Глобальная Экономическая История. Краткое Введение

ГЛАВА 5

Великие империи

ВОСТОК Европы был имперским. В 1453 г. турки-османы взяли Константинополь и установили свою власть над Балканами, Ближним Востоком и Северной Африкой. Указы русского царя оглашались на всем пространстве от Польши до Владивостока. В Персидской империи в течение нескольких тысяч лет ее существования сменились три правящие династии. Большая часть Индии в XVII-XVIII вв. входила в империю Великих моголов. Япония находится под властью императора начиная с III в.н. э. и до настоящего времени. Сильные государства с давних пор существовали в различных частях Южной Азии, таких как Камбоджа или Таиланд. На протяжении нескольких тысяч лет величайшей империей мира был Китай.

Европейцам было известно о богатствах Азии с незапамятных времен, и они очень давно пытались попасть туда. Большой популярностью пользовались рассказы Марко Поло о путешествии в Китай (XIII в.). Экземпляр его книги, принадлежавший Христофору Колумбу, пестрит примечаниями первооткрывателя Америки. В книге монаха-иезуита и ис- торика-востоковеда Жана-Батиста Дюальда «Описание Китайской империи» (1736) ярко представлены самые разные стороны жизни китайской цивилизации. Она читалась и обсуждалась по всей Европе.

Впрочем, вера в процветающий Восток отнюдь не была всеобщей. В первых рядах усомнившихся были экономисты-классики Адам Смит, Роберт Мальтус и Карл Маркс. Они полагали, что Европа была богаче, а перспективы ее роста выглядели более привлекательными. Каждый из исследователей выдвигал гипотезы, призванные объяснить отсталость Китая в соответствии со своими собственными теориями. Согласно Адаму Смиту, основная проблема заключалась в запрете на внешнюю торговлю, а также сомнительных гарантиях со стороны государства в отношении частной собственности. Мальтус делал основной акцент на всеобщем характере брака, следствием которого были высокая рождаемость, которая обусловливала низкие доходы. Маркс рассматривал социальную структуру Китая как докапиталистическую, подавляющую индивидуальную инициативу.

Эти и подобные им воззрения получили широкое распространение, но в последние годы они были поставлены под сомнение представителями Калифорнийской школы экономической истории (название научной школы связано с тем, что в нее входят профессора различных университетов Калифорнии). Согласно их общему мнению китайская правовая система была сопоставима с европейской и собственность была надежно защищена, а семейная система позволяла поддерживать рождаемость на довольно низком уровне, так что население Китая росло ничуть не быстрее, чем в Европе. Рынки сырья, а также земли, труда и капитала развивались точно так же, как и европейские. В результате показатели производительности труда и уровня жизни на обеих оконечностях Евразии были примерно одинаковыми. Таким образом, европейская промышленная революция была обусловлена не институциональными или культурными различиями, а, как представляется, наличием месторождений каменного угля и выгодами от глобализации.

Эта новая интерпретация широко обсуждалась и в отношении Китая, и в отношении других империй. Наибольшие сомнения вызывает предположение, согласно которому жители наиболее развитых частей Китая (в частности дельты реки Янцзы) получали такие же высокие доходы, как в Англии и Нидерландах (рис.3). С другой стороны, положительная оценка китайских рынков и институтов заслуживает доверия, так как в процессе переосмысления положения в других империях (таких как Римская империя) исследователи пришли к схожим выводам. Поэтому Калифорнийская школа справедливо утверждает, что основными причинами начала промышленной революции в Англии стали уголь и коммерция. Примечательно, что в Азии такого рода «спусковые механизмы» отсутствовали.

ГЛОБАЛИЗАЦИЯ

И ДЕИНДУСТРИАЛИЗАЦИЯ

Для большинства великих империй XIX столетие оказалось не слишком удачным. После подавления восстания сипаев в 1857 г. Индия формально превратилась в английскую колонию. К 1920-м гг. перестали существовать Китайская, Османская и Российская империи. В начале XIX в. великие империи располагали крупнейшими в мире обрабатывающими отраслями, а закончили его тем, что промышленность была полностью разрушена без какой-либо замены выбывших мощностей современными заводами и фабриками. Единственным, да и то частичным, исключением были Россия и Япония.

В период между Ватерлоо и Второй мировой войной основными факторами экономических успехов и неудач были технология, глобализация и политика государства.

Произошедшая на Западе промышленная революция привела к тому, что азиатские производители были вынуждены «выйти из дела» по двум причинам. Во-первых, европейская обрабатывающая промышленность оказалась более производительной, так как в ней происходило сокращение издержек. Но в других частях мира с низким уровнем заработной платы промышленные технологии оказались неэффективными по издержкам. Например, индийцам не было никакого смысла пытаться конкурировать с английскими текстильными изделиями, переходя к использованию прядильных машин. В этом случае в Индии затраты на оборудование увеличивались значительно больше, чем снижались расходы на оплату труда. Азиатским производителям оставалось либо надеяться на то, что англичане усовершенствуют прядильные машины настолько, что они станут эффективными по издержкам и в Азии (что в конечном счете и произошло), либо изменить их конструкцию так, чтобы адаптировать оборудование к местным условиям (как было сделано в Японии).

Во-вторых, появление пароходов и развитие железных дорог привело к обострению международной конкуренции. По мере снижения транспортных издержек, мировая экономика становилась все более тесно интегрированной, и западные фирмы, широко использовавшие паровые машины, выигрывали соперничество с производителями, применявшими ручной труд, от Касабланки до Кантона, несмотря на огромное различие в уровнях заработной платы. По мере исчезновения в Азии и на Ближнем Востоке мелкого производства, занятые в нем прежде рабочие перемещались в сельское хозяйство и страны этих регионов становились экспортерами пшеницы, хлопка, риса и других сырьевых товаров. Другими словами, так происходило становление современных слаборазвитых государств.

Эти события не были связаны ни с заговором богатых, ни с обыкновенным колониализмом (хотя он и сыграл свою роль). Они были следствием одного из фундаментальных принципов экономической науки — сравнительного преимущества. Согласно этой теории, торгующие друг с другом страны, специализируются на выпуске тех товаров, которые они способны относительно эффективно производить. Например, предположим, что Индия не имела бы никакой связи с остальным миром. В этом случае единственный способ увеличить потребление хлопчатобумажных тканей в стране заключался бы в том, чтобы сократить количество занятых в сельском хозяйстве и увеличить количество прядильщиков и ткачей. Эффективность труда в этих областях деятельности определялась бы тем, каким количеством пшеницы можно было бы пожертвовать ради дополнительного метра ткани. Если бы открылась возможность международной торговли и в том случае, когда цена ткани относительно пшеницы на мировом рынке была бы меньше, чем соответствующее отношение, определяемое используемыми внутри страны техническими приемами производства, индийцы обнаружили бы, что им выгоднее экспортировать пшеницу и импортировать ткани, чем самостоятельно выпускать последние. Другими словами, им выгоднее было бы стать крестьянами, чем ремесленниками. Эта реконфигурация принесла бы Индии краткосрочные выгоды, но отрицательно отразилась бы на развитии страны в долгосрочной перспективе.

До того как корабли Васко да Гамы встали на рейде Каликута, рыночные связи Европы и Азии были довольно слабыми. Каждая из частей света эффективно «закрывалась от остального мира». Изоляционизм был «прорван» благодаря кораблям с прямым парусным вооружением, глобальной навигации, появлению пароходов, Суэцкого канала, железных дорог, телеграфа, Панамского канала, автомобилей, аэропланов, судов-контейнеровозов, телефона, автострад и Интернета. Все вместе они привели к сокращению издержек международных трансакций, интеграции рынков и усилению конкуренции между странами мира. Повышение роли принципа сравнительных преимуществ обусловило непрерывное возрастание важности различий в относительной эффективности производства для богатства народов. Результатом этих процессов стал «слаборазвитый» третий мир.

Третьим важнейшим фактором результатов экономической деятельности после Ватерлоо была политика государства. Ответом США и Западной Европы на дешевые английские товары стала стандартная стратегия развития, основывавшаяся на внутренних изменениях, высоких внешних таможенных тарифах, инвестиционных банках и всеобщем образовании. Однако колонии были лишены возможности использовать аналогичную стратегию, так как осуществляемая ими экономическая политика была подчинена интересам колониальных властей. У независимых государств была возможность выбора в пользу общенационального развития. Но далеко не все из них ставили перед собой такую цель или добились успеха в ее достижении.

ТЕКСТИЛЬНЫЕ ИЗДЕЛИЯ ИЗ ХЛОПКА

Рассматриваемые проблемы могут быть проиллюстрированы примерами из истории текстильных изделий из хлопка в Индии и Англии. Во время промышленной революции производительность труда в английской хлопчатобумажной промышленности росла по мере совершенствования использовавшихся в ней машин и оборудования. В соответствии с принципом сравнительного преимущества повышение производительности в Англии при условии, что в Индии производительность труда в отрасли увеличивалась не столь высокими темпами, означало по-

вышение конкурентоспособности английских изготовителей хлопчатобумажных тканей и одновременное снижение уровня конкурентоспособности индийских поставщиков. И наоборот, сравнительное преимущество Индии в производстве сельскохозяйственной продукции должно было увеличиться, а Англии — уменьшиться. Принцип сравнительного преимущества предполагает, что различающийся по темпам рост производительности в период промышленной революции должен был способствовать индустриальному развитию Англии и деиндустриализации Индии. Так и произошло.

Изменение сравнительных преимуществ имело место в период снижения транспортных издержек, что лишь усилило последствия этого процесса. Уменьшение затрат на перевозку грузов было обусловлено повышением эффективности перевозок благодаря совершенствованию судов, а также обострением конкуренции на морских маршрутах между Европой и Индией. В XVIII столетии в этой торговле доминировали Английская и Голландская Ост-Индские компании. Этим, вышедшим на сцену еще в начале XVII в., компаниям удалось лишить португальцев контроля над торговлей перцем, что привело к падению цен на него в Европе. Однако в соответствии с английскими Навигационными актами голландцы были лишены доступа на рынок Великобритании, что препятствовало дальнейшей конкуренции. Последней сценой драмы стала четвертая англо-голландская война (1780-1784 гг.), в результате которой Голландская Ост-Индская компания ослабла настолько (в том числе и финансово), что в 1800 г. лишилась всех былых привилегий в торговле. Впрочем, в 1813 г. с торговой монополией пришлось расстаться и Британской Ост-Индской компании. Произошедшее в результате всех этих событий обострение конкуренции привело к падению транспортных издержек на маршруте между Индией и Европой.

Последствия неравномерного роста производительности и снижения транспортных издержек мы можем проследить обратившись к историческим данным о ценах на хлопок в Англии и Индии. В 1812 г. группа английских производителей хлопчатобумажных тканей выступила против продления торговой монополии Британской Ост-Индской компании. Был подготовлен специальный меморандум, из которого следовало, что прядение нити сорокового номера обходится в Индии в 43 пенса за фунт, в то время как в Англии — всего в 30 пенсов. Промышленники делали вывод, что в случае отмены монополии Индия должна была превратиться в огромный рынок для английских товаров. Они были полностью правы. Примечательно, что еще ю лет назад текстильные фабриканты были лишены возможности привести подобный довод, так как в то время фунт английской нити сорокового номера стоил 6о пенсов. Технология 1802 г. не позволяла конкурировать с Индией, так как не обеспечивала соответствующую производительность. Прядильные машины 1812 г. были гораздо более эффективными. Непрерывные технологические усовершенствования привели к тому, что к 1826 г. цена английской нити сорокового номера снизилась до 16 пенсов за фунт¹². При такой цене прядение из хлопка в Индии утрачивало всякий смысл, даже если за него взялись бы самые бедные из всех бедных. Индийское производство хлопчатобумажной пряжи сошло на нет и возродилось только в 1870-х гг., вместе со строительством механизированных фабрик.

История повторилась еще раз, но уже с ткачеством. Впрочем, для Индии ее результаты оказались далеко не такими катастрофическими. Технологический прогресс привел к снижению цен на английские ситцы (глава 4). Начиная с середины 1780-х гг. цены на местные ткани в Англии были ниже, чем на ввозившиеся из Индии. Цены на английские и индийские хлопчатобумажные ткани не могли расходиться слишком сильно, так как покупатели рассматривали их как хорошо замещающие друг друга товары. Таким образом, произошедшее после 1790 г. падение цен на английские хлопчатобумажные ткани потащило за собой и стоимость индийской продукции (рис. 12).

На рисунке мы видим разрыв в индийских ценах в 1805-1813 гг. На этом временном интервале произошли два важных изменения. Во-первых, резко уменьшилось различие в ценах на ткани в Индии и в Англии. Интеграция рынков привела к тому, что события на одном из них непременно воздействовали на ситуацию на другом. Во-вторых, английские цены на хлопчатобумажные ткани упали ниже индийских. Экспортный поток из Индии в Англию быстро превратился из «полноводной реки» в «ручеек», поскольку возможность делать деньги на этом направлении полностью иссякла. Более того, уже Англия начала экспорт хлопчатобумажных тканей в Индию.

Воздействие изменения направления потоков экспорта и импорта на Индию было более глубоким. Страна превратилась из крупнейшего экспортера в крупнейшего импортера. Хлопкопрядильная отрасль оказалась полностью разрушенной, и Индия вынуждена была импортировать всю хлопчатобумажную пряжу. Снизилось и производство тканей. Ручные ткацкие станки оставались в деле, но они использовались в меньших масштабах и в меньшем количестве. В Бихаре, доля рабочей силы, занятой в обрабатывающих отраслях, снизилась с 22% в 1810 г. до 9% в 1901 г.¹³ Это был «настоящий успех» деиндустриализации!

Сравнительными преимуществами в производстве тех или других товаров обладает каждая страна. Индия утратила былое преимущество в производстве тканей, но приобрела преимущество в сфере сельскохозяйственного производства, и прежде всего, в выращивании хлопка. На рис. 13 представлены реальные цены на хлопок-сырец в Гуджарате и Ливерпуле в 1781-1913 гг. В XVIII в. хлопок стоил в Индии гораздо дешевле. В Англии цена на него снижалась по мере расширения хлопковых плантаций на юге США. К 1830-м гг. произошла интеграция английского и индийского рынков. На рынках пряжи и тканей этот процесс нашел выражение в снижении цен, вынудившем индийских изготовителей выйти из дела; в сельском хозяйстве сложилась прямо противоположная ситуация. Цены на хлопок постепенно увеличивались, вследствие чего в Индии расширялись посевные площади под эту культуру и экспорт хлопка-сырца, необходимого для английской текстильной промышленности.

В 1840 г. в острой дискуссии, развернувшейся на заседании специального комитета по производству в Восточной Индии британского парламента, Джон Броклхерст, член парламента от Макклесфильда, заявил, обращаясь к свидетелю Роберту Монтгомери Мартину, что поскольку «индийская текстильная отрасль разрушена», то «Индия является сельскохозяйственной, а не производственной страной, и те, кто раньше работал на мануфактурах, перешли к аграрному труду». Мартин, известный критик Британской империи, ответил:

Я не согласен с тем, что Индия — сельскохозяйственная страна. Она является производственной страной в той же степени, что и сельскохозяйственной, и те, кто намеревается свести ее положение исключительно к агрокультуре, в действительности пытаются принизить ее роль в развитии человеческой цивилизации... ее ремесленники, ее мастера пользовались известностью на протяжении многих веков, и с ними никогда не сравнилась бы ни одна честно играющая нация.¹⁴

Чувства Р. Мартина достойны всяческой похвалы, но рыночные силы были на стороне Дж. Броклхерста, и английская промышленность взяла верх над индийским мануфактурным производством.

История индийского производства текстиля в XIX столетии была типичной для большей части третьего мира того времени. Асимметричные технические изменения вкупе с глобализацией способствовали промышленному развитию западных стран и одновременной деиндустриализации древних производящих экономик Азии. Даже в случаях независимых государств (например, Османской империи) технические изменения и снижавшиеся транспортные издержки превращали их в слаборазвитые страны Нового и Новейшего времени. В середине XX в. проблема азиатского экономического развития понималась как проблема модернизации «традиционных обществ». В действительности обстоятельства, в которых находились страны Азии, были какими угодно, но не традиционными. Отсталость и слаборазвитость были продуктом глобализации XIX столетия и западного промышленного развития.

ПРОМЫШЛЕННОСТЬ ИНДИИ В НОВОЕ ВРЕМЯ

Была ли Индия обречена на то, чтобы оставаться слаборазвитой страной, экспортирующей сырье и импортирующей готовые изделия? Или исчезновение кустарного и ремесленного производства должно было бы сопровождаться промышленным развитием (строительство фабрик и заводов с целью использования преимущества в низком уровне оплаты рабочей силы)? История Индии имеет важнейшее значение с точки зрения ответа на эти вопросы, так как у колонии была возможность использовать выгоды английского правления, английского права и английской свободной торговли. Способствовали ли они развитию Индии или оказывали отрицательное воздействие?

Индия получила определенный опыт индустриального развития. Наиболее заметные успехи были достигнуты в джутовой и хлопчатобумажной промышленности. В обеих отраслях использовалось преимущество дешевого труда. Строительство джутовых фабрик в Бенгалии финансировалось английскими инвесторами, и перед Первой мировой войной эта отрасль была крупнейшей в мире. Индийскому экспорту удалось вытеснить английских конкурентов с большинства рынков. Предприятия процветавшей хлопчатобумажной промышленности были сосредоточены в Бомбее. К 1913 г. на них перерабатывалось 360 ооо т хлопка-сырца в год (больше, чем во Франции, но меньше, чем в Германии). Однако эти успехи оказали незначительное воздействие на развитие экономики Индии в целом. К1911 г. занятость на хлопчатобумажных и джутовых фабриках достигла 500000 человек, что составляло менее 1% рабочей силы Индии. Экономика страны оставалась в основном сельскохозяйственной.

Промышленное развитие требовало отказа от экономического развития по лекалам сравнительных преимуществ. По мнению националистов, Индии необходима была стандартная стратегия развития, инструменты которой помогли Западной Европе и США догнать и перегнать Англию. Имеется в виду арсенал, включающий в себя тарифную политику, создание инвестиционных банков, внутреннее развитие и введение всеобщего школьного образования.

Поразительно, но в период колониального правления в Индии практически не был использован ни один из перечисленных выше инструментов. В XIX столетии школьное образование получили не более 1% индийцев, а уровень грамотности взрослого населения не превышал 6%. Внешние таможенные тарифы были низкими и назначались только с целью извлечения доходов. Отсутствовала и политика банковского финансирования развития промышленности.

Яркий свет на ограничения политики государства проливают инициативы индийского правительства. Для увеличения экспорта сельскохозяйственной продукции в таких регионах, как Пенджаб, проводились ирригационные работы. После народного восстания в 1857 г. в Индии началось строительство железных дорог. Они должны были обеспечить перевозку войск по всей стране, а также связать внутренние сельскохозяйственные районы с побережьем, что позволило бы увеличить экспорт первичных продуктов. Перед Первой мировой войной протяженность железных дорог Индии достигла бюоо км. Это была крупнейшая в мире железнодорожная сеть, позволившая создать общенациональный рынок, обеспечив недорогую транспортировку различных грузов по всей стране.

Однако нам приходится рассматривать индийские железные дороги как одну из упущенных возможностей. Их строительство было грандиозным проектом, требовавшим использования различных входящих ресурсов. Имеются в виду самые современные на тот момент продукты, такие как стальные рельсы и паровозы. В большинстве стран железнодорожное строительство способствовало расширению производства этих продуктов или создания соответствующих отраслей, посредством использования высоких внешних таможенных тарифов и заказов на поставки для местных фирм. Но колониальные власти обеспечили заказами исключительно английские фирмы. В результате резко вырос английский экспорт машин, оборудования и других технических товаров в Индию, никак не повлиявший на развитие местной промышленности. В результате национальные металлургия и машиностроение были созданы в Индии только в XX столетии.

Даже сегодня в Индии, Пакистане и Бангладеш преобладает сельскохозяйственная занятость, что характерно и для других бедных стран мира. Но, как мы вскоре увидим, в XX в. некоторым из числа бедных стран удалось значительно улучшить свое положение посредством использования стандартной модели, а также выходящей за ее рамки стратегии «большого толчка».