Грех Кабила

Глава 23

-Ой, простите,– выдохнула Элисса на входе в спортзал. Она думала, в это время здесь никого быть не может. В нем вообще никогда никого не было, а тут…

Бензема вытащил беспроводной наушник из уха, посмотрел на Элиссу, не отрываясь от ходьбы на элипсе.

–Все нормально. Проходи. Места хватит всем…

Его тон был непринужденным и спокойным. Ее присутствие, видимо, совсем его не смутило. Мужчина вернулся к своему занятию.

Эли пару секунд потопталась на месте, переступая с ноги на ногу, а потом все- таки прошла внутрь зала. И хотя Агилас не проявлял в отношении нее ровно никаких эмоций, сосредоточившись на занятиях, девушке было некомфортно в своем обтягивающем черном трико, подчеркивающем фигуру. Конечно, она бы ни за что так не вырядилась, если бы только знала, что в зале в столь поздний час может быть еще кто- то…

Сосредоточилась на упражнениях. Разминка, разогрев, работа со свободным весом… Она занималась регулярно и не первый год, поэтому прекрасно знала, что делать, доведя упражнения до автоматизма.

Ушла в свои мысли, сконцентрировалась на ощущениях в мышцах, поэтому когда он оказался совсем рядом, дернулась.

–Ты неправильно держишь корпус при выпадах, Эли. Заваливаешься вперед. Мозг автоматически ищет вариант полегче, чтобы облегчить напряжение в теле.

Первым порывом было возразить. Она прекрасно знала, как следует заниматься… Но…

Когда его рука опустилась ей на спину, а вторая на живот, внутри все замерло. Зажмурилась, пытаясь справиться с биением сердца- просто от того, что это неожиданно и очень… неудобно. Даже стыдно.

–Расслабься и выдохни, Элисса. Ничего не происходит. Я просто делюсь с тобой опытом. Это нормально. Спорт- труд и тяжелый, а мозг человека на то и придуман, чтобы находить способы облегчать нам жизнь, иначе мы бы уже не были «хомо сапиенс»– людьми разумными. Твои нейроны формируют такие цепочки «бессознательной лени» для того, чтобы тебе было легче. Просто ты отвлеклась и потеряла контроль… В жизни- это иногда полезно. В зале- бессмысленно…

Она молча восприняла его советы и действительно скорректировала положение тела, сразу почувствовав напряжение в нужных частях…

–Теперь правильно,– сказал и снова вернулся к грифу с каким- то пугающе большим весом.

–Как ты в целом? Освоилась?

–Да, спасибо, все хорошо…

–Как Тарик?

–Хорошо…

–Вы с ним по-прежнему…?– не договорил, посмотрел на нее, потому что она, конечно же, все прекрасно поняла… Она невольно дернулась от вопроса.

–Все по- прежнему…– глаза в пол, ком в горле. И пусть сложившаяся ситуация и природа Тарика не были ее виной- почему- то косвенно она ее ощущала. Это натура женщины. Подсознательно при проблемах в паре мы все равно ищем проблему в себе, пусть и понимаем, что это далеко не так…

Агилас вернулся к занятиям. Снова повисла пауза. Элисса сделала очередной подход с гантелями и села передохнуть.

А он как раз подошел к тренажеру возле нее.

–Вы ходите в зал в это время? Простите, если бы я знала, то бы не пришла… Просто график сдвинулся, в обед и вечером у меня языки…– почему- то сейчас сильно хотелось оправдаться перед ним… Чтобы он ничего не подумал…

–Все нормально, Элисса. Занимайся. Ты нисколько мне не мешаешь. Наоборот, хорошо, что встретил тебя, а то поговорить никак не удается в связи с загруженностью. Ты большая молодец. Учитель рапортует, ты существенно продвинулась в кабильском.

Она улыбнулась, посмотрела на него с благодарностью. Впервые за время в зале напряжение немного спало, как вдруг застыла…

Футболка Агиласа немного задралась и помимо идеального пресса она увидела…Что это было? Шрам? Выпуклый, словно бы кто- то просунул под кожей толстый жгут… И как она его не увидела в Париже, тогда, когда…

Отвернулась, засмущавшись.

Он тоже заметил ее реакцию.

Выдохнул, поправил футболку и повесил гриф.

–Наверное, на сегодня мне хватит.

Прошел к выходу, беря на ходу бутылку с водой и полотенце.

–Кстати, Элисса, мы с Мейзой хотели бы видеть вас вдвоем с Тариком на ужине, скажем, в четверг. В восемь. Есть что обсудить. Поедем в город. В Константине открылся хороший ресторан, куда меня активно зазывают.

Он говорил вежливо, но безапелляционно. Не просил и не приглашал. По факту приказывал. Элисса нервно сглотнула, предвещая, что это приглашение скрывает за собой отнюдь не только желание пообщаться в узком семейном кругу…

Элисса заканчивала последние приготовления перед вечером. Красивое зеленое шелковое платье в пол, ниспадающие по плечам локоны, легкий макияж. Пару порхающих движений по скулам пушистой кисточкой с хайлайтером, пару капель любимых духов на точки пульса- запястье, мочку уха, сгиб локтя, как учила ее мама…

–Очень красивая,– раздается рядом знакомый голос Тарика.

Она поворачивается на мужа. Комплимент? Зря. Немного неловко сейчас и почему- то обидно. Лучше бы он ничего не говорил… Не в их ситуации…

Он тоже чувствует, что не стоило. Все еще растянутые в улыбке губы застывают, как желе, на лице, сводя мышцы. Тоже взгляд куда- то в сторону…

–Может останемся в Константине? Хочу показать тебе подвесные мосты- там есть особенные места, секретные, их только я знаю,– Элисса смотрит на него пытливо и с какой- то быстро проскочившей, бледной тенью надежды, но на его следующих словах огонек в ее глазах тухнет,– Я забронировал нам семейный номер. Там две комнаты, так что… Все будет нормально.

Так они и жили. Две разные комнаты, объединённые одной дверью. Так было легко притворяться даже перед слугами. А то, что тем приходилось застилать две кровати в разных помещениях, никого не смущало. «Для того, чтобы зачать потомство или свести мужчину с ума от страсти, не обязательно спать в одной постели»,– гласила мудрость арабских жен, предпочитающих появляться в покоях мужей во всеоружии вместо того, чтобы ходить перед ним денно и нощно в трениках и бигуди.

Глубокий вдох. Пустой взгляд в зеркало.

–Да, конечно, давай поедем…

Выдавливает из себя, улыбается. И только через мгновение понимает, что настолько сильно сжимает щетку для волос в руках, что металлические штыри вспарывают кожу ладони.

Почему? Почему так? Почему с ней? Через туман подступающих слез видит свое расплывающееся отражение- она ведь красива и не глупа, и он красив и не глуп. Между ними столько общего… Неужели он ничего не чувствует? Неужели даже посыла нет?

–Ты любишь мальчиков, Тарик?– не выдерживает, поворачивается к нему резко.-В этом правда?

–Эли…

–Нет, погоди! – поднимает руку перед собой,– я все могу понять- немощность, влечение к другому полу или к другой женщине, но это? Все кого- то хотят! Ты ведь живой человек… что мне нужно сделать?! Скажи, я готова! Унизиться? Одеться зайчиком? Притвориться мебелью?!

Она плакала. Впервые со дня свадьбы плакала. Впервые дала волю всей той боли и напряжению, которые так сильно ее гложили. Невозможно месяцами напролет играть роль для всего мира и для самой себя, делать вид, что все нормально. Невозможно прятаться за учебой или активной общественной деятельностью… Невозможно вечно теперь держаться вдали от родных только потому, что они могут заподозрить, что что- то не так. Последнее давалось ей труднее всего. Элисса просто не могла врать маме и очень боялась, что ее тайна может быть раскрыта. Ей почему- то было стыдно оказаться в такой ситуации, стыдно обнародовать то, что муж проявлял к ней интереса не больше, чем к дереву. А может и меньше. Как женщине стыдно. И как она ни прикрывалась долгом и важностью своей роли, простое, женское, интуитивное брало свое… Агилас бы сейчас наверняка сказал: «ты знала, на что шла, девочка»… Чертов Агилас! Это все из- за него. Это он затащил ее в эту нелепую западню… Тут же осекает себя. Нет, не он… Проклятые обстоятельства. Глаз соскальзывает на руку, на которой браслет- подарок отца. Маленькая золотая цепочка с сапфиром- сердечком. В цвет глаз ее матери. Нет, она не права сейчас по- человечески. Опасность миновала- и ей стало мало… Просто подлая натура человека дала о себе знать… «Сказка о рыбаке и рыбке» в ее индивидуальном прочтении… И всё же…

Потом она поймет, насколько нелепым и неправильным был ее порыв в тот момент, но думать головой тогда она не могла. Обида на ситуацию, беспомощность, безвыходность скребли в горле кошками. Элисса вскочила из- за трюмо, встала перед Тариком и со всей силы дернула платье. Тонкие, как веревочки, бретельки порвались с треском, оставив на молочной коже плеч две узкие красные полосы, а шелк змеей побежал вниз, к полу. Оголенная грудь сверкнула перед Тариком острыми розовыми сосками. Она колыхалась от каждого глубокого вдоха, тяжелого и сбивчивого. Ее взгляд, блестящий от застывших слез, сверкал в его сторону отчаянием и надеждой.

–Оденься, Элисса. Это ни к чему…

Тактично отворачивается, кашляя от смущения.

А она словно очнулась ото сна. Покраснела, схватила неуклюже ткань с пола. О чем она только думала. Какой стыд…

Он подошел сзади и приобнял. Несмело, робко и… холодно.

–Элисса, мне жаль, но… Дело не в тебе… Я правда болен. И не думай, что мне от этого не отвратительно. Ты действительно красавица, а сегодня выглядишь вообще просто божественно, но… Я не могу себя изменить, прости… Ты вправе аннулировать наш брак. Скажи, как есть, чтобы твоя репутация осталась чистой… Я готов…

–Замолчи,– мученически и раздраженно ответила она, закрыв лицо руками и беря себя в руки,– ты прекрасно знаешь, что я так не поступлю… Моя репутация теперь неизменно связана с тобой, Тарик. Твой отец гениальный стратег, браво… Твоя тайна- моя тайна…

Пауза. Пустота. Холод.

–Выйди, Тарик. Не унижай меня еще больше. Я и так унизилась сейчас до нельзя. Не стоило тебе заходить сюда. Я буду готова через десять минут к этому чертову ужину. Готова играть свою роль… Длинною в жизнь.