Госпожа не-мертвых

Часть 3 Глава 11

Неправильно считать гвардейцев только бойцами.

Правители людей, не все, но многие, превращают часть своих элитных охранников в совершенные машины убийства. Накачивают их тела эликсирами, проводят через затратные ритуалы, подвергают ментальной коррекции, позволяющей при необходимости отбросить естественные ограничения организма. Телохранители расплачиваются за силу, ловкость и верность падением интеллекта и срока жизни, что, впрочем, считается приемлемой ценой.

Вампиров — мало. Для вампиров узкая специализация непозволительна.

Поэтому гвардейцы Ночной Хозяйки владели навыками, вроде бы совершенно им не положенными. Умели расследовать преступления, разбирались в основах кузнечного дела, могли провести небольшой обоз из одного конца страны в другой. Разумеется, знали основы вероучений различных храмов и владели доступной магией. Освоение проходило в фоновом режиме — Реджи, к примеру, часто ставили охранять учеников мэтра Хастина, и постепенно он нахватался от них теории, просто чтобы понимать, о чём те говорят.

Из двадцати подчиненных лорда Латама всего двое были с ним с самого начала, Реджи и Вантал. Многие погибли, кто-то получил ранение, несовместимое с продолжением службы, некоторые решили перейти на более спокойную должность. Остались лучший сенсор и лучший поисковик, со временем доросшие до командиров собственных звеньев.

Когда стало известно о предстоящей поездке госпожи Каше в северные предгорья, сопровождать её закономерно приставили пятерку Реджи.

Обычно гвардейцы предпочитали путешествовать налегке. Да, в обществе слуг из числа людей проще — добровольный источник крови под боком, они же принимают на себя взаимодействие с трактирщиками, чиновниками и в целом здорово облегчают жизнь. После-жизнь. В то же время, люди не всегда способны поддерживать нужную скорость, а с возрастом жажда крови ослабевает и переносить её становится легче. Старшие вампиры, стоящие на второй ступени развития, без напряжения могут сдерживаться неделю, при условии, что им не приходится активно колдовать. Срок вполне реально растянуть, если владеть кое-какими мистическими практиками или под рукой имеется запас эликсиров.

К сожалению, госпожа Каше, несмотря на все свои таланты, пока что считалась младшим вампиром. Причем, говоря о магичке, следует особо уточнить, что именно «считалась» и именно «вампиром». Как и большинство волшебников, она активно развивала собственную энергетику, поэтому относительно молодой возраст в сто с лишним лет не помешал ей получить часть способностей, присущих второй ступени. Например, необходимость в дневном сне была для неё не особо острой, по сравнению со сверстниками. Солнце её всего лишь обжигало, не превращая мгновенно в пылающий факел и позволяя добежать до укрытия.

Что касается терминологии, то теперь восставшими называли только тех, кто восстал из смерти самостоятельно. Таких с каждым столетием становилось меньше, не исключено, что когда-нибудь они исчезнут совсем. Правда, этой теории противоречило наличие Семиречья, оазиса Белой Кости и некоторых других земель, где мертвецы продолжали возвращаться к не-жизни часто, так что, может, и не исчезнут. В любом случае, сейчас общность разумной нежити более чем наполовину пополнялась за счет птенцов, то есть детей старших вампиров. Причем птенцами их называли либо в совсем малом возрасте, либо уточняя — «птенец такого-то», отдельного же названия не придумали. Одно время по аналогии использовали термин «обращенный», но он как-то не прижился.

Будучи младшим птенцом мэтра Хастина, Каше многое взяла от своего прародителя, а тщательное обучение позволило развить полученные при перерождении навыки. Тем не менее, она ещё была молода и потому нуждалась в крови, желательно раз в пару дней. Питание в трактирах от других путников или прислуги повышало риск раскрытия, к тому же неизвестно, появится ли у них возможность остановиться среди людей по прибытии на место. Да и негоже молодой госпоже путешествовать исключительно в мужском обществе. Как следствие, её сопровождали трое смертных — две служанки и кучер, отвечавший за лошадей.

— Господин Реджи, — тот факт, что Каше сидела в скрипящей карете, за плотными шторами, ничуть не мешал ей переговариваться с ехавшим рядом на лошади сержантом. — Почему вообще послали нас? В смысле, вас и меня? Должна быть какая-то особая причина, чтобы оторвать от дел пятерых гвардейцев и отправить их на границу королевства.

Про себя магичка предпочла умолчать. После провальной попытки исследовать некрополь их троицу завалили унылой текущей работой, от которой они до поры до времени успешно отлынивали. Варка эликсиров, расчеты и проведение ритуалов, наложение паутины или оков верности на сознание, преподавание в Школе Путей — вот далеко не полный список того, чем им пришлось заниматься за прошедший месяц.

Существовало много дел, выполнение которых возлагалось исключительно на плечи скромного сообщества магов-вампиров. Как по соображениям безопасности (слугам из людей, даже бесконечно преданным, рассказывалось далеко не всё), так и по причине возможности. Энергетика-то другая, некоторые способы колдовства доступны только нежити. Кроме того, эликсиры и артефакты, изготовленные вампирами, в руках других вампиров отличались лучшей эффективностью, поэтому на столе у мэтра Хастина всегда лежала груда различных заявок от глав общин. Выполнялись они медленно — магов было мало.

Всего вампиров, обладающими не только расовыми, но и обычными чародейскими способностями, насчитывалось восемь личностей. Вычитаем старейшин Хастина и Латама, занятых административными обязанностями, и остаётся всего шестеро мастеров. На более чем полторы тысячи соплеменников, одолевающих просьбами и, в подавляющем большинстве, готовых платить серьёзные деньги ради исполнения своих хотелок. Неудивительно, что маги были нарасхват.

Твердое понимание собственной значимости плавно накладывалось на раздражение от невозможности заниматься интересными лично им задачами. Нет, Госпожа поощряла исследования, просто в первую очередь она требовала обеспечить общность необходимым. В результате почти все маги характером обладали сварливым, вздорным, язвительным.

На их фоне Каше, с уважением относившаяся к значительно более старшим, чем она, гвардейцам, казалась воплощением вежливости.

— Изначально разведку проводило ведомство старейшины Кальдерана, но они не смогли попасть на раскопки, госпожа Каше, — ответил сержант. — Там, если вы не знаете, целый город, заброшенный во времена Чумы. Большинство зданий ушло под землю, местные в него не ходят, считают проклятым. По какой-то причине Святителей очень заинтересовал один из храмов. Нам предстоит выяснить, что они такого обнаружили, раз одних только ранговых «литейщиков» четверых подогнали.

— Ого! — впечатлилась магичка. — Они, небось, и сигналок наставили!

— Мы рассчитываем на вас, госпожа Каше, — кивнул Реджи.

Игнорируя вопросительные взгляды служанок, не расслышавших ответа сержанта, Каше откинулась назад на лавке и принялась нервно постукивать себя веером по руки. Отвратительная привычка, от которой она никак не могла избавиться, да и не хотела — так она производила более человечное впечатление. Литейщиками на жаргоне называли представителей отдела архивов и разработок священного ордена Святителей Огня, иными словами, магов-теоретиков. Или магов-археологов, им и в такой ипостаси выступать приходилось.

После великой катастрофы, разрушившей прежний мир, почти все боги перестали откликаться на призывы людей, да и те, кто отвечал, делали это неохотно. Кто остался? Немногие. Повелитель Ада, чьи адепты зачастую устраивали кровавые гекатомбы из желания послужить своему владыке, отчего состояли у властей на особом контроле. Господин Благого Мира, редко снисходивший к почитателям, к тому же требовавший от них следования жесткому моральному кодексу. Деркана-Изменчивая, вмешивавшаяся в дела мира исключительно в ответ на просьбы членов правящей династии. И божества родовых культов древних семей, тоже помогавшие только своим.

Простому человеку бог тоже нужен простой. Причем такой, который и требует не особо много, и отдача от жертвоприношений реальная.

Основателями и верховными пастырями первых культов стали маги. Выходцы из дворянских семей, сумевшие чуть-чуть разобраться в изменившихся законах мира, поставившие крохи доступных возможностей себе на службу. Если бы они оставались просто магами, их бы сожгли или убили иным доступным способом. Но к жрецам толпа относилась иначе. Постепенно культы росли, набирали силу, их руководители искали и находили действующие ритуалы, учились направлять веру смертных в единое русло, на единую цель… Боги, поначалу являвшиеся не более чем абстракцией, становились реальностью. Коллективное бессознательное массы верующих творило сверхъестественных существ, облекая плотью придуманные символы.

Священный Огонь, которому поклонялись святители, возник не на пустом месте. Его предшественниками и прародителями считаются культы разномастных ипостасей Аркоты Сердца Пламени, а также наиболее древние мистерии Саллинэ Подательницы Благ. Как ни странно, примитивные обряды плодородия продолжали действовать, пусть и здорово утратив эффективность, поэтому Саллинэ в крестьянской среде почиталась по-прежнему. Вот у Дарующей Жизнь жрецы огня и переняли ряд полезных практик. По сей день продолжали перенимать — к вящей славе Огня, разумеется.

Главные разработчики новых-старых ритуалов, молитв, обращений к своему божеству собирались в архивном отделе, их часто можно было встретить в заброшенных руинах или даже на кладбищах, изучающими давно забытые письмена. В силу схожести интересов конфликты между литейщиками и Темной Гильдией, или литейщиками и вампирами, случались постоянно. Каше, разумеется, тоже прежде сталкивалась с идеологическими противниками, процесс ей не понравился, так что теперь, после слов Реджи, ничего хорошего от предстоящей встречи она не ждала.

— На месте нас ждут литейщики, — сообщила она служанкам. — Не менее четырех, причем полноценные, ранговые.

— Вот не было печали, — проворчала пожилая Собирэ. — Этим-то что надо?

— Вероятно, то же, что и нам. Пытаются раскопать что-нибудь полезное.

— Неужто опять драться будем? Я как Фирексен вспомню, так сразу сердце заходится.

— Не ври, — погрозила веером Каше. — С сердцем у тебя всё нормально. Задыхаешься, потому что булок много ешь, отяжелела и сало с боков свисает. Когда на диету сядешь?

— Сяду, когда домой вернемся.

— Да ты всегда так обещаешь!

— Простите, госпожа Каше, — осторожно вмешалась в перебранку младшая и по возрасту, и по положению Лесика. — Но, если там работают литейщики, у них наверняка есть охранение. Почему тогда нас так мало?

— Ну, во-первых, воевать никто не собирается. Тихо придём, посмотрим, что они накопали, может быть, скопируем или заберем нужное, и уйдём незамеченными. Во всяком случае, очень постараемся, чтобы вышло так. Во-вторых, надо бы сводить тебя на тренировку гвардейцев. Просто чтобы ты понимала, на что они способны. Одного звена для охраны более чем достаточно, их, кроме как высшей магией или молитвой жреца высокого сана, не остановить.

— Но ведь литейщики под оба определения подходят.

— Вот именно! Потому-то Собирэ и злится.

— Не то чтобы злюсь, — поправила госпожу упомянутая служанка. — Просто помню, чем в прошлый раз дело кончилось. Нас едва ли не всё провинцией ловили, гарнизоны по тревоге подняли, месяц на болоте отсиживаться пришлось. Еле ноги унесли. Ну да господин Реджи не будет рисковать, он свои обязанности хорошо знает.

Личные приближенные слуги в вампирском сообществе давно выделились в совершенно особую касту, обладавшую уникальными правами и обязанностями. Они могли говорить от имени своих повелителей, покушение на них приравнивалось к покушению на вампира, причем с отягчающим обстоятельством в виде хрупкости человеческих организмов, их допускали к секретам, недоступным даже руководству влиятельных сект. Объяснялось столь неординарное положение смертных просто — верностью.

Приближенные слуги или, как их ещё называли, дневная свита, всегда происходили из семей, поколениями служивших хозяевам ночи. Они с детства проникались мыслью о нормальности предоставления своей крови вампирам, не видели в них чудовищ и считали возможность связать с ними жизнь чем-то средним между высшим благом и удачно сделанной карьерой. В мировосприятии потенциальных приближенных религия прочно переплеталась со знанием реалий общества немертвых, поэтому перед вампирами они благоговели, но не идеализировали. Соглашаясь на ритуал создания связи, свитские будущую судьбу представляли полно, без иллюзий.

Смертный, связанный с вампиром, получал частичку сил своего господина, взамен создавая нечто вроде импринтинга у животных, только на более глубоком уровне. Слуги любили своих хозяев, что не мешало им видеть недостатки последних и даже, в зависимости от сложившихся отношений, ругать за косяки. Учитывая долгий срок жизни — вхождение в дневную свиту позволяло прожить до двухсот лет, сохраняя активность, — отдельные приближенные относились к вампирам, словно к родным детям, и вели себя соответственно.

Конечно, имелись и недостатки, из-за которых далеко не все вампиры приближали к себе смертных. Насильственный разрыв связи из-за преждевременной гибели слуги тяжело бил по мастеру, отражался на состоянии его организма, отбрасывая в развитии на десятилетия. Если свитский попадал в руки жрецов живым, те могли наслать на хозяина проклятье, или просто найти его местонахождение, чтобы убить. Многие не хотели рисковать.

Собирэ находилась рядом с Каше с тех пор, как та вышла из детского возраста, их связь образовалась едва ли не спонтанно, ритуал просто закрепил и усилил существующую. Вампирессу она втихомолку считала дочерью, позволяла себе критиковать, спорить и в целом не видела в ней высшего существа, волей Темного Бога ниспосланного на землю, дабы служить проводником воли Его. Её ворчание Каше воспринимала, как должное.

Вторая служанка, Лесика, приняла служение совсем недавно и была во всех смыслах неопытнее, что и подтвердила, признавшись:

— Я однажды видела, как дрались двое старших из свиты старейшины Зервана. Если гвардейцы им не уступают, то пятерых, наверное, хватит.

— Только при них такого не ляпни, — прислушавшись, далеко ли Реджи, приказала Каше. — Оскорбятся они от таких сравнений.

— Их можно понять, — понизила голос Собирэ. — Сколько зла Зерванова стая принесла? Благослови, Темный, а хорошо, что этих не стало.

— Собирэ! — предупреждающе прошипела магичка.

— Да я ж тихонечко, — ничуть не смутилась та. — Люди, и слуги, и остальные, когда узнали, что Госпожа старейшину казнила, чуть праздник не закатили. Ладно-ладно, преувеличиваю! Но то, что никто о нём не жалел, правду говорю.

— Так оно и есть, госпожа Каше, — согласно пискнула Лесика в ответ на взгляд вампирессы. — Его боялись, сильно.

— Я не слышала, чтобы подчиненные старейшины нападали на своих. Лет двадцать назад был случай, но тогда убийцу нашли и сожгли.

— Слухи ходили, госпожа…

— Намного спокойнее по подземельям ходить стало.

— Собирэ, — на сей раз имя прозвучало совсем иначе, и служанка мгновенно замолчала. — Плохая тема для обсуждения. Вернемся к предыдущей. Лесика, гвардейцы и сами по себе очень сильны, и долго учились работать вместе. Каждый из них тренировался сотни лет, изо дня в день, с оружием и без. Поверь, нападать на них — даже днем безумие. Их потому с нами и отправили, что они справятся с любой мыслимой опасностью.

Секунду помолчав, Каше самокритично добавила:

— Только не надо у них под ногами путаться и мешать.

Удобное место для лагеря нашлось километрах в десяти от раскопок, его показал проводник. Кем был щуплый мужчина в простой одежде, агентом из управления старейшины Кальдерана или сектантом, Каше не интересовалась. Просто отметила, что он одинаково органично смотрелся бы и в деревне, и в бедных городских кварталах, и даже в задних помещениях особняков богачей, после чего занялась своими делами.

Деревня, послужившая отправной точкой расследования, расположилась чуть подальше и правее, если смотреть на заброшенный город. Они до неё не доехали — свернули на заросшую дорогу, настолько узкую, что кое-где приходилось карету на руках переносить. Магичка недовольно щурилась, но помалкивала. Ей не нравилось, что в случае бегства карету придется бросить, и в то же время она понимала, что тихих уголков, где можно было бы оставить средство передвижения, здесь нет.

Вампиры встали лагерем во второй половине дня, несколько часов ушло на обустройство и разведку ближайшей местности. К наступлению ночи, ко времени своей силы, они были готовы действовать. Маги давно экспериментировали с влиянием солнечных лучей на вампиров и выяснили, что в дневное время суток активность организма прямо пропорциональна толщине слоя грунта над ним. Иными словами, в очень глубоких пещерах даже молодняк в полдень не нуждался во сне. Ночью негативное воздействие исчезало, тело тратило энергию не на поддержание своего состояния, а на движения, охоту или использование способностей, в зависимости от ситуации.

Каше не в первый раз выезжала на подобные расследования, сначала с мэтром, потом одна. Она знала, что делать. Пока служанки вместе с кучером устанавливали шатер, внутри кареты магичка с помощью артефактов проверяла стоянку и окрестности на предмет возможных сюрпризов. Был у неё в прошлом неприятный случай, когда чудище, на которое они охотились, спряталось прямо под ногами. Сейчас, учитывая наличие неподалеку магов-жрецов, следовало ожидать вообще всего, чего угодно.

— Жрецы окружили место раскопок не менее чем двумя сигнальными контурами, — немного позднее докладывала она Реджи. — С первым у нас никаких проблем не возникнет, он слабенький и в мистическом зрении четко различим. Поставили его скорее по привычке. Второй намного сложнее, чтобы пройти сквозь него, потребуется небольшая подготовка.

— Что требуется от нас?

— Ничего. Просто делайте, что я скажу.

В первую ночь они не собирались проникать непосредственно на раскопки, планировали только посмотреть. Шесть вампиров неслышно, словно ночные духи, растворились в темном лесу. Дойти до первого контура труда не составило, равно как и просочиться сквозь него — не люди ведь, видят в темноте прекрасно без всяких ухищрений. Выставленная жрецами сигналка зияла прорехами, преодолели её не останавливаясь. Несколько больше времени отнял второй сигнальный контур, вот его пришлось взламывать.

Они не знали, с какой частотой патрули обходят периметр и обходят ли вообще. По идее, должны. Каше не хотела оставлять следов, но открывать проход личной силой тоже удовольствие из малоприятных. Поэтому, наскоро соорудив тройку подходящих артефактов, она заякорила на них созданную дыру в сигнализации. Теперь, что бы с ней ни случилось, переход сохранится.

Пятеро фигур заскользили дальше, оставив одного гвардейца прикрывать путь обратно. Только скорость снизили — магичка проверяла, нет ли впереди ловушек, да и просто патрулей опасались. Которые, кстати, очень неплохо прятались, обычные люди почти наверняка их бы не обнаружили. Для того, чтобы достичь границ города, им потребовался целый час, что по меркам старших вампиров очень и очень много.

Там они разделились. Двое гвардейцев остались наблюдать, с какой частотой проходят и сменяются патрули, Каше, сержант и ещё один гвардеец по имени Сойжур пошли смотреть непосредственно на раскопки. Откровенно говоря, Реджи и с того места, где осталась пара его подчиненных, чувствовал всех живых на много километров вокруг. Однако всегда лучше взглянуть своими глазами, да и маги от сенсорного чутья умеют прятаться. Следует проверить лично.

Люди их не замечали.

— Охрану к раскопам не пускают, — заметил Реджи, прикинув возможные маршруты. — Обрати внимание, как лагеря расположены. В центре жрецы, на юге и западе по полсотни легких копейщиков.

— Нам же проще, — ответил Сойжур. — Меньше шансов напороться на какого-нибудь страдальца с бессонницей. Госпожа приходит в себя.

Магичка действительно вышла из транса, шевельнулась, с благодарностью принимая чашку с питьём. Глаза её медленно наливались красками, из молочно-белых становясь обычными, черными.

— Все три лагеря прикрыты защитой, центральный, разумеется, сильнее всех, — принялась рассказывать Каше, заодно помогая себе, указывая веточкой на описываемые места. — Магов шестеро, но у двоих источники слабенькие, по-видимому, обычные жрецы.

— Обычным здесь делать нечего, — возразил Реджи.

— Я в магическом смысле, про должности ничего сказать не могу. Так вот, магов — шестеро, они в центральном лагере, в двух других сигналки завязаны на артефакты. Ещё в центральном три каких-то химеры, не удалось понять, боевые они или нет, и десяток людей с подавленной волей. Подозреваю, это копатели. Раз охрану привлекать нельзя, а землю таскать кому-то надо, притащили молчаливых болванчиков.

— Про химер можно подробнее?

— Мне добавить нечего, — дернула плечом Каше. — Защита хорошая, большего не рассмотреть. Ну или рисковать, что заметят.

— Рисковать мы не можем, — покачал головой старший вампир. — Ладно, будем надеяться, это не ищейки. В лагерь мы в любом случае не полезем, а раскопки на отдалении.

— С раскопками интереснее всего. Внизу явно что-то есть, слабо ощущаются следы незнакомой силы, причем незнакомой совершенно. Никогда прежде ничего похожего не встречала! Надо идти, проверять.

Последнюю фразу она промурлыкала предвкушающим тоном. Гвардейцы переглянулись и дружно промолчали — идти, проверять действительно надо, для того их сюда и прислали.

— Сегодня не пойдём, — категорическим тоном похоронил мечты магички Реджи. — Сначала осмотримся, наметим подходы, поищем ловушки. Сойжур, попробуй забраться вон на ту башенку. Я бы там наблюдателя поставил, странно, что его нет.

Опытного вампира ночью заметить сложно, практически невозможно. К сожалению, Каше, несмотря на возраст, уделяла мало внимания искусству сокрытия, поэтому Реджи приходилось постоянно её страховать. Он подумывал было оставить её в укрытии и обойти вокруг раскопок самому, но жрецы к своим обязанностям отнеслись тщательно, не все установленные ими сигналки сержант замечал. Реджи мысленно сделал себе пометку: по возвращении домой попросить мессена Латама провести учебу либо озаботиться иным способом обнаруживать магию. Текущих навыков недостаточно.

Ловушек было много. Единственное логичное объяснение такому большому количеству Реджи видел в неудаче предыдущих разведчиков. Жрецы встревожились, вот и дали волю паранойе. Вампирам потребовалось несколько часов, чтобы разобраться в карте раскопок и определиться с тем, куда именно они следующей ночью полезут. Город они покинули незадолго перед рассветом.