышленного развития Нижних земель. Его примеру последовали и немецкие частные банки. Гигантским шагом вперед в этом направлении стал учрежденный во Франции в 1852 г. банк Credit Mobilier, специализировавшийся на финансировании промышленности и строительства железных дорог. Уже в следующем году Crddit Mobilier создал Bank of Darmstadt, послуживший для немецких финансистов образцом деятельности акционерного инвестиционного банка.

К 1872 г. в Германии были созданы несколько гигантских банковских учреждений (Commerzbank, Dresdner Bank, Deutsche Bank и т.д.). Наличие у них большого количества отделений позволяло аккумулировать значительные средства вкладчиков. Немецкие банки уделяли большое внимание установлению продолжительных отношений с промышленными клиентами, предоставляя им как долгосрочное финансирование (под низкий процент), так и возможность перерасхода по текущим счетам. Во многих случаях эти займы были обеспечены закладными на промышленную собственность, что позволяло представителям банков занимать посты директоров промышленных фирм. Эти банки сыграли важнейшую роль в широкомасштабной экспансии немецкой промышленности в период между 1880 г. и началом Первой мировой войны.

В 1815-1870 гг. на континенте были созданы все условия для прибыльной деятельности важнейших отраслей, охваченных промышленной революцией. До ее начала использование во Франции прядильных машин «дженни» и фабричных систем Р. Аркрайта было неприбыльным делом, но со временем к середине 1830-х гг. технический прогресс позволил добиться сокращения издержек производства толстой нити на 42%. Снижение производственных затрат означало, что новые прядильные фабрики способны приносить прибыль. К 1840 г. во Франции перерабатывалось уже 54000 т хлопка (в Англии —192000 т). Производство хлопчатобумажных нитей началось в Германии (нооо т) и Бельгии (7000 т). Следует отметить, что в это время в США перерабатывалось уже 47 ооо т хлопка-сырца.

К 1870 г. на континенте была создана и современная по меркам того времени металлургическая промышленность. До начала XVIII столетия для выплавки чугуна и его очистки использовался древесный уголь. Одной из важнейших инноваций промышленной революции стала его замена коксом, получаемым посредством переработки каменного угля. Впервые этот технический прием был использован Абрахамом Дерби в 1709 г. на предприятии компании Coalbrookdale Iron. Однако до 1750-х гг. в тех случаях, когда речь шла о продуктах, получаемых посредством металлопроката (прутки, листовое железо, рельсы), производство железа с помощью кокса не окупало производственных затрат. Поэтому первоначально использование данного метода ограничивалось процессом специализированного литья, запатентованного А. Дерби. В 1750-1790-х гг. коксовое железо постепенно вытеснило древесноугольное железо из производства прокатных изделий. Но первое по-прежнему оставалось слишком дорогим и на континенте железо все также выплавлялось с использованием древесного угля, особенно в таких странах, как Франция с ее обширными лесами и страдавшей от ограниченности запасов угля и его дороговизны. Для того чтобы вытеснить древесный уголь из металлургического производства Континентальной Европы потребовалось еще 50 лет, в течение которых были усовершенствованы конструкции доменных печей, что позволило существенно повысить производительность выплавки железа с использованием кокса. В 1860-х гг. французские и немецкие фирмы сравнительно быстро построили доменные печи самых передовых конструкций. Другими словами, они едва ли не мгновенно заняли места на передовой технологической границе производства железа. Используемые ими технологии оказались единственными способными одержать верх в конкуренции с ранее применявшимися методами.

К тому же в середине XIX столетия сколько-нибудь значительного разрыва между Англией и континентальными странами во внедрении новых технологий практически не существовало. Западная Европа успешно строила железные дороги, а конструируемые в ней паровозы ни в чем не уступали британским. То же самое было справедливо и в отношении стали. До 1850 г. сталь была дорогим продуктом металлургической отрасли, выпускавшимся в незначительных количествах. В то время металлопрокат и рельсы изготавливались преимущественно из мягкого малоуглеродистого железа посредством очистки передельного чугуна в пудлинговых печах. Проблема производства стали с технической точки зрения состояла в том, чтобы выплавлять чистый передельный чугун так, чтобы точно контролировать содержание в нем других элементов, включая углерод. Для этого необходимо было, чтобы температура плавки превышала 1500 0С. Первым решением стал конвертер, изобретенный в 1850-х гг. независимо друг от друга Генри Бессемером и Уильямом Келли. Альтернативное решение было предложено сэром Карлом Вильгельмом Сименсом, построившим в 1850-х гг. регенеративную печь, позволявшую достигать в процессе плавки очень высоких температур. В 1865 г. Пьер- Эмиль Мартен использовал печь Сименса для выплавки стали из передельного чугуна. Так называемая мартеновская печь превзошла бессемеровский конвертер с точки зрения производства металлических болванок, листа и фасонной сортовой стали. Эта технология оставалась доминирующей до 1960-х гг., когда ей на смену пришел кислородно-конвертерный процесс. Очень важно, что основной вклад в разработку технологии широкомасштабного производства стали внесли четыре изобретателя —англичанин, американец, проживавший в Англии немец и француз. В данном случае ни о каком технологическом разрыве между государствами не было и речи.

К 1870 г. страны Западной Европы сумели избавиться от значительного отставания в наиболее важных технологиях, но по уровням производства они оставались далеко позади Англии. Все изменилось во время Первой мировой войны, когда по объему производства Великобританию обогнали и Западная Европа, и США. В 1880 г. на долю Англии приходилось 23% общего объема промышленного производства, в то время как на долю Франции, Германии и Бельгии — всего 18%. К 1913 г. эта континентальная тройка, доля которой возросла до 23%, перегнала Великобританию, вклад которой снизился до 14%. В то же самое время доля Северной Америки возросла с 15% до 33% мирового объема промышленного производства. Англия сохраняла ведущие позиции в текстильной промышленности, перерабатывая в 1905-1913 гг. 869 ООО т хлопка-сырца в год, отставая от США (ню ооо т), но опережая Германию (435000 т) и Францию (231000 т). В тяжелой промышленности результаты Великобритании были гораздо более низкими. В 1850-1854 гг. в Англии производство передельного чугуна составляло 3 млн т, против 245000 т в Германии и около 500000 т в США. В 1910-1913 гг. в Великобритании выплавлялось ю млн т, в то время как в Германии —15 млн т, а в США — 24 млн т передельного чугуна.

Изменения в промышленном производстве имели важные политические последствия. В середине XIX столетия Англия была «мастерской мира», на долю которой приходилась бблыпая часть мирового экспорта промышленной продукции. США и, в особенности, Германия увеличили собственное производство промышленной продукции в основном за счет роста экспорта. Эти изменения в структуре мировой торговли вызвали широкую дискуссию. Великобритания удерживала завоеванные позиции, сосредоточив основное внимание на продаже произведенной продукции в рамках своей империи. Тем самым ценность империи стала очевидной, что привело к борьбе индустриальных стран за колонии. Достигнутое Германией превосходство над Англией в производстве стали отразилось на выпуске вооружений в обеих странах. В преддверии Первой мировой войны англо-германское торговое соперничество привело к обострению международной напряженности.

В 1870-1913 гг. Континентальная Европа и Северная Америка не только превзошли Англию по показателям объемов промышленного производства. Не вызывало сомнений, что конкуренты сравнялись с Великобританией и с точки зрения развития технологических компетенций. Более того, в мировые технологические лидеры вышли США. В то же время в большинстве отраслей важные открытия совершались во всех ведущих индустриальных странах. С глобальной точки зрения различие между богатыми странами, которые, если рассматривать их как группу, и двигали вперед технологическое развитие, и остальным миром, в котором даже не помышляли об инновациях, выглядело просто поразительным.

Важнейшей чертой мирового развития в конце XIX в. стало зарождение и развитие совершенно новых отраслей, таких как автомобильная, нефтяная, электроэнергетическая и химическая промышленность. В их создании приняли участие все самые богатые страны мира. Первый автомобиль с бензиновым двигателем был построен в 1870 г. австрийским изобретателем Зигфридом Маркусом. К тому же он изобрел систему магнетоэлектрического зажигания и карбюратор с вращающимися щетками, которые вскоре стали стандартными автомобильными устройствами. Первый «практический» автомобиль был построен Карлом Бенцем в 1885 г., а вскоре на рынке появились модели Готтлиба Даймлера и Вильгельма Майбаха. Все они были немцами. Первый английский автомобиль был построен в 1885 г. Уильямом Ланчестером, изобретателем тормозных колодок и электрического стартера. Первой компанией, учрежденной в 1889 г. специально для производства автомобилей, была французская Panhard et Levassor («Панар-Левассор»), в которой был разработан четырехцилиндровый двигатель. В 1902 г. в компании Луи и Марселя Рено были изобретен барабанный тормоз. В 1903 г. голландец Якоб Спайкер построил первый гоночный автомобиль с полным приводом. Условием производства автомобилей было осуществление целого ряда инноваций, включая создание двигателей, пусковых систем, тормозов, трансмиссий, электрооборудования и т.д. Современный автомобиль — результат изобретений, сделанных представителями всех ведущих индустриальных стран. К 1900 г. во всех из них уже имелись фирмы, специализировавшиеся на производстве автомобилей. Их общей отличительной чертой была инновационная деятельность.

Еще одной особенностью новых отраслей была тесная связь с разработками в естественнонаучной сфере. Страны с сильными университетскими программами теперь пожинали их экономические выгоды. Если говорить о периоде до начала 1930-х гг., то наиболее показательным примером является Германия. Немецкие физики и химики много раз удостаивались Нобелевских премий. Ключевой инженерно-технический персонал промышленных компаний имел университетское образование. В свою очередь научные сотрудники университетов совершали важнейшие открытия, способствовавшие повышению эффективности производственных процессов и созданию новых товаров. Одно из самых известных, но далеко не единственное из числа такого рода открытий — процесс Фритца Габера, когда образование аммиака происходит из водорода и атмосферного азота. Это открытие было сделано ученым в то время, когда он работал в Университете Карлсруэ, и принесло исследователю Нобелевскую премию.

Но развитие немецкой науки было подорвано приходом к власти А. Гитлера, Второй мировой войной и разделом послевоенной Германии. На ведущие позиции в области университетских исследований вышли США, которым удалось создать очень крупный сектор высшего образования. Следует учитывать, что американская университетская наука просто «купалась» в деньгах, которые давало государство. В определенной степени это было связано с военными разработками периода холодной войны, но многие из проектов того времени принесли огромные выгоды экономике в целом. Кроме того, американское правительство широко финансировало медицинские и космические исследования, и даже гуманитарные и общественные науки. Активное финансирование науки и стало основой глобального лидерства Америки.

МАКРОЭКОНОМИЧЕСКИЙ ХАРАКТЕР

ТЕХНОЛОГИЧЕСКОГО ПРОГРЕССА

Основная часть исследований и разработок (НИР, R&D) осуществлялась в странах, которые сегодня относятся к числу наиболее богатых государств. Они были направлены на создание технологий, которые, как ожидалось, способны принести прибыль в будущем. Таким образом, разрабатываемые в процессе И ИР новые товары и услуги соответствовали потребностям и экономической ситуации в тех или иных странах. Наиболее важное значение имеет то обстоятельство, что сложившийся в богатых странах высокий уровень заработной платы поощрял исследователей и инженеров к созданию таких продуктов, которые позволяли бы экономить труд посредством использования большего по объему капитала. Тем самым образуется восходящая спираль прогресса: высокая заработная плата стимулирует развитие капиталоемкого производства, что, в свою очередь, ведет к увеличению заработной платы. Она и является основой растущих доходов богатых стран мира.

Следствием того, что практически все мировые ИИР осуществляются в Западной Европе и США, становится мировая «производственная функция», определяющая технологические решения всех стран. Под «производственной функцией» понимается математическое отношение, отображающее возможность продуцирования ВВП в той или иной стране с учетом располагаемых ею труда и капитала. На рис. 8 представлена мировая производственная функция, построенная на основе данных о значениях ВВП в расчете на одного работника и капитале в расчете на одного работника для 57 стран мира в 1965 г. и в 1990 г- Группировка точек на графике позволяет получить функцию. Мы видим, что большее количество капитала в расчете на одного рабочего преобразуется в больший объем выпуска в расчете на одного рабочего. Более того, по мере увеличения уровней капитала в расчете на рабочего, прямая становится более пологой, что обусловлено действием закона убывающей отдачи: все большие и большие вложения капитала приносят все меньшие и меньшие объемы добавочного выпуска. И наконец, для данных за 1965 г. и 1990 г. используются различные условные изображения. Страна, в которой на одного рабочего приходилось ю ооо долларов капитала, в 1990 г* производила не больше, чем в 1965 г. Другими словами, технический прогресс обошел ее стороной. Изменение в мировой технологии заключалось в увеличении объема выпуска в расчете на одного рабочего посредством «подталкивания» показателя капитала в расчете на рабочего до уровней, превышавших достигнутые ранее. Основными получателями выгод движения «вперед и вверх» были богатые страны, использовавшие в 1965 г. наиболее капиталоемкие технологии. Кроме того, в этот круг вошли страны, в которых к 1990 г- были изобретены новые технологии. Но бедные страны получали усовершенствованные и новые технологии отнюдь не автоматически.

Для некоторых из этих стран мы можем измерить показатели объема выпуска в расчете на рабочего и капитала в расчете на рабочего вплоть до промышленной революции. Эти данные позволяют нам сопоставить происходившее во времени с динамикой, развивавшейся в пространстве. Например, линия на рис. 9, обозначенная как США, связывает точки, отображающие значения показателей капитала в расчете на рабочего и выпуска в расчете на рабочего для США в 1820- 1990 гг.

Траектория американского развития следует той же самой матрице, что и развитие богатых и бедных стран в 1965-1990 гг. Ту же самую картину мы видим во всех других богатых странах: происходивший во времени рост выглядит как современные пространственные различия. На рис. 10 представлена траектория экономического роста в Италии, а на рис. 11 — в Германии. Открывающиеся перед нами картины имеют специфические отличия. Например, США, как и подобает мировому технологическому лидеру, как правило, имеет немного более высокие показатели выпуска продукции в расчете и на единицу капитала, и на единицу труда, чем другие страны. В Германии, в свою очередь, выше показатели аккумулированного капитала в расчете на одного рабочего. Вероятно, это связано с более активной ролью инвестиционных банков. Но основная динамика и в США, и в Германии остается одной и той же. Соответствие между ростом в течение времени и пространственными различиями является прямым следствием того обстоятельства, что технологические возможности современного мира создавались в процессе развития его самых богатых стран.

Бедные страны остаются бедными, так как они используют технологии, разработанные богатыми странами в прошлом. Во многих развивающихся государствах наиболее успешной отраслью является швейная промышленность, в которой ключевое технологическое решение — швейная машина. Машины с ножным приводом начали производиться еще в 1850-х гг., а в 1889 г. были изобретены электромеханические. Таким образом, современные экспортные успехи большинства развивающихся стран основываются на технологиях XIX столетия.

Об этом же свидетельствуют статистические данные, приведенные на рис. 8. Почему Перу является относительно бедной страной? В 1990 г- такoй показатель, как капитал в расчете на одного рабочего составлял 8796 долларов, а объем выпуска в расчете на одного рабочего — 6847 долларов. Эти значения практически идентичны показателям Германии в 1913 г.: 8769 долларов и 6425 долларов соответственно. Чем меньше у страны капитала сегодня, тем дальше она оказывается отброшенной назад во времени. Например, в Зимбабве капитал на рабочего составляет 3823 доллара, а каждый трудящийся производит продукцию на 2537 долларов в год. Не так уж и плохо, но для 1820 г. В Малави на одного рабочего приходится 428 долларов капитала и 1217 долларов ВВП, что соответствует показателям Индии в начале XIX в. и значительно уступает уровням развития Великобритании, США и стран Западной Европы в то время. Даже в 1990 г. в Индии капитал в расчете на рабочего увеличился всего до 1946 долларов, а выпуск на одного рабочего—-до 3235 долларов, что ставит ее на один уровень с Англией 1820 г.

Возникает вопрос: почему Перу, Зимбабве, Малави и Индия не заимствуют технологии стран Запада? Неужели они не желают войти в круг богатых государств? Ответ прост —такое заимствование не окупается. Западные технологии XXI в. предполагают использование огромного капитала в расчете на одного рабочего. Эти вложения могут окупиться только в том случае, если инвестиции в машины и оборудование позволяют заместить больший по объему капитал, используемый для оплаты труда, то есть тогда, когда заработная плата, по сравнению с затратами на приобретение основных средств, является более высокой. На всех рисунках, представленных в этой главе, это отображается как стабилизация отношения между выпуском в расчете на одного рабочего и капиталом в расчете на одного рабочего. Когда мы имеем дело с высоким значением последнего показателя, это означает, что в расчете на юоо долларов для увеличения объема выпуска на одного рабочего требуется больше капитала, чем в том случае, когда показатель капитала в расчете на рабочего находится на низком уровне. Для того чтобы оправдать вложения в создание всего того, для чего необходимо использование добавочного капитала, труд должен быть очень дорогим. Высокие заработные платы в странах Запада вели к изобретению трудосберегающих технологий, следствием использования которых становились рост производительности труда и соответствующее повышение денежного вознаграждения рабочих. Повторение этого цикла и задает траекторию развития западных стран. Бедным странам не удалось «заскочить» на «эскалатор». Низкая заработная плата и высокая стоимость капитала вынуждают их использовать архаичные технологии, получая низкие доходы.

История развития промышленности дает нам немало примеров проявления этих принципов. В заключение мы рассмотрим изобретение механического ткацкого станка и его распространение в США (страна с очень высокой заработной платой), а затем, после усовершенствования этого устройства, и в Англии. Механический ткацкий станок никогда не оправдывал себя с точки зрения эффективности по издержкам в странах с низкой заработной платой, в которых широко применялись ручные ткацкие станки. Впоследствии, в XIX столетии, когда мировым лидером стали США, страна с самым высоким в то время уровнем заработной платы, ситуация стала еще более сложной. Американские технологии отражали это обстоятельство. В 1890-х гг. английский иммигрант по имени Джеймс Генри Нортроп сделал сразу несколько изобретений, позволивших создать полностью автоматический ткацкий станок. Внедрение нового оборудования позволяло значительно увеличить производительность труда, но требовало осуществления крупных инвестиций. В Америке, где заработная плата была очень высокой, новые станки приносили прибыль. Однако уже для Англии они оказались слишком дорогими, несмотря на то что по мировым стандартам это была экономика с высокой заработной платой. Использовать станок Нортропа в бедных странах вообще не имело ни малейшего смысла. Процесс технических изменений, когда изобретатели в ведущих с точки зрения экономического развития странах находятся в поиске способов экономии дорогого труда, ведет к созданию машин и оборудования, обеспечивающих увеличение конкурентных преимуществ богатых стран. При этом он не несет с собой никаких преимуществ для беднейших стран мира.