Гора сокровищ

Глава пятая. Куда исчез клад?

Увидев, что клада нет, археолог долго стоял перед пустым ящиком, потрясенно глядя в одну точку — туда, где совсем недавно лежали сокровища. Ученый чувствовал себя так, словно успел лишь бегло перелистать страницы древней рукописи, которую тут же отняли.

Перед его глазами все еще стояли браслеты и прекрасное ожерелье с таинственными знаками и голубой инкрустацией на нем. Он еще раз склонился над ящиком, словно желая убедиться, что все это сон, потом сел на краешек нар и угрюмо потупился.

Молчали и сгрудившиеся вокруг него ребята. Плотным кольцом они окружили ящик, каждый пытался через головы других заглянуть внутрь.

— Может, кто понарошку спрятал? — послышался голос Йонаса, и все повернулись к нему.

А у того уже зрели в голове самые невероятные догадки. Пранас Калпокас вздрогнул от неожиданности.

— Спрятал, говоришь?

— Ну да, мог ведь кто-нибудь подшутить — надо все хорошенько обыскать.

— Верно, давайте поищем, ребята, — оживившись, сказал старый ученый.

Дети мгновенно рассыпались по всей риге — они ворошили сено, прощупывали каждую пядь, залезали руками под нары, забрались в мякинник, заглянули в загон, заваленный поломанными ящиками, дырявыми корзинами и прочей утварью, которой давно никто не пользовался и которая тем не менее лежала здесь и постепенно покрывалась паутиной: хоть и ненужные вещи, а выбрасывать жалко, могут когда-нибудь пригодиться. Все были заняты поисками.

Безучастным к заботе остальных оставался лишь Ромас. Чего тут суетиться? Ведь каждому ясно, что клады не исчезают для того, чтобы сразу найтись. И уж конечно, никто не собирался сокровища прятать. Ясное дело, клад похищен. Да, но как — двери-то были на замке? Ромас, задрав голову, осматривал помещение, для чего-то пощупал деревянную опору. В крыше, под самым коньком, зияло небольшое отверстие, пропускавшее внутрь сноп солнечного света. Можно, конечно, проникнуть через него, забравшись снаружи на крышу, но что это дает?.. Очутишься внутри, а ухватиться не за что — разве что по стропилам придется спускаться. Но для этого требуется поистине акробатическая ловкость. В стене, над самой землей, Ромас приметил еще одну дыру — судя по всему, на том месте был камень. Мальчик попробовал просунуть в отверстие голову — не проходит. А что, если похититель прополз под дверью? Они навешены довольно высоко, но зато под ними приколочена тяжелая дубовая доска. С той стороны ее не поднять. Постойте, вдруг у кого-нибудь был запасной ключ или отмычка? Надо поделиться своими догадками с археологом.

Тот с удрученным видом продолжал поиски и все спрашивал подростков:

— Ну как? Не нашли?

Кажется, перещупано и пересмотрено все вокруг. Увы…

Ромас подошел к археологу:

— Чего-нибудь подозрительного за время раскопок не заметили? Какую-нибудь мелочь, за которую можно зацепиться?

— Подозрительного? — переспросил руководитель. — Нет-нет, про своих плохого не скажу — хорошие ребятишки, я с ними уже второй год тут работаю. Всех их неплохо знаю. Это не они! К тому же прекрасно помню, что утром клад был на месте — перед уходом я еще раз заглядывал. Да и замок сам вешал, а работали все вместе — никто не отлучался.

— Кто живет в этой усадьбе?

— Симпатичные старички, помогают нам, чем могут. Мы у них молоко и картошку берем.

— И больше никого?

— Нет. Ой, как же это я запамятовал, у них ведь внук есть, Ла́урас, только он… не совсем здоров… Как бы это сказать, умственно отсталый, что ли…

— Так, может, его работа?

— Куда ему! Он и простых-то вещей усвоить не может. Все больше по полям бродит или по берегу. Раньше и к нам заглядывал — нравилось ему смотреть, как работаем. А трогать ничего не трогал. Пробовал я его уговорить, чтобы землю нам таскать помогал, да не вышло ничего. Полчасика поработал и убежал.

— Что тут долго думать, это его проделки! — вмешался в разговор Йонас. — Дурачок ручку приложил, больше некому!

Йонас втайне мечтал стать следователем, ловить грабителей, воров, раскрывать запутанные преступления…

Ромас продолжал допытываться:

— Кто еще знал о кладе, кто его видел?

— Только хозяевам показали, больше никому. В тот вечер, когда мы притащили клад, хозяин был во дворе, с кем-то разговаривал.

— С кем?

— Не знаю, по-моему, с кем-то из деревенских.

— Не мешало бы узнать, что это был за человек.

Они вошли в избу. Узнав о пропаже, старички всполошились.

— Разве не говорил я вам — в чулане надо держать, — укоризненно сетовал старик. — Он все время на замке, да и у нас на виду.

— А не мог кто-нибудь подобрать ключ или открыть, скажем, гвоздем?

— Нет, замок сложный, без ключа его не откроешь. Да и ключ-то к нему всего один. После войны здесь много разного подозрительного народу шаталось. Пришлось отнести замок к кузнецу. Он его разобрал, внутри такой крючочек приделал, а на ключе бороздку выточил, можете посмотреть.

Археолог снова вытащил из бумажника ключ. Он и впрямь не походил на все остальные: задранный кверху клювик, а по нему глубокая бороздка. Принялись осторожно допытываться у словоохотливых старичков, кто в тот вечер приходил к ним и мог видеть клад. Но старичок сразу же разгадал их хитрость.

— Руопи́с это был. Я его с пеленок знаю, он такими делами не занимается. Нет-нет, не он.

— Люди-то что о нем толкуют, небось забыл? — проговорила старушка.

Старик досадливо махнул рукой:

— Ну и пусть болтают, всем ведь рты не завяжешь.

— Все-таки что они говорят? — заинтересовался Калпокас.

— Ходят слухи, что у него домовой поселился, — расплылась в улыбке старушка.

— Домово-ой? — в один голос протянули ребята.

— Ну да. Мол, спускает хозяину в трубу разное добро, — охотно пояснила хозяйка, сияя от удовольствия, что удалось всех удивить.

— Да не слушайте вы ее, она у нас соврет — не дорого возьмет, — рассердился старик. — И как у тебя язык поворачивается нести такую околесицу? Человек трудится в поте лица, не сидит сложа руки, вот и живет не хуже других.

— Этот домовой еще при его отце у них в избе завелся, — не обращая внимания на мужа, продолжала старушка. — Был у них черный петух семи лет от роду, и снес он однажды красное яичко. Хозяин и стал таскать то яичко у себя за пазухой, покуда домовой не вылупился. У них, между прочим, и сейчас живет черный петух.

Старик в отчаянии замахал на нее руками:

— Брось болтать, тебе говорят! Потешила людей — и хватит!

— А как он выглядит, этот домовой? — весело спросил Йонас.

Старушка, довольная тем, что стала центром всеобщего внимания, насмешливо посмотрела на мужа и ответила:

— Да по-разному. Может обернуться, скажем, петухом, или вороном, или другой птицей.

— Да будет тебе, будет, — попытался усмирить супругу старик.

— Бабушка, а вам приходилось видеть этого домового? — спросил Ромас.

— Как же, детка, и не раз! Да и муж тоже видел, только разве ж он скажет…

— Да не видел я никаких домовых! — вскипел старик. — Бывало, пролетит мимо ворон или коршун, а они и рады — домовой, домовой!

— Скажешь тоже, ворон, — укоризненно покачала головой жена. — Пронесется со свистом, а за ним дыму-то, дыму…

— Ладно, мать, хватит чепуху молоть, лучше бы гостей угостила, — решил слукавить хозяин, чтобы положить конец разговору.

— Спасибо, мы только что поели, — стал отказываться археолог.

— Тогда хоть молочка отведайте! Холодное, только что из колодца.

— Ну разве что молока…

— Принеси им, мать.

Судя по всему, старушка была не прочь еще поболтать, поэтому она с явной неохотой ушла в дом и вскоре появилась из сеней с запотевшей кринкой. Лучшего угощения в такую жару не придумаешь — выпив по стакану, ребята оживились, хотя на душе у них по-прежнему скребли кошки. Кто все-таки похитил клад? Ведь не домовой же, в самом деле…

У колодца девочки-поварихи мыли посуду. Йонас предложил спросить у них.

— Девочки, вы случайно никого из посторонних не видели возле риги?

— Нет, не видели, — ответила одна.

— Не заметили, — подумав, произнесла другая.

— Это мы сегодня никого не видели, — пояснила третья. — А в тот день, когда вы уезжали в город, у меня пропал карманный фонарик. Вечером я его вот здесь, на лавочке, оставила и пошла в ригу. Вернулась — а его как не бывало.

— А у Альгиса ножик перочинный пропал, — снова сказала первая. — Строгал он что-то, воткнул ножик в колоду и пошел напиться. Вернулся назад — нет ножа!

— У Гражи́ны косынка исчезла, — сказал кто-то. — Красная, газовая. Мы решили не говорить вам, но раз уж так получилось…

Археолог помрачнел и задумался.

— Это свои! — категорически решил Йонас.

— Ни за что не поверю, — тихо произнес ученый.

«Может, клад пропал не сегодня?» — мелькнула у Ромаса мысль.

— Вы на самом деле видели сегодня утром клад? — спросил он у археолога.

— Ну конечно. Я на него по нескольку раз в день любуюсь. А в тот день, когда мы нашли его, я каждую вещичку завернул в пергаментную бумагу. Одолжил на время у одной девочки косынку, цветастую такую, и завязал все в узелок. И что мне стоило сразу отвезти находку в музей?! — сокрушался он. — Ведь была такая мысль, да не хотелось сразу расставаться с сокровищами. По вечерам ребята обычно купаться уходили или в мяч играли, а я — сюда со своей лупой: все разглядываю, рисую их, наглядеться не могу. Особенно меня знаки эти таинственные притягивали…

К ним подошел Костас, который все это время с другим мальчиком продолжал искать в риге исчезнувший клад.

— Ну как, ничего?

Ромас помотал головой:

— Нет, разумеется. А вообще-то поплыли домой, и так загостились.

Археолог развел руками:

— Что ж, ребятки, конечно, отправляйтесь. Жаль, что так вышло, да ничего не попишешь.

Распрощавшись, друзья направились в сторону озера. Едва они вышли со двора, как Костас остановился посреди дороги:

— Ромас, может, я останусь на денек? Мне так хочется поработать с ними на раскопках!..

— Не видишь, что ли, им сегодня не до раскопок. Ты бы лучше в другой раз…

— Пожалуй, ты прав, — со вздохом согласился Костас.

Миновав поле, подростки стали спускаться с откоса к озеру и вдруг увидели довольно далеко от берега свою лодку. В ней кто-то лежал, свесив в воду ноги. Сломя голову мальчики понеслись вниз. Ромас крикнул на ходу:

— Эй, ты! А ну давай плыви к берегу, не то хуже будет!

Лежащий в лодке не шевельнулся.

— Слышишь, это наша лодка!

Незнакомец сел и оторопело уставился на них. Это был паренек лет четырнадцати с длинными светлыми волосами и большими голубыми глазами навыкате.

— Возьму и не поплыву!

— Вот мы тебе покажем!

— Покажите! — захихикал тот и невозмутимо растянулся на дне лодки.

Йонас с Ромасом стали поспешно раздеваться. Ромас давал последние наставления Костасу:

— А ты, Костас, отвлекай его все время, кричи что-нибудь.

Костас принялся орать во все горло, но парнишка не обращал на него никакого внимания. Йонас с Ромасом потихоньку заходили все глубже. И вот уже прибрежные заросли остались позади — мальчики пустились вплавь.

Подросток в лодке заметил их слишком поздно. Схватив весло, он попытался было поплыть в одну сторону, но там путь ему преградил Йонас, стал грести в другую — оттуда подплывал Ромас. Тогда парнишка заметался, намереваясь направить лодку к середине озера, но у него ничего не получалось. Деревенскому парнишке непривычно было обращаться с надувной лодкой, и он лишь бил по воде веслами, поднимая брызги, а суденышко продолжало крутиться на месте. Друзья подплыли к лодке почти одновременно.

— Поворачивай к берегу! — закричали они и ухватились за предохранительную веревку.

Паренек стал послушно грести, снова поднимая столбы брызг и петляя из стороны в сторону.

— Сначала научись грести, а потом на чужие лодки зарься, — уже беззлобно пробурчал Йонас. — Да ты поглубже весла опускай и не торопись!

Кое-как доплыли они до зарослей, а там Ромас с Йонасом пошли по дну, толкая перед собой лодку. Вдруг мальчишка вскочил и попытался выпрыгнуть. Не тут-то было — одной ногой он зацепился за веревку и плюхнулся в воду.

Все выбрались на берег. Парнишка промок до нитки. Съежившись, он стоял перед ними и беспокойно переводил взгляд с одного на другого.

— Ты кто? — спросил Ромас, который заподозрил неладное.

— Лаурас я.

— А живешь где?

— Там, — показал Лаурас рукой в сторону видневшихся вдалеке крыш.

— Зачем взял без спроса чужую лодку?

— Он же насквозь промок, — сказал Костас. — Пусть сначала просушит одежду, не то простудится.

— Раздевайся! — приказал Ромас.

Но Лаурас и не думал подчиняться. Тогда они силой стащили с него рубаху, брюки и выжали их тут же на берегу. Мальчишке было явно не по себе.

— Так зачем ты все-таки взял лодку? — снова спросил Ромас.

Подросток ни с того ни с сего рассмеялся и помчался по берегу. Ромас с Йонасом бросились за ним, но Лаурас бежал так быстро, что друзья вскоре отстали.

— Поплыли, чего там, — устало бросил Ромас, а Йонас на всякий случай пригрозил:

— Еще раз без спросу возьмешь, пеняй на себя!

Лодка отчалила от берега. Ромас сел на весла, Костас снова устроился в серединке.

— Зря мы его отпустили, — с сожалением произнес Йонас. — Он мог стащить клад, раз лодку увел. Прижать его как следует, живо раскололся бы.

— У него же не все дома! С такими только лаской… Иначе ничего не добьешься.

— Может, он и дурачок, только парень себе на уме. Не волнуйся, лодку спереть у него ума хватило и удрать смог. Значит, понимает, что к чему.

— Все равно не верится, что это его рук дело. Ведь сарай-то на запоре был, а через крышу он вряд ли додумался бы… — размышлял вслух Йонас.

— Скажешь тоже — через крышу! Есть способы похитрее. Мы ведь только по верхам все оглядели, а вор мог отвалить камень из фундамента, залезть внутрь и на прощание снова привалить к стене. А еще он мог подкоп сделать. Да мало ли способов на свете! Вон в книжках написано, чего только эти преступники не напридумают!

Йонас проглотил такую уйму приключенческих книг, что, если сложить их в одну кучу, получилась бы гора не меньше той, в которой был найден клад. Теперь в памяти его воскресли эпизоды из этих книжек: вспомнил он, как там описывались кражи, ограбления, убийства, как ловко действовали злоумышленники и как сыщики хитроумно расставляли против них ловушки. Мальчик попытался припомнить что-нибудь похожее на их случай, переворошил мысленно множество книг, названия которых уже успел позабыть, но напрасно — нигде не рассказывалось о пропаже археологических находок и уже тем более об участии в этом деле домового.

Наконец они добрались до берега.

И снова их возмущению не было предела: палатка опрокинута, вещи разбросаны. Зигмаса, который вызвался караулить палатку, не было.

Ребята поставили палатку на место, сложили вещи. Зигмас не появлялся. Приятели забеспокоились: не случилось ли с ним чего? Они облазили все вокруг, обшарили кусты, заглянули даже в прибрежные заросли… Куда он мог подеваться? Усевшись прямо на земле, стали совещаться, что делать, если Зигмас вообще не придет.

Однако Зигмас появился. Правда, сначала ребята услышали музыку. Потом из-за деревьев показались двое: Зигмас и Эгле, та самая тоненькая, как тростинка, девчушка. Тревога друзей вмиг улетучилась, на смену пришли злость и досада. Так вот как он стерег палатку! А если бы все их вещи утащили или побросали в озеро?! Да мало ли что могло случиться!

Зигмас весело шагал по лесу рядом с Эгле. Ну конечно, он еще ничего не знает!

В руках у Эгле был транзистор. Подростки о чем-то беззаботно болтали.

Вдруг они остановились как вкопанные. Девочка что-то сказала своему спутнику и показала в сторону палатки. И замелькали между деревьями два силуэта — слышались только звуки удалявшейся музыки.

Мальчики расхохотались.

Вскоре Зигмас появился с противоположной стороны, насвистывая какой-то мотивчик. Ловко изобразив изумление на лице, он спросил:

— Уже вернулись?

— Мы-то вернулись, а вот ты где шатался? — спросил Йонас.

— Тут неподалеку… Решил грибов поискать на ужин.

— И много насобирал?

— Ничего не нашел. Видно, еще не сезон.

— А нам показалось, что один грибок ты все же нашел: лисичку, — съязвил Ромас.

— Какую еще лисичку? — наивно переспросил Зигмас.

Все покатились со смеху. Даже Костаса разобрало, и он, сняв очки, стал вытирать выступившие от хохота слезы.

Зигмас залился краской и, заикаясь, пробормотал:

— Да ну вас… Чего… чего ржете?

Отдышавшись, Ромас все ему рассказал:

— Не умеешь ты врать, Зигмас. Ведь мы видели и тебя, и лисичку твою.

— Ну и что с того?

— Ничего, только не нужно вилять.

— Я пошутить хотел.

— А шишка у тебя на лбу откуда?

— Какая шишка? — растерянно проговорил Зигмас, ощупывая лоб. — На сосну налетел…

— Надеюсь, с корнем ее не вывернул?

— Зато я насчет молока договорился, — перевел разговор на другое Зигмас. — Каждый день по бидончику будем получать — по литру на брата!

Друзья смягчились и немного спустя уже рассказывали ему об исчезнувшем кладе, о похищенной лодке, поваленной палатке. Зигмас же откровенно признался, что вчера условился с девочкой о встрече и не мог потом нарушить слово. Подростки уговорились никогда больше не обманывать друг друга, что бы ни случилось.