Гордячка

ГЛАВА 16. МАЛЕНЬКАЯ ХИТРОСТЬ

Завечерело. Сверни Шею, зевая и потягиваясь, поднялся с лежанки и пошёл загонять стадо на ночь. Стоило людоеду выйти на луг, как Злата тотчас подбежала к нему и спросила сладким голоском:

— А правда ли про вас говорят, будто вы недюжинного ума великан?

Сверни Шею так опешил, что не сразу нашёлся, что ответить. По правде говоря, особо умным его никто не считал, но слова этой малявки пришлись ему по душе.

— Да, умом я не обижен, — самодовольно расплылся в улыбке великан.

— Значит, вы собираетесь отгадывать королевские загадки?

— Какие такие загадки? — не понял Сверни Шею.

— Как?! Неужто вы ничего не знаете?

— Нет, — великан тупо уставился на Злату.

— Тогда мне не стоило открывать вам секрет, — покачала головой девушка.

— Нет уж, говори, коли начала, — взревел людоед.

— Хорошо, скажу, — кротко согласилась лукавая красавица. — Король решил испытать великанов. Кто ответит на три загадки, тот получит полкоролевства и два стада в придачу. Вопросы мудрецы хранят в величайшей тайне, а я их случайно подслушала.

Глаза великана загорелись алчным огнем.

— Говори, что за загадки, — потребовал он.

— Пришли воры, хозяев украли, а дом в окошки ушёл, — сказала Злата.

Задумался великан. Кряхтел, затылок чесал, ничего придумать не смог.

— Воры — это рыбаки, хозяева — рыбы, а дом — речка, — объяснила девушка.

— Верно. Как же я сразу не догадался? Хитрая загадка. Давай другую, кивнул Сверни Шею.

— В лесу выросла, из лесу вынесли, на руках плачет, кто слушает скачет.

Откуда было великану догадаться, что это свирель. Он ни в музыке, ни в танцах был не силён. А третью загадку Злата наотрез отказалась загадывать.

— Она потруднее первых двух будет. Где уж вам её разгадать.

— Это мы ещё посмотрим. А ну, давай свою загадку, — прорычал людоед.

— Ну хорошо. Что такое: ни замка, ни забора, ни иного запора, держит всех взаперти, ни сбежать, ни уйти.

— Да я такую загадку, как орешек расщёлкаю! — захохотал великан.

Он похлопал по кисету, висевшему у него на поясе, и сказал: — Это колдовской порошок «Запри-не- выпусти».

— Верно, — подтвердила Злата. — Теперь я вижу, что вы и впрямь очень умный. Но даже вы, наверное, не знаете, как снять колдовство порошка.

— А вот и знаю! Для этого надо сказать: «Побывал на белом свете, посиди опять в кисете» и порошок тотчас вернётся в кисет.

Вдруг у великана закралось подозрение. Его маленькие глазки со злобным прищуром уставились на Злату.

— А почему ты об этом спрашиваешь? Уж не надумала ли ты убежать?

— Что вы! Разве я могу убежать? — воскликнула Злата.

— Что верно, то верно: не можешь. Убрать порошок в кисет кроме меня никому не под силу, так что читай заклинание хоть с утра до вечера, глупая человечица, — великан залился громовым хохотом.

На следующее утро Злата убедилась, что людоед говорил правду. По краю поля тянулась узенькая полоска белого порошка, который нельзя было ни смахнуть, ни сдуть, ни смести. Злата сотню раз пыталась произнести заклинание, но оно не помогало. Весь день и всю ночь она ломала голову над тем, как убежать, и, наконец, у неё зародился план.

Утром, стоило великану удалиться в пещеру, как Злата принялась за работу. Она сняла свой фартук, достала из кармана иголку с ниткой и стала нашивать на передник пучки травы и клочки мха. Злата была искусной рукодельницей, и иголка споро мелькала у неё в руках. Закончив работу, она расстелила фартук на земле возле самой кромки луга, так что он затерялся в траве. Теперь оставалось надеяться, что великан просыпет порошок прямо на него.

Назавтра, едва великан оставил стадо на лугу, Злата побежала туда, где накануне расстелила фартук, но сама не сразу нашла его, а увидев, вскрикнула от радости. Порошок был посыпан как раз по краю передника. Злата осторожно потянула за тесёмки. Фартук медленно пополз по земле, а вместе с ним и просыпанный великаном порошок. В невидимой стене, окружавшей луг, образовался узкий проход. Волшебная преграда больше не удерживала пленницу. Злата проворно выбежала из заколдованного круга и кинулась в лес. Козы последовали за ней, а свиньи лишь на минутку оторвались от месива и неодобрительно поглядели козам вслед, будто говоря: «Что такое свобода? Глупость. Она ничего не стоит по сравнению с полной лоханью свежесваренных отрубей».