Го юй (Речи царств)

ГЛАВА 1 РЕЧИ ЦАРСТВА ЧЖОУ РАЗДЕЛ ПЕРВЫЙ

Му-ван[40] собирался в карательный поход против цюаньжунов[41], но цзиский гун[42] Моу-фу, увещевая его, сказал: “Нельзя [этого делать]. Прежние ваны сияли добродетелями, а не выставляли напоказ оружие. Ведь если оружие убрано и пускается в действие [только] в соответствующее время[43], оно внушает страх, но если его выставлять напоказ, это создает [у врага] привычку, а с привычкой страх исчезает. Именно поэтому в гимне чжоуского Вэнь-гуна говорится:

В отношении народа прежние ваны стремились повысить его добродетели и облагородить его характер[45], умножить источники приобретения богатства и сделать более эффективными оружие и сельскохозяйственные орудия. Они показывали, что выгодно и что вредно, и совершенствовали народ на основе правил поведения. Они стремились заставить народ заниматься полезным и избегать вредного, с любовью думать о добродетели и страшиться насилия. Именно поэтому в течение ряда поколений [эти ваны] смогли сохранить свой род, все более умножая его величие.

В прошлом наши прежние ваны из поколения в поколение занимали должность начальника земледельческих работ, служа [династиям] Юй[46] и Ся. Когда династия Ся пришла в упадок, она упразднила должность начальника земледельческих работ и перестала заниматься земледелием, в связи с чем наш покойный ван Бу-ку, лишившись должности, бежал по собственной воле и укрылся в землях, лежащих между жунами и диодами, где не смел небрежно относиться к делам. [Преемники Бу-ку] постоянно распространяли [на окружающих] его добродетели, продолжали совершенствовать его занятия, улучшали его наставления и правила, с утра до вечера прилежно трудились, сохраняя сердечность и простоту, высоко ставя преданность и доверие [народа], поэтому в течение ряда поколений они преуспевали в добродетели и не посрамили своего предшественника. Когда появился У-ван, он не только засиял блеском своих предшественников, но и приумножил его милосердием и мягкостью, служил духам и заботился о народе, поэтому не было недовольных.

Шанский ван Ди-синь[47] причинял людям большое зло, простой народ был не в состоянии выносить этого и с радостью поддержал У-вана, почему и произошел бой при Муе[48] в окрестностях шанской столицы. Это случилось не потому, что покойный ван занимался военными делами, а из-за того, что, искренне печалясь о страданиях народа, он устранил того, кто причинял народу зло.

Согласно системе, установленной покойными ванами, в пределах владения [Сына Неба] лежали земли, несшие повинности по обработке полей, а за его пределами — земли, несшие сторожевые повинности. От земель, несших сторожевые повинности” до земель, несших повинности по защите вана, находились земли, несшие повинности гостей; от земель, несших повинности варваров, до земель, несших повинности по обузданию варваров, находились земли, несшие повинности обузданных владений; жуны и дисцы жили на землях, несших неопределенные повинности[49].

Правители земель, несших повинности по обработке полей, подносили [вану] необходимое для ежедневных жертвоприношений; правители земель, несших сторожевые повинности, подносили необходимое для месячных жертвоприношений; правители земель, несших повинности гостей, подносили необходимое для сезонных жертвоприношений; правители земель, несших повинности обузданных владений, подносили дань; правители земель, несших неопределенные повинности, являлись представляться ко двору вана. Подношение необходимого для ежедневных жертвоприношений, месячных жертвоприношений, сезонных жертвоприношений, ежегодной дани и представления вану — вот наставления прежних ванов.

Если не подносилось необходимое для ежедневных жертвоприношений, совершенствовались помыслы[50]; если не подносилось необходимое для месячных жертвоприношений, совершенствовались приказы; если не подносилось необходимое для сезонных жертвоприношений, совершенствовались законы; если не приносилась дань, совершенствовались наименования предметов дани[51]; если не являлись для представления ко двору вана, совершенствовались добродетели, и только если, несмотря на установленный порядок, подношения не поступали, совершенствовались наказания.

Отсюда для неподносящих необходимое для ежедневных жертвоприношений существовали наказания; на неподносящих необходимого для месячных жертвоприношений совершались нападения; против неподносящих необходимого для сезонных жертвоприношений проводились карательные походы; неприносящим дань выражались порицания; неявляющимся для представлений ко двору вана делались предостережения.

Отсюда имелись законы для наказаний, воины для нападений, необходимое для карательных походов, приказы для выражения сурового порицания и выражения для письменных предостережений. Если приказ объявлялся, а предупреждение доводилось до сведения, но подношения по-прежнему не поступали, [прежние ваны] еще более совершенствовались в добродетелях, но не утруждали народ в дальних походах. Благодаря такой политике вблизи не было ослушников, а вдали не было неповинующихся.

Ныне, после смерти Да-би и Бо-ши[52], цюаньжуны являются для представления ко двору вана, выполняя возложенные на них обязанности, но вы, Сын Неба, говорите: “Я непременно выступлю против них в карательный поход, ибо они не подносят необходимого для сезонных жертвоприношений, и покажу им мощь своего оружия”. Это не что иное, как отказ от наставлений прежних ванов, и не грозит ли он вам опасностями и поражениями? К тому же я слышал, что вождь цюаньжунов Шу-дунь руководствуется старыми добродетелями[53] и и неизменно выполняет возложенные на него обязанности, которые считает главным делом, поэтому у него есть основания оказать нам сопротивление”.

Му-ван не послушал [совета] и выступил в карательный поход, из которого вернулся, получив [всего лишь] четыре белых волка и четыре белых оленя. С этого времени жившие на землях, несших неопределенные повинности, перестали являться [для представлений ко двору вана].

Гун-ван[54] путешествовал по реке Цзин[55] в сопровождении миского Кан-гуна[56], которому [местные жители] подарили трех девушек[57].

Мать Кан-гуна сказала: “Непременно отдай их вану. Ведь три зверя составляют стаю, три человека составляют толпу, три девушки составляют букет. Однако на охоте ван не бьет всей стаи, гун во время выездов ставит себя ниже толпы, среди служанок вана не бывает трех из одного рода. Букет состоит из прекрасных созданий. Народ одарил тебя прекрасными созданиями, но за какие добродетели ты их заслужил?[58] Даже ван не заслуживает этого, а тем более такая мелюзга, как ты!

Кан-гун не поднес [девушек] вану, и через год Гун-ван уничтожил владение Ми.

Ли-ван[59] отличался жестокостью, поэтому жители владение хулили его. Шао-гун[60] доложил [вану]: “Народ не в состоянии выносить [жестоких] приказов”. Ван рассердился, нашел шамана из владения Вэй и приказал ему следить за хулящими его. Затем, по докладу [шамана], он убивал их. Жители владения не смели больше разговаривать и, встречаясь на дорогах, только обменивались взглядами.

Ван обрадовался и сказал Шао-гуну: “Я смог прекратить хулу, никто не смеет разговаривать”. Шао-гун ответил: “Это вы создали вокруг них заграждения, но заткнуть народу рог более опасно, чем воздвигнуть плотины на реке. Когда огражденная река прорывает заграждение, всегда оказывается много пострадавших. Точно так же и с народом[61]. Поэтому тот, кто-регулирует течение рек, роет русла, чтобы дать воде сток, а тот, кто управляет народом, предоставляет ему свободу, чтобы он мог говорить[62]. Именно поэтому Сын Неба, занимаясь государственными делами, велит всем: от правителей владений и высших сановников до чиновников трех рангов[63] — подносить стихи, музыкантам[64] подносить песни, историографам[65] подносить книги, младшим музыкантам[66] предостерегать, слепым, лишенным зрачков, петь стихи, [представленные правителями владений, высшими сановниками и чиновниками трех рангов], слепым, сохранившим зрачки, декламировать [под музыкальный аккомпанемент предостережения младших музыкантов], ремесленникам увещевать[67], простым людям передавать разговоры[68], приближенным слугам изо всех сил убеждать[69], родственникам исправлять ошибки и проверять его поступки. [Таким образом], музыканты и историографы наставляют и вразумляют, почтенные старцы совершенствуют их поучения, после чего ван выбирает нужное и действует, благодаря чему дела идут, не нарушая ничьих интересов.

Рот у народа, как на земле горы и реки, которые производят богатства, как на возвышенностях и в низинах плодородные и орошаемые земли, которые дают одежду и пищу. [Точно так же] от слов, исходящих изо рта [вана], возникает понятие доброго и дурного. Осуществление доброго и принятие мер против дурного ведет к увеличению [у народа] богатства, одежды и пищи. То, что беспокоит его сердце, народ высказывает с помощью рта, а [ван] обобщает [высказанное] и действует, — так как же можно затыкать рты? Если заткнуть народу рот,. долго ли это сможет продолжаться?”

Ван не послушал [совета], и население владения по-прежнему не смело разговаривать. Через три года ван был изгнан в Чжи[70].

Когда Ли-ван полюбил [и приблизил к себе] жунского И-гуна[71], жуйский Лян-фу[72] сказал: “Уж не придет ли дом вана в упадок? Ведь жунский И-гун любит присваивать богатства и не понимает, [что это сулит] большие беды. Богатства — это то, что порождается всем сущим, то, что создается Небом и Землей, и если кто-нибудь присваивает их себе, вред от этого огромен. Все сущее, созданное Небом и Землей, должно использоваться всеми, разве можно заниматься личным присвоением? Это [лишь] вызывает у многих гнев и не способствует подготовке на случай больших бед. Если так наставлять вана, разве ван сможет долго удержаться [на престоле]?

Правящий людьми должен указывать пути к богатству и распределять его между высшими и низшими[73] с тем, чтобы духи, народ и все сущее получали по справедливости; при этом [он] каждый день должен испытывать страх из-за боязни вызвать недовольство. Именно поэтому в “Гимнах” говорится:

А в “Больших одах” сказано: “Распространяя милости, [Вэнь-ван] создал Чжоу”[75]. Разве это не [говорит о] распределении богатств и о боязни [грядущих] бед? Именно поэтому [прежние ваны] смогли создать [царство Чжоу], которое существует по сей день.

Ныне ван учится присваивать богатства, но разве это допустимо? Ведь даже когда богатство присваивает простолюдин, это называется воровством, и если так будет поступать ван, мало кто станет подчиняться ему. Если жунский гун будет использован на службе, [дом] Чжоу непременно погибнет!”

Через некоторое время жунский гун был поставлен сановником, после чего чжухоу перестали представлять подношения, а ван был изгнан в Чжи.

Во время смуты, [в результате которой Ли-ван был изгнан] в Чжи, Сюань-ван находился во дворце Шао-гуна, где население столицы окружало его.

Шао-гун сказал: “В прошлом я неоднократно увещевал вана, но ван не прислушался к моим словам, из-за чего и произошел этот мятеж. Ныне, если сын вана будет убит, разве ван не подумает, что я допустил убийство, будучи обиженным и рассерженным на него? Даже тот, кто служит чжухоу, оказавшись в опасности, не должен обижаться, а будучи обиженным, не должен гневаться, так что же говорить о состоящих на службе у вана!”

Сказав так, он подменил Сюань-вана своим сыном. Когда Сюань-ван вырос, его возвели на престол.

Вступив на престол, Сюань-ван не занимался обработкой земли на поле в тысячу му[76].

Гоский Вэнь-гун[77], увещевая его, сказал: “Так нельзя! Ведь главное занятие народа — земледелие. Оно дает просо и рис[78] для [жертвоприношений] Верховному владыке, приносит народу отдых и изобилие[79], от него зависит снабжение [необходимым] всех дел, оно рождает согласие и дружелюбие [среди людей], с него начинается увеличение богатства, оно создает полную безопасность и огромную устойчивость. Именно поэтому должность начальника земледельческих работ является важной должностью.

В древности великий астролог[80] в соответствии с сезонам” года наблюдал за землей. Когда светлое начало усиливалось-и, собираясь, наполняло собой все[81], жизненные силы земли приходили в движение[82]. Когда звезда, являющаяся добрым предзнаменованием для [начала]земледельческих работ, появлялась утром в седьмом знаке зодиака[83], а солнце и луна [в своем движении] доходили до звезды Тяньмяо, жилы земли начинали вздуваться. Заранее, за девять дней [до наступления сезона становления весны] великий астролог докладывал начальнику земледельческих работ: “В период от нынешнего дня до первого-числа [второй луны] весь теплый воздух поднимается кверху, от его движения земля увлажнится, и если не встряхнуть и не изменить землю[84], произойдет переполнение ее жил, сулящее-бедствия, и тогда хлеба не вырастут”.

Начальник земледельческих работ [на основании этого] докладывал вану: “Великий астролог во главе весенних чиновников[85] приказал нам, занятым делами земледелия: “В течение девяти дней от сегодняшнего числа вся земля придет в движение, пусть ван, с благоговением совершив очищение постом, надзирает за земледельческими работами, не изменяя [старых правил]”.

После этого ван приказывал блюстителю нравов[86] предупредить гунов, сановников, всех чиновников и простой народ[87]; начальнику общественных работ приказывал прибрать алтарь на [обрабатываемом] поле, а чиновнику, наблюдавшему за земледелием, велел предупредить всех о подготовке сельскохозяйственных орудий. Заранее, за пять дней [до наступления сезона становления весны] старший музыкант сообщал о приближении теплых ветров[88], после чего ван направлялся в покои, предназначенные для соблюдения поста. Все чиновники, ведавшие вопросами земледелия, [также] направлялись в свои помещения, предназначенные для соблюдения поста. Через три дня ван совершал омовение и пил однодневное вино.

Когда наступал срок [пахоты], заведующий ритуальной утварью[89] подносил вино из черного проса, смешанное с отваром куркумы, а хранитель винных чарок подносил однодневное вино. Ван выливал на землю вино из черного проса, смешанное с отваром куркумы, пил однодневное вино и шел [в поле]. Все чиновники и простой народ следовали за ним. Перед пахотой начальник земледельческих работ проверял поле, повар вана[90] и старший чиновник земледельческих работ совершали церемонию по случаю начала пахоты, после чего великий астролог показывал вану дорогу, а ван почтительно шел за ним.

Ван вспахивал одну борозду, чиновники пахали в три раза больше, в зависимости от ранга[91], а простой народ заканчивал вспашку поля площадью в 1000 му. Начальник земледельческих работ проверял работу, а великий астролог контролировал его. Блюститель нравов проверял простой народ, а старший учитель[92] контролировал его.

По окончании [сева] распорядитель[93] расставлял пищу, а старший повар контролировал его. Повар показывал вану дорогу, ван принимал угощение, состоявшее из большого набора животных[94], свита пробовала угощение, а простой народ съедал остатки.

В этот день [старший] музыкант во главе музыкантов проверял звуки ветра и определял состояние земли[95]. К юго-востоку от поля строили амбар для хранения собранного урожая и раздачи его в нужное время крестьянам.

Начальник земледельческих работ усиленно побуждал простой народ заниматься земледелием и объединять для этого усилия, говоря; “Светлое и темное начала распространились [равномерно][96], гремит гром, и насекомые вышли из спячки, тот, кто не подготовился к вспашке земли, будет наказан начальником приказа, ведающего наказаниями”, после чего приказывал всем: “Обойдите [и осмотрите] поле”. Первым шел чиновник земледельческих работ, за ним старший чиновник земледельческих работ, третьим — начальник земледельческих работ, четвертым — начальник общественных работ, пятым— блюститель нравов, шестым — старший пестун, седьмым — старший учитель, восьмым — великий астролог, девятым — начальник обрядов и жертвоприношений, а ван во главе их совершал общий осмотр. Точно так же поступали при прополке поля и уборке урожая.

Благодаря такой системе весь народ приходил в движение[97], прилежно занимался земледелием, исправлял межи на полях, каждый день носил с собой тяпки, не ленился в период сельскохозяйственного сезона, поэтому не было недостатка в богатствах и народ жил в согласии и единстве.

В те времена главным занятием ванов являлось земледелие, и они не требовали от своих чиновников [других] богатств, так как это мешало сельскохозяйственным работам. В течение трех сезонов года они занимались земледелием, а один сезон упражнялись в военном деле, поэтому, предпринимая карательные походы, проявляли мощь, а во время защиты располагали богатствами. При таком положении они могли доставлять радость духам и устанавливать согласие среди народа, и поскольку это было так, месячные и сезонные жертвоприношения приносились своевременно, а [народу] оказывались щедрые милости.

Ныне вы, Сан Неба, хотите совершенствовать дела покойных ванов, но забрасываете их главное дело, что вызовет нужду среди духов, приведет к сокращению жертвоприношений и уменьшит богатства народа, так как же вы будете добиваться для себя счастья и управлять народом?”

Ван не послушал [совета]. На тридцать девятом году правления [Сюань-вана] произошло сражение на поле в 1000 му, в ходе которого войска вана были разбиты жунами из рода Цян.

Луский У-гун[98] вместе с [сыновьями] Ко и Си[99] явился представиться [Сюань-вану], и ван назначил Си наследником престола.

Фаньский Чжун Шань-фу[100], увещевая [вана], сказал: “Его нельзя ставить наследником престола. Несоблюдение порядка старшинства непременно приведет к нарушению приказа, а нарушение приказа вана непременно приведет к убийству[101], поэтому, отдавая приказ, следует соблюдать старшинство. Невыполнение приказа укажет на слабость [вашей] власти, а выполнение приказа, нарушающего порядок старшинства, приведет к отказу народа от старших.

Низшие должны служить высшим, младшие — старшим, и в этом выражается порядок старшинства. Ныне же вы, Сын Неба, ставя чжухоу, назначаете [на этот пост] младшего сына, т. е. учите обратно должному. Допустим, [владение] Лу выполнит приказ, а чжухоу станут подражать ему, тогда [в дальнейшем] на пути приказов [прежних] ванов возникнут препятствия[102]. Если же владение Лу не выполнит приказа, и [назначенный вами] наследник будет убит, значит вы сами нарушаете приказы [прежних] ванов. Итак, если правителя Лу убьют, это будет объясняться вашим промахом и если его не убьют, это тоже явится вашим промахом. Подумайте об этом, Сын Неба!”

Ван все же назначил наследником престола Си. Вернувшись домой, правитель Лу умер, после чего лусцы убили И-гуна[103] и поставили у власти Бо-юя[104].

Весной, на тридцать втором году правления, Сюань-ван напал на владение Лу и поставил у власти Сяо-гуна[105], после чего чжухоу прекратили дружественные отношения с ваном[106].

Сюань-ван хотел найти кого-нибудь из детей царства[107], который смог бы руководить чжухоу и наставлять их. Фаньскик Му-чжун[108] сказал: “[Для этого подходит] луский правитель Сяо-гун”. Ван спросил: “Откуда ты знаешь?”. [Му-чжун] ответил: “Он с благоговением относится к мудрым духам и почтительно служит глубоким старцам. Распределяя пожалованья и налагая наказания, всегда обращается к поучениям, оставленным покойными ванами, и ищет совета в их прошлых делах, [принесших хорошие результаты], не нарушая ответа на заданный вопрос и выполняя полученный совет”.

Ван ответил: “Если это так, он может наставлять свой народ и управлять им”, после чего возвел на престол луского Сяо-гуна в храме Игун[109].

Сюань-ван, потеряв войска из южных владений[110], стал подсчитывать народ в Тайюане.

Чжун Шань-фу, увещевая его, сказал: “Народ нельзя пересчитывать. В древности не пересчитывали народ и [тем не менее] знали его численность. Чиновник, ведавший регистрацией народа[111], подсчитывал количество сирот и умерших; чиновник” ведавший фамилиями[112], подсчитывал количество фамилий среди народа; блюститель нравов подсчитывал численность войск; начальник приказа, ведавшего наказаниями, подсчитывал количество порочного люда; смотритель стад животных для жертвоприношений[113] подсчитывал количество животных, находившихся на его попечении; чиновник, ведавший ремесленниками, подсчитывал количество лиц, изменивших занятие[114], смотритель садов и огородов[115] подсчитывал приход [фруктов и овощей]; смотритель амбаров[116] подсчитывал расход [зерна]. Таким образом было известно все о численности населения, количестве родившихся и умерших, приходе и расходе [овощей и зерна].

Кроме того, установленное количество проверялось еще и на деле. Ван занимался земледелием на поле площадью в 1000 му, в свободные от сельскохозяйственных работ промежутки предавался весенней охоте, прополкой сорняков и уборкой урожая также занимался на поле площадью в 1000 му, осенней охоте уделял время после созревания хлебов, зимней охотой занимался по окончании сельскохозяйственных работ[117]. Благодаря этому было известно количество народа и к чему его было пересчитывать?

Молчать о малочисленности народа и производить общий подсчет населения — значит показать малочисленность народа и пренебрежение к делам[118]. Если держать в руках бразды правления и показывать малочисленность народа, это приведет к отпадению чжухоу, а если управлять народом и пренебрегать делами, исчезнет возможность отдавать приказы. Кроме того, беспричинный подсчет населения ненавистен Небу. Он нанесет вред принципам управления и явится помехой для ваших наследников”[119].

Ван все же подсчитал население, но когда на престол вступил Ю-ван, царство было разрушено и уничтожено.

На втором году правления Ю-вана три реки[120] в Западном Чжоу[121] взбудоражились[122].

Бо Ян-фу[123] сказал: “[Дом] Чжоу ожидает гибель. Животворные силы Неба и Земли не нарушают сами установленного порядка, если же порядок нарушается, значит, его привел в расстройство народ[124]. Когда светлое начало лежит внизу и не в состоянии выйти, а темное начало давит на него сверху и не дает подняться, происходят землетрясения. Ныне три реки в самом деле взбудоражились, и это произошло из-за того, что светлое начало лишилось положенного ему места, а темное начало давит на него. Когда светлое начало лишается положенного ему места и оказывается внизу под темным началом, Происходит землетрясение], истоки рек всегда закупориваются, а закупорка истоков непременно ведет к гибели государства. Ведь если земля и вода взаимодействуют[125], народ может удовлетворять свои нужды, а если земля и вода не взаимодействуют, богатства народа скудеют и чего тогда ожидать, кроме гибели?

В прошлом, когда обмелели реки И и Ло[126], погибла династия Ся, а когда обмелела река Хуанхэ, погибла династия Шан. Ныне добродетели дома Чжоу подобны добродетелям указанных двух династий в последний период их существования, к тому же снова закупорились истоки рек, а закупорка обязательно приведет к их обмелению. Существование же государства всегда зависит от гор и рек, и если горы рушатся, а реки мелеют,—это признак гибели государства. Обмеление рек непременно приведет к обвалу гор. Отсюда — если царство Чжоу должно погибнуть, это произойдет не позже, чем через десять лет, ибо такова основа счета[127]. Отвергаемое Небом не может существовать дольше этого срока”.

В этом году три реки обмелели, а гора Цишань обрушилась. На одиннадцатом году правления Ю-ван погиб, а дом Чжоу переехал на восток.

На третьем году правления Хуэй-вана[129] Бянь-бо, Ши-су и Вэй-го[130] изгнали вана и возвели на престол [сына Чжуан-вана] Цзы-туя[131]. Ван поселился во владении Чжэн, где пробыл три года.

[Однажды] сын вана, Цзы-туй, устроил для трех сановников угощение с вином, на котором Цзы-го был главным гостем[132]. Играла музыка, исполнившая все мелодии[133]. [Услышав об этом], чжэнский правитель Ли-гун[134] встретился с госким Шу[135] и сказал: “Как я слышал, когда начальник приказа, ведающего наказаниями, приводит в исполнение смертную казнь, правитель отменяет из-за этого музыку, тем более разве он может радоваться [чужой] беде. Ныне же я слышал, что Цзы-туй поет и танцует без устали, а это значит, что он радуется [чужой] беде, хотя какая беда может быть больше, чем изгнание вана с престола и занятие его другим. Забывать о печали, столкнувшись с бедой, значит радоваться [чужой] беде, и в этом случае беда всегда приходит к тому, кто так поступает. Почему бы нам не вернуть вана [на престол]?”. Гоский Шу согласился с этим предложением[136].

Затем правитель владения Чжэн во главе с ваном вошел в столицу через южные, а гоский Шу через северные ворота. Они убили Цзы-туя и трех дафу, после чего ван вступил в столицу.

На пятнадцатом году [правления Хуэй-вана] в Синь[138] спустился с неба дух. Ван спросил у заведующего титулами[139] Го: “В чем дело? Бывали ли подобные случаи в прошлом?”

[Го] ответил: “Бывали. Когда государство стоит на пути к расцвету, его правитель беспристрастен и мудр, справедлив и прямодушен, абсолютно чист, милостив и мягок. Его добродетели достаточны, чтобы исходящий от них благоуханный аромат поднимался [к духам], а его милости достаточны, чтобы объединить весь народ, в результате чего духи пользуются пищей [от жертвоприношений], а народ слушается приказов. Поскольку народ и духи не ропщут [на правителя], мудрые духи спускаются на землю и, наблюдая за добродетельным правлением, равномерно распределяют на всех счастье.

Когда государство стоит на краю гибели, его правитель алчен и зол, развратен и нерадив, порочен и жесток. Его правление омерзительно, аромат от его добродетелей не поднимается [к Небу], налагаемые наказания несправедливы и незаслуженны, чиновники двуличны[140], мудрые духи не считают приносимые жертвы чистыми, а народ вынашивает далеко идущие стремления[141]. Поскольку народ и духи ропщут [на правителя] и не имеют того, в ком они могли бы найти опору, на землю также спускаются духи и, наблюдая за жестокостью и злодеяниями правителя, ниспосылают на него беды. Таким образом, появление духов может быть как признаком расцвета, так и признаком гибели.

В прошлом, перед возвышением династии Ся, на гору Чун-шань[142] спустился дух Жун[143], а перед ее гибелью дух Хуэй-лу[144] провел две ночи в Циньсуй[145]. Перед возвышением династии Шан на горе Пишань[146] останавливался дух Тао-у[147], а перед ее гибелью в Му[148] появился Иян[149]. Перед возвышением династии Чжоу на горе Цишань пел феникс, а перед ее упадком дух дуского бо стрелял в вана из лука в Хао[150]. Таковы имеющиеся записи о мудрых духах”.

Ван спросил: “Что за дух появился ныне?” [Го] ответил: “В прошлом Чжао-ван[151] взял в жены дочь правителя владения Фан[152], которую стали называть Фан-хоу[153]. Она действительно обладала слабыми добродетелями, а ее поведение походило на поведение Дань-чжу[154], поэтому дух Дань-чжу вселился в нее, чтобы составить ей пару, и от нее родился Му-ван. Этот дух несомненно надзирает за делами сыновей и внуков дома Чжоу и ниспосылает на них счастье или несчастье. Поскольку духи отличаются постоянством и не уходят далеко [от тех, в кого они вселились], уж не явился ли, если подходить с этой точки зрения, дух Дань-чжу?”.

Ван спросил: “Кто примет от него наказание?” [Го] ответил: “Земли владения Го”. Ван сказал: “Если это так, то почему?” [Го] ответил: “Я слышал, что когда правитель идет по правильному пути и при нем появляется дух, это называется “встретить счастье”, когда же он развратен и при нем появляется дух, это называется “добиться беды”. Ныне правитель владения Го погряз в пороках, поэтому не грозит ли ему гибель?”.

Ван спросил: “А что делать нам?”[155] [Го] ответил: “Прикажите главному управителю вместе со старшим жрецом, совершающим моления о ниспослании счастья, и великим астрологом отправиться во главе представителей фамилии Ли[156] в Го с жертвенными животными, просом, рисом, сосудами из яшмы и шелком и принести там жертвы духу, но ничего не просить у него”.

Ван спросил: “Как долго просуществует владение Го?” [Го] ответил: “В прошлом император Яо управлял народом под покровительством пятой стихии[157], а ныне появился его потомок, вот почему появление духа говорит, что [владение] не может просуществовать дольше, чем это число [лет]. Стало быть, владение Го не просуществует более пяти лет”.

Ван послал главного управителя Цзи-фу во главе представителей фамилии Фу[158], старшего жреца, совершающего моления о ниспослании счастья, и великого астролога, которые, взяв с собой жертвенных животных и яшмовые сосуды с вином из черного проса, смешанного с отваром куркумы, отправились в Го для совершения жертвоприношения. Вместе с ними в Го прибыл и заведующий титулами Го. Правитель владения Го также приказал своему старшему жрецу, совершающему моления о ниспослании счастья, и великому астрологу [принести жертвы духу] и просить у него земли.

По возвращении заведующий титулами Го доложил вану: “Владение Го непременно погибнет. На того, кто не приносит с чистой душой жертв духам, но просит у них счастья, духи непременно ниспосылают беды. Против того, кто не питает родственных чувств к народу, но требует у него богатства, народ непременно восстает. Только очистив помыслы перед жертвоприношением, можно совершать жертвоприношения с чистой душой. Только ласково оберегая простой народ, можно проявлять к нему родственные чувства. Ныне же правитель владения Го своими действиями разоряет народ, стремясь удовлетворить низменные страсти. Он отдалил от себя народ и разгневал духов, но тем не менее добивается богатства, — разве он не встретит в этом затруднений!”

На девятнадцатом году [правления Хуэй-вана] владение Цзинь захватило владение Го.

Сян-ван[160] послал шаоского гуна Го[161] и заведующего титулами Го пожаловать цзиньскому Хуэй-гуну[162] нефритовый жезл [как знак на право управлять владением]. Люй Шэн[163] и Си Жуй[164] помогали правителю Цзинь [во время церемонии вручения жезла] без должной почтительности; сам правитель Цзинь держал [пожалованный] нефритовый жезл, опустив его книзу[165], а при поклоне не коснулся головой земли.

По возвращении заведующий титулами Го доложил вану: “Если владение Цзинь и не погибнет, его правитель несомненно останется без наследников, причем ни Люй Шэну, ни Си Жую не избежать беды”.

Ван спросил; “Почему?” [Го] ответил: “В “Книге дома Ся” сказано: “Кого поддерживать народу, кроме доброго правителя, а правителю с кем, кроме народа, защищать государство”[166]. В “Клятве [Чэн-] тана[167] говорится: “Виноват только я один, и я не обвиняю народ, когда же будет виноват народ, вина за это ляжет на меня одного”. В главе Пань-гэн[168] написано: “Хорошее в государстве — ваша заслуга, плохое в государстве проистекает только от ошибок, допущенных мной одним, за них я заслуживаю наказания”. Нельзя, возглавляя массы людей и управляя народом, не обращать внимания на приведенные высказывания.

Для народа наиболее хлопотливыми являются великие дела[169], и покойные ваны знали, что эти великие дела могут успешно выполняться только с помощью народа. Поэтому они очищали свои сердца, чтобы оказывать народу ласку и благодеяния; проверяли свои внутренние помыслы и сопоставляли их с внутренними помыслами народа, чтобы управлять им; вносили ясность в дела и законы, чтобы наставлять народ; разрабатывали нужные мероприятия и, когда они получали доверие народа, осуществляли их. Очищение сердца приносило чистоту; проверка внутренних помыслов и сопоставление их с внутренними помыслами народа приносили преданность [народа]; внесение ясности в дела и законы приносило правила поведения; разработка нужных мероприятий, пользующихся поддержкой народа, приносила доверие [народа]. А раз это было так, то, значит, и правила для возглавляющего массы людей и управляющего народом состоят в следующем: не очистив сердца, не добиться согласия [с народом]; без преданности [народа] не добиться успехов в делах управления; без правил поведения не добиться послушания [народа]; без доверия [народа] не добиться осуществления распоряжений.

Ныне же правитель Цзинь, вступив на престол, нарушил обещание сделать подарки как находящимся в пределах его владения, так [и тем, кто] вне его[170]; [он] жестоко обращается с живущими в его владении[171] и так лишился [их] доверия. Он с неуважением отнесся к пожалованию вана, а значит, отбросил правила поведения. Он делает то, что ненавидит сам[172], и тем самым отбросил преданность. Он наполняет свое сердце злом и, таким образом, отбросил чистоту сердца. Поскольку он полностью отбросил четыре [перечисленных] принципа, живущие далеко перестанут являться к нему, а живущие близко не станут дружить с ним; так как же он сможет защищать свое владение!

В древности покойные ваны, когда они приобрели Поднебесную, с почтением относились к Верховному владыке и блестящим духам[173], совершали для них жертвоприношения и с уважением служили им. Поэтому утром [в день весеннего равноденствия] они совершали поклонение солнцу; вечером [в день осеннего равноденствия] совершали поклонение луне, дабы научить народ служению правителю. Чжухоу весной и осенью получали указания от вана, чтобы управлять [вверенным] народом. Высшие и низшие чиновники каждый день с почтением занимали свои места, чтобы усердно выполнять возложенные на них обязанности. Простой народ, ремесленники и торговцы занимались своими делами, чтобы снабжать стоящих над ними, и тем не менее [прежние ваны] боялись, что могут допустить упущения. Поэтому они создали [разряды] колесниц, одежды, флагов и знаков для установления различия [в знатности]; ввели [виды] приношений[174], подарков[175], жезлов[176] и верительных знаков[177] для придания веса [достоинству]; определили ранги, титулы, благородных и низких[178], чтобы расставить всех в порядке; создавали славу и прекрасную репутацию [отличившимся лицам], чтобы широко распространять ее. [Если и после этого] все же находились покидающие свои места и пренебрегающие своими обязанностями, их заносили в списки лиц, подлежащих наказаниям или ссылке в отдаленные земли. Поэтому и были поселенцы во владениях варваров, были наказанные топором, секирой, ножом или клеймением, но ведущие распутный образ жизни не переводились!

Правитель владения Цзинь занял престол, не будучи прямым наследником[179]; поэтому даже если бы он старался изо всех сил, пребывал в беспокойстве и, занимая трон правителя, опасался бы неправильных действий, боясь потерять престол, то и этого, можно сказать, было бы недостаточно. Если же он дает волю страстям, отдаляет от себя соседей[180], притесняет свой народ[181] и пренебрегает стоящими выше него[182], разве он сможет твердо сохранять престол?

Взявши нефритовый жезл, он опустил его вниз, чем нарушил правила; при совершении поклона не коснулся лбом земли, чем проявил пренебрежение к вану. Раз он нарушил правила обращения с жезлом, значит, он не ценит свое достоинство; раз [выказал] пренебрежение к вану, значит, ему не будет подчиняться народ. Ведь воля Неба и дела людей постоянно связаны между собой, и беда быстро настигает того, кто занимает высокий пост и пользуется большими благами[183]. Поэтому если правитель Цзинь проявляет пренебрежение к вану, люди проявят пренебрежение к нему самому. Он унизился, и люди также унизят его. Сановники[184] получают от него жалованье, но не увещевают, а льстят, поэтому беда непременно постигнет и их”.

На третьем году правления Сян-вана Хуэй-гуна поставили правителем владения Цзинь. На восьмом году [правления Сян-вана] он потерпел поражение в Хань[185]. На шестнадцатом году [правления Сян-вана] цзиньцы убили Хуай-гуна[186]. У Хуай-гуна не было наследника. [В этом же году] циньцы убили Цзы-цзиня и Цзы-гуна[187].

Сян-ван послал главного управителя Вэнь-гуна[188] и заведующего титулами Сина пожаловать цзиньскому Вэнь-гуну[189] нефритовый жезл [как знак на право управлять владением]. Высшие сановники [Цзинь] встретили посланных на границе владения, а правитель Цзинь встретил их в предместьях столицы, выразив сочувствие за лишения, испытанные в дороге. Он поместил прибывших в храме предков, поднес угощение из девяти комплектов животных, а во дворе установил [на ночь] большие светильники.

Когда наступил день [пожалования жезла], связанная с этим церемония была проведена в храме У-гуна[190], где установили тутовую табличку с именем покойного[191], а на жертвенном столике расстелили циновки. [После этого] в храм прибыл главный управитель, а за ним, в одежде с черной каймой и в высокой шапке[192], вошел правитель Цзинь. Главный управитель, на основании приказа вана, велел правителю Цзинь надеть головной убор и одежду гуна, а заведующий титулами наставлял, как это сделать. Только после третьего приказа правитель Цзинь надел головной убор и одежду. По окончании церемонии он оказал прибывшим почести как гостям, устроил для них пир, одарил подарками и, проводив до окраины столицы, [еще раз] устроил прощальное угощение, сделав все согласно церемоний, положенных для хоу и бо при получении титула от одного из трех учителей вана, устроив вдобавок пир для укрепления дружественных отношений.

По возвращении заведующий титулами Син доложил вану: “К владению Цзинь нельзя не относиться хорошо, его правитель непременно станет гегемоном среди члсухоу. Он с почтением принял приказ вана и полностью выполнил установленные правила поведения. Почтение к приказу вана — путь, ведущий к соблюдению порядка старшинства, полное выполнение установленных правил поведения — закон добродетели. Чжухоу непременно подчинятся тому, кто руководит ими, придерживаясь добродетели.

Кроме того, соблюдение правил поведения дает возможность судить; пользуется ли он преданностью и доверием [народа], обладает ли человеколюбием и соблюдает ли долг. Преданность [народа] возникает от деления [богатств на равные части], человеколюбие дает возможность оказывать благодеяния, наличие доверия [народа] позволяет сохранять послушание, долг позволяет соблюдать ограничения. Деление [богатств], вызывающее преданность, приводит к равномерному распределению, человеколюбивые действия приводят к ответному вознаграждению, наличие доверия и послушания приводят к устойчивости, соблюдение долга и ограничения приводят к укреплению законов. Когда богатства распределяются равномерно, народ не ропщет, когда действия вызывают ответное вознаграждение, нет недостатка в богатствах, когда царит устойчивость, не пренебрегают приказаниями, когда существуют ограничения и законы, никто не сходит с правильного пути. Если народ не ропщет, а в богатствах нет недостатка, если не пренебрегают приказами и никто в своих действиях не сходит с правильного пути, разве может быть какое-нибудь дело, которое нельзя было бы выполнить успешно!

Когда мысли не расходятся с действиями, это выражает преданность, когда трижды отказываются и только после этого надевают положенную одежду[193], это выражает человеколюбие, когда соблюдают долг, не допуская нарушений, это выражает доверие, когда соблюдают правила поведения, не допуская изъянов, это выражает долг. Будучи во владении Цзинь, я видел, что его правитель не нарушает ни одного из этих принципов, поэтому и говорю, что правитель Цзинь может соблюдать правила поведения. Относитесь к нему, ван, хорошо, если вы посеете семена во владении, соблюдающем правила поведения, вам непременно щедро воздается за это”.

Ван послушал [совета], и послы во владение Цзинь следовали по дорогам один за другим. В период смуты, поднятой Хуй-хоу[194], ван бежал во владение Чжэн, но правитель владения Цзинь вернул его на престол. На шестнадцатом году правления Сян-вана цзиньский Вэнь-гун был поставлен управлять владением. На двадцать первом году [правления Сян-вана] Вэнь-гун во главе чжухоу явился на аудиенцию к Сян-вану в Хэнъюне[195] и поднес чуских пленных, а затем заключил с чжухоу договор о союзе в Цзяньту[196], в результате чего впервые стал гегемоном[197].