Госпожа не-мертвых

Глава 13

Сложно сказать, какое в Талее общество, сословное или кастовое. Наверное, всё-таки кастовое, потому что никакие заслуги не позволят войти в самый высший слой аристократии, попасть туда можно исключительно по праву рождения. В то же время, даже крестьянский сын имеет шанс занять кресло министра (история знает примеры), то есть формально стоять выше аристократов. Тех самых, с которыми вне службы он не имеет права заговорить первым.

Дворянство делилось на ранги, ранги, в свою очередь, подразделялись на классы, каждый со своим названием, правами, обязанностями, цветовыми и речевыми особенностями, знаками на одежде, способами нанесения косметики на лицо. Приличествующие занятия тоже различались, и сильно. Простой наследный дворянин мог лично заниматься делами принадлежащей ему деревни, в то время как дворянин с титулом, пусть самым низшим, был обязан нанять управляющего. Занятие торговлей исключалось полностью, зато труд капитана корабля, хоть обычной баржи, считался почетным, при условии, что баржа ходила по морю. Должность секретаря у более высокого по статусу дворянина рассматривалась как вариант вассального служения, точно такая же должность в банке служила поводом для пересудов в свете.

Развлечения тоже носили сословный характер. Существовали, конечно, уместные для всех, вроде скачек или состязаний гребцов, проходивших каждую весну и носивших отчасти религиозный характер. Однако в тех же костях были игры, в которые играли бедняки, и куда более сложные игры для дворян. Причем играть во вторые разрешалось лишь в заведениях, имевших не менее двух этажей, а также обладавших иными признаками, перечисленными в особом уложении. Театральные пьесы при написании сразу получали своеобразный рейтинг, четко регламентировавший, где допустимо их ставить, а где — нет. Театры делились на восемь категорий, от высшей к низшей, и если в первую доступ был открыт для всех (хотя дворяне в них не появлялись никогда), то попасть на представление в высшую имели право только лица чрезвычайно высокого статуса.

Большой Королевский театр считался лучшим в мире, хотя Медея придерживалась иного мнения. В последний раз посетив его лет триста назад, она во всеуслышание поклялась, что ноги её там больше не будет, и до сих пор клятву свою держала. Учитывая широкую известность и авторитет Ворожеи в среде людей искусства, репутации театра урон был нанесен сильнейший. Простые смертные, однако, продолжали его посещать по той простой причине, что каждая постановка в Большом являлась статусным мероприятием, присутствие на которой говорило об устойчивости положения того или иного царедворца.

У герцога Лаша в театре имелась собственная ложа, где он обязательно появлялся, когда приезжал в Талею. Представления он почти не смотрел, как и подавляющее большинство посетителей. Приглашал к себе нужных людей, обсуждал с ними дела, в перерывах между актами якобы случайно сталкивался с теми, кому не стоило открыто принимать его приглашение. Словом, Лаш занимался тем же, чем и остальные посетители театра за исключением самых молодых — те просто скучали.

Разумеется, после окончания представления, многими воспринимаемого в качестве полноценной работы, возникал соблазн вознаградить себя за тяжкий труд. Для этой цели вокруг Театральной площади располагалось несколько ресторанов высокого класса, способных удовлетворить вкус самого взыскательного клиента. Подавали здесь всё, от доставленных из океанов деликатесов до обычного мяса, приготовленного на открытом огне. Особую гордость владельцев заведений составляли винные карты, у каждого ресторана своя, включавшие в себя редкие сорта со всего известного мира. Иная бутылка обходилась покупателю по цене небольшого поместья, впрочем, местная публика могла себе такие траты позволить.

Наблюдателей не удивило, когда после окончания спектакля Лаш не пожелал ехать домой. Его карета описала небольшой круг по площади и остановилась возле одного из ресторанов, где для возжелавшего тишины правителя Ласкариса, конечно же, нашелся уютный кабинет на пару персон.

В кабинете герцога ждали.

— Мессена Селеста, — почтительно поклонился Лаш поднявшейся из кресла при его появлении восставшей. — Не выразить словами радость, ощутимую мною при виде полученного от вас письма. Предвкушение встречи с благословленной госпожой лишило меня сна, не давало думать ни о чем ином, кроме как о слишком медленно текущих минутах.

— Великий потомок славного рода не должен сомневаться — моя радость не менее велика. С вашего прошлого визита в Талею прошло немало времени, и я с нетерпением ждала нового.

Селеста сказала чистую правду — за прошедшее время накопилось много вопросов, которые она хотела бы обсудить со своим сильнейшим союзником. Вампиров связывали с Ласкарисом тесные узы. Торговые дома, фактически руководимые Гардоманом, помогали слугам герцога уходить от налогов посредством «серых» схем; вассалы Лаша обеспечивали прикрытие махинациям партнеров в судах и государственных учреждениях; в периоды обострения отношений с Ланакой или Синевой контрабандисты Селесты не позволяли упасть товарному потоку, кормившему экономическую столицу страны и её хозяина.

Конечно, герцог и Госпожа часто встречались. Всякий раз, когда Рикарид приезжал в Талею, им находилось, что обсудить. Уровень испытываемого партнером доверия доказывал тот факт, что общались они наедине, без обязательного со стороны смертного телохранителя.

Пока Лаш утолял голод, Селеста сидела напротив, потягивая вино из хрустального бокала, и делилась мелкими сплетнями. Небольшой бонус партнеру, мелочь для неё и возможное преимущество для человека из высшего общества. Герцог внимательно слушал, иногда вставлял замечания, показывающие хорошее понимание темы, мог сам добавить пару штрихов, корректируя картину обсуждаемой интрижки.

К серьёзным темам они перешли вместе с десертом. Чтобы, так сказать, подсластить плохие новости.

— Должна сказать вам, дорогой друг, что у нас произошли, или скоро произойдут, серьёзные изменения. Королевские власти узнали, кому на самом деле принадлежит «Компания Южных Вод», и мы вынуждены закрыть её.

— Печально, — поморщился Лаш. — Маршрут в вольные полисы приносил хорошую прибыль.

— Флот в любом случае оттягивается к северу, сопровождать наши корабли станет просто некому. Сейчас Медея пытается договориться с адмиралами Синевы, но надежды на них мало. Придется платить пиратам.

В обмен на льготные поставки такелажа, провианта и мзду высшим офицерам флота, Компания Южных Морей получала особое внимание к своим нуждам. В одиночку её корабли не ходили, их всегда сопровождали военные. Кроме того, в крупных портах управленцы Компании заключали договора с частниками, позволяя тем наносить временную маркировку на корпуса своих кораблей, собирали небольшой караван и под присмотром военных моряков следовали на юг. Там груз быстро распродавался и за короткое время формировался новый караван, идущий домой. В выгоде оставались все: вояки, получавшие лишнюю денежку, зарабатывающая дополнительную прибыль Компания и мелкие купчики, избегавшие таким образом встреч с пиратами. Теперь, после заключения соглашения с Архипелагом, флот Талеи утратил право ходить дальше мыса Дымящего Носа, привычная «крыша» скоро исчезнет. Надо искать другую или платить дань пиратским капитанам. В любом случае — расходы возрастут.

— Предстоящее уменьшение доходов заставляет спросить — нет ли вестей с запада? Саттар докладывал, в степи появился очередной амбициозный вождь. Будет крайне неприятно, если торговля остановится и там.

— Обычный передел кочевий. Последние три года выдались засушливыми, некоторые племена были вынуждены перегонять стада на пастбища соседей, те возмутились, у них началась междоусобица. Один из племенных союзов оказался достаточно удачлив, чтобы потеснить другие. Лет через пять равновесие восстановится, но до тех пор придётся уделять границе особое внимание. Плохо то, что торговля с дальним западом рискует окончательно захиреть — водить караваны становится невозможно, все пути перерезаны.

— Вы рассказываете неприятные вещи, мессен Рикарид.

— Простите, мессена Селеста. Клянусь, я расстроен не меньше вашего!

Не позволив легкому колебанию отразиться на лице, госпожа решила сделать очередной шажок к будущему Святому походу. Избегая озвучивать саму идею, начать подводить к ней будущих фигурантов.

— Должна признаться, у меня есть определенные мысли насчет восстановления связи с дальним западом, — призналась она. — Хотелось бы убить сразу нескольких зайцев одной стрелой. Беда в том, что потребуется участие жрецов, которые вряд ли благожелательно отнесутся к любым предложениям из уст вашей покорной слуги.

— Любопытно было бы выслушать.

— Пока что рано говорить, — с извиняющейся улыбкой отказала Селеста. — Но я обещаю, что благословленный станет первым, к кому я обращусь, если вдруг появится шанс. До тех пор нам придется с настороженностью наблюдать за сомнительными выходками мерзких лицемеров и надеяться на высочайшую мудрость.

Обороты, использованные миниатюрной восставшей, содержали достаточно указаний, чтобы герцог удивленно и заинтригованно подался вперед. Госпожа обвинила жрецов в нарушении божественных клятв. Можно было не сомневаться, что одними намеками дело не ограничится, и Лаш с надеждой ожидал услышать подробности.

Селеста его не разочаровала.

— К тому, что жрецы с легкостью нарушают положения собственной веры, люди уже привыкли. За примером не надо далеко ходить — недавно Святители Огня раскопали под Неммистом святилище одного из темных аспектов Аркоты Пламенеющей и сейчас активно его изучают. Уверена, они найдут, к чему приспособить найденные там артефакты и полученные знания. Но они же и в политику лезут самым активным образом!

Не так давно в руки мне попал один документ — денежный перевод хранителя Гласа Тишины на крупную сумму. Угадайте, кто оказался конечным получателем?

— Даже боюсь предположить.

— Правильно делаете, мессен. Опора Благонравия из Триады Правильности. Там, правда, длинная цепочка с множеством посредников, но проследить удалось.

— Сын Моря подкупает противников? — предположил герцог.

— А вот и нет. Он ничего не знает. Его слуги начали своё расследование, в которое мы влезли.

— Возможно, хранитель затеял какую-то свою игру?

— Безусловно затеял, — согласно кивнула Селеста. — Только зачем партнером он выбрал ставленника принца Сакира? Подобные тайные контакты внушают опасение даже лицам, абсолютно не посвященным в реалии придворной жизни.

Лаш, о подводных течениях высшего общества знавший если не всё, то многое, согласно кивнул. Совместные дела идеологов двух, фактически, противостоящих группировок не могут не вызывать подозрений. Им вообще не стоит общаться без наличия хотя бы пары свидетелей, что уж говорить о деньгах?

— Если вдруг мне что-нибудь станет известно, я обязательно уведомлю вас, мессена, — пообещал герцог.

Селеста поблагодарила легким поклоном. Обещание, конечно, следовало делить на десять, но частично информацией он обязательно поделится, если найдёт. В среде аристократов не принято впрямую лгать и нарушать обещания без веской причины, что, впрочем, не означает, будто они всегда говорят правду и держат данное слово. Казуистика пропитывает их отношения. Поэтому Лаш, если что-то выяснит, обязательно поделится сведениями — может, десятую часть расскажет, может, половину. Всего не сообщит точно.

Расстались они ближе к утру, когда заря уже занималась на востоке. Заверив друг друга во взаимной любви и почтении, решив часть совместных проблем и озадачив партнера новыми. Лично Селеста уходила довольной. Герцог наверняка поминутно разберет их сегодняшний разговор, техники работы с памятью в него вбивали с самого детства. И когда разберет, то потребует у своих Приносящих ответы, те самые ответы на парочку неприятных вопросов. Во-первых, что произошло под Неммистом и почему он ничего об этом не знает? Во-вторых, как связаны между собой два высших иерарха соперничающих церквей и почему, опять-таки, ему ничего об этом не известно?

Получив нагоняй, шпионы забегают. В данном случае их патрон лично, можно сказать, кровно заинтересован получить результат — компромат на основных своих врагов. Логика подсказывает, что наибольшие сложности у крупнейшего феодала страны должны возникать в отношениях с королевской властью. Противоречивые интересы, возникновение точек конфликтов, уровни разделения компетенций неминуемо приводят к напряжению, вполне способному вылиться в открытый бунт. Однако удельный правитель Ласкариса со своим сюзереном, можно сказать, дружил. Они слишком часто выступали единым фронтом против канцлера, опиравшегося на Святителей Огня, и против побочных ветвей династии Диниров, чьи отдельные представители почему-то считали себя более достойными восседать на Лазоревом троне. Триада Правильности, напомним, таковые поползновения поддерживала.

При особой удаче шпионы найдут достаточно, чтобы разразился крупный скандал. Если не найдут, то просто отвлекут на себя внимание. В любом случае, на вампиров никто и не подумает, кровавый род будет ни при чем.

Никакого сословно-представительского учреждения в Талее отродясь не водилось. В Ланаке существовали вече и совет князей, на Архипелаге весомым влиянием пользовался Совет Капитанов, в Бирате местные аристократы придумали какой-то Сенат, ограничивший власть верховного правителя. У талейцев, формально, король сам решал, кого назначить министром и какие законы принимать.

При тщательном рассмотрении выяснялось, что система сдержек и противовесов не просто существует — она работает, причем эффективно.

Основой ограничения королевской власти выступали дворянские собрания провинций. Страна делилась на уделы, те состояли из провинций, каждая провинция, в свою очередь, включала в себя четыре-пять уездов. Благодаря бурным событиям четырех вековой давности, да и кое-каким решениям живших позднее государей, собрания получили немало прав, которые не спешили отдавать. Юридически давить на них было сложно, пытаться действовать силой — опасно, поэтому постепенно сложилась своеобразная практика представительства, когда верхушка провинциального дворянства посылала вторых-третьих сыновей в столицу, где те занимали чиновничьи должности. Это был эволюционный процесс, результат которого устроил обе стороны. Центральное правительство получало уверенность, что провинциалы не «взбрыкнут» без очень веского повода, бароны и графы, заправлявшие в собраниях, пристраивали в столице родственников, обеспечивавших их интересы.

Ко времени описываемых событий трое из четырех чиновников среднего звена были крепко связаны с не-столичными группировками. Непотизм? Безусловно. Все знали, что на должность второго заместителя главы департамента перевозок назначается креатура графов Коссы, а начальником департамента призрения бедных становится исключительно выходец из обширного рода баронов Молинари. Исключения случались редко, хотя талантливые и ни с кем не связанные одиночки добирались до уровня начальников отделов.

Из глав департаментов назначались министры. Министры, в свою очередь, почтительнейше представляли список кандидатур, из которых Сын Моря выбирал канцлера, руководившего всем правительством.

Мог король назначить на пост канцлера персону, не фигурировавшую в списке? Запросто. Он, по букве закона, абсолютный монарх, обладатель безграничной власти, дарованной Ему богами. Поэтому канцлером он мог сделать кого угодно. Правда, новый глава правительства довольно быстро обнаруживал, что, хотя отданные им приказы со всем прилежанием исполняются, эффекта почему-то нет. По инерции телега государственного управления какое-то время ещё катилась, но с каждым месяцем всё медленнее и медленнее.

Пару раз получив управленческие кризисы, чуть не вылившиеся в полноценные гражданские войны, больше короли предпочитали не рисковать. Они действовали осторожно, при необходимости сначала проталкивая в министры лояльных лично им людей, а уже потом отправляя в отставку главу правительства. Таким образом, нового канцлера назначали из числа подходящих престолу кандидатур и в полном соответствии с традициями.

Не так давно Селеста пришла к выводу, что нынешний канцлер её не устраивает. До недавних пор больших претензий к нему не было — он не стремился вмешиваться в дела ночного рода или подконтрольных слугам вампиров структур. Сейчас ситуация изменилась. Госпожа старательно создавала условия, при которых крупнейшие религиозные организации будут вынуждены отправить своих представителей на запад, в идеале — на убой. Одной из помех на пути плана являлся канцлер. Значит, его надо убрать.

Господин Дарт занял свою должность по велению предыдущего Сына Моря свыше двадцати лет назад. С принятием властных атрибутов Валииром позиции канцлера несколько пошатнулись, но снимать его новый король не стал. По-видимому, посчитал, что рано. Поддерживающая графа Дарта разномастная коалиция из провинциальных дворян, ряда крупных торговых домов и религиозных сект, среди которых выделялись масштабами Святители Огня, могла организовать серьёзные неприятности молодому королю, поэтому тот решил не торопиться.

Валиира Второго Селеста прекрасно понимала, его нежеланию действовать резко симпатизировала. Но ей требовался канцлер, не связанный со Святителями крепкими узами. Не желающий оказывать им поддержку.

— Вы решительно настроены уничтожить Семиречье, госпожа, — заметил слушавший её выкладки Кальдеран. — Такая настойчивость удивляет и радует.

— Драконов надо давить, пока они ящерицы. В идеале церковники избавятся от наших безумных братьев. Если же вдруг не получится — подпортим репутацию крупнейшим сектам, ослабим их влияние на политику. Пока что мы не можем заняться Небесной Чистотой и Триадой, потому что к ним приковано внимание королевских служб. Радикалы вроде Марра-мечника или Белых Масок в данном вопросе несамостоятельны, они поступят так, как укажет «большая тройка». Зато ничто не мешает нам нанести удар Святителям, ослабив их поддержку на высших этажах власти.

— Это будет нелегко сделать. Канцлера не так-то просто снять.

Об убийстве речи не шло. Вампиры избегали совершать резонансные убийства, ведь после них всегда следовали облавы, гонения, стражники получали нагоняй от начальства и вспоминали о служебных обязанностях. На какие меры смертные пойдут, обнаружив труп представителя знати и когда следствие приведет к детям ночи, заранее предсказать вовсе невозможно. Поэтому, если дело касалось элиты, действовать старались деликатно.

— Понимаю, — согласилась Селеста. — Мы далеко не самый крупный хищник в лесу. Есть предложения?

— Ну, раз мы в сроках не ограничены, — с полувопросительной интонацией протянул разведчик, глядя на согласно опустившую веки госпожу, — и самим нам Дарта не скинуть, то можно помочь тому, кто скинуть может. Сын Моря наверняка желает поставить на должность своего человека.

— Безусловно. Сейчас из четырнадцати министров шестеро — люди короля.

— Ему нужно ещё самое меньшее двое, чтобы при голосовании получить устраивающий его список кандидатов. Процесс замены министров можно ускорить. Помните «Дело цветочниц»?

— Конечно.

К принятым на себя обязательствам Селеста относилась серьёзно, особенно если приняла их добровольно. Она не возражала, когда её называли аватарой темной богини, поэтому, исходя из её собственных понятий, должна выполнять приписываемые божеству обязанности. В частности, карать зло и вершить справедливость. Получалось не всегда, но она старалась.

Неверно считать, будто вампиры контролировали абсолютно всех поклонников Темного. Хватало сект, поклонявшихся наиболее разрушительным его ипостасям, действующих самостоятельно и в тайне от всех. Разумеется, их искали, находили, по возможности корректировали устав и включали в сплетенную ещё талейской разведкой структуру, при невозможности просто зачищали до единого человека. Однако иногда случались накладки.

Лет пятнадцать назад город всколыхнула серия исчезновений молодых девушек, торговавших цветами на набережной. Следствие велось не особо тщательно и закончилось бы ничем, не привлеки одна из цветочниц внимание довольно влиятельного лица, надавившего на городскую стражу. Те стали копать. Традиционно обвинили Ночную Хозяйку, чьи слуги в ответ негласно присоединились к поискам. Нашли кладбище с десятком обезображенных трупов, осмотревшие тела жрецы дружно подняли вой, обнаружив на коже символы темных культов.

Расследование перешло в руки «пауков».

Поймать верхушку секты так и не удалось. Даже Селеста, подключив свои ресурсы, не сумела узнать, кто входил в реальное руководство. Подозрения у неё, конечно, имелись, только проверить их было никак. Те, до кого она в принципе могла дотянуться, скоропостижно скончались, остальные либо бежали из страны, либо сидели настолько высоко, что им не посмели предъявить обвинения. Таким образом, пострадала только «мелкая рыбешка», после её показательных казней дело закрыли.

— Тогда под подозрение попал Гелиар Маталест, второй сын графа Улькона. Сейчас он руководит департаментом службы и кадров.

— Серьёзная должность.

Госпожа сразу поняла, на что намекает старейшина. В правительстве имелось несколько ключевых должностей, дававших огромное преимущество в аппаратных играх. Маталест занимал именно такую. Он, разумеется, принадлежал канцлеру с потрохами и выполнял его малейшие пожелания, помогая патрону осаживать конкурентов. Желая подняться вверх по карьерной лестнице, чиновники не чураются грязных приемов.

Положение канцлера неминуемо пошатнется, стань во главе департамента кадров чужой человек.

— Пять лет назад я сумел подвести к Маталесту агента, — продолжал Кальдеран. — Ничего компрометирующего тот заметить не смог. Вернее, кое-какой компромат есть, но для дворян это такие шалости, что на них никто внимания не обратит. Зато он обратил внимание, что примерно раз в месяц господин глава департамента встречается со своими друзьями, в числе которых несколько лиц, также проходивших по «делу цветочниц». Мы проверили даты встреч — они укладываются в схему Конды-Акания. Последний раз группа собиралась в поместье Маталеста Золотая Поляна, примерно в дне пути от города.

— Омолаживаются, значит… По большому счету, кроме предположений, у тебя ничего нет.

— Да, госпожа. Все улики косвенные. Поэтому я прошу вас направить в Золотую Поляну господина Вантала. В поместье нет духа-хранителя.

— Хорошо, я отдам распоряжение Латаму.

Один из старейших гвардейцев, Вантал обладал личной способностью общаться с грызунами, кошками, собаками, летучими мышами и волками. Лис понимал через пень-колоду, хотя тоже псовые, попытки заговорить с куньими обычно заканчивались бегством шокированного зверька. Если требовалось где-то что-то разнюхать, а спецы Кальдерана не справлялись, посылали Вантала, за что упомянутые спецы его страшно не любили. Единственные места, в которые вампир пролезть не мог — дома древних семей, защищаемые духами-хранителями. Также сложности возникали в особняках, построенных с исполнением правильных обрядов, с произнесением нужных слов, с вмурованными в стены знаками, но там хотя бы можно было попытаться.

— С этим разобрались. У тебя есть ещё новости, или я иду ругаться с Римнаром?

— Есть, госпожа. Во-первых, наблюдатель сообщил, что раскопки под Неммистом покинули несколько жрецов и часть охраны. В то же время, в окрестностях прибавилось новых лиц, что я связываю с деятельностью барона Тар — тот активно распространяет слухи про храм. Святители пока молчат.

— Слишком мало времени прошло для реакции. Но надо же, какой он мстительный! — порадовалась предсказуемости барона Селеста. — Удачи ему в начинаниях, лишь бы с нами не связали.

— Боюсь, для информированных лиц наши контакты — не секрет, — с искренним, вроде бы, сожалением покачал головой Кальдеран.

— Да, с этим не поспоришь. Что во-вторых?

— Кажется, мы нашли, каким образом сведения утекают на Архипелаг, Госпожа.

Веселость с правительницы нежити словно ветром сдуло. В кресле, подобравшись перед броском, застыла змея, выглядывающая неосторожно давшую о себе знать жертву. Миг — и наваждение ушло, Селеста снова расслабилась, демонстративно откинулась назад, оперев руки на подлокотники и сложив пальцы домиком.

— Наконец-то! Рассказывай подробности.

— Проверка, как знает благословленная госпожа, проводилась давно. Мы сообщали подозреваемым информацию и смотрели, где она всплывет. Постепенно отсекли всех, кроме капитана Дацата и пастырей Симондо и Палтина. У капитана на Архипелаге основные торговые партнеры, секты пастырей имеют там свои филиалы. Мы действовали по стандартной схеме и сообщили им о кораблях, на которых, якобы, перевозят новые артефакты изготовления мэтра Хастина. Пропал тот корабль, о котором знал Симондо.

— В море всякое случается, — заметила Госпожа. — Проверю всех троих.

— Мудрое решение, если мнение недостойного что-то значит.

— Не прибедняйся, старейшина. Уж к тебе-то я всегда прислушиваюсь, даже когда не стоило бы, — фыркнула Селеста. — Сеть в Шааре восстановил?

— Не до конца, Госпожа.

Хотя Кальдеран не позволил прорваться недовольству в голос, его собеседница считала эмоции и сочла нужным пояснить:

— Гвардейцы начнут работать в Ланаке с пограничья с Шааром. Мне хотелось бы, чтобы у них имелась возможность сбежать, если вдруг князь или кто-то из его приближенных решат нарушить договор.

— Я говорил на эту тему с Хатсу. При необходимости он поможет, Госпожа.

Селеста кивнула и вернулась к разговору про Архипелаг. Случившийся девять лет назад провал резидентуры в горном княжестве Шаар стал сильнейшим ударом по самолюбию Кальдерана, причем вызван он был исключительно действиями самого разведчика. Вспоминать о нём оба не любили, но не вспоминать не получалось. Тогда всё началось с сущей безделицы, со срыва второстепенной операции, вызванного не совсем обычными обстоятельствами. Уже потом выяснилось, что агенты утаили часть сведений, пытаясь себя обелить. Однако Кальдеран на основании косвенных признаков заподозрил руководство шаарской сети в измене и предпринял ряд действий, дестабилизировавших обстановку ещё сильнее. Противоречивые команды, поступавшие из центра, привели к столкновениям между подконтрольными вампирам группировками.

Старейшина окончательно уверился в своих подозрениях. Пытаясь сохранить остатки влияния в княжестве, он подключил к наскоро разработанной операции Хатсу, второе лицо в иерархии Барди. Недовольно поворчав, тот предоставил требуемые ресурсы.

Ситуация в Шааре пошла по совершенно непредсказуемому сценарию. В управлении разведки воцарилась паника, занимавшийся государствами Фаризского хребта отдел лихорадочно искал в своих рядах «крота». Кальдеран, уверовавший в действия чужой разведки (непонятно только — чьей, скорее всего, ланакской), пришел к выводу, что без помощи на самом верху враг успеха бы не достиг, ещё подумал и обвинил в предательстве Хатсу. Во вспыхнувшую свару вмешался раздраженный Гардоман. Какие бы сложные отношения ни связывали его с Хатсу, сдавать своего помощника банкир не собирался. Тем более что Шаар находился относительно недалеко от Барди, и происходящая там натуральная революция поколебала стабильность финансового центра сплетенной вампирами паутины.

Великое счастье, что на этом этапе Селеста приказала не пороть горячку. Просто отдала команду прекратить любые действия, выжившим залечь на дно, и принялась вдумчиво разбираться в происходящем. Её потребовалось три месяца, чтобы с помощью гвардейцев и личных агентов составить точную картину творящегося бардака, и то — она далеко не сразу поверила в свои собственные выводы. Ещё месяц проверяла. Именно тогда у неё возникла мысль, что профессиональная деформация Кальдерана зашла слишком далеко и надо с ним что-то делать. Только — что? Его должность отпусков не предполагает. Отставки, если вдуматься, тоже.

Остудить разыгравшиеся страсти, примирить переругавшуюся верхушку удалось с большим трудом. Единственный плюс — прошедшая тотальная проверка вытащила множество мелких грешков, а то и откровенных нарушений в горных общинах. Так что досталось всем. Тем не менее, осадочек от истории остался, и тот факт, что сейчас Кальдеран сам связался с Хатсу, а тот не отказал ему в поддержке, госпожу порадовал.