Горожане солнца

В те времена, когда дымами

не подпирались небеса,

а на весу держались сами,

на тонких звездочках вися,

был весь простор доступен взору —

ни труб, ни башен, ни креста:

не так давно найдя опору,

двуногий строил дом как нору,

его пугала высота.

Был дом его и утл, и плосок,

весь состоял из пней и досок

с узором в виде странных рыл.

A Часовщик уж землю рыл.

В цилиндрах доменных печей

его рабов шуруют клещи.

Под сотней гаечных ключей

железо ржавое скрежещет.

Разъярена, раскалена,

стекает каша чугуна.

Тысячелетье стройка длится,

земля дрожащая дымится,

и вот, на тысячном году,

деталь последняя застыла.

Часы, бессмертия могила,

стоят, готовые к труду.

Туга, темна и тяжела,

внутри пружина ожила.

Рвалась плененная пружина!

Тряслась огромная машина!

Летели гири вверх и вниз!

Колеса за руки взялись...

Их мерный ход казался страшен.

Вращение зубчатых башен

во мраке выглядело сонным.

Качались на цепях мосты,

скрипя, и к пропастям бездонным

слетали искры с высоты.

Под каждой цифрой циферблата

стоит охранный каземат,

и сорок два ночных солдата

той цифры тайну в нем хранят.

На циферблате, в самом центре,

воздвигнут замок выше церкви,

во тьму вонзает шпиль стальной.

На этом шпиле стрелки кружат,

и ход их мерный сеет ужас

вокруг машины остальной.

Там Часовщик засел навечно,

воруя время человечье.

А выше, чисто и хитро,

шумит бессонное метро.

Туннели тянутся, темнея,

глотают поезд в полглотка,

и теплый ветер из тоннеля

колышет лампы потолка.

Иных людей движенья крепки,

иных людей движенья шатки,

иных людей венчают кепки,

иных людей венчают шапки —

и день и ночь течет толпа

вокруг прекрасного столпа.

И поезд кружится, колеблясь;

а если выбраться отсель —

по кругу движется троллейбус,

трамвай, машина, карусель...

Дитя! Вокруг лишь повторенье,

безликих дней круговорот.

Сменить паренье на старенье

заставит маятника ход.

Добавит сладенькой воды

в твои мерцающие яды,

твои заросшие сады

распашет в правильные гряды!

Беги!

В дымы лесных кострищ,

беги в заброшенные парки,

беги в пустыни старых крыш,

беги в придуманные карты!

И помни: не навек Часам

смертельно властвовать на свете.

Угрюмый смертоносец сам

себе приготовляет сети.

Ведь дети сказочной красы

когда-нибудь Часы обрушат

тем, что возложат на Часы

охапку елочных игрушек.

И ДРОГНУТ СОЛНЦЕ И ЛУНА!

И ВЛАСТЬ ЧАСОВ СОКРУШЕНА!