Грех Кабила

Глава 15

«Королевы не испытывают ни стыда, ни смущения, Элисса,– слышала в голове наставнически голос матери из прошлого,– просто потому, что мы не имеем права оступиться… Не сожалей. Не извиняйся. Не бойся… Если в тебе нет сил на эти качества, то даже самая уникальная в мире красота не сделает тебя счастливой…»

Снова и снова Элисса проговаривала про себя эти слова, но каждый шаг все равно давался так, словно бы она шла по раскаленным углям или по ножам.

Капельки бисеринок позвякивали под искусно обмотанным Зейнаб вокруг полуголого тела тобом. В голове тяжелыми ударами отбивала все еще звенящая в ушах музыка, под которую ей предстояло танцевать.

Хорошо, что Мейза была столь любезна, что напоила ее отваром, который действительно позволил поспать и отдохнуть. Иначе бы она точно сейчас свалилась бы здесь на пол от усталости и страха…

Большой атриум с куполообразным сводом ждал ее. Кто был внутри? Кто будет созерцать ее позор? Хорошо, что из ее семьи никого не было… Как бы ей было стыдно. Невыносимо стыдно. И даже десятки реальных видео с суданских свадеб не заставили понять и принять этот унизительный обряд.

Зейнаб была уже здесь. У широких резных дверей метров в пять. На ее лице отчетливо читались волнение, восторг и предвкушение. Вот уж кто точно мыслил совсем иначе, чем сама Эли.

–Госпожа, не волнуйтесь. Народу внутри мало… Только самые близкие. Бензема все еще боится огласки. Там жених, его семья и ближайший круг. Те, кто будут свидетелями вашего союза с Господином Тариком. Удачи, Госпожа! Вы прекрасны!

Голос служанки приглушался стучащими в голове приливами крови. На глазах-словно пелена. В венах- адреналин. Страшно… Стыдно…

Не понимает, как Зейнаб протягивает ей красивый кубок. Пригубила на автомате. Вино. Выпивает залпом, чувствуя, как по телу тут же разносится мягкость и теплота. Может быть, это ей и поможет…

Двери открываются. Перед ней похожая на зеркальную гладь сцена. Помещение погружено в полумрак. Лишь изысканные факелы обрамляют этот идеальный архитектурный бриллиант. Она босиком, поэтому ступает бесшумно. С облегчением выдыхает, понимая, что от зрителей её отделяют ниспадающие с высоких потолков белые шелковые материи. Они колышутся на легком ветру, то пикантно открывая, то скрывая ее фигуру… Взор невольно падает вниз, штора вздрагивает- и ее глаза пересекаются с глазами Агиласа. Сердце заходится в неистовом ритме. Он здесь. Конечно, он здесь. И снова этот взгляд- глубокий и пугающий. Он настолько доминирует, что затмевает все вокруг. Поэтому она не видит ни Тарика, ни Лаллу Мейзу, изучающую девушку со смесью триумфа и интереса.

Первые аккорды Элисса встречает, закрыв глаза. Она должна делать так, как ее учили- забыться, отдаться музыке. У нее нет права на ошибку. И на сожаление. Она здесь по доброй воле. Она понимает, на что идет. Ради чего это все. Каков вкус взрослой жизни.

Руки взлетают вверх, бедра колышутся в такт. Ловит себя на мысли, что роскошная ткань красной тобы ласкает ее кожу. Она сейчас и правда очень красива. Должно быть…

Шаг, второй, третий. Резкий поворот. Элисса словно бы отрывается от земли. В венах огонь. Это вино так действует. Потому что теперь ритмичный стук барабанов словно бы у нее в груди. Словно бы это она сама- источник звука. Волосы разлетаются от каждого движения. Руки извиваются, как тонкие ленты гимнастки, постукивая множеством браслетов…

Музыка приближается к кульминации. Элисса протягивает руку к золотой броши, удерживающей тобу, отцепляет ее одним движением- ткань струится по телу вниз, оголяя его для зрителей. В унисон падают вниз белые полотна. Она вздыхает, понимая, что теперь ничего не отделяет ее от зрителей. Смотрит поверхностно, не вглядываясь, чтобы не сбиться. Здесь не больше десяти- пятнадцати человека и… Она чувствует, как от них исходит энергетика. Она не пошлая, не вульгарная, не надменная и насмешливая. Это энергетика восхищения.

Барабаны бьют все громче и чувственнее. Бисеру теперь ничего не мешает сверкать и позвякивать от энергичных движений ее бедер. Легкая испарина покрывает тело.

Поворот, падение на пол- заготовленное, предусмотренное выступлением. Музыка замирает- и Элисса случайно встречается глазами с Лаллой Мейзой. Что-то происходит между ними. Подсознательное. Инстинктивное. Взгляд двух женщин, обращенный друг на друга. Элисса словно замирает. На секунду ей кажется, что женщина зла- столько скрытого смысла, алчности и торжества в ее глазах. Такой взгляд бывает у ведьм в детских книгах, которые заманивают невинных девочек в свои ловушки… Но нависшая мгла-видение рассеиваются.

Мейза растапливает этот лед первой, улыбнувшись и игриво начиная свою загруту (араб.– особый утробный крик арабских женщин во время праздников). Ее распев подхватывают и другие женщины в зале. Они начинают энергично хлопать, словно придавая Элиссе еще больше сил и смелости.

Элисса уже на ногах, снова пируэт, заставляющий ее воспарить над сценой. Снова зазывное движение спиной и руками.

Тарик… Она, наконец видит его. Он бледный и потерянный. На душе снова скребут кошки. Это неправильно. Что-то во всем этом неправильно, но у нее пока нет времени об этом думать. Не было времени с самого начала.

Рука немного подрагивает, потому что сейчас она должна сорвать с себя и набедренную повязку, оставшись в одном белье. Пусть это и часть костюма, она слишком откровенна…

Нервно сглатывает. Снова поднимает глаза на аудиторию. Агилас. Его взгляд сейчас притягивает. Он такой раскаленный, что над губой у Элиссы проступает капелька пота. Волосы прилипают к спине. Зал сильно продувают струны кондиционера, но она все равно вся мокрая. Пальцы опускаются по талии на зажим на набедренной повязке. Барабаны замолкают. Вдох. Выдох.

–Довольно,– раздается рваный, с хрипотцой голос Агиласа.

Он встает первым. Не смотрит на Элиссу. Разворачивается и уходит.

Девушка в растерянности замирает. Снова смотрит на Лаллу Мейзу. Та радушно улыбается. Встает и громко аплодирует. К ней присоединяются и остальные.

Перед глазами девушки все плывет…

– Молодец, Элисса,– Мейза поднимается на сцену, заключая невестку в радушные объятия,– ты молодец…

Элисса обмякает в теплых руках свекрови. Сильно хочется плакать. Глаза жжет, а нос чешется, но она держится. Она смогла. Она сделала это. Все самое страшное позади, ведь так?