Гонконг. Почти что пенсия

Глава 6

Пожимаю плечами. Отдаю супруге тряпку. Не сказать, что зам на участке по производству палладия — никто, но для таких маски-шоу я — слишком мелкая сошка.

Ну или существуют иные причины, про которые еще не знаю.

На самом деле новости красноречиво показывают, что творится в Гонконге. За местных деятелей взялись всерьез, Пекин решил вцепиться в бизнес ежовыми рукавицами. С одной стороны, это показывает, что бизнес в Гонконге на серьезном уровне и есть что ворошить. С другой стороны, способы варварские…

— Скажи, Юн, все же будет хорошо? — вопрошает супруга с глазами, полными слез.

— Будет, дорогая, — отвечаю машинально, выключаю телевизор и иду в душ, но жена перегораживает проход.

— Почему ты начал тренироваться? — в ее глазах настороженность. — У тебя появился кто?

Интересная аналогия. Вообще-то, чем выше мышечный тонус (особенно в моем нынешнем возрасте, после каскадного возрастного снижения тестостерона), тем выше интеллектуальный порог и уровень работоспособности. В здоровом — теле здоровый дух, иначе говоря.

Проговариваю это супруге, она внимательно слушает. Хотя вряд ли понимает.

— У меня никого нет, не беспокойся, — резюмирую.

Она щурится, вздрагивает, будто поймала инсайт, и подходит к шифоньеру. Оттуда достает какой-то листик, который оказывается абонементом в спорт зал. Срок заканчивается через два месяца.

— Дарю, мне он всего равно не нужен, Юн… ты про него забыл?

Киваю, хотя забыл — громко сказано. Невозможно забыть про то, чего не знал. Но теперь, держа абонемент в руках, вспоминаю, что когда около года назад у жены начались проблемы с общим физическим состоянием, врачи рекомендовали поход в спортзал. Тогда я купил абонемент супруге, но после тренировок ей стало только хуже.

А вот мне абонемент определено пригодится.

— Тебе лет-то сколько, дядь? — повар на точке мобильного общепита смеряет меня взглядом. — На пенсию не накопил?

В глазах — насмешка, но шутку про «сырую землю» паренек оставляет при себе.

Видимо, видит по моему выражению лица, что я настроен «еще повоевать». Тем более, я занят тем, что примеряю на себе фартук с логотипом компании моего старого друга. Кстати, парнишкой повар является только по возрасту, а вот по меркам организации — он опытный сотрудник, прошедший все круги ада в самом низу.

— Сколько лет есть, все мои. Расскажешь что делать? — закончив с халатом, примеряю шапочку-колпак.

Смотрюсь я действительно забавно. Мы находимся на складе, отсюда начинается рабочий день мобильных точек продаж (на специальной парковке припаркованы вагончики). Здесь же — холодный и горячие цеха кухни. Вот на ней мне сегодня предстоит начинать знакомство с компанией. Буду впахивать как следует, получу повышение — возможно, смогу рассчитывать на выезды в город в тех самых фирменных вагончиках.

Вообще вертикаль низшего звена имеет следующую структуру: в самом низу — разнорабочие, такие, как я. Обязанности — принеси, подай, иди на хер не мешай. Вся грязная работа — это сюда.

Далее после идет разветвление на складских и выездных. Складские получают возможность стать поварами или их помощниками, а выездные идут по той же спирали, работая на выездных вагончиках.

Особо отметившиеся или имеющие наработку в сотни часов попадают в ресторан. Туда стремятся все — в отличие от мобильных вагончиков, работа в ресторане позволяет получить чаевые.

Если изобразить схематично, продвижение по карьерной лестнице возможно при определенной наработке часов. Каждая должность упирается в эти самые часы. Набрал нужное количество — можешь расчитывать на повышение. Повышение возможно и в случае полезности для компании. Здесь ценят идеи, внедрение которых помогает улучшить работу предприятия.

Все это я прочитал в брошюрке, где на самых первых страницах значились УТП компании, миссия и цели.

Склад довольно большой. Вокруг одна молодежь, студенты, и я среди них, как белая ворона. Правда, полагаю, число подобных мне на аналогичных работах очень скоро кратно возрастет.

На меня бросают косые любопытные взгляды, на лицах читается вопрос — этот старик с ума сошел? Я в ответ улыбаюсь. Улыбка — самый действенный инструмент.

— Кстати, вот это правильно, — мой наставник показывает большой палец. — На рабочем месте положено улыбаться. Но, думаю, сегодня у тебя самую малость испортится настроение.

Последние слова звучат заговорщицки. А потом становится понятным вложенный в них смысл.

— Знаешь, какой здесь самый ходовой товар, Юн? — спрашивает повар и сам же отвечает. — Картошка фри! В порции порядка ста грамм чищенного картофеля. Картофель у нас крупный, в одной картошке примерно сто сорок граммов. После очистки как раз получается одна порция.

Следом рассказывает, что оборот составляет порядка десяти порций в час с торговой точки. С двенадцатичасового рабочего дня выходит около ста двадцати порций.

— Сколько всего вагончиков? — уточняю.

— Пятьсот один, — улыбка повара становится шире.

У меня в голове срабатывает вычислитель — это порядка шестидесяти тысяч порций за смену. Или шесть тон груза. В одном мешке картофеля сорок килограмм. Прочая арифметика подсказывает, что мне предложит перетягать полторы сотни мешков на своем горбу.

Считай разгрузить целый грузовик. Допустим…

— Когда приедет машина, поможешь разгрузить, — продолжает повар, потом указывает на какое-то чудо техники. — Чистить будешь с помощью этого аппарата, там все просто, главное руки не совать куда не надо вместо картофеля.

— И когда приедет машина?

Повар вскидывает руку с часами. Стрелка огибает циферблат и застывает на мгновение на отметке 7.00 — начало рабочего дня.

— А вот прямо сейчас!

В это же мгновение начинает играть музыка — какая-то песня одной из Кей-поп групп, популярных и в Китае.

Сотрудники тотчас разбегаются к вагончикам, ворота въездные медленно ползут вверх. С улицы задом въезжает забитый до отвала грузовик.

— Вон те ребята разнорабочие введут в курс дела по разгрузке, — повар показывает на пятерых пацанов, топающих к грузовику, — Удачного первого рабочего дня, Юн, его надо просто перетерпеть!

— Сколько часов надо отработать для перехода на следующую ступеньку? — озвучиваю единственный существенный вопрос.

— Пятьсот, — повар пожимает плечами, сам понимая, что цифра внушительная. — Ну или всегда можешь попытать силы с предложением идей для нашей компании. Руководство из реально читает.

Повар указывает на небольшой информационный стенд, где висит ящик «для предложений». Потом разворачивается, надевая колпак, и идет на кухню.

Я делаю глубокий вздох, работа предстоит неблагодарная. Парни подходят к грузовику, открывают дверцы кузова. Один залезает в кузов, начинает выбрасывать мешки, остальные выстраиваются в ряд. Ловят мешки, перекидывают друг дружке… м-да.

— Эй, новичок, ты собираешься работать? Мешки сами себя не дотащат!

В меня летит мешок, подхватываю его на лету. Коленки невольно сгибаются, но быстро возвращаю равновесие.

Тяжелый и жутко неудобный! Да, физическая нагрузка здесь на высоте, но пользы от такой нагрузки нет. Спину сорвать и потом слечь пластом — это пожалуйста, как и расшатать мениски. Остальные разнорабочие привычны, матерятся, пыхтят…

Первые пять десятков мешков с картошкой разгружены.

— Перекур пять минут, — объявляет наш «старший», которому на вид не больше двадцати.

Разнорабочие присаживаются на пол, кто где стоял. Кто-то закуривает, кто-то пьет. Труд здесь обезьянний, однообразный… а что делает из обезьяны человека? Пожалуй, использование инструментов для этого труда.

Я скребу макушку, оглядываюсь по сторонам. Неплохо придумать, как все это упростить. Прогуливаюсь по складу, останавливаюсь возле морозилки, там внутри на больших крюках висят мясные туши.

Несколько крюков свободны, забираю один из них. Вижу на стене пожарный щиток и иду к нему. Достаю шланг и вместе с ним возвращаюсь к кузову. Смеряю взглядом расстояние между кузовом грузовика и картофелечисткой. Навскидку тут метров двадцать, длины шланга должно вполне хватить.

Разматываю шланг, один конец привязываю к станку, а второй, закидываю в кузов. Отлично.

— Эй, ты что задумал? — за мной с любопытством наблюдает один из разнорабочих, мелкий паренек в очках с толстенными линзами.

Весом он раза в два меньше меня, поэтому таскать мешки ему дается с трудом. Думаю, он надолго запомнит работу разнорабочим.

— Хочу немного упростить процесс.

С этими словами привязываю второй конец шланга за кузов грузовика, при этом обеспечив должное натяжение этакого троллея. Цепляю крюк, выполненный в форме зигзага за шланг, проверяю плавность хода.

— Как тебе зовут паренек? — обращаюсь к очкарику.

— Пинсинь… — протягивает он, рассматривая воздвигнутую конструкцию.

— Хорошо, Пинсинь, встань-ка по другой конец шланга напротив картофелечистки.

Тот нехотя поднимается, но все же идет в обозначенное место. Я беру один из мешков, насаживаю на крюк и отпускаю — крюк вместе с мешком скользит вниз, где его ловит очкарик.

У остальных разнорабочих, с ухмылкой наблюдавших за моими приготовлениями, глаза лезут на лоб. Прошу очкарика снять крюк и вернуть мне.

А через пару минут, оставшихся от перекура, мы переправляет с десяток мешков. Вдвоем, без надрывной нагрузки на мышцы, колени и спину.

— Э… — перед кузовом вырастает «старший». — Как я могу помочь?

Посылаю его еще за крюками. Вместо себя ставлю другого разнорабочего. Итого меньше чем за час картофель оказывается разгружен.

Пока ребята занимаются выгрузкой, беру бланк «идеи» со стенда, и сажусь заполнять. Описываю вкратце предложение «малой автоматизации» и отправляю в ящик.

— Ты представляешь какой идиот? — едко прокомментировал заместитель начальника по развитию и внедрению новых технологий. — Понабирают по объявлению!

Он с важным видом скрестил руки на груди, стоя возле большого панорамного окна, заклеенного матовой пленкой. Со стороны его кабинета было видно происходящее на складуе, а вот рабочие не видели, что за ними ведется наблюдение. А наблюдать Чжао очень любил. Вот так, когда никто тебя не видит, а ты видишь все, можно узнать много чего важного и интересного. И выводы сделать… соответсвующие.

Обращался Чжао к механику, который минутой ранее зашел в кабинет. Именно механик нажаловался Чжао, что разнорабочие на складе «чудят».

В том о, что они действительно чудят, замначальника убедился собственными глазами. Какой-то стажёр, которому впору думать, кто подаст стакан воды на смертном одре, внедрил бессмысленное «новшество» — взял с пожарного стенда шланг и устроил развлечения! Запускал мешки к картофелеочистному станку.

Но такое развлечение было не только бессмысленным, а и опасным. Что, если на складе начнется пожар? А шланга нет⁈

Действительно идиот, устало подумал Чжао и поправил очки, вечно сползавшие на переносицу. Очки замначальнику были великоваты, а все из-за того, что Чжао сильно похудел на новой должности из-за нервов и большого количества работы.

Девушка, которая бросила Чжао, называла его скелет, зато скелет не скелет, а деньги у замначальника она просила исправно. Что до оправы, не то чтобы у Чжао не было средств заказать себе новые очки, зарабатывал он действительно неплохо (и квартальные планы перевыполнял, в это хорошая премия!), но у него попросту не было времени заниматься чем угодно, кроме работы. Как никак, семь лет рос до должности зама, впахивал как проклятый, спал по четыре часа… а такие вот полновесные идиоты, как этот стажер, всерьез думали, что смогут обскакать Чжао на повороте, предлагая в качестве идей для внедрения полный… да полный бред!

У Чжао от этих мыслей аж пульс застучал.

— Ты чего хотел, кстати? — Чжао вернул внимание на механика, так и застывшего в дверях.

— Обсудить покупку кофейных фильтров, подходит срок, — заверил механик. — А еще вот что — полюбуйтесь, господин Чжао, — он с такой же едкой ухмылкой протянул замначальнику листок из ящика «идеи». — Так сказать, народное творчество на ваш суд.

Чжао небрежно взял лист, пробежался по написанному, хмыкнул.

— Ну бред же! — эмоционально прокомментировал он.

На листке «идеи» была довольно подробно сформулирована инициатива по «оптимизации» производственного процесса склада. Красивые слова, которых нахватался стажер на каких-нибудь бесплатных вебинарах про бизнес. Зовут его кстати… Юн.

Какое-то знакомое имя, подумал Чжао. Хотя неудивительно, Юнов в Гонконге пруд пруди. И вряд ли именно этот чудной старикашка хоть чем-то примечателен, иначе бы не пошел стажером на старости лет.

Для себя Чжао решил, что будет называть сталкера хитрожопый Юн, а хитрожопых Чжао терпеть ненавидел. Такие экземпляры у него не задерживались. Потому Чжао не стал думать долго и подошел к столу, на котором лежала радиостанция, транслирующая звук на громкоговоритель в склад. Он поднёс к губам микрофон и произнес:

— Разнорабочий Юн, зайдите в кабинет к господину Чжао.

— Вы всерьез собираетесь это обсуждать? — механик взял листок и ознакамливался с содержимым.

— Нет, конечно, я хочу уволить этого придурка.

По итогу разгрузка заняла на пару часов меньше. Очкарик встал на станок очистки, я расположился с противоположной стороны, чтоб принимать очищенный картофель и передавать на нарезку.

Дело шло быстро, и, что примечательно, для организации процесса очистки-нарезки понадобилось три человека.

Еще трое разнорабочих от нечего делать осаждали автомат с растворимым кофе.

— Эй, у кого мелочь есть? — вопрошал старший. Никаких пауз во время рабочего дня не предусматривалось в принципе, поэтому монеты с собой никто не взял. — Кофе жуть хочется!

Мои нынешние коллеги были явно довольны и первоначальный скептицизм в мой адрес заметно поубавился.

— Лихо ты, — говорит очкарик, засовывая очередную картофелину в очистительный механизм. — Видишь вон там, где окошко выдачи?

Кивает в сторону проема в стене, там происходит выдача полуфабриката — тот же картофель, который готовят уже на месте, выдается в сыром виде нарезанными ломтиками. Для получения порции, работяги с мобильных вагончиков, вбивают заказ и встают в очередь. Над выдачей висит экран с очередностью номеров.

— Обычно на выдаче в это время «пробка», — поясняет очкарик. — Я здесь работаю полгода и впервые вижу, что никто не бегает с горящей задницей.

Если фри — ходовой товар, ничего удивительного, что через пару часов запасы полуфабрикатов заканчиваются.

— Что правда, то правда! — вставляет старший, он уже налил кофе и направляется в курилку, довольный, как слон. — Сейчас пятиминутный перекур и мы вас сменим, лады?

Однако с перекуром не складывается. Из громкоговорителя доносится скрежещущий от гнева голос:

— Разнорабочий Юн, зайдите в кабинет к господину Чжао!

И на подвешенном над потолком табло дублируется приглашение:

— Оу, кажется кто-то встрял… — очкарик втягивает голову в плечи.

— Куда идти? — спрашиваю я.

Старший тычет пальцем на лифт на второй этаж, там остекленная смотровая площадка. Я не без удивления отмечаю, что маршрут показывается на том самом большом экране, зелёные стрелочки ведут от места очистки к лифту второго этажа.

— Заменишь? — не дожидаясь ответа старшего, вручаю ему таз для очищенной картошки.

Тот, недовольно шевеля носом, со вздохом откладывает стакан с кофе и прячет в карман сигарету.

— Я тебе не завидую! — бурчит он. — Господин Чжао никого просто так не вызывает.

Никак не комментирую, вытираю руки тряпкой и иду к лифту. По пути подмечаю, что ящик с бланками для идей пуст.

Оперативно они обработали инициативу снизу. Я думал, несколько дней этому письму счастья придется полежать. Предположу, что вызывают меня как раз по этому поводу.

Кабина бесшумно везёт на второй этаж, створки лифта плавно разъезжаются и я оказываюсь в длинном, тянущимся по обе стороны коридоре, выполненном в светлых тонах.

По одну стену коридора тянутся двери кабинетов. Ищу третий номер, сажусь на скамью, установленную напротив. На стене небольшой экранчик — цифра семь горит красным цветом, и ниже комментарий: вас вызовут.

Раз вызовут, подождём.

На стенах висят фотографии из истории компании, сделанные в разные моменты ее развития, под рамками подписи. С любопытством изучаю.

Ощущение вновь такое… странное, как будто дежавю. Практически каждый кадр кажется знакомым, все таки с владельцем мы общались очень хорошо.

Одна из фотографий привлекает внимание — это снимок первого мобильного вагончика. Возле него с оттопыренным большим пальцем стоит мой друг.

— Номер семь! Пройдите в третий кабинет, — слышится из-за спины электронный голос.

Оборачиваюсь и, приподняв бровь, наблюдаю как прямо из двери, как на каком-нибудь Ламборгини, вылезает ручка.

Дергаю за нее, открывая дверь, захожу в кабинет.

— Подожди секундочку, — застает меня голос зама в дверях.

Впереди рабочий стол, за ним — какой-то прыщавый юноша лет двадцати пяти, одетый в костюм на пару размеров больше, чем нужно. Волосы аккуратно зачесаны по пробору, вымазаны гелем. Очки то и дело съезжают по массивному носу с горбинкой. Господин Чжао, старательно высунув кончик языка, подписывает документ.

— Вот, пожалуйста, покупай новые кофейные фильтры! — Чжао хлопает ладонью по бумаге.

Механик забирает бумагу со стола, а Чжао переключает внимание на меня. Сверлит взглядом, не скрывая насмешки:

— Присаживайся, ты Юн?

— Да, — подхожу к столу, располагаюсь, закидывая нога на ногу.

— У меня к тебе единственный вопрос. Это что? — замначальника брезгливо кладет на стол бланк, будто это не предложение по рационализации, а кусок использованной туалетной бумаги. — Ты серьезно — разгрузочный механизм?

Чжао откидывается в кресле, гулко выдыхает.

— Да с меня пожарные три шкуры спустят за использование пожарного шланга в таких целях! — закатывает глаза, театрально кладя ладонь на лоб.

— Так можно использовать не пожарный шланг, — даю понять, что не вижу проблемы в смене элементов конструкции.

— Не пожарный? — ладонь Чжао снова ударяется о лоб, а потом он резко меняется в лице, краснеет и наклоняется ко мне. — Чтобы вы, полудурки, друг друга поубивали? Ладно, допустим!

Он поворачивается к экрану монитора:

— Сколько стоит это твое дерьмо? Сейчас погуглим, так, стальной трос, — он вбивает буквы на клавиатуре, как только поисковик дает результат, поворачивает экран ко мне. — Цену видишь? Это, на минуточку, зарплата пяти разнорабочих! Какой толк от того, что ты предлагаешь⁈

— Там все написано, господин Чжао, — указываю на лист бланка. — Но если вам интересно, могу озвучить.

— Не утруждайся, — Чжао поворачивается к механику. — Дай заключение, насколько ЭТО возможно внедрить в процесс?

Механик достает очки, цепляет на нос и изучает предложение. Я с любопытством наблюдаю за ним, подмечаю, что его глаза застыли в одном месте, как приклеенные — значит, он даже не читает написанное. Зато через несколько десятков секунд с важным видом кладет лист обратно на стол и выдает заключение:

— Увы, но это никуда не годится, господин Чжао!

— Вот! Что и требовалось доказать! — замначальника аж в ладоши хлопает.

Хватает бланк, снова высовывает язык и со старательным видом складывает из него самолетик.

— Ты уволен, Юн! — Чжао запускает самолетик в сторону ведра, тот летит плавно. — У-во-ле…

Чжао осекается, резко подскакивает из-за стола и становится в постройке смирно.

— Ни-хао, господин, — роняет голову на грудь, демонстрируя почтение.

Оборачиваясь и вижу на пороге кабинета своего старого друга, который поймал самолетик, улыбается и начинает разворачивать листок:

— Решил проведать, как дела у господина Юна в первый рабочий день! Ищу, ищу, а ты, оказывается, его к себе вызвал.

Чжао бледнеет, механик вжимается спиной в стену. Похоже, ни тот, ни другой понятия не имеют о наших отношениях и обоим сейчас невдомек, откуда к моей персоне такой интерес со стороны большого босса.

— Господин, — блеет Чжао, с лица которого мигом сходят былая надменность и самоуверенность. — Я вызвал его для обсуждения рабочих деталей…

— Деталей? — владелец раскрывает самолетик. — О! У нас от господина Юна инициатива подоспела, ну-ка.

Он начинает читать.

Чжао влезает со своими пятью копейками:

— Там ничего особенного, очередная фантазия на тему…

Чжао замолкает, потому что владелец вскидывает руку.

— Ну ка, Юн объясни мне, что ты имеешь ввиду?

— Все просто, я предлагаю оптимизировать производственные процессы. По самым грубым подсчетам…

Подхожу к столу Чжао, беру лист А4 из принтера, а из вазочки карандаш и начинаю чертить диаграммы и графики. По ним отчетливо виден смысл оптимизации в сухих цифрах.

Главный посыл — технология позволит на шестнадцать процентов увеличить оборот, и на пять увеличит выручку.

Владелец внимательно слушает, держит пальцы на подбородке, кивает.

— Черт возьми, Юн, это… это прорыв! — резюмирует он, когда я заканчиваю презентацию.

Боковым зрением вижу, как меняется в лице зам, буквально переобуваясь на ходу:

— Да-да, мы как раз собирались внедрить это. Прямо сейчас я зарегистрирую инициативу и спущу ее в производство, — тараторит Чжао, поднимая измятый бланк и пытаясь его разгладить.

— А ты разве еще не зарегистрировал?

— Я… — Чжао остервенело чешет макушку, придумывая оправдание.

Засаживать мне его ни к чему: его место, по крайней мере сейчас, занять определенно не получится. Это значит, что и далее я останусь в формальном подчинении у этого человека и от него будет зависеть немало.

— Господин Чжао как раз был занят регистрацией, — поясняю я. — Мы отвлеклись на выплату за первый рабочий день и на обсуждении рабочих вопросов.

— Так и есть, — Чжао расслабляет галстук, чтобы дышалось легче. — По регламенту сотруднику положено повышение в случае успешно рассмотренной инициативы. Поэтому Юн… господин Юн, с завтрашнего дня вы получите новую должность на второй ступени. Далее ваша карьера в компании может складываться по двум ветвям. Первый вариант — работа на складе, второй — в группе мобильного общепита. Выберите, по какой вертикали планируете дальше развиваться и я подпишу соответствующий приказ!

Говоря все это, Чжао то и дело косится на руководителя.

Тот лишь кивает.

Работа на складе считается более престижной, о чем я уже успел услышать. Но «в поле» у меня появится гораздо больше шансов как следует развернуться.

— Мобильный общепит, — сухо озвучиваю свое решение.

— Что ж, господин Юн, не опаздывайте завтра!

От автора: Попаданец перенесся в СССР и стал физруком. Постепенно он становится больше чем просто советский учитель и начинает подминать город: https://author.today/work/302039