ГЛАВА 8 Нашествие викингов

Все вышло так, как сказал Торрвальд. Через год у пристаней Триграда и на реке близ города, стояло около сотни драккаров. Мест на городских причалах не хватало. Казалось — сюда пришли все викинги Вестфолда.

Хитрый Торрвальд легко убедил ярлов, что разбойный набег на Триград принесет удачу. Покорив зажиточный город, викинги разом разбогатеют. Еще Торрвальд намекнул, что, захватив Триград, вестфолдинги со временем овладеют и всей Альтидой. Главное укрепится в Триграде. И разрушать его вовсе не нужно. Город богатый, расположен удобно — водные пути идут во все стороны. Если Триградом будут владеть викинги, земли вокруг него станут землями Вестфолда. Это будет их город. Новый город вестфолдингов в богатых землях, на восходе солнца.

Но на этом они не остановятся и со временем овладеют всей Альтидой. Для сынов ветра это не составит труда. Альтидские воины сильны, но викингам нет равных. Богатая страна покорится… И самое главное — ни с кем не придется делится. Ведь викинги станут единовластными хозяевами вольных земель.

Средь раскрашенных: красногрудых, черно-синих, просто черных с белыми полосами драккаров и черных, смоленых барж выделялись новые боевые корабли хеннигсвагского ярла. Его узкие, хищные драккары имели необычный для Вестфолда золотистый, с черными узорами цвет. Борта драккаров блестели на солнце и раскраской походили на змеиную шкуру.

Торрвальд потратил немало времени на обдумывание и постройку новых, непривычных кораблей. Как-то в океане ярл увидел морского змея. Торрвальд обратил внимание как стремительно-чарующе плыл змей и хорошо запомнил поразительный золотисто-черный рисунок его шкуры. Сначала над волнами появилась увенчанная двумя рогами голова чудовища, затем длинное, неохватное как вековой дуб, извивающееся тело. Викинги бросили грести, и затаили дыхание: о морских змеях они слышали только сказки и каждый в глубине души считал, что это всего лишь красивая устрашающая легенда. И вот чудовище из бездны показалось во всем великолепии. Змей стремительно обогнул драккары Торрвальда, и видимо, не найдя для себя ничего интересного вновь ушел в бездну.

Желто-черное чудище запало в душу ярла. Торрвальд решил — свои новые драккары он сделает тоже узким и обязательно распишет под морского змея. Но раскрашивать их не пришлось. Драккары такими родились. Их борта обшили темиром — бесценным деревом, растущим в полуденных странах. Темир обладает крепостью железа, но легкий и не тонет в воде. И еще благодаря его особому свойству — темир не горит — обшитым этим чудным деревом драккарам не угрожал пожар. Для замыслов ярла лучше всего подходил темир.

Торрвальд терпеливо сносил безмолвное недоумение и перешептывание викингов. Они не понимали, зачем их предводитель изменил обычаям. Драккары много столетий строят на один — раз и навсегда установленный — лад. Но хеннигсвагский ярл упрям и привык доводить задуманное до конца. Он нанял лучших корабельных мастеров, пообещал неслыханную плату, если все будет сделано так, как он задумал. В хеннигсвагском фьорде закипела работа.

День и ночь на побережье Хеннигсвага рабы вбивали клинья в стволы темира, расщепляя их на доски, и затем отесывали. Изнурительная работа продвигалась медленно: топоры быстро тупились или ломались о твердое дерево.

Узор темировых досок походил на тот, что украшал увиденного ярлом морского змея. Когда ими обшили ясеневые остовы, драккары приобрели удивительное сходство с чудовищем. Узкие корабли с мелкой осадкой могли беспрепятственно преодолеть и маленькую речную протоку, и сжатое скалами горло фьорда. Чтоб драккары не переворачивались во время сильной морской качки, их утяжелили, положив в трюм мешки с песком. Потом их сбрасывали за борт, чтобы верткие быстроходные суда могли беспрепятственно входить в реки и грабить прибрежные города и укрепленные замки в узких фьордах. Хеннигсвагский ярл был умен и для выхода в море додумался сцеплять драккары попарно, тогда они приобретали необыкновенную устойчивость на высокой волне и во время шторма.

Когда спустили на воду первый новый драккар, то с удивлением обнаружили, что ход корабля, обшитого темировым деревом, намного легче. Скорость драккара возросла. Бронебойные стрелы отскакивали от бортов, оставляя на темировой чешуе лишь легкие щербины. На берег драккар легко вытащили всего несколько викингов, силы всей дружины не понадобилось. Темир маслянист на ощупь, он скользил по прибрежной гальке как сани по насту. После того, как викинги опробовали новые драккары и убедились в их преимуществах перед прежними кораблями, безмолвное недоумение исчезло. Ярл, как всегда, оказался дальновидным предводителем.

И вот вестфолдинги шатались по Триграду, нехотя продавали привезенный товар, ничего не покупая взамен, но в основном целыми днями и ночами просиживали в многочисленных корчмах. Викинги пустили слух, что на подходах к северным морям скопилось много чудовищ из бездны — саратанов. Триградцы верили их словам, ведь о том, кто такие саратаны они знали не понаслышке.

Через неделю после того, как в Триград пришел последний драккар, громко заговорил вечевой колокол, но вскоре смолк… Викинги захватили город. Пару дней назад воевода Годослав вывел большую часть дружины из города, под предлогом укрепления походных навыков — чтоб войско не засиживалось на одном месте. Воины стали лагерем недалеко от городских стен. Обычно так делали осенью, после сбора урожая, но и лето тоже хорошая пора для оттачивания воинских навыков. Сам же воевода вернулся в город, будто за спешным делом. Он должен стать посредником между вестфолдингами и Альтидой. Но все пошло не так, как обещал хеннигсвагский ярл.

Войдя в главную башню-детинец, викинги стремительно перебили немногочисленных стражников, а затем, вместо того, чтоб засесть в мощных стенах хлынули на городские улицы. Привычка грабить взяла вверх.

Так славно полыхают разграбленные дома! Так упоительно визжат женщины и дети! Так чудесно поют валькирии, кружа над непобедимыми воинами Одина! Мужчины, хватая первое, что попадалось под руку, безуспешно пытались противостоять врагу. Раз! И короткий меч вестфолдинга вспарывает грудь. Два! Поворотом меча вырезается сердце, викинг хватает его, показывая товарищам, подбрасывает; кровь брызжет на хохочущее бородатое лицо, стекает по тусклым броневым пластинам. Три! И викинг надкусывает еще трепещущее сердце. Бросает на землю, враги еще будут, надо успеть от каждого забрать чуток силы. Его соратник увлечен своим делом обшаривая трупы. Ему нужно серебро и золото. На триградцах его много, есть чем поживиться.

Средь вестфолдингов изредка мелькают бурые мохнатые шкуры. Это берсерки, призвав на себя благословение прародителя, приняли его облик. В лапах беры сжимают секиры и боевые молоты, которыми крушат всё, что попадается на пути: стены укреплений, дома, запертые дубовые двери, кованые ворота. Им все равно, куда попадет удар оружия, каждый взмах беры сопровождают радостным ревом. Через пробитые ими проходы вестфолдинги врываются в укрепленные дома и вырезают обезумевших от страха, ничего не понимающих жителей.

Викинги вышли из подчинения! Сызмалу привыкшие к бойням воины не могли остановиться, хватали все, что попадалось под руку. Когда еще придется разграбить столь богатый город!

Ни Торрвальд, ни другие здравомыслящие ярлы не могли остановить лавину вестфолдингов. За городские стены, спасаясь от чудовищного набега, бросая нажитое богатство, хлынули уцелевшие жители. Хоть налет викингов был стремителен, многим удалось остаться в живых и схорониться в ближних лесах. Город обезлюдел, словно вымер.

По Альтиде разнеслась тягостная весть: Триград захватили викинги. Об их жестокостях местные жители знали не только понаслышке. Викингам безразлично кого убивать: несмышленых младенцев или немощных стариков. Для вестфолдингов главное — принести своим богам побольше жертв.

Хеннигсвагский ярл понял — хитроумный замысел провалился. Он посулил воеводе, что викинги запрутся в детинце, не чиня насилия жителям, а все вышло наоборот… Из мирного захвата Триграда и превращения его в главный город Альтиды, под правлением морских ярлов, во главе которых станет он, ничего не получилось. Пролилось много крови, в Альтиде этого не простят.

Раздосадованный ярл шел по улицам Триграда, воспаленным взглядом ища, кого еще убить. Но убивать уже некого… Кругом бродили одни ошалевшие от резни вестфолдинги. А они еще нужны, ссориться с ними Торрвальду не следовало.

Тщательно подготовленный завоевательный поход, вдруг в одночасье превратился в заурядный разбойничий набег. В один из многих, которые и до Торрвальда, и после того, как он уйдет к Одину, будут совершать викинги на прибрежные города. Первая и самая важная ступень длинной лестницы, ведущей Торрвальда на вершину земного Астгарда, дала трещину и сломалась. Оказалось, он не достаточно хорошо знал вестфолдингов.

Жители Альтиды не простят бессмысленных убийств и захвата своего великого города. Впрочем, в равной мере, они не оставили бы в беде и любой другой город. Торрвальд это понимал.

Но дело сделано. Начатое надо доводить до конца. Каким бы он ни был — этот конец. Не в натуре викингов отступать перед опасностью, чтоб она из себя не представляла.

Возмездие пришло через пару недель. Ясным утром Торрвальд и колдун Эрлинг поднялись на крышу главной башни, с которой открывался превосходный обзор и на городские окрестности, и на синеющие вдали леса.

По пути к викингам присоединился Годослав. Воевода выглядел безумным. Ему казалось, что он сорвался с обрыва и летит вниз. Ежечасно воевода ожидал смерти. Но она все не шла… Годослав пил апрамею в неумеренном количестве — уже днем. Говоря с Торрвальдом, воевода затуманенными, в черных кругах глазами, смотрел сквозь викинга, в неведомую даль. Казалось, жить Годославу осталось немного. Взгляд воеводы пугал даже привыкшего ко всему Торрвальда. Да, воевода не раб, а что апрамея делает с воинами, ярл еще не знал.

Произошедшие за триградскими стенами перемены поразили Торрвальда. Как за ночь альтидские войска умудрилось так близко подойти к городу? Еще вечером пустынные поля казались вымершими. Даже птицы редко щебетали, а сейчас… Вдали, у края, леса ярл разглядел несколько десятков камнеметных устройств. Город окружили сотни повозок, со стоящими на них тяжелыми осадными самострелами, которые такими толстыми копьями, что порой пробивают сложенные из валунов стены. Впереди самострелов стояли еще повозки, с какими-то невиданными ярлом устройствами. Но их оказалось немного — всего лишь несколько десятков. А перед повозками, на расстоянии пяти полетов стрелы от городских стен, стояли воинские дружины. Перечесть, сколько отрядов, Торрвальду не удалось. Казалось, у стен города стоят все альтидские войска. А ведь вчера вечером он внимательно осмотрел темнеющую даль, и ни дымка, ни отблеска костра не наблюдал.

— Как скоро… — хмыкнул ярл, скривясь в жесткой улыбке. Облизнул пересохшие губы. — Откуда? Не предполагал. Это сила… Ах, какая сила! Она покорит любую страну, да что там — весь мир! Что ж, воевода. Я потерпел поражение, пытаясь мирно завоевать Альтиду. — Все так же странно улыбаясь, Торрвальд повернулся к Годославу. Воевода безумно смотрел вглубь глаз викинга. Торрвальду вновь стало страшно. Ярл совладал с улыбкой. Горько усмехнулся: — Тут нет твоей вины, мой друг. Ярлу, владетелю фьорда и предводителю дружины, — знающему викингов, теперь представился случай узнать альтидцев! После того, что мы учинили в Триграде, ни о какой сдаче мирной речь не пойдет.

Воевода пожал плечами, об этом он предупреждал еще год назад. О чем думал Торрвальд? Глупец…

— Да, это так. У викингов всегда так, ярл. Вам лишь бы убивать, пограбить, набить мошну золотом, да всласть понасиловать женщин. Других радостей вы не знаете.

— Не возражаю! — захохотал Торрвальд. — Ты прав воевода! Ты всегда был прав! Особенно тогда, когда отказывался мне помочь.

— Что станет с людьми в альтидских городах, ярл? — Воевода поднял голову, нахмурился. — В тех, куда ты разослал отравленные напитки? Их ждет смерть?

Усмехнувшись, ярл положил руку на плечо воеводы. Переглянулся с Эрлингом. Колдун все это время стоял безмолвно, подставляя утреннему солнцу бледное лицо. Грелся… Услышав вопрос воеводы, закрыл глаза и медленно склонил голову. И тут воевода понял: причина всех бед, не ярл, а этот истощенный, бледный, будто недавно вышел из могилы колдун! А Торвальд лишь послушный слуга. Всё! Всё что произошло с Альтидой, с ним и с ярлом, всего лишь козни Эрлинга! Но зачем? Зачем ему Альтида? Неужели он добивается власти, богатства?.. Он так и не сменил свой прожженный в нескольких местах плащ. Меховой подбой росомахи на нем вытерся, проглядывают залысины. Ни золота, ни серебра колдун не носит, только диковинные костяные обереги. Воевода открыл рот, намереваясь крикнуть ярлу, что он тоже всего лишь орудие в руках колдуна, но не успел. Губы Эрлинга едва заметно шевельнулись, и воевода забыл, что хотел сказать.

— Не печалься об альтидцах, воевода. Я все-таки воин и ярл, а не убийца безвинных людей. Ведь они свободные жители, а не жалкие рабы. Только рабов и пленников хорошо приносить богам в жертву. Сам знаешь: такой дар угоден и будет принят благосклонно. Кто не смог сохранить свободу и умереть с мечом в руке, тот обречен. Рано или поздно его ждет позорная смерть. Сам посуди, воевода! Как еще я мог склонить тебя на свою сторону. Как еще можно было тебя убедить? Думаю, свою смерть ты принял бы как избавление. Я хорошо знаю, что творит апрамея с рабами. Я прав воевода? А без твоей помощи из моего замысла ничего бы не вышло. Но когда ты узнал, что такая же участь ждет альтидцев, ты испугался… испугался и согласился. Ты подумал о невинных жителях, не о себе. Это иное… Вот видишь — я прав! За долгие годы я хорошо узнал тебя, Годослав! Тебя… и других альтидцев. Не ты один помогал мне, воевода. Нашлись и другие… Но скажу тебе без лукавства: альтидцы несхожи с другими народами. И об этом мне следовало подумать в первую очередь. Они недостойны жалкой участи… Ну, а апрамея? — задумчиво добавил ярл. — Не беспокойся ни о ней, ни о тех местах, куда я ее развез. Зелье не увидит свет, а почему — не спрашивай. Все предусмотрено. Это я твердо обещаю. Также не тревожься о тех дружинниках, которых в прошлом году я угостил вином и грутом. Помнишь, я сказал, что в напитки подмешана апрамея? Ее там не было! Вот так, воевода! Ты удивлен? На самом деле их недуг легко излечим. Эрлинг знает, что надо подмешивать. В те напитки, коими я угощал твоих дружинников, я просто добавил яду, схожий с ядом мухоморов. Когда его мало, он не смертелен. Эта отрава не опасна, я обманул тебя воевода. Твои дружинники не умрут, если лишить их противоядия, поверь мне. Эрлинг знает, чем лечить опоенных ядом мухомора. И ваши волхвы разберутся, что для этого нужно. Ну а если не сумеют, то колдун тебе скажет, корень какого растения поможет их излечить. Может, этим ты немного искупишь свою вину… Если останешься жив. Апрамеи у меня не так уж много. Я не стал бы тратить ее там, где можно обойтись без этого. Сам посуди, зачем мне лишаться нескольких сотен могучих воинов? Я ведь действительно хотел единства меж Альтидой и вольным ярлами. Ах, воевода! Какой бы могучей стала объединенная страна! Никто не смог бы противостоять нам. Мы покорили бы мир. Я не предполагал, что все кончится вот так, мой друг. — Торрвальд кивнул на стоящие вдалеке альтидские дружины.

Годослав промолчал. Какой он ему теперь друг? Когда-то викинг действительно был ему хорошим другом. А сейчас? Впрочем, Торрвальд прав: если бы не опасения за своих дружинников, и за тех — безвестных альтидцев в иных городах, то он не вывел бы свою дружину за ворота. Триград остался бы под защитой. А теперь получилось так, что он — прославленный воевода! — оказался хуже последнего татя, стал предателем.

Годослава утешало лишь одна мысль: больше Торрвальд никого не опоит страшным зельем. Но можно ли верить вестфолдингу? Он весь соткан из лжи, снова обманет. Впрочем, иного выхода все равно нет. Приходится полагаться на слово хеннигсвагского ярла.

Торрвальд хмуро смотрел на стоящие вдалеке альтидские дружины. Лоб прорезали две поперечные морщины. Это будет великое, небывалое сражение. О Торрвальде-завоевателе сложат саги.

Снизу донесся звук боевого рога, его подхватил второй, затем третий. Несколько ярлов самонадеянно готовили свои дружины к вылазке. Не сидеть же в городе, когда враг — вот он! — стоит в нескольких полетах стрелы. Распахнулись створки главных ворот. Под гулкий бой барабана, гремя оружием и доспехами, вестфолдинги потекли за городские стены. Викинги споро разбегались по сторонам, составляя боевой порядок из четырех клиньев-вепрей.

Прикрывшись щитами от стрел, волчьим шагом вестфолдинга — почти бегом — викинги ринулись на альтидские дружины. Главное — быстро врезаться в гущу противника. Устоять против нескольких клиньев-вепрей до сих пор не мог ни один враг. Тяжелые, окованные железом копья, вылетая из-за щитов, не давали возможности приблизиться к клину вплотную, достать мечом или булавой. А надежно укрытые викинги, вгрызались в тело противника, безжалостно рвали, кромсали на куски своего врага.

Глаза Торрвальда засверкали. Он подумал, что сейчас сверху на эту силу взирает великий бог Один. Слетаются валькирии. Начинается великая битва. Хотя какая там великая? Это просто вылазка, викинги еще никогда не сражались с альтидскими дружинами. Настоящей войны меж странами до этого дня не было. И она началась благодаря ему — хеннигсвагскому ярлу, из далекого северного фьорда. Торрвальд вцепился в каменную кладку обеими руками и повернул возбужденное, почти счастливое лицо к Годославу.

— Смотри, воевода! — воскликнул ярл. — Смотри, как бьются сыны ветра! Эта схватка покажет, что станет с вашими дружинами, когда в боевом построении выйдут все викинги, что пришли в Триград. Смотри!..

Но альтидцы не стали дожидаться, когда до них вплотную доберется бряцающая оружием составленная из щитов стена. Подпустив викингов чуть ближе, отряды лучников враз выпустили тучу навесных стрел.

Потемневшее небо заволок гудящий, смертоносный рой. Лучники выстрелили еще раз, еще… Клинья-вепри замерли: викинги прикрывались от отвесно падающих стрел щитами. Знали — узкий бронебойный наконечник легко пробьет любой доспех, и тяжелая стрела просто пришпилит человека к земле. Одна надежда на щит. Но ничего, с этим вестфолдинги сталкивались не раз. Все равно, когда-нибудь это прекратиться, потому что у противника кончаться стрелы.

Меж тем альтидские дружины расступились, и воины выкатили два десятка повозок, со стоящими на них непонятными для Торрвальда устройствами. И тут от увиденного у ярла сжалось сердце. Чем стреляло незнакомое оружие, он не понял. По передовому клину викингов будто коса прошлась! Разом полег весь отряд! Причем, не просто полег, а был измолот в кровавое месиво!

С высоты башни Торрвальд увидел, что невдалеке от клина валяются отрубленные части, и даже расчлененные тела вестфолдингов! Спустя мгновения до ушей ярла долетел тоскливый визг, а затем тягостный единый стон и хруст ломающихся то ли доспехов, то ли костей.

Увидя, что стало с передовым клином, викинги заорали и яростно бросились вперед. И снова они остановили натиск, замерли и прикрылись от летящей с неба смерти — туч навесных стрел.

А альтидские дружинники тем временем выкатили еще такие же повозки, поставили рядом с первыми. И вновь — уже по другому клину — прошла смертоносная коса!

Оставшиеся в живых викинги бросились бежать под защиту крепостных стен. Но спастись удалось не многим. Снова послышался гудящий вой, и большинство вестфолдингов уже перед самыми воротами накрыла темная каменная туча. Альтидцы разом ударили по викингам из стоящих вдали камнеметных устройств. Израненные, ошарашенные небывалым разгромом викинги давились у входа в город, спеша избежать неминуемой смерти, валились за городские стены. Гулко хлопнули тяжелые брусья, ворота заперли.

Потрясенный Торрвальд повернулся к воеводе и какое-то время не мог вымолвить ни слова. Такого разгрома ярл не ожидал… Наконец он справился с собой, и хрипло спросил: — Что это за оружие, Годослав?

Воевода пожал плечами.

— Думаю, ярл, что это предназначалось против саратанов. Несколько лет назад я видел в Виннете такое устройство. Оно бьет длинной крутящейся цепью. На концах цепи два тяжелых железных шара, а вся она унизана крючьями и зазубренными шипами. Морское чудовище убить нелегко, камни и стрелы почти не причиняют вреда. А такая цепь вырвет из него куски и отсечет щупальца. Как она вращается, глаз не в состоянии увидеть. Для саратанов это, ярл. — Тут воевода усмехнулся. — Как видишь, сгодилось и для викингов. Они достойно пошли в Валгаллу, с мечами в руках. Даже не поняли, что их убило.

Ярл бешено глядел на воеводу.

— Ты хочешь сказать, что сынов ветра перебили будто вышедших из моря чудовищ, Годослав?!

— Саратаны из моря, и вы оттуда же… Лучше б викинги не связывались с Альтидой, ярл. Видишь, кто-то додумался, как можно применить эти крутящиеся цепи. Думаю, больше вы сюда не вернетесь.

Торрвальд успокоился и принял решение.

— Годослав, мы уходим. Это сражение нам не выиграть. Нас просто перебьют. Глупо бороться с бурным потоком. Только безумец бросается навстречу волнам и погибает. Безумец, или берсерк… Я не берсерк. Жаль, что ничего не вышло. Я думал все будет иначе. Воевода, ты не виноват. Виновата апрамея… Мне тебя жаль. Если хочешь, то на моем драккаре найдется еще одно место. Годослав, ты еще можешь найти новую родину.

Викингам чужда жалость. Странно. Тут что-то не так. А может, Торрвальд хотел от воеводы еще чего-то? Но чего?.. Кто знает, что за мысли бродили в голове хитроумного вестфолдинга. Впрочем, от себя не убежишь, да и жить-то осталось…

— Нет, — обреченно вздохнув, сказал Годослав, — держать ответ я буду здесь. Тут я умру. Альтида моя родина. На чужбине делать нечего.

Через неделю, глубокой безлунной ночью альтидские войска пошли на приступ Триграда. И сделали это, как всегда необычным образом… Сначала, надрываясь, тревожно загудел рог… По темным улицам, гулко топая и что-то злобно крича метались вестфолдинги. Но доносившийся шум не похож на звук боя. Викинги бежали прочь от крепостных стен — вглубь города, к реке.

У Торрвальда стремглав взбежавшего на крышу башни, от происходящего бешено заколотилось сердце. Ярл увидел, что на реке, выше по течению, полыхало большое зарево. Оно приближалось, и вскоре из-за излучины неторопливо, влекомые лишь течением, выплыли десятки сцепленных меж собой, объятых жарким пламенем расшив.

Торрвальд разглядел, что все они, как репейник, густо унизаны острыми длинным крючьями. Расшивы неминуемо сцепятся с драккарами. И тогда… Что станет тогда — лучше не думать! Нельзя даже вообразить викинга без боевого корабля! Драккар — самое ценное, что есть у дружины викингов. Но его долю всегда выделяют большую часть добычи. Драккару нужно заменять изношенные паруса, весла, прогнившие доски. Все это требует золота. Викинги, бросив охранять стены и городские ворота, бежали к пристани. Может, еще можно спасти, выведя их на чистую воду, подальше от стен проклятого города?!

Но вестфолдинги не видели, что за горящими расшивами расплывалось большое огненное пятно. Да что там пятно. Казалось, что шипя и разбрызгивая искры жгучего пламени горит сама река! Как альтидцы подожгли воду, Торрвальд понять не мог. Ведь вода наоборот — гасит огонь! С высоты башни, ярл видел, что увести драккары викинги не успеют. Горящая вода настигнет корабли прежде, чем вестфолдинги освободят их борта от впившихся крючьями, полыхающих расшив. Торрвальд понял — набег на Альтиду провалился окончательно, и даже отступить будет не на чем. Вместо обещанной богатой добычи — полное разорение.

Ярл проворно, прыгая через несколько ступенек бросился бежать вниз. У выхода он столкнулся с Годославом. Воевода смотрел на речное зарево безумными впавшими глазами и чему-то тихо улыбался.

— Вот и все, Годослав! — прохрипел Торрвальд. — Вы победили: ни один викинг не бросит в беде свой драккар! Для него, он больше чем родной фьорд. Вы все рассчитали верно: мы побежим спасать драккары, и альтидские войска войдут в неохраняемый город! Отбивать нападение некому, да и не получиться: вы сильны, у вас есть то, о чем в Вестфолде не слышали. Прощай, воевода! У меня еще есть время, я успею уйти. Кто знает, Годослав, может мы еще свидимся. Да, я обещал, воевода, что альтидцы не пострадают! Вот, сохрани это… — Торрвальд вложил в руку воеводы небольшой кусок светлой кожи. — Этим знаком помечены бочонки, в которые подмешана апрамея.

Воевода молча взял кожаный кусок и, не разворачивая, сунул в поясную суму.

Тут колдун Эрлинг, державшийся позади ярла, вперил тяжелый взгляд в спину Торрвальда, и беззвучно пошевелил губами. Ярл запнулся, и неожиданно заговорил странным и чужим голосом:

— Я вернусь, Годослав! В том, или ином обличье я с тобой встречусь. Ты не умрешь, ты мне еще нужен, потому что в Альтиде я еще ничего не сделал. До встречи, воевода!

Что хотел этим сказать Торрвальд, или тот, кто говорил его устами, воевода не понял. Сказывалось длительное употребление апрамеи. Ярл собирается с ним когда-нибудь встретится? В ином обличье? Но как? И зачем? Может, ярл не в себе, или он придет во снах? Воевода даже усмехнулся этой мысли. Хеннигсвагский ярл холоден и расчетлив, говорит загадками и никто не знает, что еще замыслил Торрвальд. Как бы там ни было, Годослав остается один.

А колдун еще раз пошевелил губами и воевода забыл, что сказал ему Торрвальд о знаке, поставленном на бочонках с апрамеей…

— Прощай и ты, ярл… — Годослав слабо поднял руку вслед удалявшемуся ярлу. — Я тебя ненавижу и одновременно благодарю за чудные виденья, что ты мне даровал. Благодарю за апрамею. Чуть ли не каждую ночь я видел свою жену, встречался с теми, кого я когда-то знал, и кто мне дорог. Скоро я пойду к ним, в радостный и безвременный Ирий. Может, пойду… Если только за скверные дела мои не окажусь у Чернобога в пекле, для расплаты за то, что я сотворил на родной земле. Впрочем, не мне судить о грядущем. Но я хотел спасти свой народ. Прощай, ярл…

Вестфолдинги безуспешно боролись с охватившим драккары огнем. Опаляя лица и обжигая руки, они пытались оттолкнуть горящие расшивы от драккаров. Но все тщетно, драккары вспыхивали один за другим.

Расшивы не просто полыхали жарким огнем, что дает сухое дерево, они изливали пламя прямо в воду, и оно не гасло. Происходило это потому, что их под завязку забили бочками с диковинной, неприятно пахнущей смолой. Ее недавно обнаружили на севере Альтиды. Поначалу черные, затянутые радужной пленкой лужицы не вызвали особого интереса. Потом неожиданно открылось, что эта черная смола хорошо горит на воде. Применение ей до поры не находили. Выяснилось, что ее можно безопасно разогревать в плотно прикрытом крышкой котле. Но вот на воздухе разогретая смола вспыхивала бешеным пляшущим пламенем. Она с треском далеко выбрасывала трещащие щупальца, и била огненными шарами. Горящая смола очень опасна.

Но пламя удалось обуздать, заправив смолу в светильники, и лишив свободы. За стеклом черная жидкость горела ровным ярким светом. Что еще можно сделать со смолой, пока не придумали. Но тем, что она замечательно горит на воде, сейчас и воспользовались альтидские дружинники.

Огненное пятно обволакивало и жадно пожирало драккары, один за другим. Вскоре полыхала большая часть кораблей. С огненной напастью уже бесполезно бороться, и викинги отступили.

Торрвальд и его пять сотен викингов спешно бежали к причалам. Ярл знал, что как раз его драккарам огонь не страшен. Бесценное темировое дерево поджечь невозможно. Торрвальд пробовал разжечь костер из оставшегося после постройки темира. Усилия не увенчались успехом. Чудесный темир не горел ни в горящем масле, ни даже в жаркой кузнечной печи. А кроме того по приходе в Триград предусмотрительный ярл приказал убрать с палубы все, что только могло гореть.

По пути к причалам Торрвальду попадались разрозненные отряды викингов и просто одинокие воины. Они шли к главной башне — к детинцу — откуда все это время доносился рев боевого рога.

Их драккары сгорели, пожранные родичем бури — безжалостным огнем. Теперь вестфолдингам осталось только одно: умереть с мечом в руке. Викинги начинали путь в Валгаллу. Черные вороны Одина уже кружились над ними.

— Торрвальд! — кто-то окрикнул хеннигсвагского ярла.

Всмотревшись в покрытое волдырями обожженное лицо, он узнал ярла Сиградда из Нордкина. Их фьорды находились недалеко друг от друга. Хеннигсвагский ярл и Сиградд друзья и не раз совместно разбойничали в морях.

— Мы напрасно пришли в эти земли! — продолжил ярл Сиградд. — Мои драккары пожрал Гарм углей, и моим викингам теперь не на чем вернуться в родной фьорд. Скоро мы будем в Валгалле — на пиру у Одина. Расскажи в Вестфолде, как мы шли умирать, как Валькирии пели над нами свои сладостные песни. Пусть о нас сложат саги… И еще, Торрвальд! Я боюсь мести альтидцев. Мне страшно за свою семью. Месть будет безжалостна. Я прошу, чтобы ты взял в свою дружину моего сына: маленького Халли. Время быстротечно — он подрастет. Будь ему отцом. Я знаю, ты сумеешь уйти из этой проклятой страны. Ты знаешь как: ты всегда славился расчетом, и всегда выходил невредимым из самых тяжких битв и бурь. Возьми моего Халли, — он станет славным викингом!

Сиградд жалко улыбнулся. Не пристало просить кого-либо, даже равного себе по положению ярла. Единственное, что могло себе позволить гордое любящее сердце, это в последний раз побеспокоится о судьбе подрастающего сына.

Каждый сам властитель свой судьбы. Каждый волен — или погибнуть в безжалостной сече, или скрыться в бескрайних морях. Но… Сиградду уйти не на чем, и ярл слишком любил маленького Халли, будущего владетеля фьорда Нордкин. Если бы его драккары не пожрал огонь, он конечно ушел бы с Торрвальдом. Сиградд не сомневался, что поражение вестфолдингов неизбежно: слишком неравны силы, и у альтидцев наверняка в запасе есть еще какое-нибудь невиданное оружие. Сиградд знал, что впоследствии альтидские ладьи придут в его фьорд, и дружинники из этой проклятой страны каленым железом пройдутся по побережью, после чего там много лет будут властвовать мрак и тлен… А Торрвальд сможет помочь ему в этой малость: забрать с собой маленького сына, воспитать сироту достойным храбрым воином, который будет предан ему всю оставшуюся жизнь.

— Хорошо Сиградд, я выполню твою просьбу, — медленно кивнул Торрвальд. — Халли станет славным воином. А Эрлинг, — тут ярл кивнул на державшегося невдалеке колдуна, — научит его всему, что знает сам. Ярлу нужны знания и ум. Обещаю тебе, что сделаю все, как ты хочешь. Прощай, ярл Сиградд! — Торрвальд поднял руку в прощальном приветствии.

У причалов, на немногочисленные, не пострадавшие от огня драккары спешно прыгали вестфолдинги. Те викинги, которым не хватало места на уцелевших кораблях своего ярла, или по иной причине, небольшими отрядами отправлялись в детинец, где на последнюю битву глухо сзывал детей Одина клинок турий — боевой рог… Места в Валлгале должно хватить всем.

Перед рассветом, безмолвный прозрачный воздух наполнился низким свистящим гулом. Затем тяжело вздрогнула земля: в городские ворота ударил первый камень, пущенный из стенобитного орудия.

Вдали от Триграда, где брали свое начало бескрайние вендские леса, викингов, убегавших дюжине уцелевших драккаров, поджидал последний удар. Альтидцы утыкали дно реки заостренными бревнами, а их обожженные для крепости концы смотрели против течения, поджидая под водой свою жертву.

Драккары вестфолдингов один за другим налетали на подводную ловушку. Бревна пробивали их насквозь, вздымая над водой зеленые, поросшие водорослями днища. И тут же с обоих берегов с визгом полетели тучи стрел с зазубренными наконечниками и обмотанными паклей. Она оказалась пропитана все той же ненавистной черной смолой и жарко горела. Все повторялось! Снова несущий смерть огонь! Огонь и вода! И так же, как в Триграде, бороться с огнем бесполезно. Пламя объяло израненные драккары. Викинги, спасаясь от невыносимого жара, прыгали в воду, но не могли выплыть в тяжелых доспехах и шли ко дну, кормить речных раков и рыб. А тех, кто чудом добрался до берега, не мешкая добивали вендские охотники.

Уцелела лишь дружина Торрвальда Медноволосого. На узких, стремительных драккарах, прочным темировым днищам которых не страшен и подводный каменный клык, а не только топляк, викинги как рыбы на нересте преодолевали подводные ловушки. Золотисто-черные драккары змеями струились по песчаным отмелям. Огненные стрелы не впивались в темировые борта драккаров и не причиняли им вреда.

Торрвальд ушел. И даже мощные подводные цепи виннетской крепости не смогли задержать драккары хитроумного ярла. Они лишь беспомощно скользили по обшивке из чудесного дерева. А снаряженные вдогон ладьи скоро отстали: такого быстрого хода драккаров видеть еще никому не доводилось.

Да-а-а! Хеннигсвагский ярл Торрвальд Медноволосый совсем не спешил встретиться со своими прародителями: Аске и Эмбле. Пусть достославные предки еще немного подождут своего достойного потомка. Успеется… В Валгаллу он рано или поздно попадет в любом случае.

Вот когда с лихвой окупились немыслимые затраты, вложенные в постройку замечательных драккаров. Торрвальд ускользнул…

На обратном пути, зайдя во фьорд Нордкин, Торрвальд, исполняя данное им обещание, забрал с собой маленького Халли, сына ярла Сиградда и затем, не мешкая отправился на полуночь — в свое родовое гнездо.

Когда альтидским дружинникам удалось добраться в Хеннигсваг на многочисленных ладьях за головой ярла, они обнаружили на берегах фьорда лишь пепел сгоревших строений. А средь отогревшихся за лето скал струился тяжкий смрад, который исходил от сотен трупов бывших рабов. Торрвальд и колдун Эрлинг принесли своим богам великую жертву, сожгли родовое гнездо и навсегда растворились в седом океане.

Хеннигсвагский ярл знал, что прощенья не будет и возмездие за содеянное неотвратимо.

Средь вестфолдингов бродили слухи, будто Торрвальд несколько лет разбойничал на покрытых плотным туманом Оловянных Островах. Что хеннигсвагский ярл взял там в жены дочь одного из местных правителей, и что вскоре красавица-жена подарила ему сына.

Еще говорили, что хеннигсвагский ярл Торрвальд Медноволосый совсем выжил из ума и отправился со своей дружиной вверх по проклятой богами и людьми мутной реке, берущей начало в Земле Мрака. И что в этих жутких землях он сгинул без следа.

Хеннигсвагский ярл исчез из мира людей…