Город мастеров. Пьесы сказки

Картина четвертая

Опять тот же зал, что и во второй картине. В камине тлеет огонь. Стуча каблуками по ступеням железной лестницы, в зал вбегает Жан.

ЖАН. Ваше высочество!… Принцесса!… Да где же эта змея? Неужели опять залезла в камин? Сударыня, я принес вашу амуницию.

ГОЛОС ИЗ КАМИНА. Принес? Всё принес? И перчатки? И платье? И башмаки?

ЖАН. Да все снаряжение.

ЛЮДОВИНА. Наконец-то! Я и поверить не могу… Где же они? Давай их сюда! Давай скорее!

ЖАН. А как же вы их возьмете?

ЛЮДОВИНА. Бросай сюда! В камин!

ЖАН. Как угодно — только они сгорят.

ЛЮДОВИНА. Не бойся.

ЖАН. Эх, жалко!…

ЛЮДОВИНА. Бросай!

Жан бросает в камин перчатки, туфли, платье. Пламя поднимается высокими языками, потом сразу гаснет, и в зале делается совсем темно. Через мгновение зажигаются все люстры, и огонь опять разгорается в камине. Людовина в платье и башмаках, добытых для нее Жаном, стоит перед камином и натягивает перчатки.

ЖАН. Ох, чудеса!… Клянусь честью! Ну, теперь, ваше высочество, сразу видно, что вы принцесса. Я такой красавицы и во сне-то не видывал… Не будь я Жан Бесстрашный из деревни Дель-Басс!… А где же ваша змеиная кожа?

ЛЮДОВИНА. Сгорела.

ЖАН. Вот и хорошо! Туда ей и дорога. В этом виде вы мне гораздо больше нравитесь. Просто глаз не отвести!

ЛЮДОВИНА. Не ты первый говоришь мне это.

ЖАН. Еще бы!… А что же вы теперь делать будете?

ЛЮДОВИНА. Поеду к себе во дворец.

ЖАН. Понятно. Не оставаться же вам в этом лесу. В столице без вас, небось, соскучились.

ЛЮДОВИНА. Кто соскучился?

ЖАН. Родители, конечно, подруги… А может, и еще кто… У такой красавицы, да еще у принцессы, от женихов, верно, отбою не было.

ЛЮДОВИНА. Ко мне сваталось двенадцать принцев. Но я всем отказала.

ЖАН. А теперь вы в самом деле собираетесь замуж?

ЛЮДОВИНА. За кого?

ЖАН. За кого — спрашиваете? (Смущенно.) Да за меня.

ЛЮДОВИНА. За тебя?

ЖАН. Простите, может, я ослышался, но мне показалось, будто… будто вы обещали выйти замуж за того, кто вас выручит.

ЛЮДОВИНА. Когда я обещала?

ЖАН. Да тогда, когда сидели еще там… (Набравшись храбрости.) Попросту сказать — в камине.

ЛЮДОВИНА (нахмурив брови). Можешь быть спокоен, свои обещания я всегда исполняю. А пока — не хочешь ли поужинать со мною? Я проголодалась.

ЖАН. Поужинать с вами? Да, уж конечно, не откажусь.

Людовина и Жан идут к столу, садятся. Она накладывает кушанья себе и ему. Жан, не замечая своей тарелки, во все глаза смотрит на Людовину.

ЛЮДОВИНА. Что же ты не ешь?

ЖАН. Да, сказать по правде, мне и кусок в горло не идет.

ЛЮДОВИНА. Невкусно?

ЖАН. Помилуйте, что вы! Ужин прямо-таки королевский. Чего-чего тут только нет! Обед у меня сегодня был много проще.

ЛЮДОВИНА. Где же ты обедал?

ЖАН. Да здесь, на берегу.

ЛЮДОВИНА. У кого?

ЖАН. У рыбачки одной.

ЛЮДОВИНА. Она тебе кто? Родня?

ЖАН. Нет, так, тезка. Меня зовут Жан, а ее Жаннетта.

ЛЮДОВИНА. Ну, такого вина ты у нее, верно, не пил. Попробуй-ка, солдат. (Берет со стола каменную замшелую бутылку и наливает до краев кубок.)

ЖАН. А что же вы себе не наливаете?

ЛЮДОВИНА. Я не пью вина.

ЖАН. Жаль! Уж ради такого случая следовало бы выпить. Ну, да ничего не поделаешь. За ваше здоровье, Людовина! (Осушает кубок до дна и сразу заметно хмелеет.) О-ох! Крепкое! До самых пяток прожгло!

ЛЮДОВИНА. Выпей еще.

ЖАН. Я бы выпил. Ведь, как-никак, а сегодня наше обручение. Да невеста не пьет, и гостей нет. А я без компании и пить не привык.

ЛЮДОВИНА (пожимал плечами). Где же я тебе компанию найду?

ЖАН. Найти-то, конечно, мудрено час теперь поздний. И замок ваш стоит невесть где, на чертовой круче… Да неужто вы здесь совсем одна жили?

ЛЮДОВИНА. Одна.

ЖАН. А кто же стол накрывал? Ведь у вас-то, простите, рук еще не было.

ЛЮДОВИНА. Разве ты мало рук видел в этом замке?

ЖАН. А ведь верно… я и не подумал. (Кивает на подземелье.) Кулаков там было не меньше дюжины. У меня и до сих пор затылок трещит. Ну, кто так хорошо дерется, тот, уж наверно, и выпить не дурак. Ваше высочество, разрешите-ка мне позвать их сюда?

ЛЮДОВИНА. Кого это?

ЖАН. Да тех, снизу… (Кричит.) Эй, вы там! Вояки из подземелья!…

ЛЮДОВИНА. Что ты делаешь, солдат! Зачем ты зовешь их?

ЖАН. Не сердитесь, принцесса. Уж такой у нас обычай: кто кого побьет, тот того и угощает. (Кричит еще громче.) Эй, вы там! Двенадцать рук — ни одной головы! Не хотите ли по кружке вина? Угощаю.

На лестнице слышен гулкий топот тяжелых ног. Людовина вскакивает. Жан удерживает ее.

Да не бойтесь, принцесса! Сидите спокойно. С вами Жан Бесстрашный из деревни Дель-Басс.

По лестнице поднимаются и приближаются к столу шесть человек. Один — впереди, за ним — двое, позади — трое. Все они бородатые, волосатые, с огромными ручищами. Первый невысок, но необыкновенно широк в плечах. Двое других — повыше ростом. Остальные трое еще шире и выше. Они и различны и похожи друг на друга, как деревья в лесу.

Эге, да у вас и головы на плечах есть! Привет честной компании. Присаживайтесь к столу. (Людовине.) Не тревожьтесь, принцесса, — с вами Жан Бесстрашный!

Людовина с ужасом смотрит то на Жана, то на гостей.

(Жан берёт в руки большой серебряный кувшин с вином и наполняет кубки.) Ну, приятели, нынче мы с вами заслужили по кружке вина. Выпейте же со мной за мою дорогую невесту — прекрасную принцессу Людовину!

Шестеро смотрят на Людовину, не поднимая кружек. Людовина пожимает плечами.

Не обижайте меня! Пейте!

Шестеро разом поднимают и осушают свои кружки. Жан тоже пьет и хмелеет еще больше.

Завтра она едет к себе во дворец, в столицу. Понимаете? К родителям… Стало быть, и мне придется ехать с нею. Вот уж не думал, не гадал!… Пожелайте нам счастливого пути.

Шестеро опять поднимают свои кружки. Жан тоже.

А теперь закусим. Я, признаться, с самого обеда ничего не ел. Нет, постойте! Выпьем еще за мою тезку, Жаннетту. Вы ее, конечно, не знаете, но она, смею вас уверить, славная девушка, хоть и не советовала мне идти в этот замок… А не пришел бы я сюда, так и не нашел бы своего счастья. Ну, все-таки выпьем за Жаннетту.

Шестеро поднимают кружки и пьют. Жан с ними.

Сказать по совести, замок у вас и вправду невеселый. Я бы тут и трех дней не прожил. (Людовине.) И как это вы, принцесса, попали сюда? Уж верно, не по доброй воле. Кому охота сидеть в пустом замке, да еще в камине!

ЛЮДОВИНА. Когда-нибудь я тебе расскажу.

ЖАН. Ну зачем же когда-нибудь? Лучше сейчас. Пускай и гости послушают.

Шестеро переглядываются.

ЛЮДОВИНА. Злая фея рассердилась и околдовала меня.

ЖАН. За что ж это она?

ЛЮДОВИНА. Не знаю.

Шестеро смеются.

ЖАН (шестерым). Может, вы знаете?

ПЕРВЫЙ ИЗ ШЕСТЕРЫХ. Может, и знаем.

ЖАН. Так расскажите.

ВТОРОЙ. Не всё говори, что знаешь.

ЖАН. Вот тебе и на! Я-то думал, что мы с вами уже друзьями стали — и подрались как следует, и выпили не худо и закусили славно. А вы мне сказать ничего не хотите!

ТРЕТИЙ. Хозяйка не велела.

ЖАН. Вы что же, у феи служите?

ЧЕТВЕРТЫЙ. Кончилась наша служба.

ЖАН. И хорошо, что кончилась. Охота вам служить злой фее!

ПЯТЫЙ. Злой не служим.

ЖАН. Ну, добрая-то не запеленала бы человека в змеиную кожу.

ШЕСТОЙ. Змея линяет — кожу меняет.

Жан смотрит на него с удивлением.

ЖАН. Чем такие загадки загадывать, уж лучше давайте-ка мы с вами выпьем еще по кружке вина. (Наливает.)

Все пьют, кроме Людовины. Молчание.

Что-то разговор у нас не клеится. Такой праздник — обручение! И невеста красавица, и жених как будто неплох, и вина много, а веселья нет. Что ж это, а?

Все молчат.

Сплясал бы кто или спел, как у людей водится. А? Никто не хочет? Ну, так я сам спою, а вы все подтягивайте. (Поет.)

Да что ж это? И не подтягивает никто! Ну, пойте тогда сами, а я послушаю.

Шестеро смотрят друг на друга.

Начинайте же! Ну!…

Шестеро встают.

ПЕРВЫЙ (глядя себе под ноги, запевает низким голосом).

ОСТАЛЬНЫЕ ПЯТЕРО.

ВТОРОЙ.

ОСТАЛЬНЫЕ.

ТРЕТИЙ.

ОСТАЛЬНЫЕ.

Все шестеро выходят из-за стола и пускаются в пляс, продолжая петь.

ЧЕТВЕРТЫЙ.

ОСТАЛЬНЫЕ.

Пляска становится все бешенее. Они кувыркаются, вскакивают друг другу на плечи.

ПЯТЫЙ.

ОСТАЛЬНЫЕ.

Несутся вихрем, прыгая через всё, что попадается на пути.

ШЕСТОЙ.

ОСТАЛЬНЫЕ.

ПЕРВЫЙ.

ВТОРОЙ.

ТРЕТИЙ.

ЧЕТВЕРТЫЙ.

Двери и окна раскрываются настежь, как от сквозняка. Четверо убегают в лес, двое останавливаются у дверей.

ПЯТЫЙ.

ШЕСТОЙ.

Оба убегают вдогонку за братьями. Жан с удивлением смотрит им вслед. Людовина переводит дух и выпрямляется, будто с плеч у нее свалился камень.

ЛЮДОВИНА. Ну, солдат, я очень устала за этот вечер и хочу отдохнуть. Ступай и ты. Спокойной ночи.

ЖАН. Да куда же мне идти в такую темень?

ЛЮДОВИНА. Куда хочешь.

ЖАН. Да я никуда не хочу. Я здесь хочу остаться.

ЛЮДОВИНА. Я бы и рада была приютить тебя в этом замке, да не могу. Не я здесь хозяйка.

Жан молча надевает на плечи ранец.

Не обижайся на меня, солдат. Ведь мы ненадолго расстаемся. Жди меня завтра на заре под кривой сосной на берегу моря.

ЖАН. А вы до утра не позабудете меня?

ЛЮДОВИНА. Как же мне тебя забыть! Ведь ты теперь мой жених. Ну, ступай, ступай!

ЖАН. Иду, дорогая моя невеста. Значит, на заре под кривой сосной на берегу моря?

ЛЮДОВИНА. Да, да. Только смотри не проспи. А проспишь — на себя пеняй. Мне не велено ждать.

ЖАН (сонно). Не просплю. Да я и спать-то не лягу. От счастья, как от горя, плохо спится.

ЛЮДОВИНА. Не ляжешь? Это хорошо. Выпей-ка на дорогу еще глоток вина. (Достает маленькую темную бутылочку какой-то необыкновенной формы наливает Жану кубок.).

ЖАН. Нет уж, простите, больше я пить не буду…

ЛЮДОВИНА. На дорогу!

ЖАН. Да я и так на ногах не стою.

ЛЮДОВИНА. Ну, за меня, мой милый Жан!

Жан с сомнением покачивает головой.

Вместе! (Прикасается губами к краю кубка и подает его Жану.)

ЖАН (не спускал с нее глаз). За вас, Людовина! За мою красавицу принцессу. (Льет.) Ну и винцо! Это еще покрепче прежнего. Даже в глазах темно стало. Как бы мне с дороги не сбиться… Да нет, не собьюсь. Там, внизу, огонек светит. Он всю ночь гореть будет…

ЛЮДОВИНА. Ну, счастливого пути, солдат.