Глубины отчаянья (СИ)

Глава 9

«Как смерть есть сумма всех зол, так и убийство есть сумма всех грехов».

Трактат о святости. Книга первая, стих одиннадцатый.

— Лейтенант? — кто-то потряс меня за плечо. Открыв глаза, я осознал, что уснул прямо на стуле, разместив голову на стоящем предо мной столе.

— Твою же мать, — поморщился я, ощутив, как напряжены мышцы. Неудобная поза заставила их задеревенеть.

— Пора вставать, враг на подходе, — произнёс тот же голос. Приглядевшись, я узнал Нарану, молодую фирнаданку, которая вступила в «Полосы» после осады. Бывшая горожанка, которая в то время помогала ныне мёртвому мужу. Её дочь пропала во время войны с Империей и никто её не видел. Вероятнее всего была сожрана «перебежчиками», либо оказалась трофеем одного из имперских аристократов. Теперь уже никто не даст ответ на этот вопрос.

Однако, вопреки всем неурядицам, Нарана умудрилась не сломаться, а найти себе новое призвание — стала солдатом.

Поднявшись на ноги, я закрыл глаза и приложил руки к наиболее пострадавшим местам. Лечебная магия волной прошла по телу. Вначале от ладоней, а потом хаотично — из недр собственного измерения.

— Хотя бы так, — выдохнул я. — Всё, боец, я в порядке.

Лишь теперь я осознал, что слышу весьма характерный и чертовски знакомый звук за стенами этого домишки.

— Мы что, уже сражаемся⁈ — дёрнулся я, пытаясь понять, каким таким образом умудрился не замечать всего этого шума ранее. Спать под него!

— Только короткие стычки, — пояснила Нарана. — Враг задержался, похоже ждал, пока его собственные части переберутся за реку вдали отсюда и подадут нужный сигнал, что готовы нас окружить. Уже обеденное время.

— Обеденное? — я глухо выругался, припомнив слова Логвуда. — Комендант говорил, что к этому моменту перебраться на тот берег должна уже половина всей колонны беженцев. Как с этим обстоят дела?

— Только повозки с ранеными, — хмуро сказала женщина. — Сейчас начали гнать скотину.

Несколько долгих мгновений я смотрел на неё, пытаясь осознать смысл сказанных слов.

— За всё это время, — тихо, едва слышно в стоящем гуле, — перебрались только повозки с ранеными?

— Так точно, сэр, — вздохнула Нарана.

Матерь божья, мы обречены, — хотел было выдать я, но с трудом сдержал поток слов.

— Возьмите, сэр, — женщина протянула мне несколько полосок солонины и горсть орехов в меду. — Это Даника передала. Сказала, что вряд ли до вечера будет возможность перекусить, а силы ещё понадобятся.

А она меня всё подкармливает, — мысленно усмехнулся я.

Закинув в рот солонину, я забрал орехи, а потом осмотрел комнату, где находились лишь мы двое.

— Куда ушёл Логвуд? — поинтересовался я. — Надеюсь, он в курсе, что сайнады обходят нас со стороны противоположного берега?

— Вместе с отрядом направился на юг, в сторону брошенной деревни. Наверняка комендант в курсе о действиях неприятеля.

— Наверняка… — проворчал я. Солонина была жёсткой, так что я жестом попросил у Нараны её фляжку, которую она, помявшись, передала мне. — Ну, конечно, эль. Объяснишься?

— Если принимать в небольших дозах, лейтенант, это снижает стресс, поднимает настроение и немного снимает напряжение, — отвела она взгляд.

— Ну-ну, — перебросил я фляжку обратно, а потом вгрызся в орехи.

Сон и усталость окончательно покинули тело. Бодрость разливалось во мне. Похоже, я полностью готов к бою. Хотя если бы не капля сна, немного еды и, ха-ха, поднимающий настроение эль, то однозначно ощущал бы себя хуже.

— Тебя Маутнер направил?

— Так точно, сэр. Приказал найти и проводить до позиции «Полос», пока не стало совсем жарко.

— И правда, — почесал я подбородок, ощутив щетину, на которую не было времени. — Но вначале подскажи, где здесь выгребные ямы?

— За углом? — слабо улыбнулась она. — Не время и не место иска… — женщина застыла, — а, нет, вам повезло, буквально рядом. Думаю, можно заглянуть туда по пути.

Снаружи натуральный хаос. Тысячи людей не просто кричали, они орали! А ведь их ещё даже никто не резал, ибо судя по вспышкам чар на границах, бой только-только планирует начаться. Однако даже это оказалось для беженцев поводом для истерики. Лишь инсурии и ряды воинов-ветеранов умудрялись поддерживать порядок. Прямо на моих глазах бешено кричащего на солдата мужчину отоварили тяжёлой дубиной, да так, что у него изо рта вылетело несколько кроваво-жёлтых зубов.

Бойцы изо всех сил старались удерживать хотя бы жалкое подобие порядка, помогая пастухам загонять на переправу кажущееся бесконечным стадо. Второй берег реки терялся в огромной туче пыли, не позволяя ничего толком рассмотреть.

Сплюнув, я ощутил, как Нарана обхватила меня за руку. Жест женщины вышел скорее мягким, чем требовательным. Некоторые привычки уходят из нас долго, а некоторые — остаются навсегда. Нарана взяла мою руку, как мужа, а не как офицера.

— Сюда, сэр, — указала она, а потом довела до траншеи.

— Заканчивай со своим «сэром», — пробурчал я, а потом аккуратно освободил руку. Лишь сейчас женщина осознала, как всё выглядело, отчего неуклюже дёрнулась и отвела взгляд. Вовремя, я как раз развязал верёвочки портков. И замер. — А ничего, что здесь кровь в яме? — спросил и кивнул внутрь.

— Да? — Нарана сделала было шаг вперёд, но тут же ойкнула и отвернулась, сложив руки за спиной. — Наверное лекари что-то слили.

Сделав своё дело, я вновь обернулся к противоположному берегу реки. Пыль не позволяла ничего понять, но предчувствие било набатом. Ровно в этот миг рядом проезжали кавалеристы, парочка из которых показалась мне знакомой.

— Урген, Шода! — крикнул я, узнав братьев Видлор, которые являлись одними из зачинщиков Монхарбской резни беженцев, во время которой я спас пару девочек.

— Смотри-ка, — усмехнулся младший. — Лейтенант «Полос», собственной персоной.

Старший, Урген, сощурил глаза, холодно на меня уставившись. Он что-то негромко пробурчал себе под нос и зуб даю, я не хотел бы услышать эти слова.

— Выбрался из окружения в Монхарбе? — через мгновение поинтересовался Урген. — И взвод поди вывел?

— Вывел, но не всех, — пожал плечами.

Мужчина склонил голову, отдавая дань памяти, но не продержал её так и три удара сердца.

— Вы направляетесь на ту сторону? — спросил я.

— Вестимо, — ещё больше нахмурился Урген. — Что-то хотел?

— Отступая от Монхарба, мне с ребятами пришлось идти буквально через захваченные земли. Много всадников. Очень много. Почти уверен, что на какое бы сопротивление вы не рассчитывали на том берегу, его будет больше.

Шода мерзко захихикал.

— Говоришь, шёл через захваченные земли? Но людей привёл изрядно. Как же так? Может ты уже давно сменил сторону, маг? Просиживал в сайнадских шатрах, попивал вино с их «головами» и сотниками, да сливал о нас сведения?

Я не сумел полностью подавить реакцию. Глаза широко открылись, а рот искривился. Ублюдок сам того не ведая, попал в цель! Не считая предательства, само собой. Последнее не применимо к Первой, мне хватило Империи. И до тех пор, пока Логвуд ведёт армию и Нанв к тем целям, которые мне по душе, то я буду с ними.

— Он всё врёт! — продолжил Шода, ничего не заметив, зато пристально наблюдая за братом. — Сукин сын ещё тогда мне не понравился…

— Какой мне смысл в подобном⁈ — подался я вперёд. — Тупоголовый кретин! Если бы я уговаривал тебя нарушить какие-то приказы или что-то сделать — это одно, сейчас же я прошу лишь проявить аккуратность, потому что почти уверен: сайнады нанесут с той стороны куда более сильный удар, чем мы все ожидаем.

— Вонючий верс! — левая рука Шоды обхватила антимагический амулет на груди, а правая вытащила шипастую булаву. — Я тебя!..

— Тихо, — шикнул на него Урген, а потом обратился ко мне. — Ты прав в том, что мы идём на тот берег, сразу после скота. И передадим твоё предупреждение. Люди будут готовы, если сайнады внезапно вылезут в куда большем количестве.

— Он заманивает нас!

— Закрой рот, брат, — Урген гневно свернул глазами, но даже не обернулся к Шоде. — Предупреждение не несёт угрозы. Если сайнадов будет много — мы окажемся готовы. Если нет — нам же проще. Ничего не потеряем.

Я благодарно кивнул.

— В конце концов, мы сражаемся за одно дело, — сообщил я ему.

— Чаще напоминай об этом, — скупо улыбнулся он, а потом махнул рукой, направляя свой отряд кавалерии дальше. Шода покосился на меня недовольным взглядом, фыркнул, а потом поспешил за братом.

Некоторое время я смотрел им в след, а потом снова покосился на пылевую завесу.

— Я слышала, её Вешлер поднял, — подошла Нарана. — Чтобы скрыть перемещения.

— То-то я думаю: больно уж здоровая она, дабы только от скотины и коней подняться! — осознал я. — А оно вот как…

Надеюсь все силы не потратит, — мелькнула у меня полная тревоги мысль. — Сейчас такое время, когда каждый маг на счету. Будет неприятно, если лидер «перерожденцев» внезапно сгорит во время колдовства.

Далее мы продолжили путь к собственному взводу, а я получил возможность ещё немного осмотреться. В частности — увидел основную массу беженцев, которые скопились вдоль реки. Солдаты всё-таки справились со своей задачей и сумели согнать их в одну колоссальных размеров кучу. Среди беспокойной массы были представители всех статусов и положения. Почти каждый был при телеге или фургоне которые они ещё и надеялись переправить через брод!

— Наивные глупцы, — сплюнул я.

Ме́ста для столь огромной орды попросту не хватало. Отдельные «крылья» бесконечной колонны стояли по колено или даже пояс в воде, иные заползали на дальние холмы, а кое-кто и вовсе вылез чуть ли не на поле боя, стоя в дюжине метров от стрелков, занявших позиции подле баррикад.

— Кто контролирует беженцев? — поинтересовался я.

Шум от них стоял такой, что пришлось встать к Наране ближе, а говорить едва ли не ей в ухо.

— Полковник Нарвин со своими людьми, — пояснила она. — Ходят слухи, что комендант был им недоволен, а потому сплавил заниматься одновременно и серьёзным, и очень замороченным делом.

Ага, — мысленно ухмыльнулся я. — Самое-то для того, кто с потрохами продался Совету Знати.

Припомнив последний, перед глазами возникла Силана. Троица! Неужто она там, среди этой нескончаемой массы⁈ Беременная⁈

Я вновь вперился в колонну, кажущуюся бесконечной, но, конечно же, не увидел даже намёка на архонта Монхарба.

Очевидно, что девушка находилась в одной из этих многочисленных карет, расположенных прямо в центре, в самой массе, — подумал я. — А на каретах, поверх и вокруг них, расположились верные люди. Сионы, судя по навыкам. Что же… их не так много, чтобы сыграть решающую роль и перевернуть исход нашего противостояния с младшим воеводой Пилексом Зарни, но достаточно, дабы сберечь одну жизнь.

Уже на подходе к позициям «Полос» — я заметил знакомые лица, как всегда переругивающиеся друг с другом, — удалось увидеть шевеление в стане врага. Да не такое, как ранее, а полноценное движение. Противник направился в бой.

В центре построения сайнадов разместилась пехота — передовые части, которых гнали вперёд всеми доступными силами. Даже отсюда я видел, что их лица посерели от усталости и скорости марша. Однако это не помешало им продолжать сохранять опасность и теперь стремительным, но ровным шагом приближаться к нашим позициям.

— Капитан, парни! — крикнул я, подбегая к людям.

— Лейтенант! — раздались отовсюду ответные крики.

— Я уже не верил, что вы правда вернулись, — произнёс долговязый Бадред.

Я ведь сразу направился на собрание, а потом так и не вышел из домика. Не мудрено, что теперь кажусь оставшимся с Маутнером людям чуть ли не призраком.

— Столько всего случилось, столько надо рассказать!..

— Рассказать ему надо, ишь! А мне нос подлечить.

— Сам виноват, придурок, ещё мягко отделался, за то, что жульничал в карты…

Привычная слова, привычная ругань. Я… соскучился по всему этому. Всё-таки половина взвода — это половина взвода. А уж после Монхарба от неё остались самые крохи.

Между тем приближался враг. Я прищурился, осматривая гарцующих сайнадских всадников, которые завывали боевые кличи, сближаясь с нашими позициями. Область впереди была перекопана, но не думаю, что для врага это секрет. А значит…

Барьер был возведён мною как нельзя вовремя. Сайнадские кавалеристы не собирались бессмысленно гибнуть на поле, подготовленном специально, чтобы кони ломали ноги, падая с силой, достаточной, дабы наездника вырывало из седла. О, нет. Они остановились ровно там, где было нужно, после чего умело метнули гранаты в сторону наших позиций.

Матерящиеся солдаты нырнули в укрытия и окопы, но барьер отразил атаку.

— Нарана! — услышал я крик Маутнера. — Получишь премию за то, что вовремя привела Изена!

— Если выживу, капитан! — воскликнула женщина в ответ.

Но если наша сторона оказалась успешно защищена, то вот соседние — увы, нет. Взрывчатка нашла свои цели, отчего в воздух взвилась пыль, земля, осколки камня, обломки возведённых баррикад, и, конечно же, люди, чьи тела разделились на части.

Кровавый дождь окропил землю, оседая на головах и плечах выживших. У кого — в виде красных капель, у кого — в виде кусков мяса. Некоторым совсем не повезло и сверху упали тяжёлые булыжники или не до конца разорвавшиеся крупные части тела. Например, половина черепа.

Сержант Лотар зашипел, прикрыв глаз. Чей-то шлем залетел ему прямо в лицо, едва разминувшись с носом. А так — просто фингал.

Я продолжал удерживать барьер, в который сыпалась взрывчатка. По сторонам, в ответ на подобное, принялись стрелять. Где-то полыхнуло огнём, да таким мощным валом, что аж слизнуло с полтора-два десятка конницы врага. Правда двое из них выжило — носили амулеты. К слову, им это не особо помогло — затоптали свои же в процессе отступления.

Почувствовав, как по виску скатывается капля пота, я закрыл глаза.

Зря.

Меня сбили с ног, а потом, с громким, но непонятным криком, откатили в сторону.

Сверху упал флакон с какой-то гадостью и тут же разбился, после чего местность в диаметре пяти метров дико зашипела, а воздух наполнился ядовито-зелёными испарениями.

— Сука! — выругался я и закрутил поток воздуха, которым сорвал и верхний слой почвы, направив всё это в небо, а следом — по направлению врага.

— Это был сион, — произнесла Килара, которая и отбросила меня в сторону. — Метнул свою склянку над твоим барьером.

Я кивнул. В нашу сторону кавалерия сайнадов уже почти не бежала — смысл? Барьер их взрывчатка пробить не могла, так что всадники сосредоточились на других участках. Сейчас, правда, барьера уже не было, но сила инерции — она такая…

— Я не могла, — прокряхтела капрал, — поступить иначе. Кто бы мне потом руку резал?

— Кто о чём, а вшивый всё о бане, — пробормотал я, за что получил полный скрытой злобы взгляд. — Поговорка такая.

— Нехорошая поговорка, господин лейтенант.

— Зато точная, капрал. Будет тебе и рука, и нога…

— Вот про ноги, пожалуй, не стоит. А то непременно расскажу о нашем опыте Данике. Поделюсь, как старшая, что нравится одному загадочному магу.

— Нехорошие слова, — ухмыльнулся я. — Один-один.

Между тем, навстречу рвущимся в нашу сторону войскам, скрытым конной атакой, выступили копейщики. Воины отлично знали местность, ведь самолично её подготавливали, а потому ловко обходили все ловушки, собираясь встретить противника ещё на подходе.

Кавалеристы как раз закончили, так что отступили, показав неровные ряды ратников, глотавших пыль. Часть даже опустила оружие, пытаясь прокашляться. Некоторые тёрли глаза.

— Поспешили, — хмыкнул я, выбравшись из окопа, куда меня столкнула Килара. — Раненые есть⁈ Живо ко мне!

Несколько человек подобрались ближе — рассечения, вывихи, осколки, вонзившиеся в неприкрытые части тел. Среди них был лишь один «тяжёлый» — рыжий бородач Бейес. Ему камнем сломало ключицу и стесало кусок подбородка.

— Этого сразу к раненым, — буркнул я. — Сейчас нет времени возиться, я остановлю кровь и поправлю крошево из костей у него в груди, чтоб не подох раньше срока. Закиньте в телегу к «тяжёлым», такие ещё должны быть где-то поблизости. Или попросите кого из наших перетащить его на ту сторону.

— Сделаем, лейтенант, — кивнул Ворсгол, с толикой скорби осматривая пострадавшего.

Слитный ружейный залп из-за спин наших копейщиков обрушил почти два ряда пехоты сайнадов. Ратники падали под ноги своим товарищам, которые шли прямо по ним, не оставляя шанса даже легкораненым. Через несколько секунд два строя столкнулись друг с другом.

И мы, и они были уставшими. Наши бойцы не успели в должной мере отдохнуть, а враг слишком спешил. Сеча, однако, быстро остановилась. Прозвучали звуки горна, наши войска расступились, позволив стрелкам сделать ещё один залп, который выиграл время для отступления. Следом копейщики Первой сдали назад, позволив ратникам увязнуть в ямах с кольями и разных ловушках. Раздались взрывы — область была заминирована.

Взревел горн сайнадов. Пехота врага тоже предпочла отступить, вернувшись на прежнюю позицию.

Я закончил с лечением. Бейеса куда-то оттащили. Маутнер осматривал позиции врага через подзорную трубу и негромко матерился. Я заметил своего ученика, Фолторна, который стоял с закрытыми глазами и явно готовился провернуть какой-то трюк.

Снова взглянув на поле боя, я опешил. Стоило только врагу отступить, как вперёд бросились Дикие Гуси, которые начали старательно добивать раненых противников, лежащих на земле, и вытаскивать наших. Заодно эти ушлые типы, молниеносно работая руками, снимали с мертвецов амуницию. Откуда-то достали верёвки и… начали обвязывать конские туши. Не прошло и пяти минут, как Гуси направились обратно волоча за собой сотни килограмм мяса и даже парочку раненых лошадей, которые шли с ними сами.

Я присвистнул.

— Гуси даже в такой ситуации не забывают что-то урвать, — с уважением хмыкнул Грайс, встав рядом. Сапёр как обычно был всклокоченным и каким-то пошарпанным, словно несколько часов к ряду копал ямы. Хотя… не удивлюсь, если так оно и есть. — Всё в дело пойдёт: шкуры, хвосты, гривы, зубы…

— Я понял, — остановил его.

Короткое затишье не продлилось долго. Новые указы были спущены глашатаями до офицеров и горнистов, и вот, противник вновь направился в нашу сторону — уже аккуратнее и медленнее, под прикрытием щитов и даже нескольких барьеров, которые удерживали колдуны, затесавшиеся куда-то в центр строя.

— Сейчас бы из пушек по ним, — мечтательно проговорил Грайс. — Но я уже узнал по их поводу: всё побросали в пути.

— Не самая лёгкая штука, — нейтрально заметил я.

— Так-то оно так, но пригодилось бы, а?

С нашей стороны, впрочем, вестовых бегало не меньше. В отсутствие Логвуда, как я уже знал, командовал обороной генерал Эдли. И видимо у него было что сказать, так как гонцы стремительными тенями носились по специально брошенным мосткам, которые не занимал никто кроме них.

Отведя взгляд в сторону, я вновь уставился на ратников, начав прикидывать, как лучше всего будет их отбить.

— Капитан Маутнер! — сбил поток моих мыслей чей-то громкий, но тонкий голос. — Сообщение от генерала!

Молодой гонец, лет пятнадцати, устало пытаясь отдышаться, остановился напротив капитана.

— Магов… уф… собирают на юго-западном участке, фух… Ожидается… прорыв сионов. Нужен… Сокрушающий…

— Изен, — взглянул на меня Маутнер, — бери Сэдрина — на всякий случай — и ступай, куда вызывают.

— «Куда вызывают», звучит-то не очень, — проворчал я, а потом махнул рукой своему бывшему лейтенанту, который уже встал рядом, сжимая в руках заряженное ружьё.

— Через стадо, — указал мальчишка (даже моложе меня — а это показатель!) рукой, — так быстрее.

Стоило лишь приблизиться к стаду, как захотелось заложить уши — рёв стоял оглушительный. Тут и погонщики, и собаки (полудикие мощные зверюги, которых разводили в клане Серых Ворóн), и мычание коров, и грохот тысяч копыт…

Грязь смешивалась с пылью — осень и засушливый Сизианский ветер сотворили нечто невообразимое, когда на одном участке пути была слякоть, а на другой — чуть ли не песок.

Матерясь сквозь зубы, я старался не потерять сопровождающего и Сэдрина, заодно поглядывая под ноги — не хватало ещё растянуться, поскользнувшись на коровьей лепёшке.

Когда гонец уже готовился «проскользнуть» прямо сквозь стадо, я остановил его.

— Погоди, парень, сметут ведь, — прокомментировал я его попытку самоубиться.

— Так я уже ходил сквозь него, — с кривоватой ухмылкой произнёс он. — В обход — долго.

Наше внимание привлёк знакомый голос, который крикнул со спины. Обернувшись, узнал Данику.

— Вас тоже сорвали? — спросила она. — Я умею в друидизм, живность пропустит нас, — произнесла она, спокойно взглянув мне в глаза.

— Тогда двинемся следом, — тут же перестроился я.

Скотина притормозила перед нами, погонщики вскрикнули, но вынуждено застыли, ожидая, пока мы прошмыгнём мимо, рассекая огромное стадо. Мы спешили, а потому задержка не длилась дольше двух-трёх ударов сердца.

— Зилгард сообщил, — негромко произнесла Даника, но отчего-то я чётко слышал каждое слово, — что на том берегу реки собирают сайнадских колдунов. Сам младший воевода Зарни и лучшие его войска перебрались через реку в пяти километрах ниже. И они вот-вот ударят.

— Братья Видлор несут новость об усиленной атаке, — ответил я, тоже в полной уверенности, что окажусь услышанным.

Даника чуть дёрнула плечом, показав, что приняла ответ.

— Но каким образом толстяк связался с тобой? — удивился я.

— Все мы связаны одной нитью, — неопределённо пояснила она.

— Что же, пусть так, — пожал я плечами, ощущая, как намокли ноги. В процессе прохождения сквозь стадо пришлось пройти через мелководье, взбаламученное до состояния жидкой грязи.

— Их встретят наши маги, — продолжила Даника. — В клане найдутся не только «перерождённые», но и обычные колдуны. Первые. Среди них есть достойные. Они готовятся.

В следующий миг девушка пронзительно вскрикнула, отчего последние животные, загораживающие путь, испуганно зашатались и отступили, не обращая внимание на плётки пастухов.

Коридор привёл нас на относительно целый и не разбитый тысячами копыт участок суши. Земля под ногами дрожала — топот стоял такой, что впору заподозрить землетрясение.

— Туда! — хлопнул вестовой меня по плечу, а потом ткнул пальцем в сторону невысоких валов, явно поднятых волшебником стихии земли. Там уже собралось почти три десятка магов. Внушительная сила!

Направившись к ним, я невольно обратил взгляд на юг. Покинутая деревня, где сражался Логвуд, была объята пожарами. Огонь и дым простирался до самых облаков, а звуки боя были столь громкими, что даже тут, сквозь дикий шум стада, мне казалось, что я различаю удары клинков друг о друга.

— Основная масса кавалерии Зарни, — пояснила Даника, заметив направление моего взгляда. — Младший воевода направил их по той стороне, чтобы вынудить нас отступить в реку и стать лёгкой мишенью, но комендант предусмотрел это.

— Логвуд не зря говорил, что он предсказуем, — кивнул я. — Ничему не учится.

— Изен! — знакомый голос заставил меня поспешить к позициям остальных колдунов. — Наконец-то! Вот-вот должны ударить сионы!

Это был Лодж, стоящий в окружении нескольких инсуриев. Руки бригадира сжимали артефакт постановки барьера, дрожащая улыбка выдавала нервозность мужчины.

— Разведка предоставила сведения ценой своей жизни, — быстро произнёс он. — Две сотни сионов обойдут войска с фланга, ударив здесь, — его палец ткнул в сторону, напротив которой мы и собрались. — Необходимо похоронить их. А потом, следом, совершим контратаку сами. Ублюдки ещё пожалеют, что связались с нами!

— Не слишком ли рискованно вылезать за укрепления? — спросил я, так как остальные юнцы лишь кивали, больше озабоченные, очевидно, какими-то другими вещами, а никак не планируемой операцией.

— Нас прикроют инсурии, — хмыкнул Лодж. — Это… добровольцы.

— Часть наших перебралась на тот берег, — прогудела высокая фигура, зажимающая огнемёт. — Ещё часть сняла доспехи, упаковав в телеги. Мы же хотим остаться здесь. До последнего.

Облизнув губы, я кивнул. Жертва. На войне редко когда обходиться без жертвы.

Что же, юг хотя бы понятен. Бой там уже идёт. Север радует меньше. Здесь только-только собираются полноценно столкнуться друг с другом. Вражеские командующие проводят обходные манёвры, пытаются нащупать слабое место, мы же — готовимся побольнее контратаковать. Победа сомнительна, перевес сил у противника очевиден. Однако суметь вырваться из западни, больно укусить врага, показать, что нас ещё рано списывать со счетов — это всегда «за».

На моих глазах ратники снова ринулись в бой, уже третий или четвёртый — каждый раз откатываясь назад. Однако сейчас, как и говорил Лодж, на фланге показались сионы.

— Элита Зарни, — произнесла Даника. — Цвет его войск. Если уничтожим их, то здорово подорвём боевой дух сайнадов.

Я видел знаменосца среди их отряда. Кусок ткани развивался в небесах. Его падение будет заметно издали. Идеальная цель.

— Готовность! — крикнул бригадир. — Маги, напоминаю, у противника амулеты антимагии! Бейте или что было сил, дабы пробить защиту, или, если умеете, направляйте подручные предметы. Что-то да сработает.

— Ну да, — тихонько хмыкнул я. — Продавим или антимагию, или рунные доспехи.

Размяв пальцы, я взглянул на землю перед собой. Нет, плохая идея. Недавно её перерыли чарами, а значит — вероятнее всего она ещё не успела в должной мере материализоваться, а значит просто истает, обратится энергией на подлёте к врагу. Следует взять что подальше — для уверенности.

Оглянувшись в поисках материала, я обратил внимание на восток. Там схватка шла вовсю. Серия ложных атак Диких Гусей и Чёрных Полос привела к тому, что взбешённый «голова» сайнадского корпуса обрушил на укрепления свои войска в полном объёме. Ратники то и дело подрывались на минах или гибли от пуль отступающих солдат Первой.

Заметив потоки воды, я гордо задрал подбородок. Ученик уже недурно обращается со стихией. Пора натаскивать на землю. Хотя нет, лучше на лечение.

— Они справятся, — Сэдрин хлопнул меня по спине, заметив направление взгляда. — С этими — точно.

Кивнув, я посмотрел на основную армию Зарни. Там, за медленно уничтожаемым корпусом, надвигались ещё и ещё. Десятки тысяч. Армия, которая не нуждалась в отлаженной тактике, чтобы сокрушать своих врагов.

— Если они обрушатся всей массой, мы не устоим, — произнёс я очевидную вещь.

— Обрушатся, — тень скользнула по лицу Сэдрина. — Никуда не денутся. Но если Троица будет милостива к нам, вид умирающих собратьев заставит их трусливые душонки сжаться, отчего наступление будет медленным и неуверенным. Это даст нам время отступить.

— Рискуем, — сплюнул я. — С другой стороны, когда было иначе?

— Помнишь бой с имперцами? — улыбнулся он. — Тот, решающий. Когда сработала статуя Сэнтилы. Тогда ведь тоже казалось, что всё повисло на волоске.

— Тогда мы просто не понимали, что происходит, — покачал я головой. — Думали, что Логвуд собрался героически сдохнуть, забрав всех нас с собой — к вратам Трёх богов. Видать, чтобы прийти к ним со свитой, — рассмеялся я.

— Свита у него будет что надо, — проворчал Сэдрин, а потом освятил себя знаком Аримандиуса.

— Земля под ногами сайнадов шепчет о страхе. Некоторое время они не будут двигаться, — сказала Даника.

Поджав губы, я на миг прикрыл глаза, в любую секунду ожидая услышать окрик Лоджа, приказывающего начать атаку. Но бригадир выжидал.

— Скажи, дорогая моя, — обратился я к волшебнице. — То, что я вижу… это контроль или иллюзия контроля?

Лицо девушки дрогнуло.

— Иногда это одно и то же, — мрачно поправила она чёлку, лезущую в глаза. — В смысле результатов. Единственное различие — так, по крайней мере, говорил Зилгард — в том, что, когда доходит дело до кровопролития, иллюзии распадаются на куски, а настоящее, неподдельное — впитывает удар.

— Чью душу взял этот толстяк, Даника? — серьёзно спросил я. — Откуда… почему…

— Я не знаю, Изен, — слабая улыбка пробежала по её губам. — Но ты всегда можешь поговорить об этом непосредственно с ним самим.

— Вот уж нет, мне мои мозги ещё дороги, — проворчал я.

— Готовность! — заорал бригадир. — По команде!

Сионы проносились мимо нас — в сотне метров, не обращая внимание на горстку солдат, скрытую земляными валами. Очевидно, что никто из сайнадов не мог предположить, что мы, как дураки, сконцентрируем столько волшебников в одном месте. О нет, слишком уж это ценный ресурс, который, так-то, не является чем-то непрошибаемым. Хороший удар легко мог бы обратить нас в кровавый фарш. Вот только у Зарни точно также, как и у Логвуда, не имелось пушек. Слишком уж спешил младший воевода. Слишком хотел проявить себя. Надеюсь, за это он получит сполна. Ощутит щелчок по носу такой силы, что украсит мозгами стену за собой.

— В бой! — рявкнул Лодж.

Тут же воздух осветился десятками мощнейших вспышек. На сионов обрушилась ярость стихий. Сила была такова, что само пространство, кажется, загудело от переполнявшей его магической энергии.

Среди неё была и моя. Закрутив почти три десятка булыжников, извлечённых из почвы, чуть в стороне от нашей стоянки, я раскрутил их до бешеных скоростей, направив на сайнадов, словно только что вылетевшая шрапнель.

С учётом остальных атак, мы выкосили сионов, как сорняки из сада.

Знамя обратилось прахом. Даже древко, на котором оно держалось, сгорело до тла.

По строю солдат Первой, разместившихся на укреплениях, прошёл восторженный вопль. Ратники врага испуганно отступили, не слушая приказов своих десятников и сотников. Войска смешались, отчего кое-где наши даже пошли в контрнаступление.

— Неплохо, — улыбнулся Сэдрин.

— Выиграли ещё немного времени, — согласилась Даника.

Посмотрев в сторону перехода, я заметил, что скотина двигалась по броду даже слишком уж быстро.

— Стоп-стоп, — нахмурился я, припоминая сказанные на совещании слова. — Брод длинной в четыреста метров, глубиной полтора… каким хером они вообще по нему идут⁈ Максимум — еле-еле, задрав голову, брести над водой крохотными шажками. И каким образом их удерживают на нужном участке? Его ширина четыре-пять метров! Собаками? Тогда им нужно плавать вокруг! — я нервно рассмеялся. — А погонщиков будут сталкивать в глубину. Может, друиды? — и посмотрел на Данику, которая ничего не сказала.

Грохот магии на том берегу, едва видным из-за туч поднятой в воздух пыли, показал, что волшебники вступили в бой. Похоже Зарни и его всадники добрались до тех немногих, кто успел перебраться.

Серия новых грохочущих звуков, бьющих, как удар грома в поле прямого зрения. Нет… это не магия. Взрывчатка. Сапёры заминировали подходы? Эти могли бы…

К пыли в воздухе добавились столбы чёрного дыма.

— Твою же мать, — зло буркнул я. — Какого хера столько времени ушло на прогон повозок с ранеными⁈ Скоро солнце пойдёт на убыль, а мы только начали перегон скота!

Рука волшебницы опустилась мне на плечо, успокаивая и утешая.

— Кхм, — откашлялся Сэдрин, чьё лицо было покрыто грязью и пóтом. — Это… наступают.

— Маги, на позиции! — крикнул Лодж. — Вернуться к своим отрядам! Если не будет возможности, то сообщить об этом ближайшим офицерам, пусть используют вас по своему выбору!

Фыркнув, я мотнул головой и уставился на поле боя.

Ратники направились на очередной штурм наших укреплений. За их спинами прятались стрелки, разряжавшие ружья ещё на подходе, не дожидаясь оптимальной дистанции. Строй врага укутало пороховой завесой.

Десятники и сотники удерживали своих солдат в жёстких рамках. Более не было ни отступлений, ни перегруппировок. Похоже это финальный рывок, «на победу». Проклятье, нужно поспешить!

Я хлопнул Сэдрина по спине, а потом обратился вóроном, рванув к Чёрным Полосам, по смутно знакомой местности, больше ориентируясь на направление, чем собственное зрение. Где-то тут… где-то рядом…

Пехота врага напоролась на длинные пики наших копейщиков, но за первыми рядами, нашедшими свою смерть, лезли вторые и третьи, которые продавливались вперёд, вынуждая солдат Первой отбросить пики и выхватить мечи.

Синхронный ружейный залп подарил ещё несколько секунд, прежде чем ещё живые ратники растолкали трупы своих товарищей, коих было так много, да на такой тесноте, что мертвецы даже не падали на землю, а просто застывали неподвижными статуями.

Я бросил несколько каменных глыб прямо в центр вражеского строя, не забыв создать внутри каменюг максимальное давление, дабы они лопнули с силой хорошей гранаты, наполнив воздух жужжащими и смертельно опасными осколками.

Крики наполнили воздух, в меня полетело несколько пуль и сгусток огня, но я держался близко к земле, так что успешно ушёл от ответных подарков, после чего, едва ли не случайно, вывалился возле знакомых рядов. Полосы прикрывали Гусей и готовились отступать. Сапёры, с помощью Фолторна подготовили ловушки для противника, чем, безусловно, подарят сайнадам несколько «приятных» мгновений.

— Изен, а где Сэдрин? — тут же поинтересовался Маутнер, ведь я приземлился рядом с ним.

— Жив, но подойдёт позже, — коротко пояснил я, а потом атаковал врага серией «капель», позволив первым рядам наших бойцов выдохнуть и перевести дух.

— Колдун! — раздался крик в рядах противника. — Сионов сюда!

Капитан сплюнул.

— Мы разбили крупное подразделение сайнадов, — рассказал я. — Враг ослаб.

Маутнер хмыкнул, разглядывая поле боя встревоженным взглядом. Ближайшие земляные валы уже были практически захвачены. Остатки солдат Первой, при помощи Полос и Гусей ещё кое-как отбивались, но силы были неравны. Я, глядя на происходящее, берёг чары. Знал, что силы пригодятся мне позже. К тому же и без того достаточно потратил. Ещё пара-тройка мощных залпов и придёт знакомое чувство жара от переполняющей тело магии.

— Сдаём первую линию! — заорал Гралкий Дуф, капитан Гусей. — Переходим на вторую! Резче, сукины дети! Двигайся!

Мы последовали его примеру. Началось быстрое отступление. Грайс ругался, что не успел в должной мере подготовить мины, но на предложение остаться ответил порцией брани.

— Надо прижать вон тех хитрецов, — обратился ко мне Маутнер. — Гляди, на севере.

Обернувшись в указанную сторону, я заметил, что полторы сотни ратников отошли в сторону, вдоль отвоёванных участков земли. Их целью был «хвост» колонны беженцев, которые до сих пор не в должной мере успели скрыться.

— Их некому защитить, — мрачно сказал капитан.

Я взглянул в его глаза, явно увидев там решимость. Он отлично понимал весь риск одиночной вылазки волшебника, пусть даже опытного, на край вражеской армии. Я могу одолеть полторы сотни солдат противника. Без особых усилий. Но сколько же факторов могут мне помешать! Их не счесть. И невозможно предугадать. По сути, у меня лишь два варианта: выжить или умереть. И шанс на любой равен пятидесяти процентам.

— Там сотни беженцев, Изен, — добавил Маутнер. Он уже не приказывал. Просил.

Скрипнув зубами, я судорожно кивнул.

— Вот всё и рассыпается, — выдавил я из себя эти слова.

— А ты не лучше Зарни, лейтенант, — хмыкнул капитан, а потом, поймав мой недоуменный взгляд, пояснил: — Как и он, уже уверился в поражении.

— Ты прав, — немного успокоился я. — Рано списывать Первую со счетов, — а потом снова сменил форму.

Уворачиваясь от различного воздушного мусора: других птиц (иногда даже настоящих), пуль, потоков магии и осколков чего бы то ни было, сумел за минуту добраться до позиции ратников. Все среди них несли расчехлённые и заряженные ружья, а вот офицера — сотника, — заметил лишь одного. Удачно.

Мысленно приготовившись, протяжно каркнул — сугубо рефлекс, — и обрушил на противников волну чистейшего кипятка. Ради этого пришлось провести сквозь себя поток магии, отчего ощутил, как нагрелось оперение. Внезапно воздух, который окружал меня, показался очень холодным. Правда лишь на долю мгновения, ведь пар от кипятка уже достиг моей точки, заставив бодро заработать крыльями.

Внизу же простирался филиал ада: люди погибали в чудовищных муках, обращаясь в белые раздутые бурдюки, которые лопались и окрашивали воду в омерзительно розовый цвет.

Мне на встречу бросилось несколько сайнадских летунов, но воздушный бой не состоялся. С моей стороны тоже показались птицы. Сокол противника издал звонкий клёкот, а потом стремительно свернул в сторону. Другие бросились за ним, хоть и не столь резко.

Радуясь успешно и быстро завершённой задаче, заработал крыльями, возвращаясь обратно. Лимиты тела ещё оставались, однако их было мало. Для врага же потеря двух сотен солдат не являлась критичной. Значит — петля продолжала медленно затягиваться на шее. Каждая секунда лишала Первую преимуществ.

К моменту моего возвращения, оказалось, что вся скотина каким-то чудом умудрилась перебраться на другой берег реки. Слишком быстро! Как⁈

Вперёд, наконец-то, вступили беженцы. Ни о каком порядке не могло быть и речи, вся масса бросилась в брод, а вода, казалось, сама несла многочисленные телеги и обозы. И где-то там… была Силана.

Вновь подавив желание попытаться её найти, я на миг прикрыл глаза.

— Нет смысла, — тихо шепнул самому себе.

Тем более, что тысячи перепуганный и уставших людей просто не могли вести себя иначе. Моменты паники заставляли их действовать хуже животных. Уверен, сегодня сотни найдут свою смерть в грязной воде.

Впрочем, у Чёрных Полос была иная забота: сайнады, которые продолжали наступать. Вражеские офицеры гнали людей в бой, отчего ловушки и укрепления собирали свою жатву — жаль, в недостаточном количестве.

Всегда мало — это аксиома.

— … не можем отступать! — надрывался незнакомый мне командир Первой, встав на небольшой курган и возвышаясь над всеми. Похоже он решил, что риск словить пулю того стоит. — Если отступим ещё, то упрёмся в беженцев! Держать строй! Держать до последнего!

И тут вперёд выступили инсурии. Наши инсурии.

— Мы прикроем, — прогудел глухой голос. — Всё равно уже не успеем перейти.

— Защищать инсуриев! — тут же поменял смысл приказов командир. — Удержим врага!

Оказавшись среди Полос и пересчитав их глазами, я мрачно выругался. Людей стало меньше. Проклятье, так и знал! Не могло быть такого, чтобы никто не погиб!

— Лейтенант! — крикнула Килара. — Если ещё есть силы… — она не договорила, но этого и не нужно было делать. Рядом с женщиной застыл Фолторн. Его лицо было потным и красным. Мне казалось, что даже отсюда я ощущал перегрев тела ученика. На голове, вместо шлема, у него лежала смятая ветошь, смоченная в воде.

Обернувшись к потоку приближающихся ратников, на пути которых встало куцее заграждение инсуриев, я прищурился и создал протяжный, но не особо широкий ров, отчего первые ряды противника оступились, упали, организовали свалку, затор, который тут же обернулся позорной кучей, причём на протяжении почти сотни метров.

Туда единым порывом полетели остатки взрывчатки, а потом наши инсурии двинулись вперёд, используя последний напалм в огнемётах и выжигая всё, что встречалось им по пути.

Применив силы на таком расстоянии и в таком объёме, я ощутил, что пропустил сквозь себя слишком много энергии, отчего упал на колени, но оказался подхвачен с двух сторон: Сэдрином и Лотаром.

— О, вернулся, — тихо хмыкнул я, посмотрев на своего бывшего лейтенанта. В глазах поплыло. Кажется, я на короткое время потерял сознание от потока жара, охватившего всё тело.

Сам по себе приём, который я использовал, достаточно прост. Проблема в масштабе. Никогда ранее я не брал такую глубину и размер — причём за раз! Перенапрягся. Сильно. Даже в бессознательном состоянии я ощущал, как горю, будто бы оказался брошен в постепенно нагревающийся котёл.

В себя заставила прийти холодная вода, которую брызнули мне на лицо. Хотя скорее облили целым ведром с головы до ног.

Отплевавшись, умудрился устоять на подрагивающих ногах.

— Сука, — коротко выругался и поблагодарил Мелкета кивком головы.

— Ну ты выдал, Изен, — уважительно кивнул Грайс. — Сотню метров рва!

— И почти метр ширины, — добавил Ворсгол, чей цепкий взгляд уверенно смотрел вперёд. — Ты пробыл без сознания не более минуты, лейтенант.

— Ясно, — только и смог что на это ответить.

Внезапно курган, на котором ранее стоял незнакомый мне командир Первой, начал дрожать.

— Атака! — воскликнула Килара.

— Сайнадские земельщики! — одновременно с ней заорал Маутнер.

— Наши! — оглушительно рявкнула Даника, чем удивила всех, кто знал девушку. — Союзники, — уже куда тише и более хрипло добавила она.

Земля лопнула, а изнутри, как гной из раны, выбрался облезлый, наполовину сгнивший скелет. Первый скелет. За ним последовал второй, третий, десятый…

Оглянувшись на Данику, увидел, как рядом с ней уже стояло шестеро безглазых некромантов, сосредоточенно расставивших руки.

Поднявшиеся мертвецы были одеты в причудливые старинные доспехи, а некоторые даже сохранили шлемы. Многие удерживали в руках древние бронзовые или медные клинки, чьи иззубренные лезвия были изъедены ржавчиной. Почти каждый мог похвастаться длинными спутанными седыми волосами, полными грязи и земляных комьев.

— Старый курган, — пояснила волшебница из клана Серых Ворóн. — Мы приметили его ещё когда только расположились поблизости.

— Когда-то здесь была битва, — протянул Ворсгол. — Ещё до нашей бойни с Империей. Ох, Триединый, сколько же эта земля собрала крови!

— И мы добавим немного своей, — невесело ухмыльнулся Лотар.

Большинство солдат — как наших, так и сайнадских, — начали пугливо дёргаться и даже кричать, заметив поднимающихся мертвецов. Некроманты не особо контролировали их, использовали как пушечное мясо, бросали на убой, лишь бы выиграть хоть немного времени. Да и как могло быть иначе, если трупов были тысячи, а безглазых волшебников всего семеро?

Инсурии сдали назад, позволив нежити рвануть на ряды ратников, добрая часть которых, похоже, была набрана совершенно стандартным образом: по призыву. То есть, указом аристократии. А значит, являла собой совершенно простых людей, крестьян, которых наскоро обучили нескольким приёмам, да держать строй. И что сделали обычные, неготовые к виду оживших трупов люди?

В рядах врага началась паника. Ратники массово повернулись назад, завывая так, словно бы им прищемили яйца. Столпотворение снова привело к хаосу и сотням затоптанных людей. А ведь там, за их спинами, всё ещё располагался мой ров…

А беженцы продолжали перемещаться вперёд. Я уже видел хвост колонны. Он существенно приблизился, однако по прежнему оставался слишком далёк, чтобы верить в светлое будущее. Хотя… если найдётся ещё парочка таких же хитрых трюков, эдаких козырей в рукаве, то кто знает? Может быть мы и правда сумеем… Может быть…

А из кургана, словно из какого-то мешка самой Смерти, продолжали лезть трупы. Воины кончились, так что начали появляться иные: женщины, дети, собаки… Некоторые из последних по прежнему тянули за собой упряжь и обломки каких-то повозок. Мёртвые женщины прижимали к себе мёртвых детей. В свободной руке у них покоились обломанные костяные ножи.

— Трагедия случилась здесь, — тихо произнесла Даника, встав рядом. — Древняя и забытая. Но её отголоски донеслись до нас сквозь века.

— Вырезали мирное население? — спросил я.

— Целый кочевой клан, — кивнула она. — И теперь они вновь вернулись, вынужденные пережить повторение собственных мучений.

Я осветил себя знаменем Троицы.

— Память шепчет, — продолжила Даника, — шепчет… Женщины вонзали ножи в собственных детей, пока те дёргались, кричали, а потом замирали. Я вижу это… Вижу…

Я обхватил её, крепко прижав к себе. Волшебница будто бы находилась в трансе. Её глаза смотрели в пустоту, а потом поворачивались снова и снова. Сложилось впечатление, что девушка и правда видела больше, чем я или кто-либо ещё. Она свидетельствовала той старой бойне. Следила за каждым невидимым ударом неведомых убийц. И замирала от ощущения обрыва очередной жизни.

На негнущихся деревянных ногах та попыталась шагнуть в сторону, но я не отпустил.

— Держись, — только и мог, что произнести я. — Держись, Даника.

— Я вижу… тех, кто их убивает. Не враги. Родичи. Клан раскололся на части. Сыновья не поделили наследство отца. Каждый заручился сторонниками, нашёл союзников. Чужаков. Здесь прошла страшная битва. Не сотни, а тысячи лет назад. Ещё до Великой Войны. И брат пошёл на брата. На отца. На дядю…

— Т-ты… — заикнулся я, — уверена?

Что-то надломилось внутри меня. Правда всегда бьёт больнее всего. Гораздо приятнее осознавать и думать, что ответственность за катастрофу несёт неведомое зло. Дэсарандес. Велес. Боги или далёкие короли. Чужаки. Но истина куда ближе. Гораздо чаще смерть находят от руки знакомых, чем незнакомцев. Куда больше риск умереть от близкого, чем от дальнего.

Глаза Даники, юные, но такие древние, уставились точно на меня. Волшебница кивнула.

— Они — это отражение нас. В истории каждого народа были такие страницы. Тёмные.

— И они всегда заканчивались, — я осознал, что всё ещё удерживаю её в своих объятиях.

— Заканчивались, — слабо улыбнулась девушка. — Обычно объединение происходит на фоне общего врага. Это удобно. Даже Нанв объединился и воспрял из пепла.

— А теперь продолжает пылать огнём, — криво усмехнулся я, а потом отпустил её. Даника никак не отреагировала на собственную свободу, лишь сместила фокус взгляда на поле боя.

Ситуация там, как и ожидалось, успела поменяться. Неопытных новичков оттеснили ветераны, которые легко и непринуждённо уничтожали древние костяки. Трупы плохо управлялись, были хрупкими и не имели нормального оружия. Ржавые зазубренные клинки ломались от первого же удара.

Противник, справившийся с волной страха и дезориентации, решительно контратаковал, сметая едва дёргающуюся нежить. Логично — это не шедевры Империи, когда мёртвые тела бальзамировали, расчерчивали рунами, а кости обращали артефактами. Когда каждый сантиметр тела пропитывали эликсирами, когда надевали мощнейшую броню…

Мёртвые легионы, под командованием умелых некромантов, выигрывали Дэсарандесу немало кровопролитных боёв.

С собой он, правда, некромантов почти не взял. Без своих мертвецов они слабы, а император не дурак — понимал, что поход может затянуться на срок более чем в два года. А значит, шедевры артефакторики будут брошены.

И хорошо, что не взял. И так с трудом сумели отбиться.

Здесь же были наскоро поднятые хрупкие костяки. Они ломались, рассыпались, обращались в костяную пыль. Пошатнувшийся боевой дух врага воспрянул вновь.

— Похоже им суждено снова пережить поражение, — вздохнул я.

Даника тоже вздохнула:

— Они дали нам немного времени. Позволили отдышаться, глотнуть вина из фляжки, утереть пот, перезарядить ружья и крепче схватить меч. Этого хватит, чтобы выдержать ещё один раунд.

— Твоя правда. Могло не быть даже такого.

— Не забывай, Изен, — взглянула она на меня своими широко открытыми глазами, — если бы они победили в той, давней войне, то поступили бы со своими врагами точно также… — девушка быстро заморгала. — Мало в людях добра. Очень мало.

Это прозвучало дико в устах такой молодой девчонки.

Нельзя забывать о памяти. О том, что она не первая и, скорее всего, не последняя. Её голосом говорят поколения колдунов.

— Чем меньше его, тем ценнее, — пожал я плечами.

— Не следует искать его на поле боя, маг, — нахмурилась Даника. — Битва любит безумие и ярость, никак не милосердие. Она несёт ужас, столь старый и тёмный, что он обжигает даже землю. А ты, мой избранник… — девушка едва уловимо улыбнулась, — не закрывай глаза, потому что мы ещё не закончили.

Она стремительно развернулась и обратилась вороной, стремительно скрывшись где-то вдали — на другом берегу, за полосами пыли и поднимаемых беженцами брызг.

Пока мы живы, — подумалось мне, — мы можем всё поменять в любой момент, в любую секунду. Просто уйти. Просто начать заново. Обрезать волосы или бороду, набить морду тому ублюдку, который всегда раздражал, признаться любимой женщине, даже если она не знает о твоём существовании. Мы можем жить. Так, как хотим. И отвечать за всё, что сделаем. А они… мёртвые… уже этого не могут. Им остаётся только одно — лежать в земле. И повезёт, если найдётся человек, который придёт к могиле, смахнёт пыль с камней и расскажет, как у него идут дела. Признается в том, что не успел сказать при жизни.

Жизнь — величайшая награда. Самое ценное, что есть. И сейчас мы жертвуем собой, чтобы спасти других. Убиваем врага, ровно как те, поднятые трупы, лишь бы не дать ему добраться до нашего народа.

Я опустил голову, а потом сморгнул непрошеную влагу. Всё, Изен. Соберись. Ты отдохнул и остыл. Пора.

Посмотрев на немного уменьшившуюся колонну, я перевёл взгляд на солнце, которое приближалось к горизонту. День понемногу уходил, а переправа в самом разгаре. Даже здесь мне слышались вопли тех, кому не повезло сорваться в глубину опасных вод: детей, женщин и стариков. Самых слабых представителей колонны. Эти люди соскальзывали и уже не появлялись над водой — уходили куда-то вглубь, навсегда скрываясь под волнами. Не оставалось даже эха.

Всадники Нарвина пытались хоть как-то контролировать их: удерживать по краям и давить панику, организовать хотя бы подобие порядка. Они вели себя словно опытные пастухи: гнали вперёд стадо безмозглого скота, пользуясь при этом длинными жердями: не давали разбегаться, лупили по плечам и ляжкам, периодически приходилось и по лицу.

Беженцы боялись их, а завидев, пытались втянуться в толпу, сомкнуть ряды, организоваться.

— Хоть здесь Нарвин не оплошал, — проворчал я, наблюдая эту картину.

Встряхнувшись, обернулся к полю боя. Ратники снова были на позиции, всего в нескольких метрах от нашего куцего строя. Инсурии впереди успели заменить огнемёты с закончившимся боезапасом на массивные топоры. Среди сайнадов появились плёнки барьеров. Ага… маги…

Строй обрушился на строй. Зазвенели мечи, послышались глухие удары по затрещавшим щитам. Где-то раздавались куцые оружейные выстрелы: патроны и порох успели закончиться. Ружья отбрасывались в сторону и заменялись на нечто более подходящее для ближнего боя.

Я шагнул вперёд, а потом начал, экономя силы, стрелять «каплями», целя по офицерам или самым опасным на вид противникам. Высоким, массивным, с перекошенной от ярости физиономией — такие всегда были, это факт, но также фактом являлось и то, что вид их падения всегда позитивно влиял на бойцов противоположной армии.

«Капли» стремительно собирали кровавую жатву и почти не знали ни промаха, ни неудачи. Изредка кто-то умудрялся увернуться — скорее случайно, нежели осознанно. Пару раз было так, что чужой барьер сбивал мою волшбу, было и такое, что противник владел антимагическим амулетом — жуткая редкость для обычного солдата и не столь большая для офицера, которых я тоже стремился выбивать.

Тратить время на копошение в земле, выискивая должный запас камней — слишком затратно. Я не мог позволить себе подобное, но не мог и применить нечто масштабное. Не сейчас. Предчувствие гласило, что силы ещё понадобятся мне. Да и вообще — надоело в конце каждой крупной схватки валяться без сил, пытаясь выхаркать собственные лёгкие в горячечном бреду.

Огромный огненный шар сайнадского колдуна удалось сбить потоком воды — прямо над головами ратников, отчего те завизжали, когда облако пара упало на их головы.

— Успел… — выдохнул я.

— В очередной раз подтвердил свою божественную избранность, Изен, — откуда-то вылез Лотар. На скуле мужика красовался шикарный синяк, но в целом вид был, хоть и потрёпанный, но целый.

— Смешно, сержант, — проворчал я.

— Но я не смеюсь! — даже возмутился он.

— Обычно смеются лишь над тобой, — влезла в наш разговор Килара. Женщина потирала руку, на которой красовался неснимаемый «божественный» браслет и негромко ругалась себе под нос.

— Заткнись, капрал, — раздражённо покосился на неё Лотар.

— Есть, сэр, — ехидно выдала она. — Что прикажете ещё? Может победить все врагов?

— А ты разве не делаешь это прямо сейчас? — хмыкнул я.

— Пытаюсь, сэр.

— Приказываю пытаться лучше! — добавил сержант.

— Есть, сэр! — вытянулась женщина.

— Заканчивайте свои игры, что как дети малые? — закатил я глаза на эти игры.

— А ты не замечал у них особой, взаимной тяги? — в разговор вступила Дунора.

— Правда? — улыбнулся я.

— Дунора! — возмутилась Килара.

— Это правда, капрал? — поморщился Лотар. — Вынужден отказать. И попрошу держать свои загребущие ручонки при себе, — закончив, сержант развернулся и направился к другой кучке Полос, которые замерли возле небольшого ящика, вытаскивая из него пули для ружей.

— Вот таракан усатый, — фыркнула Килара. — В кое-то веки сумел отыграться словесно. А всё из-за тебя, Дунора!

— Надо ведь напоследок сделать мужику приятно? — пожала та плечами.

— Напоследок? — выгнул я бровь. — Дунора, лучше молчи.

— Есть, сэр…

Мощный взрыв на передовой, от которой мы только-только сумели отойти, здорово ударил по ушам. То, что он был организован нашими сапёрами, стало ясно, стоило только бросить взгляд на поле боя. Однако неожиданностью было то, что его организовали в тылу.

— Выжидали, — прозвучал голос Маутнера, который внезапно возник у меня за спиной. — Сапёрские хитрости.

Я механически кивнул, на что капитан ухмыльнулся.

— Собирай людей, лейтенант, мы и Гуси снова отходим. Взрыв — лишь возможность сделать это с наименьшими осложнениями.

— Так уже на беженцев наступаем, — посмотрел я на колонну, которая ещё и не думала показывать свой хвост подле реки.

— Скоро подъедет Логвуд, — произнёс он. — Они на юге, подле той брошенной деревни, отбили направление и вот-вот появятся среди нас. По плану каждый всадник возьмёт по беженцу из «хвоста»: там нет ни телег, ни повозок. Это позволит проскочить прямо под носом сайнадских ублюдков.

— А там сразу разворот и контратака подле брода, — понимающе кивнул я. — Хитро. В этом месте можно держать «бутылочное горлышко» малыми силами, дав колонне время отступить. А дальше, ежели на конях, то ускакать самим.

— Верно, — кивнул Маутнер. — Так что отходим. У нас не так много земли в запасе, но нужно использовать всю, что есть.

— Так точно.

Мой окрик оказался услышан почти всеми «Полосами». Удивительно, но знакомые крики командиров всегда слышатся даже в самом шумном месте.

Извивающийся строй защитников начал отступать, окончательно оставляя передовую на остатки инсуриев, вокруг которых, как вокруг островков в море, начали скапливаться силы врага. Металл доспехов пестрел вмятинами, зазубринами и даже трещинами. Изредка встречаемые сионы или маги не шли им на пользу, как и стремительно накапливающаяся усталость. Очаги сопротивления гасли один за другим.

Они знали на что шли. Они защищали мирняк и умерли героями. Мы будем помнить их. Какое-то время.

Заметив наши манёвры, ратники усилили натиск. Они жестоко расправлялись с не успевшими сдать назад, а потом продолжали наступать неуловимой и безжалостной силой. Впрочем, им предстояло столкнуться с не менее суровыми противниками. Железные нервы и точно такая же дисциплина ветеранов войны с Империей позволяли обороняться даже малыми силами. Каждый понимал, что, скорее всего, встретит конец на этом грязном и окровавленном куске земли. Каждый видел смерть, которая стояла за плечом и уже готовилась забрать душу с собой, в последний путь. И всё же, никто не отступал. Никто не пытался сбежать, сбросив доспех и притворившись одним из беженцев. Никто не бросался в самоубийственную атаку, надеясь оборвать свою жизнь. Никто не бросал товарищей, продолжая прикрывать их и до последнего держать строй.

Дикие Гуси разделились на маленькие группки. Они ещё сохранили немного пороха, отчего их стрелки пытались вести беспорядочный огонь. Почти все маги Первой или валялись бессознательными куклами или взяли в руки холодную сталь, заняв место в строю. Страшная ошибка — маги ценились более чем в сотню опытных солдат, однако сейчас офицеры закрывали на это глаза. Каждый, способный держать меч, становился в строй и бил, до тех пор, пока не падал на землю, присоединяясь к будущему кургану. Кто знает, может через тысячу лет их тоже поднимут ради ещё одного боя?..

Обессилевшие некроманты, кстати говоря, предпочли отступить. И это было правильно. Слепой воин способен дать бой лишь в мифах. В реальности же это бесполезный калека. Благо, что многие некроманты использовали хитрость: имели форму в виде зверя, который обладал зрением. Ныне маги уже перебрались на другой берег реки, вид которого не вызывал у меня никаких добрых мыслей, ведь по прежнему был слишком сильно скрыт поднявшимся маревом, дабы сказать о нём хоть какую-то конкретику.

Каждую минуту мы отступали на шаг-другой. За спиной послышался знакомый голос генерала Эдли, который взял на себя командование остатками войск. Казалось, он чувствовал слабеющие участки строя ещё до того, как угроза проявлялась физически. Только благодаря его профессионализму и чутью опытного военачальника мы всё ещё не смешались.

Следующий шаг назад привёл меня к столкновению с Маутнером. Капитан выругался. Он смотрел в подзорную трубу на другой участок реки.

— Зарни и его тяжёлая конница, — бросил он мне результат своего наблюдения. — Схлестнулись со второй ротой и кланом Серых Ворóн. Их волшебники, кажется, придержали немного своих сил, так что задали жару. Жаль только, что элита почти поголовно с антимагией. Туго там, да… Вряд ли лучше, чем у нас здесь.

А у нас десятки тысяч ратников, понукаемые офицерами, рвались вперёд неостановимым потоком.

— Дерьмо, нас так и правда прикончат! — бросил я капитану. — Где Логвуд⁈ Ты говорил, что он подойдёт с юга?

Деревня, где должен быть комендант, горела и пылала, чадила дымом и исходила потоками периодически пробивающейся магии. Если Тольбус в ближайшее время не вернётся к нам, то остатки Первой на этом берегу либо успешно переберутся, либо найдут здесь свою смерть. Однако итог один: переправа окажется в полном распоряжении врага, а значит, коменданту уже будет не перебраться и не догнать нас.

И эта мысль явно преследовала не меня одного. Эдли тоже периодически оглядывался в сторону юга.

Контроль и иллюзия контроля…

— Капитан, лейтенант! — раздался голос Дуноры. — Я привела лошадей! Пора садиться и готовиться к прорыву.

— Здравая мысль, — проворчал я, одним уверенным движением взлетая на коня. Незнакомое потёртое седло расположилось на знакомом скакуне. Том, на котором я ехал до лагеря Логвуда и про которого думал, что уже всё потеряно. Но нет, выходили…

Аналогично Дуноре, ещё несколько представителей Полос вернулись с лошадьми, позволив взводу обрести чуточку больше уверенности в своих силах.

Строй Первой отступил ещё немного назад, оставляя среди земли кровоточащие тела врагов и союзников. Мы уже почти упёрлись спинами в паникующих беженцев.

Выругавшись, я прикрыл глаза ладонью, изобразив козырёк от солнца. Там, вдали, за первыми рядами ратников, вышагивала тяжёлая пехота Зарни, готовая обрушиться на нас чуть ли не по первому же приказу командующих, которые заставили бы своих вояк расступиться, дав возможность ударить профессионалам.

И это однозначно будет последним ударом.

— Вот сука… — других слов не было. Кажется мы исчерпали все свои козыри и солдатам предстоит умереть на этом клочке земли, защищая неблагодарных ублюдков-беженцев за своими спинами.

А сколько времени проведу здесь я? Улечу ли вороном? Когда именно улечу?

Руки Дуноры, застывшей рядом, ощутимо дрожали, хотя на бледном лице застыла кривая ухмылка. Девушка бросила взгляд на Маутнера, а потом на меня. Глаза её были широко открыты.

Всадники Гусей проскакали мимо строя Полос, удерживая на лошадях раненых. Они обдали нас пылью и потоком грязи, сами похожие на покрытых кровью призраков. Я проводил их взглядом до кипящей толпы беженцев. Гражданских на этой стороне реки стало заметно меньше с тех пор, как я смотрел туда в последний раз. Слишком быстро. Они, наверное, запаниковали на переправе. Тысячи утонули в реке. Катастрофа.

Арьергард всё больше сдавал позиции, поток раненых рос, я использовал ещё энергии, взятой из собственного измерения магии, заставив тело, словно неисправный механизм, натужно заскрипеть.

Зашипев, взмахнул руками. Отлично… даже малые потоки воды вызывают напряжение. Как бы я того не хотел, но снова дошёл до состояния, когда могу лишь смотреть на врага замутнённым от боли взглядом.

А кони всё скакали мимо. Каждый всадник нёс по два или даже три бойца. Линия обороны сжалась, фланги отступили к центру. Через считанные минуты нас окружат. А затем перебьют.

Я увидел, как Маутнер ревел команды, пытался выстроить остатки Полос в каре. Солдат на ногах осталось ужасно мало. Я видел, как знакомые лица снова находили смерть.

— Отступаем, — развернулся я. — Быстро!

Дунора повторила приказ, протяжно выкрикнув его над головами всех собравшихся. Капитан коротко обернулся и кивнул, замахав руками.

Проблема была в том, что передовая истончилась столь сильно, что мы сами стали передовой. Не было возможности просто развернуться, вскочить на пригнанных лошадей и метнуться назад. Не было.

— Учитель, — рядом встал Фолторн. — Позвольте мне…

Я посмотрел в его глаза, горящие огнём решимости. Отчего-то вспомнился момент, когда его секли за воровство.

— Дозволяю, — кивнул я.

Маг выступил вперёд и вытянул руки к небу. Над головами сайнадов стал зарождаться шторм. Я видел, как сухие обожжённые трещины появились на коже Фолторна. Парень сжигал себя заживо.

— А-а-а! — заорал он, а красные от полопавшихся капилляров глаза сухим и невидящим взором устремились на ратников противника. В следующий миг на их головы обрушился колоссальный поток кипятка, закручиваемый под причудливыми углами и бешеным давлением.

Фолторн упал на колени со звучным хрустом порванной кожи. Треск стоял такой, словно лопнул туго перетянутый трос. Кровь не успевала вытекать, спекаясь на его теле. Каждое движение ученика создавало ощущение марионетки, которой управлял неумелый кукловод. Хрип, вырвавшийся из его лёгких был похож на завывающий ветер.

Ведро воды, что вылила на него Дунора стало последней каплей — маг потерял сознание.

— Помоги затащить его на седло, — пробормотал я.

— Он будет жить? — в голове девушки ощущалась обеспокоенность.

— Я не знаю.

Жертва юного волшебника отогнала перепуганных сайнадов, оставив на месте обрушения потока кипятка широкую просеку. По меньшей мере две или даже три сотни ратников нашли свою смерть, позволив Чёрным Полосам перестроиться и вскочить на лошадей.

Мы двинулись к переправе.